АННОТАЦИЯ
Здравомыслие — понятие относительное...
Люди называют нас сумасшедшими, одержимыми, невезучими.
Говорят, мы не отличаем реальность от вымысла.
Но они ошибаются.
Наша любовь столь же реальна, как и огонь, из-за которого я попала в лечебницу.
Нам было предначертано встретиться.
Мы друг для друга здравомыслие, покой, счастье.
В этот Хэллоуин число тринадцать принесет мне удачу.
Нам всего лишь нужно подкинуть в костер несколько тел.
Над переводом работали:
Перевод: Александра Йейл
Редактура: Александра Йейл
Вычитка: Александра Йейл
Дизайн обложки: Анастасия Михайлова
Переведено для: https://vk.com/alex_yale
ОГЛАВЛЕНИЕ
Пролог. 4
Глава 1. 7
Глава 2. 9
Глава 3. 12
Глава 4. 15
Глава 5. 18
Глава 6. 21
Глава 7. 25
Глава 8. 29
Глава 9. 32
Глава 10. 35
Глава 11. 38
Глава 12. 41
Глава 13. 43
Эпилог. 46
Пролог
Прошлое. Двадцать дней до Хэллоуина
— Спрячься, Эви, — папа толкнул меня к шкафу.
Я слышала громкий стук, чьи-то крики и гогот.
В шкафу было темно.
Страшно.
Жутко.
— Папочка, пожалуйста, пойдем со мной. Не открывай дверь, — зарыдала я. Как и каждый раз с приближением Хэллоуина, я чувствовала уже знакомые руки, обвивавшие меня, душившие и утягивавшие за собой.
— Спрячься, малышка, — папа обхватил ладонями мое лицо. — Что бы ты ни увидела, что бы ни услышала, сиди там и не издавай ни звука, — он закрыл дверцы, но я могла подглядывать через щель между ними.
— Папа, — прошептала я и тут же прикрыла рот ладонью.
Дверь просто сорвали с петель.
— Добро пожаловать во «Врата Авалона». Проходите, присаживайтесь, и я открою вам будущее, — произнес папа традиционное приветствие, но что-то было не так. Я это чувствовала. Видела.
После смерти мамы ему потребовалась помощь, и он просил меня рассказывать клиентам на сеансах о моих видениях, пока недавно не запретил упоминать их. По его словам, я стала слишком большой, и не стоило мне так часто о них думать. Иначе я могла пойти по стопам мамы.
Услышав крики в своей голове, я задрожала всем телом. Мне хотелось поддаться призывам к насилию, но я противостояла им, как и велел папа.
Передо мной появилось двое мужчин в черных плащах и белых масках со ртами, открытыми в безмолвном крике. Даже не видя за прорезями глаз, я чувствовала, как в меня проникала тьма. Руки на моем горле усиливали хватку, перекрывая мне кислород. Я едва сдерживала слезы. Неведомые силы пытались выкурить меня из шкафа, но я держалась за здравомыслие.
Тряхнув головой, я попыталась избавиться от зуда в руках и голода в душе.
— Пора платить по счетам, Артур, — сказал папе один из незваных гостей.
— У меня нет денег. Если бы вы дали мне еще пару дней...
— Глупо, Артур, — рассмеялся другой мужчина.
Я почувствовала брызги крови на своем лице. Папа упал на пол перед шкафом, и до меня донесся смех.
— Больше ни минуты, Артур.
В тот день папа впервые приказал мне убить и больше не оставлял меня в покое.
«Убей их. Убей. Убей»
***
Наши дни. Двадцать дней до Хэллоуина
В три часа ночи раздался щелчок замка.
Я встряхнулась. Парень в черной одежде подбирался все ближе. На нем была одна из тех масок, которые преследовали меня во снах. Сев на постели, я от страха и растерянности сжала руками голову. Парень споткнулся и что-то пробормотал себе под нос. На миг я увидела лицо, но в следующую секунду его снова скрыла ужасная маска.
— Оставь меня в покое, — прошептала я в темноту, но не услышала ничего, кроме собственного голоса.
Почувствовав зловоние алкоголя, я едва сдержала рвотный позыв. Раскачиваясь туда-сюда на кровати, я силилась развеять туман в голове и отличить реальность от видений.
Затем парень заговорил.
— Вот ты где, — из-за маски голос казался хриплым и приглушенным.
«Убей, Эви. Убей его»
«Кровь. Пусть он истечет кровью»
Папа говорил холодно и властно. Я снова задрожала. Знакомые ледяные руки сдавили мое горло в точности как в тот день.
Парень подходил все ближе.
Соскочив с постели, я быстро отпрыгнула назад.
«Убей его, Эви»
Я отчаянно покачала головой.
Тьма утягивала меня. Я пыталась сопротивляться, но в этот раз она была особенно сильна. Мной завладел тот же голод, что и тогда в шкафу несколько лет назад. Он больше напоминал зависимость или потребность. И преследовал меня так долго, что я устала противостоять ему.
