Как говорится, каждому по делам его воздастся. Ни один проступок в жизни не остается бесследным. Земля то круглая, а принцип бытия никто не отменял. Буддисты называют все это процессом адекватного ответа, проще - кармой. Даже в Библии нескромно указывается: не оставляй юноши без наказания, если накажешь его розгою - он не умрет. У братьев и окружающих их героев накопилось много поводов для наказаний и отмщения.
Подвал жил по своим правилам. Это была другая реальность, далекая от того свободного и счастливого мира, что царил наверху, всего в паре метров над головами. Большая холодная комната, проходящая почти под всем домом, имела несколько колонн, что выступали в качестве несущих опор и делали подвал бескрайним. В нем легко можно было затеряться. Поэтому, когда люди основателя закинули туда петуха, во время спасения Артемки от передоза, баланс сил в подвале не изменился: этому рабу тоже нашлось место у стены на цепи. Правда потом, когда Васька пришел домой в первый раз, он перегнал малолетку в тесную узкую клетку, где находиться можно было только на четвереньках и только в сложенном виде. В свое время там посидел мудила, всего-то пол дня, но петуха ждали несколько суток таких мучений. Его не кормили, не поили и даже ссаться он вынужден был прямо себе на ноги, потому что мочевой пузырь уже распирал до безумия, а добраться до туалета вариантов не было. Конечно же все это сделало угол, в котором стояла клетка раба прокаженным - оттуда воняло, постоянно доносились плачи и стоны малолетки и другие рабы сторонились, как могли. Всего в подвале получилось семеро жителей. Хотя площади этой комнаты пыток сюда могли бы вместиться две дюжины тел без особых проблем. У ближней стены, рядом с дверью, на цепи сидел мудило - он занял то место, что раньше принадлежало петуху. Его не трогали, просто держали, как живность. В конце той же стены находился пес - самый давний раб, за исключением Васьки, он служил просто мясом для пыток. Хотя, почему-то, Артемка его так и не расчленил до сих пор. Напротив входной двери рабы рыли подкоп - будущий Замок Боли, придуманный Артемкой. Правее от шахты была душевая и сортир. Сразу возле них, уже у правой стены, располагалось место отдыха для трудяг (слизняка и вафела или быка и чушка). А вот расстояние между зоной отдыха трудяг и клеткой петуха занимала стена плача (именно так называл ее Артем) с инструментами. В центре стояли колонны-подпорки, они же столбы для экзекуций, парочка столов и пыточных орудий и жуткая атмосфера ужаса и страха.
Вы бывали в замках-музеях? В некоторых из них имеются темницы и пыточные, где-то стоят гильотины. Но не один музей не сравнится с тем ужасом, который охватывает человека, входящего в этот подвал. Не надо даже думать о рабах, сам вид аккуратно развешанных плетей, цепей, клещей и других инструментов боли на стене плача впечатлял до потери речи. Но кому-то все это наоборот нравилось. Артемка согласен был ночевать тут и сутками не появляться в реальном мире, развлекаясь со своими живыми игрушками. Если бы не брат, который пинками выгонял Младшего наверх.
Однако сейчас у садиста появилось более чем достаточно мотивов, чтобы затеряться в любимом подвале, как минимум на недельку. По пути домой в машине буйный мозг Артемки именно об этом и размышлял. Он ни на секунду даже не мог подумать об отдыхе или нормальном время провождении по типу "уйти в интернет", поиграть в стрелялки или стратегии. Все игры Младшего - там, внизу, с криками и орами. Правда дома садиста ждал шок: Влад то знал о сюрпризе, Васька был поспокойнее, а вот Артемка, со своей экспрессией воспринял неожиданность, как и полагает.
- Нихуя себе, сказал я себе!
Это были первые слова Младшего, когда он вошел в гостиную. Прямо по центру комнаты, перед диваном, лежало молодое тело в жестком бондаже. На вид пацан лет 19-20, качок, не такой хилый и беспомощный, как большинство рабов братьев. Лицо не выделялось особой красотой, да и понять в его нынешнем положении черты было довольно сложно. Пацан лежал в позе ласточки, руки и ноги сковывали простые ментовские браслеты, которые сами соединялись вместе, выворачивая конечности жертвы наизнанку и врезаясь в кожу. Но это было еще не все. Дабы пленник не дергался и не буянил, а с виду он был именно таким, в его нос вставили крюк с двумя когтями, что глубоко вонзились внутрь, как вилка, а цепь от этого крюка тянулась через всю спину прямо в штаны несчастного. Несложно было догадаться, что второй конец цеплялся за яйца. Таким образом голова пленника была немного приподнята, спина напряжена, а тело не имело возможности ни на одно лишнее движение, иначе яйца или ноздри просто отрывались наотмашь.
