- Ты спишь с ним, а он считает нужным трепаться об этом. Сколько он тебе платит?
Кажется, я закипаю. Для любой девушки такой вопрос звучал бы, как оскорбление, и для меня тоже. Я забываюсь. Спустись на землю, Крис - ты продажная девка. Точно. Но я, все равно, злюсь.
- Ты что глухой? Я сказала ничего нет и не было. Это вранье, чтобы заставить жену ревновать.
- Тогда, когда я отправил тебя..
- Ничего не было.
- То есть, ты соврала мне? Я терпеть не могу ложь.
- Умолчала.
- Вы были в театре..
- Да, когда ты трахал мою подругу.
Молчание. Неловкость. Телефонный звонок.
Музыка закончилась, мы продолжаем двигаться, плавно, медленно. Чувствую себя немного неловко.
- У тебя телефон звонит. – Высвобождаюсь из рук Дениса. Он достает мобильник из кармана, смотрит на экран и недовольно вздыхает.
- Иди за стол, я сейчас вернусь.
Делаю, как он велит. Когда подхожу Ирина аплодирует мне.
- Прекрасный танец. Не находишь, милый? – Она обращается к Дмитрию.
- У меня ничего нет с вашим мужем. Если он что-то наговорил, это вранье.
- Оу, я знаю. Никто не любит лузеров. – Сверлит глазами своего мужа, который в это время злобно таращится на меня.
- Плохая идея пригласить этих двоих. – Шипит Дмитрий.
- Это была твоя идея. Ты ведь хотел похвастаться выдуманным романом с этой золушкой.
- Я ухожу отсюда. – Парирует мужчина.
- Можешь не спешить. – Денис перекрывает ему путь, глядя при этом на меня. Его стеклянный взгляд почти ничего не выражает. – Мы уходим. – Хватает меня за руку и тащит за собой, я чуть не спотыкаюсь у выхода. Чертовы каблуки.
- Ты ведешь себя странно.
Вообще-то он всегда ведет себя странно, но сегодня особенно. Останавливаемся у машины, мужчина запускает пятерню в свои темные волосы, затем проводит ею по лицу. Смотрит на меня. Молчит. Серьезный вид. Как всегда. Растерянность. Не замечала прежде. Или что-то уже было похожее?
Что-то случилось – шепчет мне мой внутренний голос, после чего биение моего сердца набирает обороты. Я не знаю, почему внезапно стало безумно страшно. У меня нет родственников, за которых бы я могла волноваться. Что же должно произойти, чтобы мистер «уверенность» не смог и рта раскрыть.
- Продолжишь вот так вот смотреть – ударю тебя под яйца.
- Я надеюсь, твой дом застрахован. – Наконец, проговаривает он и, кажется, в этот момент что-то внутри меня отрывается и куда-то падает.
Глава 28
Инстинктивно качаю головой. Страх оковывает меня, словно лед.
- Я так и знал. Ладно, что-нибудь придумаем. Садись в машину.
Я стою как вкопанная, сердце вот-вот выскочит из груди. Что-то ужасное произошло.
- Что случилось?
- Садись в машину.
- Что случилось!? – Я повышаю тон, потому что ужасно нервничаю. Чувствую, как мои губы начинают дрожать. Нет, я не собираюсь плакать. Пока что..
- Пожар. - Монотонно отвечает мне Денис.
- Пожар? – Меня с новой силой, будто впечатывают в землю.
- Садись в машину! Без вопросов, ясно?
Его крик как пощечина, которая приводит меня в чувства за считанные секунды. Тембр голоса этого мужчины может заставить покойника встать из могилы.
Я сажусь на переднее сидение авто. Мне страшно, но я заставляю себя не паниковать раньше времени. Пожар – это ведь не значит, что дом сгорел, правда? Наверняка, кто-то вызвал пожарных и, они уже все потушили. Да, так и есть, потому что я не могу потерять свой дом. Это абсурд. Даже думать об этом не хочу. Этого не может произойти со мной.
Смотрю на свои руки, замечаю, что они трясутся, Денис тоже это видит.
- Успокойся. – На этот раз он говорит тихо, без упрека. Не запугивает.
