Любой, кто смотрел вверх мог это увидеть. 27 ДНЕЙ ПОКУПОК ДО РОЖДЕСТВА, красными буквами, а затем поток танцующих Санта Клаусов, затеи вихрь ангелов и огромные фанфары.
Торговый центр был огромен. Если бы вы выложили товар он начала до конца, начиная с шелковых чулок и заканчивая пластиковой куколкой Иисуса, то вы бы смогли охватить весь мир. Изобилие магазина покорило всех покупателей. Даже в эти суматошные 27 дней до Рождества, ни один массовый исход товара не мог произвести и малейшего впечатления, глядя на хорошо укомплектованные полки.
О’Брайен работала в зоомагазине. Она наблюдала, как женщины заворачивали корзинки с лосьоном для рук и тела в привлекательную оленью обёртку. Клиенты, которые выглядели нормально, были в восторге от кремовых пирамидок, упакованных в коробки «Ночной Вифлеем». Это не имело никакого значения; всё, что они разрушили, вернулось. Этот феномен, насколько смогла подсчитать О’Брайен, означало, что две трети мира употреблять липкое вещество с 25 декабря.
О’Брайен не любила Рождество. Каждый год она молилась об обыкновенном чуде, которое унесёт её подальше от раздувшегося (огромного) столпотворения старых тётушек, которые дарили ей вязанные носочки и спрашивали про его молодого человека. У неё не было парня. Она жила одна и работала в зоомагазине на компанию. С 35-процентной скидкой имел смысл завести своего собственного питомца, но её домовладелице, Христианской Учёной, не понравилось то, что она назвала «Шальными молекулами».
«Шерсть - сказала она, - Разносит микробы, а что может быть более волосатым, чем животные?» И она встретила ещё одно Рождество одна.
В торговом центре покупатели наслаждались той солидарностью, о которой мы читали в годы войны. Не было никакого вульгарного давления, которое обычно характерно покупкам в пиковое время. Люди уступали друг-другу место в очереди и болтали о погоде и грядущем снегопаде.
|
|
«Cнег на Рождество, - сказал кто-то, - так и должно быть».
Это было правильно и мило; достаточно денег, подарков, чистые дровяные камины, любезно предоставленные Газовой компанией и снег для детей.
О’Брайен пролистывала Одинокие Сердца. Там всегда были дополнительные страницы на Рождество, так же, как всё остальное. Как такое может быть, что колонна за колонной вменяемых, любящих, мужчин в хорошей форме и женщин, без очевидных извращений проводили Рождество в одиночестве? Были ли в торговом центе люди обманчивым меньшинством?
Однажды она откликнулась на объявление Одиноких Сердец и поужинала с (маленьким) молодым человеком, который чинил органовые (инструмент) трубы. Он предложил им пожениться по специальной лицензии. О’Брайен отказалась на том основании, что бурный роман может быстро её утомить после небольшой практики. Это было похоже на продвинутую аэробику, когда можно управиться пятью минутами на велотренажёре. Она спросила, почему он так торопится.
«У меня проблемы с сердцем», - сказал он.
Это было похоже на аэробику. После этого, она присоединилась к фотоклубу, где несколько мужчин, которые хотели помочь ей в фотолаборатории, ноу них у вех были (здоровые) волосатые руки, которые напоминали её лапы гориллы.
«Не прицеливайся слишком высоко», - предупредили её тёти.
Но она их не послушала. Она поместила их в созвездия рычащего льва и склона быка. В декабре, когда звёзды ярко сияли, она видела себя в другой счастливой жизни.
|
|
«У тебя должна быть мечта, - она сказал щенку из Ньюфаунлэнда, обречённому стать рождественским подарком, - я не знаю, чего хочу, я просто дрейфую (боюсь)».
Она слышала, что мужчины знаю, чего они хотят и она спросила Клайва (менеджер зала).
«Я хотел бы открыть свой филиал Макдоналдс, - сказал он, - очень большой, где делают завтраки».
О’Брайен пыталась, но не смогла обрадываться.