До меня донеслось мое собственное рычание. Руки на моем горле разжались, и ощущение триумфа проняло меня до самых костей. Мои пальцы стали липкими от теплой крови, и я рассмеялась, пробуя ее сладость.
Как же мне ее не хватало.
Я слышала стоны и крики, но их заглушал мой смех. Вскоре парень перестал бороться, и я нашла в тумбочке зажигалку.
Из комнаты, охваченной огнем, вышла переродившаяся женщина.
«Я справилась, папочка»
Глава 1
Флинт
— Пятница тринадцатое, уродцы. Разве вам не надо праздновать? — засмеялся один из охранников, словно отпустил наисмешнейшую шутку.
Тупые сволочи.
Десять, одиннадцать, двенадцать...
Стиснув зубы, я вернулся к месту, с которого начал. На этот раз я шагал не так широко и отсчитывал, пока не дошел до своего стула.
Восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать.
Я справился. Приложил усилия и сдержался.
— Однажды я сорвусь и отделаю тебя, псих. Не могу каждый чертов день смотреть на твои тупые ритуалы, — хохотнул второй охранник, но я уже переключился на кое-что другое. На газету передо мной.
Мое внимание привлек заголовок: «Розыгрыш в колледже закончился кровопролитием»
Я прочел короткую заметку.
«Прошлой ночью в Вашингтонском университете произошел кошмарный инцидент. Студент Лукас Бэнкс был найден мертвым в одном из общежитий. Полиция все еще ведет расследование, но согласно предварительной версии, Лукас пытался разыграть студентку Авалон Стоун, что закончилось для него смертью. Следствие еще не установило, был ли инцидент убийством или несчастным случаем. Ответы мы получим, когда полиция завершит расследование. Подозреваемая помещена в психиатрическую лечебницу до дальнейших постановлений»
При виде фотографии у меня перехватило дыхание. Слишком маленькая, чтобы рассмотреть детали, но волосы сразу бросались в глаза. Они напоминали огонь. Нащупав в кармане зажигалку, я провел большим пальцем по колесику.
Один, два, три, четыре...
Языки пламени обрамляли ее лицо. Такие же дикие, как и ее глаза.
...пять, шесть, семь, восемь...
Полные губы. Я скользнул взглядом по нежному изгибу ее шеи.
...девять, десять, одиннадцать, двенадцать...
Проследив взглядом огненные локоны, я заметил татуировку над ключицей.
...тринадцать.
— А...А-Авалон, — пробормотал я себе под нос. Повторив ее имя тринадцать раз, я снова нащупал большим пальцем колесико зажигалки. И улыбнулся.
Я перевернул страницу газеты, надеясь вычитать про Авалон что-нибудь еще, но меня отвлекли крики и грохот. Пройдя тринадцать шагов до коридора, я увидел их. Огненные волосы.
— Ну отлично. Плюс один уродец, — проворчал охранник. Оттолкнув меня с пути, он поспешил на помощь своим друзьям, пытавшимся сдержать Авалон. Ударом дубинки в живот ее повалили на пол. Охранники называли нас уродами, животными. Но были ничуть не лучше нас.
Сжав кулаки, я смотрел, как один из них надавил коленом на спину Авалон и, заломив ей руку, достал наручники. Она закричала от боли, но ему было плевать. Свободную руку Авалон протянула вперед. В мою сторону.
— Пустите меня! Пустите! — приподнялась она, но как бы ни вырывалась, охранники были слишком сильны. Не удержавшись, Авалон пошатнулась и потеряла равновесие. Ноги подвели ее, и не успела она подняться, как снова растянулась на полу. Волосы упали на лицо Авалон. Тряхнув головой, она откинула их за плечо и посмотрела прямо на меня. Даже выражением лица она бросала вызов.
Наши взгляды встретились. В мире стихли все звуки. Мы смотрели друг на друга, и я слышал только свое сердцебиение.
Один, два, три, четыре, пять, шесть...
Авалон толкнули вперед, но она не отводила глаз, пока ее не завели в лифт.
...семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать... тринадцать.
Она была здесь.
Моя Авалон.
Моя чертова дюжина.
Глава 2
Авалон
— Авалон, тебе снятся кошмары? — спросила доктор.
Глядя на нее, я думала лишь о том, какой обычной она была. Скучной. Кто еще носит деловой костюм? Особенно бежевый.
Бежевый вообще считается цветом? У него нет характера, словно он никак не может определиться, быть ему белым, коричневым или даже желтым.
Доктор Браун. Я фыркнула. Даже ее фамилия была скучной.
Тусклые карие глаза, бездушное лицо и прямые каштановые волосы, собранные в наибанальнейший хвост.
— Авалон? — она снова попыталась привлечь мое внимание, будто заслуживала его.
— Что? — вздохнула я.
— Тебе снятся кошмары?