- Что случилось?
- Я не знаю.
- Кто позвонил тебе?
- Малышка.
- Яна?
Молчит. Да и зачем я спрашиваю и так ясно, я знаю только одну девушку, которую называют малышкой.
Едем слишком долго, кажется целую вечность. Когда приближаемся, все внутри меня начинает дрожать.
Пламя. Куча народу. Должно быть, любопытные соседи. Пожарные. Почему все полыхает? Меня охватывает ужас. Я словно перестаю быть самой собой. Выскакиваю из машины почти на ходу. Ворота нараспашку, люди толпятся вокруг, как муравьи. Я смотрю на свой дом, большая часть которого уже начинает разрушаться. Треск, жар, запах гари.
Огонь – все, что я вижу. Перешептывания – все, что я слышу. Все это, как страшный сон, который вот-вот должен закончиться.
Бегу через дорогу, спотыкаюсь о бордюр, падаю на колени – больно. Нет сил встать. Это не сон, это карма. Я словно возвращаюсь в тот день, который хотела бы стереть из своей жизни.
Я снова слышу треск горящего дерева, нет, это не мой дом. Слышу музыку, смех, споры пьяных подростков, таких же подростков, как я. Слышу голос судьи, свой плачь, оправдания, крик мужчины, перешептывания в зале, проклятия женщины. Я даже не хочу вспоминать об этом, больше никогда в жизни, но картинки сами всплывают перед моими глазами.
Канун моего восемнадцатилетия – самый радостный день в моей жизни. Нет, не потому что, я вот-вот должна стать совершеннолетней, а потому что этот день – переходный этап, дорога прямиком в новую жизнь, день окончания школы, день свободы. Мне почти восемнадцать, а это значит, что я могу официально устроиться на работу, поступлю в институт, перееду в общежитие и больше не буду лицезреть пьяного отца по вечерам.
После школьного праздника в честь окончания школы, наш класс и еще два параллельных решили отпраздновать это без участия взрослых, что означает с наличием алкоголя, естественно.
Мы с Янкой пришли чуть позже, чем остальные, около десяти вечера. У меня была работа: я подрабатывала по вечерам, где могла. Последний месяц, я например, ухаживала за старухой, которая живет через три улицы от меня. Я хожу вместо нее по магазинам, готовлю ей и убираюсь в квартире два раза в неделю. Ее дочь довольно неплохо мне платит, поэтому я особо не жалуюсь. Вряд ли смогу найти что-то более удачное, имея только среднее образование. Все мои мечты и надежды крутились вокруг медицинского университета.
Это, кажется был последний день, когда я была настолько инфантильной и глупой. Я всегда казалась взрослее своих сверстников, самостоятельнее, это потому что родители достались непутевые. Но не смотря на это, я была переполнена мечтаниями и надеждами, которым никогда не суждено было сбыться.
Янка позвала на нашу тусовку парней из другой школы, они конечно же не отказались от халявной выпивки. Мне нравился один парень, по крайней мере, я так думала.. Я знаю, что он богат, играет в футбол и его глаза цвета ясного неба, могут свести с ума любую девчонку.
Вечер был шумным, веселым и пьяным, что в принципе, одно и то же. К полуночи многие разошлись по домам – строгие родители могут устроить взбучку, потому что здесь мало кому уже есть восемнадцать, а если даже и есть, то это не меняет правил, но не для меня. Я могу приходить домой, во сколько захочу, меня никто не контролирует, а если мой папа – алкоголик и попытается, я не собираюсь его слушать.
Было весело и грустно одновременно. Я выпила три или четыре стакана пива и меня развезло. Янка где-то потерялась, наверняка с одним из тех красавчиков из футбольной команды сто тридцатой школы. Уставшая и пьяная, я оказалась на поваленном бревне у которого мы развели огромный костер, он пылал, казалось, до самых небес. Мне нравилось наблюдать за ним, нравился исходящий от него жар, треск прогорающего дерева и угля.
- Привет. – Кто-то подошел ко мне сзади, я сразу же оглянулась. В висках что-то застучало, кажется алкоголь дает о себе знать.