Она вернулась к себе домой, в тот же вечер её хозяйка торжественно прибила веток из остролистов к входной двери. «Понимаешь, я делаю это не для себя, а для своих жильцов. Далее я повешу несколько бумажных гирлянд в холле».
Домовладелица О’Брайен всегда говорила очень медленно, т.к. когда-то была венгерской графиней. А графиня с речью не спешит.
О’Брайен всё ещё была в красном пальто, когда поняла, что держится за один конец бумажной гирлянды, в то время как домовладелица забивала 6 алюминиевых гвоздей, которые держала между зубами.
«Скоро будет Рождество, - сказала О’Брайен, - и я принимаю новогоднее решение изменить свою жизнь, иначе в чём смысл?»
«Жизнь не имеет смысла», - Сказала её домовладелица. «Ты бы лучше вышла замуж или пошла не вечерние курсы. Последние 7 лет я посвятила медным зарисовкам».
В холле было очень холодно, бумажная гирлянда очень короткая и О’Брайен не хотела никаких советов. Она извинилась и поднялась по лестнице. Её домовладелицу, возможно, «ужалила» жалость, и она предложила баночку сардин на ужин: «Они не в томатном соусе, а в масле».
|
|
У О’Брайен били другие планы.
В своей комнате она начала делать список вещей, которые люди считали своим будущим (карта желаний). Свадьба, дети, карьера, дом, деньги, много денег. Рождественское время резко привлекло внимание к этим вещам. Если бы у тебя это было или что-то из этого, ты бы мог чувствовать особенно довольным жизнью в эти 12 дней празднования и семьи. Если у тебя этого нет, ты будешь чувствовать (своё) отсутствие более остро. Чувствуя себя аутсайдером. Странно, что праздник в честь самого сурового рождения, должен стать сезоном демонстративного потребления. О’Брайен не очень хорошо разбиралась в теологии(богословии), но она знала, что там было много всего.
Когда она взглянула на список, начала понимать, что будущее вне рамок, как бы красиво оно не было продуманно, не будет такой жизнью, которую она чувствует, глядя на звёзды. Она резко почувствовала вину. Кто она такая, чтобы представлять, что она может найти что-то лучшее, чем большинство людей?
«Что плохого в том, чтобы остепениться и выйти замуж», - сказала она вслух.
«Ничего», - сказала её домоправительница, появившееся у двери без стука.
«Это нормально. Мы все должны пытаться быть нормальными»,- она оставила сардины на кухне О’Брайен и ушла.
«В этом нет ничего плохого», - сказала она. «Но что будет правильным для меня».
Она не спала всю ночь, слушая радио, транслирующее песни на рождество. Она хотела навсегда остаться под одеялом, в тепле, наблюдая за огнями бара. Она вспомнила историю, которую читала в детстве, о приглашённой на бал принцессе. Её отец предложил ей более двухсот платьев на выбор. Но ни одно из них не подошло, а изменить их было довольна таки трудно. Наконец она вышла в шёлковой рубашке с распущенными волосами. И всё же она была прекраснее всех.
«Будь собой», - сказала О’Брайен, но совсем уверенная в своих словах. Она проснулась, чувствуя, что не одна в комнате. Она была права. У изножья её кровати сидела женщина, одетая в мантию. О’Брайен не паниковала, она привыкла, что соседки друзья путали комнаты.
«Вики в соседней комнате», -сказала она, - «Хочешь я включу свет?»
«Я Рождественская Фея, - сказала женщина - Ты хочешь загадать желание?»
«Да ладно», - сказала О’Брайен, понимая, что её гостья должно быть пьяна. - Я покажу тебе дорогу».
«Я никуда не пойду», - сказала женщина. «Это адрес, который мне дали. Ты хочешь приключений или любви, или что-то другое? НО мы не делаем деньги».
О’Брайен задумалась на секунду. Это был новый вид поющей телеграммы. Она решила подыграть, надеясь найти отправителя.
«Что ты можешь предложить?»
