Школу Сергей окончил с серебряной медалью, а в институт поступил, сдав лишь один экзамен. В их группе училась и его будущая жена. До последнего курса она не обращала на него никакого внимания. Но как-то, уже на последнем курсе, она предложила ему проводить её. Они стали встречаться почти каждый день. Он ждал у подъезда её дома, и они вместе ехали в институт. И не расставались до позднего вечера. Жена как-то призналась, что сначала не верила в его способности. Её сомнения рассеялись, когда Сергей получил диплом на общегородской студенческой олимпиаде, потратив на подготовку практически лишь несколько дней.
На первом курсе он увлёкся восточными единоборствами. Но однажды случайно попал в секцию по самбо. Занятия на общественных началах вёл человек, к которому все обращались как-то странно: не по имени-отчеству.
Его полное имя было Дмитрий Николаевич Твердохлебов. Студенты, наслушавшись легенд о знаменитых японских тренерах, – сенсеях[1] – полушутя-полусерьёзно начали называть его "Учитель", и это прозвище так за ним и закрепилось. Говорили, что он из Владимира, но отрочество и юность провёл на Кавказе, куда был направлен служить его отец. Говорили также, что ректор их института, известный учёный и большой эрудит, послушав где-то выступление Учителя, пригласил его для чтения истории философии. На вид Учителю было лет сорок. Он был широкоплеч, сухощав, подтянут. Носил бородку на старинный манер. Усталости не знал. Безостановочно показывал подсечки, броски, захваты и прочую премудрость борьбы. Его ученики, как правило, добивались очень хороших результатов. "Учитесь быстро расслаблять и напрягать мышцы", – повторял он каждому. Сергей с удивлением узнал, что он ведёт всего одну небольшую группу. На общественных началах. Попасть в неё очень трудно, так как желающих много. В институте же он ведёт спецкурс по истории философии. Вспомнился их первый разговор. Сергей попросился к нему в группу. Учитель внимательно посмотрел на него и сказал, что с вакансиями ситуация очень напряжённая.
– А что вас привлекает в самбо? – спросил он.
– Хочу узнать о единоборствах как можно больше, да и о себе самом тоже – ответил Сергей.
Учитель немного помолчал, внимательно глядя на него, потом сказал, чтобы приходил на следующее занятие. А через неделю Сергей посетил его очередную лекцию. В аудитории было тесно. Некоторые просто стояли. Подробности лекции вспомнить не удалось. Зато Сергей чётко помнил, что она была посвящена философии античных стоиков. После лекции он побежал в институтскую библиотеку за литературой по стоицизму. Но все экземпляры книг были уже разобраны.
Сергей стал регулярно ходить на лекции по философии. Месяца через два он подготовил рефераты. Один по стоицизму, а другой по буддизму. После этого стал посещать философский кружок. Собирались либо в институте, либо у Учителя дома. Сергей вспомнил, что сын Учителя тоже принимал участие в дискуссиях. Он учился на юридическом факультете университета. Жена Учителя, Дарья Георгиевна, угощала всех блинами. Один из студентов приносил с собой присланную из дома банку мёда. Пили чай и слушали очередной доклад. Было очень интересно. Учитель редко вмешивался в дискуссию. Только в конце подводил итоги. Сергей поначалу не мог тягаться со "старичками". Уровень их знаний был выше, чем у него. На помощь приходил Учитель. Помогал найти нужную книгу, словарь или статью. Набрасывал логическую схему очередного доклада. Но однажды, придя на первое после зимних каникул занятие, он узнал, что Учитель уволился и уехал с женой из города в деревню. Говорили, что он там работает в сельской школе. Ученикам в институте он прислал письмо, в котором просил понять его и не судить строго. Причины отъезда, писал он, связаны с его жизненными планами.
Да, очень вероятно, что автором записки мог быть Учитель. Девиз над входом в спортивный зал собственноручно был изготовлен им, и он любил его повторять. Это знали все, кто ходили на занятия по самбо. Всё, он вспомнил! Девиз переводился так: "Пока дышу, надеюсь".