Я осмотрела кабинет. Деревянный стол, деревянный книжный шкаф, деревянные стулья. Некомфортно, бесцветно, тоскливо. Прямо как сама Браун.
— Да, — наконец отозвалась я в надежде, что получив ответы на свои глупые вопросы, доктор соизволит отпустить меня пораньше.
— О чем они?
— Вам снятся кошмары, доктор Браун? — спросила я.
— Да, — нахмурилась она. — Иногда.
— О чем они? — изобразила я ее безжизненный голос.
Браун прочистила горло, вероятно, поняв, как нелепо звучали ее интонации.
— Когда как. О том, чего я боюсь, или о том, что меня расстроило, — ответила она. — Авалон, снится ли тебе то, что тебя огорчило? Например, гибель твоего друга?
Уж не жестокость ли сверкала в ее глазах?
Доктор меня ненавидела.
«Она хочет убить тебя, Эви», — прошептал папа мне на ухо.
Глупая скучная сука.
Я злобно посмотрела на нее.
— Не хочешь поговорить о том, что случилось той ночью, Авалон? Как насчет того, чтобы начать с нее?
Я посмотрела на ее горло. Такое тонкое. Было бы проще простого схватить ее за шею и придушить. Интересно, появился бы тогда на унылом лице доктора Браун хотя бы намек на живость?
— Он мне не друг, — проворчала я, продолжая рассматривать ее горло. — Он пришел убить меня.
— С чего ты решила, что он хотел тебя убить, Авалон?
— Папа мне сказал, — я снова посмотрела ей в лицо, прежде чем сосредоточиться на едва заметном биении пульса под ее ухом.
Доктор Браун глубоко вдохнула, словно собиралась что-то сказать, но затем передумала и выдохнула.
— И часто ты слышишь папу? — спросила она.
— Конечно. Он меня защищает.
— Папа единственный, кто с тобой разговаривает? — нахмурилась Браун.
— Естественно, — фыркнула я. — Кому еще со мной говорить?
— А что насчет твоей мамы?
— Мама со мной не разговаривает, — я начала нервно постукивать ногой по полу. — Она оставила нас в тот день, когда покончила с собой.
— Что сказал твой папа? Как ты поняла, что это именно он?
— Он назвал меня Эви, — я улыбнулась, вспомнив свое детское прозвище, придуманное им специально для меня.
— Ты видишь своего отца, Авалон? — доктор Браун смотрела на меня глазами-бусинками, словно на посмешище. — Или он только разговаривает с тобой? Может, является тебе в каком-то образе?
— Нет, — склонив голову, я посмотрела на свои руки. — Я не вижу его. Лишь слышу голос.
— Жаль сообщать тебе, Авалон, но твой отец мертв, — осуждающе сказала Браун, и я тут же захотела ее ударить.
— Что вы пытаетесь мне сказать? — прошептала я.
— Наверное, что ты запуталась?
— Мой папа не умер, — вскочив на ноги, я со всей силы стукнула кулаками по столу. — Он говорил со мной. И он вас ненавидит. Я тоже ненавижу, тупая, скучная сука, — выкрикнула я.
Я бросилась вперед, чтобы схватить Браун и ударить лицом о ее же стол, но меня моментально поймали.
«Убей их, Эви. Убей их всех»
— Я вас убью. Я убью вас всех.
— Сумасшедшая тварь, — хохотал охранник по пути в палату, словно я специально для него устроила извращенное шоу.
Я отбивалась и кричала, но эти сволочи были слишком сильны.
Один бросил меня на койку, второй воткнул мне в руку шприц.
— Я не больна, — пробормотала я, борясь с онемением, охватывавшим все мое тело.
Я прекрасно знала, что обо мне думали. Чертова шизофреничка. Незадолго до смерти папа говорил то же самое. Упоминал, что я унаследовала мамино проклятие.
Видимо, какова мать, такова и дочь.
Но когда охранник раздвинул мне ноги и дотронулся до меня, я знала, что вот они, настоящие монстры. Те, кто заслужил проклятие.
Уйдя в себя, я услышала голос отца. Он тихо приказывал мне убить, но препарат в моих венах лишал меня сил.
Я засыпала.
Охранник продолжал меня трогать. Но я ничего не чувствовала.
«Я убью их позже»
В тот миг я хотела лишь спать.
«Обещаю, папочка, я убью их потом»
Глава 3
Флинт
Повернув пальцем маленькое металлическое колесико, я осмотрел сад в поисках Авалон. Я не мог сказать наверняка, была ли она настоящей. Мне давали препараты, из-за которых я порой не отличал реальность от иллюзий.
— П-привет, Ф-линт. Х-хороший д-денек, п-придурок?
Зажмурившись, я заставил себя не обращать внимания на охранника, глумившегося над моим заиканием. Я сжал в кулаке зажигалку, ища в ней успокоение. Если бы кто-нибудь узнал о ней, ее бы отняли. И снова заперли бы меня в изоляторе. Там, где тишина сверлила мозг.