Незнакомка достала фотоальбом: «Здесь все (тебе) подходящие мужчины в Лондоне. Они индексированы, поэтому, если вы хотите мужчину с усами, вы смотрите под значком «М», где ты так же можешь найти родинки».
«Ты разве не должна всё это пропеть?» - спросила О’Брайен, думая, что это хороший момент сменить тему.
«Почему», -спросила фея. «Тебя напрягает наш разговор?»
«Нет, но ты ведь не поющая телеграмма, не так ли?»
«Нет, я фея. Чего бы ты хотела?»
«Хорошо, - сказала О’Брайен, желая вернуться спать, - Я бы хотела бы быть блондинкой».
Тогда она, должно быть, сразу заснула. Т.к. следующее, что она услышала, был будильник, звенящий под ухом.
Она задремала, она опаздывала, ни на что не было времени, надев красное пальто, оа выбежала на улицу полную покупателей, памятуя о том, что осталось всего несколько дней.
На работе, по пути в её зоомагазин, Джэниз из магазина нижнего белья сказала: «Твои волосы выглядят великолепно, я сначала тебя не узнала».
О’Брайен была сбита с толку. У неё не было времени расчесаться. Может волосы дыбом встали? Она пошла в дамскую комнату и посмотрелась в зеркало. Она была блондинкой.
«Тебе реально идёт, но тебе нужно посильнее накраситься», - сказала Кэтлин из магазина тканей и фурнитуры.
«Посильнее накрасится?» - задумалась О’Брайен, которая вообще ничего не делала.
Она решила вернуться домой, но в лифте по дороге вниз, она встретила актёра из RADA, который пришёл играть Санту.
Он сказал: «Послушай, в подвале 2 дюжины надувных гномов. Мне нужно их взорвать (надуть). Если ты мне поможешь, то я угощаю тебя обедом».
Впервые в жизни, она бросилась в хаос и решила, что это не имеет никакого значения. Какие сюрпризы могут ожидать женщину, которую ночью посещает не поющая телеграмма (фея), впоследствии чего она стала блондинкой? Взрыв гномов был детской игрой.
«Мне нравятся твои волосы», - сказал RADA Санта.
«Спасибо, только перекрасилась», - сказала О’Брайен.
В вегетарианском кафе, где вся выпечка из чечевицы с росточками пабуды. Санта RADA спросил О’Брайен не хотела ли она прийти на Рождественский ужин.
«Не будет никакого тушёного трупа».
«Хорошо, я не вегетарианка, но я не ем мясо», - сказала О’Брайен.
«Значит, ты вегетарианец».
«Мне не к чему присоединится. Ты на что-то рассчитывала?»
«Нет, просто продолжай в том же духе, будь собой» - сказал Санта.
В зеркале на стене, О’Брайен улыбнулась своему отражению и решила, что ей нравится быть самой собой. Она не вернулась на работу во второй половине дня; вместо этого она пошла на шопинг, как все остальные. Она купила новую одежду, много еды и комплект огоньков феи. Когда мужчина в вегетарианской забегаловке предложил ей ёлку по сниженным ценам, она понесла её домой. Домовладелица увидела, как она пришла.
«Ты сегодня рано», - медленно сказала домовладелица. «Я смотрю, ты хочешь оставить сосновые иголки на моём ковре».
«Спасибо за сардины», - сказала О’Брайен. «Возьми мешок Сацумы».
«Твои волосы не такие как прошлой ночью. Что ты с ними сделала?»
«Да, но это секрет», - сказала О’Брайен.
«Надеюсь, это был не мужчина».
«Нет, это была женщина».
О’Брайен засунула картошку в духовку и развесила на её окне огоньки феи. Небо было усыпано звёздами.
В 8 часов, когда RADA Санта пришёл, мокрый, холодный и всё ещё в униформе, О’Брайен зажгла свечи под деревом. Она сказала: «Если бы ты мог загадать желание, чтобы это было?»
«Я бы хотел быть здесь с тобой».
«Даже если бы я не была блондинкой?»
«Даже если бы ты была лысая».
«Счастливого рождества», - сказала О’Брайен.