Сначала Сергей радовался как ребёнок. Ещё бы! Если он вспомнил всё это, значит память у него восстанавливается. Но вот что означали эти слова в его теперешней ситуации, он до конца понять не мог. Ясно только одно – это утешение. Потом он почувствовал страх. Такой человек, как Учитель, непременно бы его посетил. Или хотя бы написал письмо. Вместо этого он прислал ему зашифрованную записку. Только очень серьёзные причины могли мешать Учителю. С другой стороны, он, видимо, считает необходимым предупредить его. О чём? Нет, чем больше гадаешь, тем больше покалывает в висках и болит голова… Он попытался уснуть, но чувства переполняли его. Ему хотелось сейчас же встретиться со своими обидчиками…
Так. Спокойно. Сосредоточимся на записке. Что означает последнее слово? Оно тоже написано по-латыни? Что-то не похоже. Может это химическая формула? Нет, это бессмысленно. Тогда на каком же языке? На каком-нибудь экзотическом? Это маловероятно. А раз так, то надо рассуждать иначе. Может это подпись автора записки? Количество букв совпадает. Значит, это читается как "Учитель". Но нет, в слове буквы повторяются. Может это какой-то сложный шифр? Нет. Не стал бы Учитель посылать больному с травмой головы что-то мудрёное. Значит это не слово, а что-то другое. Другое… Что же? Пока очевидно одно – перед ним семь латинских букв. Стоп! Опять голова сильно разболелась. Появился шум в ушах. Надо прекращать это гадание, это блуждание в потёмках. Тут недолго и с ума сойти…
Второе озарение
Сергею врачи рекомендовали для успокоения и релаксации слушать музыку. Жена привезла из дома его портативный проигрыватель. Но то, что там было записано, то, что ему когда-то нравилось, сейчас его лишь раздражало. Повторяющиеся удары барабана через наушники били прямо в голову. Голоса певцов казались хриплыми и натужно громкими. Утром, во время очередного обхода, врач обратил внимание на лежащие у столика наушники.
– Какую вы слушаете музыку?
– Разную. Но она кажется слишком грубой и раздражает меня, – ответил Сергей, – хотя раньше мне нравилась.
– Надо было посоветоваться со мной. Мы часто применяем музыку в качестве психиатрической терапии. В вашем случае необходимо слушать релаксационную музыку. У нас есть специальные подборки. Я распоряжусь, чтобы вам выдали несколько образцов.
– А если и эта музыка мне не понравится?
– Ну, такое возможно. Но вы постарайтесь не сразу выключать проигрыватель. Постарайтесь немного вникнуть. Вам дадут послушать старинных итальянцев, Палестрину и Скарлатти, а также великих Баха, Моцарта и Чайковского.
– А знаете, я когда-то, в студенческие годы, ходил для общего развития на концерты симфонической музыки. Но вспомнить авторов и исполнителей не могу.
Музыка Сергею понравилась. Видимо подбирал её знаток. И теперь каждый раз, чувствуя подавленность или перевозбуждение, он включал проигрыватель и надевал наушники.
Однако слушание музыки не могло отвлечь его от главного. Он упорно искал разгадку второй части записки. Чувствовалось, что шифр не должен быть сложным, что разгадка вполне возможна, но тем не менее, он не может догадаться… Как же ему не хватало собеседника, которому можно было бы поверить свои чувства и мысли… Вот если бы у него был телефон, то он мог бы кому-нибудь позвонить и просто поболтать. Но врач пока не разрешал. Интересно, почему? Почему ему нельзя звонить никуда, почему… Звонить. Нельзя. Телефон ему не положен… Стоп, а если это… Сергей почувствовал, что у него побежали мурашки по спине… А если эти буквы не буквы, а на самом деле – закодированные цифры? Да, да, это – цифры! Да, цифры, которыми записан номер телефона. Итак, надо вспомнить латинский алфавит. A, B, C, D, E, F, G, H… Дальше не получалось. Сергей начал путать очерёдность букв. Он вспотел и готов был кричать от ярости. А ведь он когда-то хорошо владел английским… Первые восемь букв латинского алфавита Сергей помнил наизусть с восьмилетнего возраста, когда начал в школе посещать шахматный кружок. Дальше вспомнить очерёдность букв он не смог. Буквы он помнил все, а вот очерёдность…
Так, надо успокоиться и взять себя в руки. Он вытащил уже достаточно потрёпанную записку и понял, что в дальнейшем перечислении букв не было необходимости. Все буквы были из первой восьмёрки. От радости он чуть не спрыгнул с кровати. Теперь, если подставить в последнее слово записки "CDAADGD" вместо каждой буквы соответствующий порядковый номер то получается: 3 4 1 1 4 7 4. Да, возможно это номер телефона. Остаётся проверить эту очень вероятную догадку. Но как? Если Учитель послал ему шифровку, значит он находится по этому телефону. Но почему, почему же он скрывается?! Нет, здесь что-то не так. Надо срочно позвонить. Но как? Если он попросит принести ему телефон? Нет, ему это скорее всего запретят. А может и поставят на "прослушку". Ведь судя по поведению Викентия Васильевича, его палата прослушивается. Неужели ситуация так опасна? Кто же это организовал? Доктор? Нет. Если б доктор был на "их" стороне, то Сергея бы давно залечили. Или убрали б втихую. Значит, его не хотят ликвидировать. А ведь он не успел нажить себе могущественных врагов. Тогда кого же ему опасаться?