- Это нам на ужин? - Восхитился Хора. - Пни его!
Танцы австралийских аборигенов над бедным Куком представляете? Только те были просто людоедами и нарабатывали себе аппетит подобными плясками, а вот наш Младший являлся искусным садистом с фантазией, да еще и Хорой в своей голове. Он сгорбился, как нотрдамский уродец, и стал бегать вокруг жертвы. Влад спокойно, но с интересом, встал у двери, прислонившись к косяку, Васька упал в положенную ему позу у ног любимого хозяина и оба наблюдали за спектаклем.
- Нам его можно расчленить? - Не успокаивался Хора.
Артемка наклонился над жертвой и... ну что бы сделал каждый из вас в такой ситуации? Даже вот если вы самый злобный садист? Ну пнул бы носком под бок, может ударил по яйцам. Более жестокие могли бы стукнуть ногой по стянутым конечностям с врезанными браслетами. Нет, Младший был ребенком и избрал свойственный только ему ход: он встал перед жертвой, поначалу стал разглядывать ее и корчить дикие гримасы. Пленник лежал молча и лишь его глаза слезились и наполнялись страхом все больше. Во рту был шарик-кляп. Артемка плясал, гримасничал, насмехался, как вдруг, неожиданно, садист подпрыгнул к жертве и сильно схватил за нос, выкручивая тот в стороны и тряси по бокам. Кровь мгновенно хлынула изнутри, сосуды то в носу хрупкие и малейшего прикосновения достаточно, чтоб их повредить. А вместе с дерганьем крюка, шевелились и яйца. Жертва начала мычать - это все что она могла.
- Какой миленький... мужественный... наверное, солдатик... - Хора сменил интонацию на такую добрую, почти ласковую, в то время, как его второе я зверствовало над носом жертвы.
Влад безучастно наблюдал за всем. Пацану временами надоедали все эти садизмы и экстремизмы, он хотел нормальной жизни. Так, спонтанно и мимолетом, в голове пронесся образ интересной девченки, что кинулась ему на глаза по дороге. Старшему почему-то захотелось, чтобы ее звали Катя: длинные черные волосы, облегающие брюки, что подчеркивали фигурку, словно идеальную восковую свечу с правильными параметрами, улыбчивое лицо... Нет, семья и дети с Катей не для него, скорее всего, она глупая, а вот позажигать бы... На Ибице... Но кто останется с этим безумцем? А может его в подвал, на цепь или в клетку? Заказать большую клетку-вольер и поместить туда Младшего на пару недель, а самому поехать оттянуться своей жизнью... Вихрь мыслей бурлил в голове Старшего, он даже потерял концентрацию на мгновение, как его растолкал Артем.
- Влад! Влад! Этого раба Валерой зовут!
Младший уже успел познакомиться с жертвой. Нет, он не вытаскивал кляп и не общался, просто обыскал незнакомца и победно держал паспорт, как трофей, в своих руках. Валерий Южный, город Сочи, 19 лет. Тут же было ясно, что этот несчастный только недавно вернулся из армии, ВДВ, псковская дивизия. Словом совсем другой уровень, по сравнению с малолетками, которых собирал Артем раньше.
- Мы можем его замучить? Я предлагаю колючую проволоку, обвязать торс и так подвесить на люстре! - Блестал идеями Хора.
Влад рявкнул на брата, как бульдог на кошку, и сам подошел к пленнику. Пацан присел, снял шарик-кляп и тут же получил укус до крови в правое запястье. Пленник действительно был буйным. Он не мог сильно двигать головой, крюк все еще его сдерживал, но Старший сам поднес руку ко рту незнакомца, за что и поплатился. Влад не закричал, а только попытался разжать челюсти Валеры левой рукой, но положение его было не самым удобным. А пленник даже и не собирался отпускать. Он впился своими зубами в плоть пацана, как лев в добычу. Владу становилось все больнее, но он не подавал виду, только продолжал бороться одной рукой, расцепляя челюсти солдата.
