Монах по случаю
Сегодня мы поговорим о Филиппо Липпи, о художнике с авантюрной судьбой. На одной из фресок, «Коронование Марии», он изобразил свой автопортрет: вот такой вот задумчивый, немножко лукавый монах присутствует при величании Богородицы. Филиппо ди Томмазо — его настоящее имя. Родился в 1406 году, то есть в самом начале XV века, в бедной семье, в Ардильоне, одном из самых бедных районов Флоренции. Его отец был мясником, и, казалось бы, ничто не предвещало, что в этой семье родится довольно незаурядный художник. Его мать, Антония ди сер Биндо Серниджи, скончалась в родах, через пару лет умер отец, то есть вот такая судьба, такое начало, вернее, судьбы, и он попадает в монастырь.
Его берет на воспитание кармелитский монастырь, находящийся, кстати, в этом же районе, и в 15 лет он принимает монашеские обеты. Понятно, что он принял их просто потому, что он оказался в этой среде. Как мы потом увидим, монах из него не сильно-то получился. Ну, собственно, поэтому иногда к его имени прибавляется «фра», то есть брат. Фра Филиппо — так часто упоминают его и современные ему источники, и сегодня исследователи. Монахи дали ему неплохое образование, однако Филиппо был невосприимчив к наукам. Еще гуманитарные он как-то воспринимал, а уж точные науки — он просто в них абсолютно плавал, тонул, даже можно сказать. Вместо учения он постоянно рисовал и, как пишет Вазари, «пачкал всякими уродцами свои и чужие книги». На уроках рисования мальчик обнаружил явный талант, и монахи это увидели, слава богу. Они как-то чувствительны были к искусству — видимо, вообще в это время все люди были чувствительны к искусству — и разрешили Филиппо не посещать уроки, а больше упражняться в рисунке.
|
|
И тогда он стал пропадать в капелле Бранкаччи. Как раз вот этому монастырю эта капелла и принадлежала. Мы ее с вами хорошо знаем, потому что ее расписал известный художник Мазаччо, тогда очень ценившийся. Мы видели и разбирали с вами прекрасные, замечательные, можно сказать, положившие основание искусству Кватроченто фрески, связанные с апостолом Петром и его историей.
Несмотря на то, что юный Филиппо Липпи не успел встретиться с Мазаччо, он всегда считал этого художника своим учителем, и потом так и будут говорить, когда он уже станет самостоятельным мастером, что в него вселился дух Мазаччо. Видимо, вот эти ранние впечатления оказали на него очень сильное влияние. Возможно, он копировал эти фрески. Интересно, что потом, по некоторым сведениям, и так в этом убеждены некоторые исследователи, эти фрески — они же были не закончены — закончил его сын, Филиппино Липпи, который тоже потом станет художником. В 1420-30-х годах Филиппо Липпи вполне успешно совмещает художественную деятельность с монашескими обязанностями и даже некоторое время становится правой рукой приора, настоятеля кармелитского монастыря в Сиене.
Художник вытесняет монаха
А в начале 1430-х годов как раз о нем уже говорят, как о сложившемся художнике. И одно из ранних его произведений, которое говорит о том, что у него действительно был талант и своя манера, — это «Благовещение», которое сейчас находится в Мюнхенской пинакотеке. Можно показать и другие, но посмотрим хотя бы это, потому что здесь мы видим типичную для художников Кватроченто сцену, которая помещена в архитектуру, а через арки мы видим пейзаж. Но интересно, что Филиппо Липпи, видимо, так был увлечен рисованием, что он очень подробно исполняет все элементы архитектуры, насыщает свою композицию множеством деталей. Мы даже видим на облачках не просто условную фигурку Бога-Отца, как было у Фра Анджелико или у других, а окруженного ангелами, сидящими на облаках, и множество подробностей. Здесь, помимо сцены Благовещения, еще девушка-служанка или просто свидетельница этого события. То есть он ужасно увлечен самим процессом рисования, и это видно в маленьких деталях. Если рассматривать его картины, его фрески, то там невероятно большое количество деталей. Иногда, особенно в таких многофигурных композициях, трудно различить главное от неглавного – ему интересно все.
|
|
Но интересно, что чем больше растет в нем художник, тем менее Филиппо Липпи осознает, что он монах. Конечно, на примере Фра Беато Анджелико мы видим, как хорошо совмещаются служение монаха и служение художника, тем более церковного художника. Не случайно Фра Анджелико сравнивают с Андреем Рублевым. Но здесь такого синтеза не получается, и чем больше растет художник, тем меньше в нем монашеского благочестия. Он скоро осознает, что поспешно принял обеты, и в 1433 году оставляет монастырь и выбирает жизнь вольного художника. Правда, рясу он не снимал. Видимо, она давала ему какие-то преимущества, потому что у него не было ни дома, ни пристанища, он жил там, где ему заказывали какие-то вещи, но все-таки ряса монаха давала ему возможность как-то получить и пропитание, и ночлег, и так далее.
Это рождает массу историй, которые пересказывает и Вазари, и многие другие авторы этого времени – о неблагочестивом монахе, который ищет приключений. Рассказывали, что его захватили в Анконе берберийские пираты и увезли в Африку и что якобы он провел в неволе несколько лет, но однажды он нарисовал на стене фигуру человека, даже, может быть, портрет своего хозяина, и он его отпустил за его такой великий талант. Но эта история никак не подтверждается документами, была она или не была. Может быть, сам Филиппо Липпи и сочинял про себя такие истории, для того чтобы, так сказать, поднять свой авторитет или привлечь внимание к собственной фигуре, мы не знаем. Во всяком случае художником он был востребованным и писал интересные вещи.