Это он, высокий, симпатичный, его светлые волосы и кукольные глаза могу отличить от любых других, даже в полной темноте.
Это последнее приятное воспоминание об этом человеке.
Я сделала нечто ужасное. И я не признала свою вину. Меня оправдали, и это тоже последняя хорошая новость в моей жизни. Суд меня оправдал, но я навлекла на себя гнев семьи Артёма, который обрисовал попытку самозащиты, как намеренное причинение вреда.
Клянусь Богом, я не хотела толкать его в тот костер, я не хотела, чтобы так все произошло. Я просто защищалась. Это была защита.
Дальше все пошло ко дну, словно я сама пошла ко дну. Никакого университета, никакой нормальной работы, больше никаких надежд. Сплошные счета и долги. Кажется, я почти смирилась с этим, годы прошли, я привыкла к этой жизни. Я больше никогда не встречалась с Артёмом или его родителями. По правде говоря, я боялась этого.
Дом – единственная ценная вещь в моей жизни. Я так цеплялась за него. Ради чего все? Чтобы позволить ему сгореть? Мне пришлось быть воспитанной так, что кроме крыши над головой ничего не важно. Я чуть было не позволила человеку сгореть, и я уверена, что тогда, я чувствовала гораздо меньше боли из-за того, что случилось. Я больше переживала о том, что будет со мной, а не с тем парнем.
Кто-то поднимает меня с земли. Сколько я так просидела? Не знаю. Лицо мокрое от слез, вытираю его пыльными руками.
Люди не расходятся, словно пришли поглазеть на какое-то супер крутое фаер – шоу. Я хочу их всех разогнать, хочу, чтобы они поплатились за то, что случилось. Это глупо, они ведь не виноваты. Я зла. Я в отчаянии.
Вырываюсь из рук, которые придерживали меня за талию. Бегу вперед, ближе к воротам.
- Чего уставились! – Кричу. – Нечего здесь смотреть!
Человек пятнадцать здесь, как минимум, я не знаю и половины из них.
- Девушка, отойдите пожалуйста в сторону. Все вы, отойдите в сторону! – Кричит мужчина в форме.
- Это мой дом!
- Вы владелец? – Обращается ко мне. Нормально. Не повышая тон.
- Да. Можете сказать, что произошло? - Стараюсь держать себя в руках.
- Судя по всему проблемы с проводкой. Скоро приедет полиция.
Внезапно вспоминаю об отце. Он ведь должен был быть дома. Господи.
- Кто.. Кто-нибудь был в доме, когда..? – Мой голос дрожит.
- Насколько мы успели все осмотреть – нет.
В следующую секунду меня осенило. Тварь. Это он. Мой папаша спалил дом. Денис обещал ему деньги, но я запретила. Я отказалась идти у него на поводу. Денег он не получил и решил избавиться от того, что значит для меня слишком много. Мразь. Лучше бы сгорел вместе с этим домом. Не могу поверить..
Смотрю на то, что осталось.. Мои внутренности стягивает в тугой узел, с трудом сглатываю огромный ком, стоящий в горле.
Слышу свое имя. Оборачиваюсь. Янкина мама. Иду к ней навстречу. Она обнимает меня, я утыкаюсь носом в ее плечо и позволяю себе заплакать.
- Все будет хорошо, солнышко. Ты можешь жить у нас, ты ведь знаешь?
Раньше знала, теперь нет. Не уверена, что имею право на это. Поднимаю голову, замечаю Дениса, он стоит у дороги на том месте, где я упала. Это он поднял меня с земли. Ловлю его взгляд на себе. Мы смотрим друг на друга и даже на расстоянии я понимаю его взгляд, он сочувствует мне. Кажется, на обычно невозмутимом лице невозможно разглядеть этого, но я вижу и он знает это.
Замечаю Янку, она бежит. Почему она бежит не ко мне? Она кажется расстроенной, но не уверена. Прежняя Яна обняла бы меня крепко-крепко и рыдала бы вместе со мной, придумывала бы различные дурацкие способы, чтобы развеселить меня, но ту девушку, что я вижу – я не знаю. Она вешается на шею к Денису, прижимается к нему, он никак не отвечает, просто позволяет ей виснуть, все так же смотрит на меня. Яна что-то говорит ему, здесь не слышно.. Он отпихивает ее в сторону, я отвожу взгляд, пытаюсь сосредоточиться на более важном.