- Владу больно? А почему же он молчит? Никогда не любил таких мучеников. Ну пусть он хоть застонет!!! - Возмущался Хора.
- Я... я помогу!
Артемка с криками "Чип и Дейл спешат на помощь" оббежал пленника и сделал то, что ему нравится больше всего - наотмашь стукнул носком по яйцам. Поза ласточки не самая лучшая для болбаста, но Младшему удалось вонзиться в самую середину и дикий вопль мучительного крика вырвался из гортани Валеры. Это помогло мгновенно освободиться Владу, пацан прижал руку и убрался восвояси обрабатывать рану вместе со своим верным рабом.
- Вот мы и одни! Ну хоть язык можем ему проколоть? - Хозяйский голос Хоры сменился на такой жалостливый и просящий.
Наказание, как процесс адекватного ответа за преступление, карма. Но вот интересный вопрос: истории известны тысячи случаев, когда человек, совершая огромные и тяжкие преступления, оставался безнаказанным или довольно легко и просто умирал. Вспомним хотя бы Гитлера, была ли его смерть от яда равнозначной тем масштабам горя, что он принес планете и миллионам ее жителей? А чем поплатился Наполеон? Ссылкой, изгнанием, смертью? Но более простые люди несут ответственность за свои поступки. Кто такой этот Валера? За что ему такая встреча с безумным Артемкой? Как оказывается есть за что. Раскроем только один маленьких факт из прошлого: этот самец был первым, кто опускал и унижал всех салаг в армии, он не давал проходу хилым и забивал их до полусмерти, на его совести два дезертира, что понесли наказание по закону не по своей воли, а из-за безумств Валеры Южного, а самое страшное - суицидник, который не выдержал надругательства над собой и в ту же ночь вскрыл себе вены в вонючем туалете. Может ли быть смерть хуже, чем самоубийство в дерьме? Но при чем тут этот "дедушка"? Всему виной гнилая картошка и постная каша, физические нагрузки и удаленность от дома, которые и вызвали психологический срыв у покойного. А Валерий Южный - уважаемый солдат, ведь его отец - спонсор воинской части!
- Стрелы! Хочу стрелы!
Выкрикнул Артемка и достал из телевизионной тумбы несколько длинных спиц. Пленник приходил в себя после удара по яйцам и уже начинал возмущаться. Его рот был свободен и Валера орал, что порвет Младшего, как только освободиться, что тому смерть покажется идеалом и он будет умолять солдата убить его. Однако безумный Артемка даже не слышал всего этого, он был на своей волне. Садист подошел сверху, схватил левую руку Валеры и безэмоционально начал протыкать ее спицей в мягкой части, там где сходятся указательный и большой пальцы. Когда пленник понял в чем дело, его угрозы и оскорбления сменились на крики, но никаких просьб. Спица медленно входила в руку, прокалывая ее насквозь. Безумные глаза Младшего налились кровью точно также как и ладонь жертвы.
- Пидара-ас! - Ревел Валерик. - Ты у меня еще кровью харкать будешь... А-а-а-а! Мои родаки тебя кончат в болоте!
Солдат держался, как мог. Его грудь ходила ходуном, воздуха уже не хватало, а глаза наливались слезами, но он держался. Самое печальное было в том, что он не мог шевелиться. При болевых ощущениях лишение движений только усиливает страдания. Валерик мог оторвать себе нос, но и это ничего бы не дало, ведь его руки и ноги все также были скованы наручниками. Тем временем садист взял другую спицу и схватил правую руку. Пленник сжал ее в кулак, чтобы не дать возможности сделать то же самое и Младшему никак не удавалось разогнуть пальцы жертвы. И тут вмешался Хора, он дал гениальный совет своему ученику и спица мгновенно стала входить между фаланг пальцев, приближаясь к ладони. Секунда и новый взрыв крика от жертвы - вторая спица показалась с внешней стороны ладони (кулака), но под острым углом. Кровь стекала на спину, пачкая красивую белую футболку солдата. Его плечи бились в судорогах, а руки дрожали. Валера разогнул кулак и обе руки были проколоты насквозь.
- Ты не такой, как я думал.