Открыв глаза, я замер.
Авалон. Моя Авалон.
Сидела на скамейке у дерева и смотрела себе под ноги. Зажав свою книгу подмышкой, я пошел туда.
— П-п-привет. Я Ф-флинт.
Молчание было мне ответом. Никакого отклика. С губ Авалон слетел лишь тихий мотив. Она покачивалась в такт мелодии, известной ей одной.
— М-можно м-мне з-здесь сесть?
И снова напев. Покачивание.
Сев рядом, я разглядывал книгу на своих коленях и искоса поглядывал на Авалон. На великолепную феерию огненных прядей. У меня чесались руки дотронуться до них. Накрутить на пальцы и проверить, такие ли они мягкие, какими выглядели. Я потянулся к ним. Авалон обмерла, и я остановился. Стоило мне вернуться в прежнее положение, как она снова начала покачиваться и напевать.
— К-как у те...те... — зажмурившись от разочарования, я сжал кулак и попытался снова. — Ч-что за...за...п-пес... — это было невыносимо.
Заикание никогда особо не беспокоило меня. Не считая шуточек и издевок, люди зачастую оставляли меня в покое, стоило им понять, что я неспособен поддержать беседу. Меня все устраивало. Вот только теперь я нашел ту, с кем захотел поговорить, и не смог.
— Т-твои в-волосы о-очень кра...кра... — я ущипнул себя за бедро, — красивые, — так-то. Иногда мне просто нужно было отвлечься.
Я снова посмотрел на Авалон. Она по-прежнему напевала. По-прежнему покачивалась.
Интересно, какие препараты ей дали? Она сама по себе была такой, или ее одурманили лекарствами? Нет. Девушка, боровшаяся в коридоре с охранниками, была другой. Что с ней сотворили?
Авалон. Как остров, куда отвезли короля Артура, чтобы исцелить его раны.
Я со вздохом открыл книгу. «Легенда о короле Артуре». Найдя станицу об острове Авалон, я вырвал ее. Под тихие напевы я бережно сворачивал листок. Когда последний сгиб встал на место, я с улыбкой оценил получившегося колибри и протянул его Авалон. Мимолетно отвлекшись на мою поделку, она вновь уставилась на траву у ног.
Повертев птичку в пальцах, я положил ее поверх книги и, достав из кармана зажигалку, прокрутил колесико тринадцать раз. Авалон следила за моими руками, и в пустых омутах ее глаз промелькнул интерес.
— Т-тебе нра-нравится моя за-за-жигалка?
Авалон кивнула, глядя на кусок белого пластика в моей руке. Я снова провернул колесико, возрождая пламя. Она больше не напевала. Похоже, Авалон тоже любила огонь. Поднеся зажигалку к колибри, все так же лежавшему поверх открытой книги, я подпалил ему крылья.
Авалон рассмеялась. Чудесный мелодичный перелив.
Пока огонь перекидывался с птицы на страницы, я не мог сдержать улыбку. Пламя лизало бумагу, превращая ее в пепел. Авалон посмотрела на меня, и при виде ее восторга я не смог вдохнуть. Теперь она смеялась. Но не надо мной, в отличие ото всех остальных. Мы смеялись вместе.
— Какого хрена?
Забывшись в ее смехе, я не услышал окрик охранника.
— Флинт, спятивший урод. Где ты нахрен это взял?
Зажигалку вырвали из моих рук и меня подняли на ноги, но я видел только Авалон. Даже получив удар в живот, я почти не ощутил его, потерянный в ее красоте. Она не отводила от меня взгляда. Авалон не сказала ни слова, но ей и не нужно было. Я все прочитал в ее глазах.
Она была создана для меня.
Я был создан для нее.
Моя Авалон.
Моя чертова дюжина.
Я смотрел на нее, пока меня не уволокли в здание. Упираясь ногами, я мешал охранникам разлучить нас, но удар дубинкой по коленям подкосил меня, и зрительный контакт прервался.
Меня снова заперли. В звуконепроницаемой комнате с грязными стенами. В той самой, где стоял затхлый запах. Но на этот раз мне было плевать. Тишина больше не беспокоила меня, поскольку я непрерывно вспоминал смех Авалон. Я не видел блеклых кровавых разводов на мягких стенах, представляя ее глаза и татуировку на шее.
Тринадцать.
Авалон была создана для меня.
Я был создан для нее.
Глава 4
Авалон
Взяв пластиковую тарелку, вилку, ложку и нож, я села в углу столовой. Я осмотрелась в поисках парня, которого видела в саду — Флинта — но его нигде не было. Я задалась вопросом, что с ним сделали после того, как он развлек меня зажигалкой. Той, которую я потом нашла в коридоре. Охранники были слишком заняты обыском палаты Флинта. Но по собственной неосмотрительности они не заметили, что зажигалка выпала из кармана забравшего ее охранника прямо мне под ноги. Прием с завязыванием шнурков сработал безотказно. Провожатый был крайне увлечен разглядыванием моего зада, конечно же, мечтая снова меня полапать. Зато я получила зажигалку. Победа осталась за мной.