Опять появились эти неприятные покалывания в висках. Так, спокойно. Во-первых, надо как-то проверить свою догадку. Но как же незаметно позвонить?
Первый звонок
Последние три дня Сергею разрешали в сопровождении медсестры выходить в коридор. Перед выходом он спросил:
– Скажите, а там тоже тяжёлые больные?
– Нет, – ответила она, – у нас только две палаты для тяжёлых. Одна пустая пока. Остальные больше отдыхают, чем лечатся. Вы один у нас такой.
Только осмотревшись внимательно, он понял, что лежит в платном отделении. Публика была соответствующая. Бледные лица перетрудившихся предпринимателей разных мастей, бегающие оценивающие глазки средних и крупных чиновников, толстые шеи "братков". Буквально вчера он заметил у одного из соседей мобильный телефон. Такие телефоны должны быть и у других "больных". Необходимо у кого-нибудь одолжить. Позвонить и незаметно вернуть. Сергей почувствовал, что медсестра, гулявшая с ним в коридоре, специально не отходила от него ни на шаг. Что же делать? Прежде всего не унывать. Главное, не раскисать. Есть идея. Задача поставлена. Дело за выполнением. Надо успокоиться и начать действовать.
На следующий день, во время прогулки в коридоре Сергей заметил мобильный телефон у больного из соседней палаты с толстой золотой цепью на шее. Тот не столько гулял, сколько просиживал часами у телевизора, установленного в холле. Сергей попросил медсестру посадить его у телевизора.
– Я спрошу. Если разрешат, то пожалуйста – сказала она и пошла выяснять у старшей. Вернувшись, сказала, что ему разрешено смотреть телевизор не более пятнадцати минут. Сергей попросил посадить его на стул, рядом с владельцем мобильного. Через несколько минут они уже вместе оживлённо обсуждали телевизионную передачу. Медсестра в этот момент отошла.
– Послушайте, – тихо обратился он к соседу, – можно, я совсем ненадолго воспользуюсь вашим телефоном. Мне пока не разрешают, а позвонить вот как надо. – Сергей провёл ладонью по своему горлу. Сосед повернул к нему голову и вытаращил глаза на его забинтованную фигуру. Потом подмигнул и достал из кармана спортивных брюк телефон.
– Вы никому не скажете, правда? – прошептал Сергей.
– Сукой не был, зуб даю, – ругнул себя сосед, большим пальцем зацепил во рту зуб и отдал ему телефон. От волнения Сергей забыл заветный номер. Пришлось заглянуть в записку. Дрожащей от волнения рукой стал набирать. После нескольких гудков он неожиданно услышал безразличный женский голос, записанный на автоответчике.
– Вы звоните в офис клуба спортивных единоборств "Надежда". Если вы заботитесь о своём здоровье и безопасности, то вы набрали правильный номер телефона. Если это ваш первый звонок, то сообщите о себе, и мы бесплатно вышлем полную информацию о нас и оказываемых нами услугах. Вы её получите в течение недели после вашего звонка. Начинайте говорить после гудка. Спасибо.