Влад сидел на кровати своей комнаты и обматывал укушенную руку бинтом. В это время его верный раб активничал в ногах хозяина. Он сам снял кроссовки с господина и расслаблял ноги своим влажным языком. Васька раз за разом пытался поднять свою мордочку выше, начиная кусать икры хозяина через джинсы. Ему даже удалось один раз приблизиться к ширинке любимого. Хитрый раб раскрыл рот насколько только мог, чтоб поглотить побольше и, как кошка, стал выдыхать теплый воздух на гениталии хозяина. Васька втягивал носом полную грудь и обдавал жаром изо рта джинсы пацана. Нельзя сказать, что Владу такое не нравилось, но он холодно отстранил свободной левой рукой свою вещь назад к ногам и продолжил медицинские работы.
- Ты наглеешь, раб, получаешь кайф и меня это бесит.
Глаза Васьки тотчас же погрустнели и он сжался, сгорбился и отпрыгнул в позу ожидания на два шага назад.
- Мне не нужен любовник, я это говорил, и тем более бойфренд. Ты - мой раб, вещь!
С последними словами пацан встал и безжалостно въехал Ваське по яйцам, отчего тот повалился на пол и скрутился вдвое. Влад достал небольшой кнут из ящика стола, поднял раба за шею и поставил спиной к себе, руками в стену. Хозяин отошел на пару шагов назад, как бы примеряясь. Васька в этот момент пережил холодный душ внутри. Его не столько пугала порка, что сейчас будет, сколько такое отношение своего владельца. Ведь всего 30 минут назад, в машине, они так по-настоящему переглядывались в зеркало, а теперь он просто вещь? Слезы брызнули из глаз раба и в эту же секунду кнут коснулся ребер своим узким языком. Сэр вскрикнул, выгнулся вперед, сжал кулаки и зарыдал. Его плач был навзрыд, настоящим, честным и дышащим душевной болью. Но, опять же, не из-за кнута, всего 1 удар, мог ли он так расслабить? Болело сердце. Не давая рабу очнуться, Влад наносил второй, третий, пятый удары. Хозяин бил сильно, с ядовитым свистом, а потом хлопком по телу, оттягивая инструмент порки, как искусный экзекутор. Когда ударов была уже дюжина, Васька постепенно стал рыдать от боли физической. Его ребра покрыли красные полосы с капельками крови, тело отказывалось стоять само, без привязи и он шатался в стороны. Наступила секундная пауза, грудь хватала воздух, спина пылала жаром, ноги гудели, а голова звенела. И тут взвизгнула розга, ягодицы раба рефлекторно напряглись и сжались, их словно разорвали пополам. Ровно секунда и второй удар лег рядом с первым, дальше третий, четвертый, пятый. Васька крутил задом, как кошка, приседал и поднимался, закусывал себе губу, орал во все горло. Жестокий хозяин холодно схватил раба за шею и толкнул на стол. Так стало немного легче, можно было лечь и упереться в столешницу, а удары по жопе сыпались снова и снова. Привкус крови разнесся по всей комнате, он смешался с острым запахом пота, что выделяется в примеси с адреналином. Раб рыдал, выл, крутил головой, а порка не прекращалась. Ягодицы превратились в квашенную клубнику и просто источали красную жидкость. За что??? Васька не понимал! Зачем??? Он же старался изо всех сил! Почему??? Ведь были любовь и преданность! После трех десятков розг Влад откинул инструмент пытки на пол, постоял несколько секунд, давая себе возможность отдышаться. Васька обмяк, он кинул голову на стол, закрыл глаза и просто впивался в свою боль, что резала тело. Ну и пусть! Любовь прошла, боль пришла!
- Мало! Хочу еще! - Заорал раб. - Бейте меня! Мучайте! Мало!
Сэр снова стукнулся головой об стол и зарыдал громко и честно. Но ему не довелось насладиться своими душевными переживаниями, как уже через 30 секунд жаркий огромный член хозяина без малейших подготовок и прелюдий вонзился между ног. В качестве смазки выступила кровь, в которую испачкался ствол Влада, вонзаясь внутрь. Очко раба уже привыкло к 19 см хозяина, но на этот раз Васька заорал на всю глотку так, что и Артемка на первом этаже услышал. Он кричал не из-за большого члена, а от того, что сейчас, этот трах был для него болезненей, чем 100 или 200 плетей. Он реально был вещью: его порют, его трахают, его не любят. Влад начал наступательные действия, хозяин умышленно хлопнул ладонью по иссеченным кнутом ребрам, придавая дополнительные мучения рабу и пачкая себя все больше и больше в кровь.