- Вы не знаете, где мой отец?
- Я не видела его после того, как ты заходила за ключами. Ты не волнуйся, я уверена, что в доме его не было. – Она пытается утешить меня, но понятия не имеет о чем, я думаю.
- Мне все равно, был ли он там или нет. Я хочу знать, имеет ли он отношение к поджогу.
- Поджогу? Ты думаешь? О, Кристина, девочка. Зачем ему это делать?
Я уже говорила, что эта женщина самый добрый человек на планете? Она не понаслышке знает историю моей семьи, знает, как отец обращался со мной и все равно ищет в нем что-то хорошее.
- Я не знаю. – Вру. Он отомстил мне. Показал свою надуманную власть.
- Не волнуйся, ладно. Мы обязательно тебе поможем, ты не одна.
- Спасибо.
С трудом сдерживаюсь, чтобы не заплакать, но оставляю это на потом, сейчас не время. Здесь и так все думают, что пришли на какое-то шоу.
Огонь потушили полностью, в воздухе лишь витает не приятный запах гари и пепел. От дома осталось меньше половины: та часть, где находится кухня и этажом выше – спальня отца, от моей остался лишь фундамент и обломки, над которыми огонь не властен.
Встреча с полицией оказалась короткой, они приняли мое обвинение в сторону папаши, но кажется, всерьез его не восприняли – настаивают на ветхости проводки. Возможно, я бы поверила, но не в этот раз. Если эти козлы не хотят заниматься поджогом, я сама найду своего отца и, ей – Богу, я кастрирую его.
Интересно, видела ли Яна меня? Нарочно не подходит? Ведь знает, что я здесь. Иду к ней сама, она стоит рядом с Денисом, словно примагниченная, они о чем-то спорят, когда я подхожу – оба замолкают.
Мое тело все еще трясет, но я не могу при всех поддаться панике. Хочется кричать, плакать, топать ногами, упасть на землю и бить по ней кулаками. Я бы позволила себе такое, раньше, рядом с моей лучшей подругой. Теперь она холодна ко мне, я это не только вижу, но и чувствую.
Яна обнимает меня, делая при этом кислый сочувствующий вид. Я хочу спросить у нее: «Кто ты? Верни мне мою подругу, я скучаю». Желание разреветься становится еще сильнее, но я стараюсь, стараюсь быть сильнее, чем есть.
- Я пыталась дозвониться до тебя, твой телефон был выключен.
- У меня новый номер.
Как странно звучит диалог двух лучших подруг. Это неприемлемо для нас обеих. Получается, одна из нас, конкретно я, сменила номер телефона, а другая об этом знать ничего не знает. Мы же сестры? Разве нет? Что с нами стало?
- Ты не видела моего отца?
- Он здесь?
Я киваю.
- Я не знала. Мама сказала, ты можешь жить у нас.
- Мама сказала? – Я не хотела вкладывать столько злости в свой голос, получилось само собой.
- Я имела ввиду, мы обе так решили.
Моя подруга умоляла бы остаться у нее. Жить вместе разве не мечта лучших подружек? Лежать ночью в кровати, сплетничать, обсуждать парней. Все так хотят.
- Ей есть, где жить. Не думаю, что тебе нужно волноваться об этом.
Поддержка? От Дениса? Как ни странно, но сейчас он кажется мне гораздо ближе, чем Яна. Мы все втроем обмениваемся быстрыми взглядами..
- В любом случае, ты знаешь, что наши двери для тебя открыты.
Знаю ли я теперь? Где теперь мои двери?
После этих слов, подруга уходит. Бросает последний косой взгляд на Дениса и направляется в сторону своего дома.
Народ почти рассосался, осталось пару зевак, которым обязательно нужно все знать. Полицейские мне сказали, что будет проводиться экспертиза, и если это действительно был поджог, в чем конечно же, они сомневаются, то только тогда они смогут завести уголовное дело.