Теперь этот извращенец ухмылялся, наблюдая за мной с противоположного конца столовой.
Я посмотрела в сторону и увидела его. Флинта. Через весь зал наши взгляды притянулись друг к другу, как два магнита. Я не могла не смотреть на него. Было что-то в его глазах, безумно мне нравившееся, словно он без слов разговаривал со мной прямо у меня в голове.
Медсестра встала между нами и, прервав наш контакт, положила передо мной таблетки. Я посмотрела на нее.
— Пей, — рявкнула она.
— Не буду я это пить, — громко возразила я.
— У тебя нет выбора. Либо ты проглотишь сама, как хорошая девочка, либо я попрошу охранников запихать таблетки тебе в глотку, — процедила медсестра.
Только я собралась поднять крик, как Флинт встал позади нее. Покачав головой, он немного приоткрыл рот, приподнял язык и подмигнул мне.
Ох, я поняла, что Флинт пытался мне сказать.
— Ладно, — огрызнулась я. Притворившись, будто пью таблетки, я осторожно спрятала их и открыла рот, чтобы медсестра проверила. Суке и в голову не пришло посмотреть под языком.
— Спасибо, — прошептала я Флинту после ее ухода.
— По-пожа-луйста, — заикаясь, ответил он.
Я улыбнулась ему. Флинт был самым милым человеком из всех, кого я встретила в этом бедламе. Он даже заикался мило. Кроме того, Флинт был очень горячим. Я ненавязчиво осмотрела его. Кожу настолько смуглую, словно солнце любовно облизало каждый ее сантиметр. Манящие зеленые глаза. Полные губы, выглядевшие такими мягкими, что я кусала свои собственные, лишь бы не выпалить какую-нибудь глупость о поцелуях. Тряхнув головой, я опустила взгляд. Каждый видимый участок тела Флинта покрывали татуировки — руки, шею и грудь в вырезе стандартной футболки, какие выдавали всем пациентам.
Снова посмотрев ему в лицо, я обнаружила, что он тоже меня изучал.
— Лучше бы ты так смотрел на обед у себя на тарелке, — усмехнулась я.
— Ч-что? — заглянул Флинт мне в глаза.
— Ты смотришь на меня, как на десерт.
— Я...я...я... — заикнулся он. От неприкрытого разочарования на его волевой челюсти дернулась мышца. — Ч-черт, — прорычал Флинт.
— Что случилось? — спросила я.
— М-м-моя... — глубоко вздохнув, он попытался снова. — Зажигалка. Она...помогала мне.
— В таком случае, у меня кое-что для тебя есть, — улыбнулась я.
Флинт вопросительно посмотрел на меня, и я придвинулась к нему. Осмотревшись, я проверила, где сейчас были охранники, но они не обращали на нас внимания. Затем я прижалась к Флинту и коснулась его руки. Сглотнув, он напрягся всем телом и одарил меня самым горячим взглядом на свете. Опаляющим и напряженным.
Облизнувшись, я под столом вложила в ладонь Флинта зажигалку. Он широко распахнул глаза, и я пожала плечами.
Ослепительно улыбнувшись мне, Флинт тихо сосчитал себе под нос до тринадцати.
— Г-где ты ее в-взяла? — спросил он.
— Охранник уронил, я подняла.
— Т-ты м-могла попасть в...в б-беду.
— Тогда мне пришлось бы ударить его коленом по яйцам, — вновь пожала я плечами. — Мне не нравится, что он меня трогает, и я не прочь отомстить.
Флинт нахмурился. Сведя брови, он бросил на охранника испепеляющий взгляд. Флинт начал вставать, и я опять дотронулась до его руки.
— Все хорошо. О чем ты говорил? — попыталась я отвлечь его.
— О чем? — проворчал он, не сводя глаз с охранника.
— Когда я сказала, что ты смотрел на меня как на десерт.
Глянув на меня сверху вниз, Флинт усмехнулся. Прежде чем ответить, он провернул колесико зажигалки тринадцать раз.
— Я говорил, ч-что ты гораздо в-вкуснее всего, чем здесь кормят.
У меня перехватило дыхание, и я физически ощутила радость. Я прижалась к Флинту, севшему совсем близко ко мне.
— Надеюсь, ты проверишь, — прошептала я.
Глава 5
Флинт
Лежа на койке, я крутил зажигалку в потоке лившегося из окна лунного света. Кончиками пальцев я очертил изгиб улыбки на своих губах. Улыбки, не сходившей с моего лица с тех пор, как я залюбовался Авалон, отдавшей мне зажигалку. Стоило мне вспомнить ее прикосновения, как руку начало покалывать. По моей спине пробежали мурашки, и у меня екнуло сердце.
Один, два, три, четыре....