- Хорошо смотрится! - Довольно буркнул Хора. - Но мне мало!
Артемка хотел было снять кроссы с ног Валеры и сделать то же самое со ступнями, но его Учитель остановил и дал более жестокий совет. Безумные глаза Младшего блеснули в сторону солдата, который лежал уже молча и только стонал протяжно. Садист прыгнул к тумбе, достал еще две спицы и в миг оказался перед лицом пленника. Младший облизнулся и нацелил спицу в плечо жертвы.
- Там поглубже проходит нервный узел. Доберешься до него - он подохнет от боли!
Хора комментировал, а садист без жалости начал втыкать железку в плечо солдата. Тут Валерик уже не выдержал и разрыдался с криками и мольбами. Его ор был протяжным, как сирена, а по другому и быть не могло. Правая рука просто немела и отказывала, шея становилась ледяной, глаз дергался и заполнялся туманом - боль от спицы становилась все невыносимее.
- Еще пару сантиметров и ты у цели, - командовал Голос. - Но делай рывками, зачем его жалеть?
Рывками значит рывками и Младший стал вгонять спицу своеобразными ударами. Валерик с минуты на минуту должен был потерять сознание. Влад слышал те истошные крики о помощи солдата, но ему было некогда, его даже не волновали просьбы Основателя в этот момент о безопасности пленника. Старший неистово долбил Ваську и тот орал в свою очередь. Дом братьев погрузился в мучительные крики. Еще секунда и горячий фонтан неги, что отсылал Влада в нирвану, брызнул внутрь Васьки. Судорожные конвульсии пацана продлились секунд 20 с разной интенсивностью и он, как шкаф, начал падать на спину, без сил и с полным удовлетворением, но не отпустил свою вещь. Васька полетел следом за Владом. Глухой грохот и оба валялись на полу, перепачканные в крови, сперме, слезах и поту. Ваське было уже все-равно даже на боль от трения выпоротыми кусками тела о своего хозяина. Его можно было сейчас мучать и раб ничего бы не почувствовал. Аппатия - лучший анальгетик. Но руки Влада скользнули на грудь Васьки, потом выше. Хозяин дернул раба за подбородок, поворачивая того ухом к своим губам. Старший игриво зубами прикусил мочку уха раба и шепнул неожиданную фразу.
- Ты мне дорог, дурак! Ты мне нужен! Но оставайся моим рабом, а не любовником.
Влад перевернул Ваську на живот, оказываясь сам сверху, чмокнул того в щеку, улыбнулся и медленно поплелся вниз к солдату и своему братцу-садисту. В эту самую секунду Васька ощутил в своем теле такую боль, что начал судорожно ползти к кровати. Его выпоротые раны ныли, его очко гудело, его сердце болело от супербыстрой разморозки.Сэр не понимал что с ним и как ему быть дальше? Любит? Вещь? Нужен? Раб? Как все сложно, черт возьми!
Интересно, видел ли это Основатель или его люди? Владу, по правде, было абсолютно все равно. По пути в гостиную он выпрыгнул из джинсов, что болтались на ногах и появился на лестнице в страшном виде, достойном голливудского ужастика. Представьте себе высокое мускулистое тело, в облегающей футболке ярко-желтого цвета, помимо которой на теле не было ничего. Член пацана болтался на ходу, еще не успев до конца остыть. Но хуже всего другое: все его тело было перепачкано кровью, особенно пах и футболка в районе пресса, руки. Первая мысль - вампир, только что разделавший свою жертву. Отчасти это было правильное суждение.
А внизу, в гостиной, картина оказалась не намного лучше. Безумие продолжалось и там. Артемка также испачкался в крови своего нового пленника, а Валера лежал весь сине-желтый, как флаг Украины, с вонзенными спицами в руки, насквозь, и еще двумя в плечах. Солдата трясло, лихорадило, его лицо контузило - он рыдал. Кровяные потеки были на футболке жертвы, на полу, на садисте. Братья были достойны друг друга: один смотрел на все сверху с агрессивным взглядом, другой снизу, стоя над мучеником, с безумными глазами. По их взглядам было понятно, что пытки еще не закончились и бедным рабам стоит ждать только самого плохого....
Продолжение следует...