Глава 29
Сажусь на землю в паре метров от обгорелых балок, расплавленного вонючего пластика, от того, что осталось от моего дома. Плевать на эти модные брюки, которые наверняка, уже не спасти от грязи и сажи, плевать на все. Обнимаю руками колени и кладу на них голову. Позволяю себе, наконец, распустить сопли.
- Разочаровываешь.
- Что? – Быстро вытираю лицо, поднимаю голову. Денис возвышается надо мной, а затем садится рядом, не боясь испачкать свой идеальный костюмчик.
- Я видел, что делали с тобой..в том гараже.. – Недолгая пауза. – Ты не сломалась, а теперь сидишь и жалеешь себя.
- Это мой дом. Я ввязалась в эту авантюру с тобой, чтобы сохранить его, а теперь что получается.. Все зря?
- То есть это сожаление о том, что связалась со мной?
- Я сожалею о том, что не нашла решение самостоятельно.
- Это одно и то же.
- Нет, не одно.
Я снова утыкаюсь носом в свои колени.
Какое-то время мы сидим в тишине, каждый из нас думает о чем-то своем. Денис нарушает молчание первым, обычно это делаю я, но сейчас не до болтовни.
- Я отпускаю тебя.
- Хм?
Быстро прихожу в себя, смотрю в суровые глаза, пытаюсь понять, что за этим скрывается.
- Договор. Я расторгаю его. Пусть и на словах.. В общем, ты свободна.
Первая мысль в моей голове: «Что я сделала не так?». То есть, я всегда делаю что-то не то, но, кажется все уже с этим смирились. Что не так, я сделала, прямо сейчас?
Нет, я не собираюсь об этом спрашивать. Я просто, как дура пялюсь и согласно киваю головой. Опускаю взгляд вниз, вытираю новый неконтролируемый поток слез.
- Не вижу радости победы.
- Победы? – Бросаю тяжелый взгляд. – Так это у тебя называется? Мне нужно забрать кое-какие вещи из твоей квартиры.
- На счет квартиры.. Ты можешь оставаться там, сколько потребуется.
- Мне не нужна твоя жалось.
- Это не жалость.
- Ах, да. Прощальный подарок для брошенок.
- Что?
- Ничего. Тебе не нужно здесь со мной сидеть.
Я злюсь на саму себя за то, что теперь злюсь на него.
- Тебе бы я тоже не советовал тут сидеть. – Денис встает, вижу краем глаза. – Вставай, отвезу тебя домой.
- Домой? – Смеюсь. – У меня нет дома.
- Не будь гребаным ребенком.
Кажется, я и есть ребенок, одинокий, брошенный, никому не нужный, я всегда была им. Не хочу больше оставаться одна.
Я встаю, отряхиваю пыльные руки и следую к машине. Только через несколько секунд слышу позади себя шаги. Не оборачиваюсь, не хочу видеть развалины, оставшиеся от дома, не хочу видеть Дениса. Заползаю на заднее сидение машины, подсовываю под себя ноги, утыкаюсь лбом в окно.
По приезду «домой», вижу развалившуюся на кровати Элеонору, она что-то жует, пялясь в экран своего телефона. Когда видит нас, резко подскакивает и улыбается во все тридцать два. Господи, избавь меня от этого.
- Ну как все прошло?
Швыряю сумку в кресло, стягиваю с себя брюки и бросаю туда же.
- Видимо не очень хорошо, да? – Девушка заметно меняется в голосе.
- Тебе лучше уйти. – Парирует Денис. Какого хрена вообще поперся за мной?
Я иду в ванную, закрываю дверь, включаю горячую воду, смываю с себя остатки косметики и весь сегодняшний день. Когда возвращаюсь, Элеоноры уже нет. Я знаю, что эти двое говорили обо мне, но я намеренно не хотела слушать, сосредоточив внимание на шуме воды.
Денис сидит на краю кровати, смотрит на меня, а я наоборот стараюсь не устанавливать с ним зрительный контакт. Достаю из комода тонкие спортивные штаны, натягиваю их, чтобы не светить полуголой задницей.