Сергей растерялся. Такого он не ожидал. А что, если все его рассуждения – глупость? Но действовать надо было очень быстро.
– Привет, это я. Мне пока не разрешают говорить по телефону. Даже гуляю несколько минут. Но я всё помню. До свиданья, – сказал Сергей и отключил телефон. Нажав несколько кнопок, он стёр информацию о набранном номере. Хозяин телефона понимающе, но удивлённо на него посмотрел.
– Ты чё это, братан? Бабы короткий базар не любят. Хош, я тебе трубак этот подарю. У меня барахла этого… Сергей оглянулся и увидел, что к ним направляется медсестра.
– Спасибо большое, но у меня дома свой есть. Главное..., – и Сергей приложил палец к губам.
– Понял, могила, – сосед выпятил нижнюю губу, приложил к груди повёрнутую к Сергею растопыренную пятерню, а другой рукой незаметно забрал телефон.
Подошедшая медсестра окинула их подозрительным взглядом.
– Вам пора идти в палату, – строго сказала она. Сергей послушно начал медленно вставать, изображая полное повиновение.
Через два дня к нему пришёл следователь. Назвался Михаилом Семёновичем. Он сразу предупредил, что ему дали очень мало времени для разговора. На расспросы Сергея отвечал односложно: свидетели показывают разное, у нас, мол, есть уже версия, мы её отрабатываем. Просил ответить на два-три вопроса: угрожал ли ему кто-то, что он думает о нападении на него, был ли он один или нет. Сергей отделался общими фразами. Казалось, следователь сильно ничем и не интересуется, но в конце опять спросил:
– Вы пришли на рынок один, или с кем-то ещё?
– Я был на рынке один, – отвечал Сергей.
– Попытайтесь вспомнить, это важно для вас и вашего дела, – настаивал следователь.
– Нет, со мной никого не было.
– А может, на этом рынке вы встретили кого-то из знакомых? – настаивал следователь.
– Нет, я никого не встретил, – отвечал Сергей. – Правда, мне показалось, что человека, стоящего передо мной в очереди, я знаю.
– Так. Очень хорошо. И кто же этот человек?
– Я не могу сейчас вспомнить, да и произошло всё слишком быстро.
Вошёл врач и сделал знак следователю, чтобы тот заканчивал допрос.
– Наш разговор оказался интересным. Мы обязательно его продолжим, – сказал следователь и встал. Попрощался. Вышли они вместе с врачом.
– Ну, что-нибудь узнали нового? – спросил врач, вернувшись.
– Нет, ничего нового. Говорит, что работают по версии.
– А вы вспомнили что-нибудь существенное? Какие-нибудь детали, или людей?
– Нет, только один человек мне показался знакомым, но всё произошло так быстро, что я не могу ничего важного вспомнить.
– Не переживайте, мы ещё немного вас подлечим, и память полностью восстановится. Но вы говорите только то, что действительно помните, хорошо? А на сегодня хватит, отдыхайте.
– Доктор, сколько времени я уже болею?
– Сколько времени? Минуточку, сейчас скажу. Больше трёх месяцев. И реабилитация ваша идёт успешно.
Доктор ушёл.
Сергею пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не сорваться. После его избиения прошло три месяца. Никого не задержали, никого конкретно не подозревают, а лишь только отрабатывают версию. Как же удалось тем, кто изувечил его, так благополучно скрыться? Ведь их явно было несколько, а вокруг было много народу. А на допросе его заставляют вспомнить, был ли он один или нет. Почему? Нет, здесь явно что-то не так.
Пришла медсестра, чтобы сделать укол. Сергей уснул.