Я отсчитывал удары.
...пять, шесть, семь, восемь...
Никто никогда ничего мне не давал. Никто никогда ничем для меня не рисковал.
...девять, десять, одиннадцать, двенадцать...
Авалон отличалась ото всех.
Потому что я был создан для нее.
Она была создана для меня.
...тринадцать.
Свесив ноги с койки, я достал свою книгу и, вырвав страницу, свернул бумажную лилию. Цветок столь же красивый, как Авалон. Я положил поделку в карман и прошел традиционные тринадцать шагов до двери. Глянув в застекленное окошко, я убедился, что в коридоре никого не было. Как всегда. Сотрудники предпочитали давать нам снотворное, чтобы ночами сидеть в комнате отдыха, играть в карты и шутить о нас. Безумцы. Животные.
Я достал скрепку, украденную сегодня из кабинета врача, расправил ее, вставил в замочную скважину и крутил, пока не услышал щелчок. Мое детство было таким, что я волей-неволей научился кое-каким трюкам. В больнице я ни разу не взламывал замки лишь потому, что не было повода. Теперь я не мог заснуть, не увидев улыбку Авалон еще раз.
Выскользнув из палаты, я прокрался по коридору. Было тихо. Никто из пациентов не кричал и не рыдал. Я добрался до конца и вошел в женское крыло. Опустившись на четвереньки, я прополз под окном поста охраны, выпрямился и прижался к стене. Внезапно до меня донеслись звуки. Женское хныканье и мужской смех. По мере того как я приближался к палате Авалон, они звучали все громче. Тогда я заметил, что дверь была приоткрыта.
У меня ушла пара секунд, чтобы осознать открывшуюся картину. Первое, что я заметил — серые штаны на полу. Стандартная одежда, какую выдавали всем пациентам. Тонкая и неудобная. Я перевел взгляд на койку. Ноги Авалон были голыми, за исключением носков до колен и трусиков, запутавшихся на лодыжке. При виде волосатой руки между ее бедер я свел брови.
Меня захлестнула ярость. Она всколыхнулась зловещей тенью, поглотившей все клетки и сосуды в моем теле.
— Вот и умница, — прошептал охранник на ухо Авалон. Она извивалась и пыталась бороться, но ее руки и ноги были пристегнуты к койке. Он большой ладонью закрыл ей рот, не давая кричать. В лечебнице никого не связывали. Разве что несчастных ублюдков на цокольном этаже.
Как давно это началось? С тех пор как Авалон привезли сюда?
Я прокрался вперед, стараясь не издавать ни звука, хотя мог и не утруждаться. Охранник был поглощен своим отвратительным занятием и не заметил надвигавшуюся угрозу. Наклонившись, я поднял с пола штаны Авалон и намотал штанину на кулак. Еще шаг, и я словно кошка бросился вперед. Накинув ткань охраннику на шею, я оттащил его от Авалон.
Он потерял равновесие, и мы оба пошатнулись назад. Охранник был тяжелым, но я не отпускал его. Наоборот, я наслаждался тем, как он силился вдохнуть, таращил глаза и хватался руками за горло. Я натягивал ткань, пока его большое тело не задергалось и не обмякло. Жизнь покинула его.
У меня не было времени передохнуть или осознать произошедшее. Я мог думать только об Авалон. Быстро расстегнув удерживавшие ее ремни, я помог ей надеть трусики. Она смотрела на меня пустым взглядом, не выражавшим ни единой эмоции, кроме гнева, ничуть не уступавшего моему.
Я глянул на охранника, застывшего на полу с налитыми кровью глазами и замершими на горле руками. Мы не могли оставить его так.
Наклонившись, я расстегнул его ремень и, сняв с него штаны, бросил их Авалон.
— На-надень, — я поднял с пола газовый баллончик, выпавший во время борьбы. Такие были у всех сотрудников. Иногда охранники применяли их просто ради забавы. Пришла моя очередь.
Достав из кармана зажигалку, я направил струю самодельного огнемета на охранника и смотрел, как пламя лизало его лицо. Затем я стянул с койки простыни и, кинув их на труп, подождал, пока они не загорелись. Авалон взяла со столика несколько книг, вырвала из них страницы и подбросила в наш костер.
— Нам нужно уходить, — прошептал я и, схватив Авалон за руку, потянул к двери. Перед тем как выбежать из палаты, я бросил пустой баллончик в огонь. Мы миновали три двери, когда услышали взрыв и, завернув за угол, прижались к стене.
Взвыла пожарная сирена, ад вырвался на свободу. Открылись все двери, пациенты высыпали в коридор. Охранники изо всех сил старались навести порядок, что проще сказать, чем сделать с десятками сумасшедших. Я держал Авалон за руку, и мы склонили головы, сливаясь с толпой. Дым заполнял коридоры. Люди метнулись к выходу, толкаясь и спеша вырваться из здания. Мы с Авалон сохраняли спокойствие, не выделялись и ждали шанса сбежать из этого хаоса. Ночью в больнице дежурило меньше персонала, что было нам на руку.