Падаю на мягкий матрас, сворачиваюсь калачиком и смотрю в одну точку.
- Я была дерьмовым аксессуаром. – Это не звучит как вопрос, потому что ответ заранее ясен.
- Я бы сказал особенным. – Слегка посмеивается.
Ага. От особенного не избавляются, дерьмо – выбрасывают. Вывод: я – дерьмо.
- Уже есть кто-то на примете?
- Хм?
- Хорошенькая? Наверняка.. Не говори, что это моя подруга. Будешь издеваться над ней – отрежу тебе кое-что.
- Я знаю, о чем ты думаешь. Не принимай на свой счет. Я дал тебе свободу..
Я не даю ему закончить предложение.
- Тогда, какого черта ты здесь сидишь?! – Я не хочу кричать, но так получается.
- Мне следовало покончить с этим намного раньше. – Я его взбесила, слышу по голосу.
Чувствую, как он встает с кровати, вижу, как направляется к выходу. Ненадолго останавливается, удерживает на мне взгляд, я закрываю глаза. А когда открываю то, дверь уже захлопывается. Ну и проваливай! Хватаю с тумбочки первый попавшийся предмет, – кружку и бросаю в дверь.
- Я освобожу твою квартиру завтра же, ублюдок! – Кричу так громко, что меня наверное слышно на улице. Я плачу, плачу от злости, от отчаяния, от безысходности. Куда я завтра пойду? Я не знаю. От мысли о том, что теперь я бездомная сводит желудок. Я ничего не добьюсь от своего папаши, я ему не нужна, я ничего не добьюсь от правоохранительных органов, им я не нужна и подавно, у меня нет страховки на дом – я бомж. У меня нет ни друзей, ни родителей, ни крыши над головой. А еще этот козел, который каким-то чудесным образом умудрялся выбивать меня из колеи полной дерьма, бросил меня туда обратно. Я наверное мазохистка, но иногда мне даже было весело, на какое-то время я перестала чувствовать себя серой мышью, я была кому-то интересна, а один раз меня даже похитили. Это было ужасно, омерзительно, страшно, и я должна радоваться тому, что со мной не произойдет этого вновь. И никому не придется спасать меня, никто не прыгнет за мной с обрыва, никто не покрасит мои волосы в синий цвет, чтобы я получила охренительной взбучки и искупалась в раковине мужского туалета. Я больше не надену развратное красное платье Элеоноры, чтобы позлить кое-кого, вывести из равновесия. Больше никто не положит мне холодную тряпку на лоб, чтобы унять жар. Да, я помню это. На тот момент я может и бредила, но я хорошо помню, что Денис делал это. Никто не принесет мне воды в постель. Никто не устроит мне ужин на крыше многоэтажки, и пусть это было не совсем по-настоящему, лишь неким извинением.. Извинением за что? И это я помню. Почему, черт возьми, я думаю об этом? Ничего хорошего в этом нет. Я должна быть рада, что все закончилось. Больше никто не будет командовать мною, не будет затыкать мне рот. Никто не станет указывать, как мне одеваться. Больше никто не решит продать меня за акции. Я не вещь. Никто не станет натравливать на меня уголовников. Никто не будет засовывать мою голову в раковину, чтобы смыть краску с волос, словно их цвет вообще имеет значение. Никто не будет проделывать во мне дыры глазами психа-убийцы.. Никто. Я снова одна в своем сером коконе. Теперь только остается вернуться в кафе, если меня, конечно, там кто-то ждет, в чем я сомневаюсь. Последняя встреча с Антоном прошла неудачно, он напился и вел себя просто омерзительно со мной. А без Антона мне в кафе не вернуться, его отец там главный и вряд ли он примет меня обратно спустя полтора месяца. Я обычная официантка, таких, как я - вагон и маленькая тележка.
Не помню, как вырубилась, но когда проснулась, обнаружила что на часах только полночь. Слава Богу, не утро, потому что я еще придумала, куда мне идти. Проснулась я от шороха у двери, точнее от скрежета в замочной скважине. Я замерла, даже дышать перестала, наверное. В комнате ни капелюшечки света. Я медленно приподнимаюсь на локтях и тянусь рукой к ночнику. Когда дверь открывается, я резко врубаю свет. Быстро моргаю глазами, чтобы убедиться в том, что у меня нет галлюцинаций на фоне стресса.