Второй звонок
На следующий день он проснулся как всегда довольно рано. Как ни странно, никаких сновидений у него не было. Голова была ясная и свежая. Он тут же принялся анализировать события вчерашнего дня. Сначала восстановил в памяти весь разговор со следователем. Из него вытекало, что нападавших на него не могут найти. Хотя трудно было предположить, что группа бандитов, устроившая при массе свидетелей драку на рынке, могла благополучно скрыться, не оставив никаких существенных зацепок. Но главное было не это. От Сергея не ускользнул явный интерес следователя к человеку, на которого первыми напали бандиты. Да и сам Сергей очень этим заинтересовался. Кто же это мог быть? Конечно, можно предположить, что это был Учитель. Но тогда зачем ему надо было скрываться, ведь он был тоже пострадавшей стороной. Тоже самое можно было предположить относительно любого другого человека, на которого прилюдно напала группа "бандюгов". Значит здесь что-то не так. Кроме того, если бандиты благополучно скрылись, то следствию давно уже было пора заканчивать дело. Кстати, его ведь могли допросить и раньше. Но почему-то с этим тянули. Доктор, конечно, мог бы и запретить, но вряд ли его стали слушать, если б расследование шло к концу. Значит, его показания не были для следствия столь существенны. В общем, кругом одни вопросы.
Сергей почувствовал, что настроение его упало. Через три месяца после случившейся с ним трагедии он был в полном неведении относительно своей судьбы. Никогда прежде он не мог себе представить, что жизнь может превратить его в марионетку, которая полностью подчиняется дёргающим её за нитки обстоятельствам. Надо всё менять, надо всё менять, надо всё менять… Эта фраза, застрявшая в сознании, не давала ему покоя и мучила его. Но как менять?
Прежде всего, надо было позвонить по вычисленному номеру. Если опять зазвучит автоответчик, который будет говорить рекламными фразами, то это означает, что он потерпел полное фиаско в своих догадках. Дальше и думать не хотелось. Сначала надо позвонить, а потом уж действовать по обстоятельствам. C трудом дождался времени прогулки.
В коридор он вышел самостоятельно, на недавно освоенных костылях. Медсестра лишь поддерживала его с одной стороны. Немного, ковыляя, прошёлся. Потом, присмотрелся к сидящим у телевизора. Того пузатенького "братана", одолжившего в прошлый раз ему телефон, не было видно. Значит, надо было искать кого-то ещё. Он присел рядом с бледным молодым человеком. Показывали очередной американский триллер. У Сергея от бесконечных выстрелов и взрывов заболела голова. Но надо было терпеть. Дождавшись очередной рекламы, он обратился к бледнолицему соседу:
– Скажите, а как называется фильм?
– Да какая разница. Я-то сижу, чтобы посмотреть новости с автосалона во Франкфурте. Должны показать после фильма в новостях. Хочу тачку свою поменять. Надоела.
– А какая у вас машина? – спросил Сергей.
– Мерседес пятисотый. Но хочется чего-то другого.
Сергей неплохо разбирался в иностранных автомобилях, а марку "Мерседес" знал очень хорошо. Через пять минут его собеседник начал уважительно на него поглядывать, услышав много для себя нового об автомобилях.
– Вы, наверное, тоже на "мерсе" ездите? – спросил он.
– Нет, у меня "Тойота". Я уважаю японцев.
Ещё через пять минут Сергей решился попросить у "бледнолицего" телефон. Ему, мол, пока не разрешают, а позвонить очень хочется.
– Знаете, я не уверен, что он заряжен. А вы случайно не в заграницу собираетесь звонить? – спросил "бледнолицый". Сергею это не понравилось.
– Нет, нет, я хочу позвонить своей знакомой. Буквально два-три предложения. Не волнуйтесь, я заплачу за звонок. Вы только никому не говорите. Я не хочу, чтобы врач узнал.
– Ладно, сейчас принесу, – облегчённого вздохнул "бледнолицый".
Получив телефон, Сергей оглянулся. Приставленная к нему медсестра, куда-то ушла. Он, сдерживая волнение, набрал заветный номер…
И услышал буквально следующее.
– Вы звоните в офис клуба спортивных единоборств "Надежда". Если вы заботитесь о своём здоровье и безопасности, то вы набрали правильный номер телефона. Если это ваш первый звонок, то сообщите о себе, и мы бесплатно вышлем полную информацию о нас и оказываемых нами услугах. Вы её получите в течение недели после вашего звонка. Для адаптации к нашим занятиям мы настоятельно рекомендуем предварительные ежедневные прогулки на чистом воздухе. Начинайте говорить после гудка. Спасибо.