Все выскочили на газон, и пока охранники пытались собрать пациентов, я утащил Авалон за сарай. Убедившись, что люди вокруг были заняты и не обращали на нас внимания, мы бросились прочь.
Мы бежали, не оглядываясь.
Бежали, пока не добрались до дальнего конца периметра, где я помог Авалон перебраться через забор.
Мы не замедлились.
Бежали, пока не начали задыхаться. У нас свело легкие, мышцы заболели.
Но мы не делали передышек.
Бежали, пока больница не стала для нас лишь клубами дыма за лесом на горизонте.
Наконец-то остановившись, мы перевели дыхание и посмотрели друг на друга. Авалон была чумазой, и я, конечно, тоже. Я не знал, что делать. Я далеко завел ее в отчаянном стремлении защитить. Мне нужно было увести Авалон из лечебницы, и вот мы оказались здесь, в темноте, посреди леса.
— Я...я, — я лихорадочно вцепился в свои волосы, после чего схватил Авалон и принялся ощупывать каждый сантиметр ее тела. — Т-ты в п-порядке? Он т-тебя...?
— Все в порядке, Флинт, — схватив мою голову, она притянула меня ближе. — Ты спас меня. Ты спас меня, все в порядке. У нас все хорошо.
Зажмурившись от облегчения, я притянул Авалон в объятия и, прочувствовав ее близость, окунулся в спокойствие.
— Что нам теперь делать? — прошептала она.
Открыв глаза, я заметил вдалеке слабое мерцание. Свет фар ехавших за деревьями машин.
— Пойдем, — я взял Авалон за руку и повел вперед. — Нам нужно выйти к дороге.
Глава 6
Авалон
Я утомилась.
Уставшая, испуганная, я продолжала бежать. Жжение в горле убивало меня, и бег лишь усугублял дурное самочувствие.
— За-заправка, — прохрипел Флинт, утягивая меня к свету.
Огни светили все ближе, и мы замедлились. С самого побега из лечебницы Флинт не отпускал меня, и я сверху вниз посмотрела на наши сцепленные руки.
Вспомнив об ублюдочном охраннике, я содрогнулась. На этот раз все зашло слишком далеко. Раньше он никогда не привязывал меня к кровати и не снимал белье. Конечно, я пробыла в лечебнице всего ничего, но подонок не упускал возможности прикоснуться ко мне.
Когда мы с Флинтом добрались до магазинчика на заправке, я уже закашливалась. Я не могла дышать, у меня сводило грудь, перед глазами темнело.
— П-пить. Т-тебе н-нужна в-вода, — перепугался Флинт.
Он затащил меня в магазинчик и повел между стеллажами. Схватив бутылку, Флинт откупорил ее и поднес к моим губам. Я залпом выпила половину. Было потрясающе смочить сведенное горло прохладной жидкостью.
— Эй! Что вы там делаете?! Вы должны заплатить, — закричал нам продавец.
Взявшись с Флинтом за руки, мы прошли к кассе.
— У н-нас н-нет д-енег, — попытался объяснить он. — М-мы п-попали в а-аварию.
— Ладно, сам разберусь, — согласился продавец вопреки раздражению. — Вы должны позвонить 911, но вряд ли в Хэллоуин кто-нибудь воспримет телефонные звонки всерьез, — он вернулся к кассе.
— С-спасибо, д-дружище, — поблагодарил Флинт, но я слушала его вполуха, обратив внимание на кое-кого еще. На парня, переодетого в священника и передразнивавшего заикание Флинта. Девушка рядом с ним в нелепом костюме распутной школьницы хихикала так, будто ничего смешнее в жизни не слышала.
— С-спасибо, д-дружище, — сказал парень сквозь смех.
— Ты их лица видел? — присоединилась к нему девушка, хохоча еще громче. — Вот же уроды.
— Н-не обращай в-внимания, — прошептал Флинт, выводя меня из магазина. Он выглядел опечаленным и шел со склоненной головой. Это разбило мне сердце. Флинт был невероятным. Он спас меня. Добрый, красивый, сильный мужчина.
«Убей их, Эви»
«Они заслужили смерти»
«Убей их»
Я улыбнулась самой себе.
«Хорошо, папочка», — подумала я и отпустила руку Флинта.
— Ч-что с-случилось? Т-ты к-куда?
Глянув парочке вслед, я прочла слово на табличке.
— В туалет. Скоро вернусь.
— Х-хорошо. М-мне тоже н-нужно умыться, — Флинт последовал за мной.
Когда он зашел в мужской туалет, я с улыбкой отметила, что священник со школьницей, целуясь и хихикая, направилась в женский. Кто бы мог подумать, что они сами облегчат мне задачу.
Я коснулась перочинного ножа в кармане. Как же хорошо, что Флинт отдал мне штаны охранника. Ублюдок принес собой складной нож, вероятно, чтобы потом разрезать ремни на моих руках и ногах.