Денис выглядит уставшим. Как всегда хмурый. Тени под глазами, должно быть от падающего блеклого света, а может и нет.. Я в ступоре. Сижу, скрестив ноги и, наблюдаю за каждым его движением. Он снимает свой пиджак, бросает в кресло. Что-то падает на пол, Денис поднимает это и бросает на кровать. Я тянусь и беру в руки.. свою книгу. Это мой «Грозовой перевал». Неужто вернулся, чтобы вернуть мне мою дряхлую книгу, которую однажды взял? Я так и не поняла, для чего она ему. У него же на лице написано «Бронте – не мой стиль», да и, кажется не мой тоже.. слишком все грустно там, а грусти мне и без книжек хватает.
- Не говори, что читал ее.
- И не собирался. Моей матери нравятся старые книги, не такие как можно купить в магазине. А эта выглядела достаточно старой.
У него должно быть хорошие отношения с мамой. Ловлю себя на том, что немного завидую. Моя мать меня бросила, оставила на пьющего отца, что означает на произвол судьбы.
- Мог бы не возвращать.
- Это предлог, чтобы приехать сюда.
Я хмурюсь.
- И зачем ты мне говоришь это?
- Это предлог не для тебя, а для самого себя.
Неожиданно.
- То есть ты приехал сюда не для того, чтобы вернуть книгу?
- Это, должно быть, очевидно, даже для тебя.
Намек на мою глупость? Ну конечно, кто еще, как не он, может заставить меня усомниться в своих же умственных способностях.
- Так для чего же ты здесь?
- Чтобы проверить кое-что.
Это наш первый более или менее нормальный разговор. Денис отвечает на мои вопросы, не кричит, не затыкает рот, не смотрит так, словно готов придушить.
Он садится напротив меня, я как-то странно проглатываю воздух, которым вот-вот чуть не подавлюсь. Вообще можно ли подавиться воздухом? Я уверена, что со мной такое чуть не произошло.
- И?
- За тобой должок. Помнишь? За то развратное платье.
- Ты серьезно? – Усмехаюсь. – И что ты хочешь?
- Обычно я не спрашиваю об этом, но зная как ты относишься ко мне..
- Как же?
Мне прямо таки интересно. Я сама не знаю, как к нему отношусь, так пусть мне скажет.
- Боишься меня.
Боюсь ли? Иногда. Пугает он, пугает его присутствие.
- Я не боюсь тебя.
В глазах азарт. По телу дрожь, не у него, у меня. Я ощущала нечто подобное, совсем недавно. Когда мы ночевали у той старухи в лесу. Меня лихорадило полночи, я ссылала все к этому, но подобное повторилось сегодня вечером, когда мы танцевали и сейчас.. но меня не лихорадит, уж точно.
- Докажи. – Шепот, сотрясающий стены.. или мои уши? Или мои органы?
С трудом сглатываю ком, накопившийся в горле. Это страх? Я не знаю. Хочу катапультироваться на Марс, прямо сейчас. Не поможет.. я боюсь сама себя. Я не знаю, чего Денис хочет, но если не то, о чем я подумала, я просто стану посмешищем. Откуда столько сомнений? Моя самооценка прямо сейчас в полной заднице. Я думаю о том, что плохо выгляжу, я не накрашена, растрепана, даже мой цвет волос заставляет меня смутиться. Я ничтожество. Бомж. У меня ничего нет. Никого нет. Нет. Только не реветь. Пожалуйста. Никто, вроде Дениса не может быть рядом с такой, как я. Мы разных полей ягодки, и оба знаем это.
Умоляю сама себя. Так стыдно. Больно. Обидно. Чувствую, что подбородок начинает дрожать. Скоро я стану похожей на маленького ребенка, которому засунули в рот лимон.
У Дениса вырисовывается маленькая складочка между бровей, я часто видела ее. Он не понимает в чем дело, он не доволен, разочарован.