Слушая первые фразы, сказанные равнодушно-спокойным голосом автоответчика, Сергей от отчаяния готов был швырнуть телефон "бледнолицего" о стену больничного коридора. И лишь фраза о ежедневных прогулках на чистом воздухе остановила его. Он готов был поклясться, что в предыдущий раз этой фразы не было. Но осмыслить её не было времени. Надо было что-то говорить, чтобы хозяин телефона не заподозрил чего-нибудь. Он произнёс несколько ничего не значащих фраз воображаемой собеседнице, а в конце сказал, что он всё понял. Нажал на кнопки и стёр номер телефона.
– Спасибо, – сказал он "бледнолицему", возвращая телефон, – сколько я вам должен?
Тот сделал небольшую паузу и сказал: – Не надо ничего, вы и минуты не проговорили.
– Я в долгу не останусь. Вы только никому не говорите.
– Конечно, конечно, – скороговоркой произнёс "бледнолицый", торопливо пряча телефон в карман халата.
Сергей оглянулся и увидел, что в конце коридора медсестра с кем-то беседует. Но ему срочно надо было обдумать полученную по телефону информацию. Попросился в палату. Медсестра помогла ему дойти до кровати, приставила его костыли к рядом стоящему столику и вышла. Сергей остался один. Можно было размышлять.
Многое становится ясным
Но над чем? Кроме одной фразы, думать было не о чем. Так, значит ему рекомендуют гулять в больничном саду. А кто ему разрешит? Если б это было возможно, то доктор сам бы назначил прогулки. Видимо, ещё рано ему в больничном парке гулять. Надо попытаться упросить доктора. Но утром вместо доктора к нему пришёл следователь.
– Здравствуйте, Сергей Николаевич, – поздоровался он.
– Доброе утро.
– Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, поправляюсь понемногу.
– Понимаете, мы тут кое на кого вышли, и нам срочно понадобилась ваша помощь.
– А что я должен сделать, – спросил Сергей и взволнованно приподнялся на постели.
– Да вы лежите, лежите, я же вас не на задержание бандитов приглашаю.
Сергей положил голову на подушку. – Я вас внимательно слушаю, Михаил Семёнович.
– Понимаете, мы хотим с вашей помощью провести заочное опознание. Вы готовы?
– Да, готов.
Следователь разложил перед ним несколько фотографий. – Посмотрите внимательно и скажите, знаете ли кого-нибудь из них.
Фотографий было шесть. Лица были незнакомые. Сергей начал смотреть ещё раз и вдруг почувствовал, что одна из них чем-то отличается от других и кого-то напоминает. Сравнив её с другими фотографиями, Сергей понял, что это был фоторобот, собранный из отдельных частей лица. Очень отдалённо он напоминал Учителя! Правда, без бороды и усов, а голова лысая или бритая. Сергей разволновался. А так ли это? Но тут же попытался себя успокоить. Какое-то шестое чувство подсказывало, что опознавать фотографию нельзя. Но было поздно. Следователь заметил и его волнение, и то, что он выделил именно эту фотографию.
– Я ни в коем случае не хочу вам подсказывать, но, кажется, эта фотография вам кого-то напоминает, не так ли?
– Я… – Сергей замялся.
Пока он находился в больнице, ему не приходилось задумываться о том, как его поведение, его слова и действия воспринимаются другими. Только сейчас он понял, что сильно изменился не только внешне. Впервые он сам почувствовал, что самообладание часто его покидает, что он готов закричать, чтобы его оставили в покое. Он почувствовал, что выдаёт все свои чувства. До него со всей остротой и сожалением дошло, что он, возможно, изменился и своим внутренним состоянием. Видимо, постоянная борьба с болью ослабила его выдержку. Да, да, он просто потерял способность владеть собой и стал похож на ребёнка, у которого всё написано на лице.
Пауза затянулась. Надо было срочно взять себя в руки и разубедить этого самодовольного майора. В этот момент в палату вошёл доктор.
– Ну, как идёт ваше общение? – обратился он к следователю.
Тот сделал недовольную гримасу. – Вы вошли в самый неподходящий момент, – сказал он с сожалением. – Я думаю, что Сергей Николаевич кого-то опознал. Не так ли?