Вспомнив тот момент и свою уязвимость, я гневно стиснула зубы. Я тряхнула головой и прошла в дамскую комнату.
Парень с девушкой трахались прямо у стены, скинув одежду на пол. Они даже не удосужились спрятаться в одной из кабинок. Я медленно подбиралась ближе, ожидая идеального момента. Они не слышали меня, слишком занятые повизгиванием и хрюканьем. Настоящие животные. Когда они прервали глубокий поцелуй, я резанула парня по горлу.
Кровь брызнула на обмершую от шока девчонку. Не успела она закричать, как я начала бить ее ножом и не останавливалась, пока меня не окутало спокойствие.
Я посмотрела на двух людей у моих ног, из чьих ран текла кровь. Жизнь покидала их жалкие тела.
Улыбнувшись, я оставила их там, но когда дошла до дверей, вспомнила слова продавца.
Хэллоуин.
Подняв с пола костюм школьницы, я переоделась. Плиссированная юбка едва прикрывала трусики, тонкая белая рубашка чуть ли не просвечивала. Грели меня лишь носки до колен и то незначительно, зато выглядела я иначе. Превосходная маскировка, поэтому я вполне могла вытерпеть холод. Вещи были перепачканы кровью, но кого она испугает в Хэллоуин?
Прихватив костюм священника, я покинула дамскую комнату. Флинт уже ждал за дверью и при виде меня округлил глаза. Осмотрев меня, он разомкнул губы и шагнул ко мне.
— Авалон... — выдохнул Флинт.
Своим взглядом он согрел меня от макушки до пят. Мое тело пульсировало от возбуждения, и я задрожала из-за пробежавших по коже мурашек.
— Тебе стоит переодеться, — прошептала я.
Я не знала, почему говорила тихо, но что бы между нами ни происходило, оно было горячим. Под какие бы чары я ни попала, мне не хотелось их развеивать.
— Ч-что ты с-делала? — медленно спросил Флинт. В его вопросе не было осуждения, лишь любопытство, удивление и обожание.
— Теперь они не смогут дразнить тебя, — застенчиво улыбнулась я.
— Т-ты убила их?
Я кивнула.
— Ради меня?
Я снова кивнула.
Флинт облизнулся, задержав взгляд на моей груди. Когда он снова посмотрел мне в лицо, в его глазах пылал огонь. У меня участилось дыхание, во рту пересохло.
— Подожди меня здесь, — пробормотал Флинт и скрылся в дамской комнате. Пару минут спустя он вышел в костюме священника, выглядя в нем греховно привлекательным.
— Мы должны с-спрятать тела или с-сжечь, — Флинт говорил серьезно, но ему было непросто смотреть на что-то, кроме моей груди.
— Как скажешь, Флинт, — я закусила губу.
Ухмыльнувшись, он подмигнул мне и, подойдя к колонке, намочил бензином свои больничные штаны. Флинт пронес их в вытянутой руке и бросил на тела. Возле двери я нашла ветку и протянула ему, чтобы он с ее помощью поджег штаны.
Еще минуту мы стояли на пороге, наблюдая, как тела охватывало пламенем, и комнату заволакивало дымом. Лишь затем я закрыла дверь.
Флинт подвел меня к мотоциклу, и мы запрыгнули на сидение.
— У нас нет ключей, — сказала я, обняв его за талию.
— У меня есть, — подняв руку, Флинт продемонстрировал их. — Они были в кармане.
Когда взревел двигатель, я улыбнулась. По моим венам несся адреналин, и быстрая езда лишь усилила его эффект.
Моя улыбка сменилась смехом, и вскоре я хохотала громче, чем когда-либо прежде, мчась по шоссе в костюме школьницы, сидевшей позади священника.
Мне нравилось, какой стала моя жизнь...
Глава 7
Флинт
— Ю-ху! — выкрикнул я в ночь и, прибавив газу, разогнался еще немного.
Мы неслись по шоссе под рев двигателя и смех Авалон. Она все крепче держалась за меня и сжимала голыми бедрами. Увидев ее едва одетой, я чуть не сорвался. Мне не удавалось отвести взгляд от бледной кожи в вырезе ее рубашки и от сдавленных тканью грудей.
Я никак не мог поверить, на что Авалон пошла ради меня. От одного лишь воспоминания о выражении ее глаз член в моих штанах напрягся. Я знал этот взгляд. Много раз видел его в зеркале. Если у меня и были сомнения насчет нас двоих, на заправке они развеялись.
Я был создан для нее.
Она была создана для меня.
Моя чертова дюжина.
Я не знал, как долго мы ехали.
Авалон уперлась подбородком мне в плечо. От того, как она грудями вжалась в мою спину, у меня отключился мозг. Он приказывал мне развести огонь, но не разрушительный. Мне хотелось взять Авалон у стены в туале<