- Сколько ты хочешь? – Выражение лица приходит в норму, суровость и серьезность снова берут верх.
В груди что-то жжет. Я в смятении. Он..он что предлагает мне деньги за.. О, Господи. Отчаянно мотаю головой.
- Ты заставила меня думать о том, чтобы вернуться сюда. Я несколько часов на это потратил. - Хриплый смешок, откуда-то из глубины.
- Что ты хочешь от меня услышать? – Спрашиваю еле слышно.
- Прямо сейчас, твоя подруга ждет меня в отеле. Черт.. – Проводит рукой по лицу, словно стирая ею свою каменную маску. Он снова становится мягким и уставшим. – Мне даже предлагать деньги ей не нужно.
Денис встает с кровати, хватает с кресла свой пиджак и идет к двери. Я снова остаюсь одна. Наедине со своими мыслями, которые в один момент могут разорвать мою голову. Еще полтора месяца назад я считала, что попала в засаду, из которой невозможно выбраться. Деньги, которые должны были решить мою проблему, по сути, не решили ничего, они лишь оттянули срок моего забвения. Почему, когда не нужно ничего говорить, я болтаю без умолка? Почему мой язык застревает в пятой точке, когда нужно сказать что-либо?
- Отмотай все обратно. – Говорю я и оборачиваюсь. Мои слова, заставляют Дениса остановиться. - Я могу представить, что ничего не было. Ни денег, которыми ты хотел меня купить..
- Я давно купил тебя.
- Я не об этом! Хочешь уйти – уходи. Но если бы это было так, ты бы не приехал.
Мне хватает смелости ровно настолько, насколько он мне позволяет. Некоторое время мы оба молчали, а потом он смотрит на меня прямо и со всем своим привычным холодом в глазах. Необходимость объяснять причину моего внезапного страха улетучилась вместе с самим страхом, когда я решила встать с кровати и подойти к Денису. Он словно, ждет, что я это сделаю, а какая-то неведанная мне сила, толкает меня в спину.
- Я так много, хотела бы тебе сказать, но кто я такая, что бы ты стал меня слушать. Правда? – Тычу пальцем ему в грудь. – Однажды. – Замолкаю. Ненадолго. – Однажды кто-то пошатнет твой мир, и ты снимешь с себя эту маску.
- Какую еще маску? Ты не знаешь, что говоришь.
- Маску придурка. Ты ведь не такой на самом деле. Ты спас меня от тех ублюдков, вытащил из реки, а мог бы оставить там. Не факт, что я бы добралась до берега со связанными руками. Если бы тебе не было никакого дела..
- Я тот, кто послал к тебе этих отморозков. Я знаю, на что они способны, поверь.
- Ты допустил ошибку, я поняла это, когда ты вернулся за мной тем утром, в лесу.
- Ты ищешь то, чего нет.
- А ты противоречишь самому себе.. Но тебе виднее.. – Отступаю назад. – Я передам тебе ключи от квартиры Элеонорой.
Я разворачиваюсь, чтобы вернуться в постель и заставить себя спать. Не хочу думать о том, что будет завтра. Завтра это завтра. Все равно, ночью, при такой каше в голове, я ничего придумать не смогу.
Чувствую руки на своих предплечьях. Останавливаюсь. Ощущаю прикосновение его кожи к моей, даже через рубашку, которую так и не удосужилась переодеть. Я едва сдерживаю дыхание. Не могу пошевелиться. Я молчу, потому что боюсь открыть рот и выдать свое напряжение звуком своего сбитого с ритма дыхания. «Не сходи с ума, Крис, это просто руки». Это просто руки, ага. Мне не хватает кислорода, черт возьми. Словно эти самые руки высасывают его из меня через кожу. Денис стоит сзади, я стараюсь не делать никаких движений. Кровь пульсируют в тех местах, где он дотрагивается до меня. Его пальцы пробираются мне под рубашку, исследуют мой позвоночник, поясницу.. Я пытаюсь заставить себя не терять голову, когда его руки слегка оттягивают мои штаны. Я не осмеливаюсь обернуться.