– Да? – удивился доктор. – Это интересно и с медицинской точки зрения. Поделитесь с нами пожалуйста.
Приход доктора придал Сергею силы. Надо было как-то рассеять подозрение следователя.
– Я… – нарочно медленно начал Сергей, – совершенно не уверен. Многого не могу вспомнить. Раньше немного разбирался в фотографии, увлекался когда-то. И эта фотография кажется мне ненатуральной, какой-то кукольной. Вот остальные фотографии как фотографии. А вот эта нет. И чтобы убедиться, я решил её повнимательнее рассмотреть.
Доктор и следователь переглянулись.
– Скажите, Михаил Семёнович, это так? – продолжил Сергей.
– Да, – неохотно ответил следователь. Это фоторобот человека, который участвовал в драке. В прошлый раз вы сказали, что человек, стоящий в очереди за водой впереди вас, показался знакомым. Мы получили его фоторобот, работая со свидетелями.
– Так вот кто меня искалечил! – закричал Сергей. – Почему вы его до сих пор не поймали! Почему, скажите мне?
– Всё, надо заканчивать, – решительно заявил доктор.
– Вы не волнуйтесь, – вставая, сказал следователь. – Ещё многое в вашем деле неясно. И роль этого человека в первую очередь. Просто он мне очень нужен. И я его хоть из под земли, но вычислю и достану. А вы точно уверены, что не знаете его?
– В очереди были и другие мужчины, а этого типа вижу впервые! – продолжал кричать Сергей.
Следователь внимательно на него посмотрел, попрощался и вышел. Доктор вызвал медсестру. Сергей получил очередной укол.
Тяжёлые воспоминания
Проснулся он с чувством тяжести в голове. Это была даже не тяжесть, а усталость и безразличие. Он посмотрел на окно палаты. Был уже вечер. За окном моросило. Капельки дождя, подсвечиваемые уличными фонарями, стекали и извивались живыми змейками по оконным стёклам. Окно высветилось как причудливый витраж, абстрактные постоянно меняющиеся узоры которого напоминали магические и страшные знаки какой-то каббалы. Ему казалось, что угроза таится в каждом углу полутёмной палаты. Нет, надо отметать от себя эти ощущения. Да, да, надо уходить от тягостных дум, сразу же набросившихся на него. Надо выстроить план дальнейших действий. Но от обилия впечатлений и мыслей, возникших после встречи со следователем, Сергей растерялся. Он не знал даже с чего начать, как всё это выстроить в некую реальную картину. Одно он понимал и даже чувствовал всем свои существом – утром на допросе он совершил большую глупость.
Из коридора донёсся какой-то коллективный возглас. Видимо "публика" их отделения смотрела по телевизору футбол. Все как-то отдыхают и развлекаются. А он? Как же долго будет мучиться и страдать? Есть ли всему этому конец? Да, физические боли постепенно переставали его терзать. Большинство травм на нём зажило, он на костылях уже бодро передвигается. Но кто снимет боль с его души? В последнее время он стал всё чаще задумываться о себе, о том как сложилась его жизнь…
Мог ли он себе представить, что в самые трудные дни своей жизни останется абсолютно один?..
Жену свою он любил. Но давно уже не строил иллюзий улучшить сложившиеся с ней отношения. Первое время он был уверен, что его чувство взаимно, что они поженились по любви. Но она резко изменилась сразу же после свадьбы. Начала командовать, учить уму-разуму, а главное – попрекать. Она ведь дочь богатых родителей, а он кто? Не забывай, мол, если б не мой папа, ты был бы сейчас никем. Знай, мол, своё место. Нет, об этом лучше не вспоминать… Даже ребёнка не хочет родить. Какой же он был наивный! Вот и сейчас. Приходит к нему раз в неделю, как на работу. Смотрит на него невидящими глазами так, как будто он прозрачный. Либо смотрит в сторону. За всё это время она ни в чём его реально не поддержала. Сначала выздоравливай, а потом всё остальное – вот её лозунг. Впрочем, зачем её обвинять? Свою жизнь она привыкла строить по совету своей матушки. А та всегда и во всём обеспечивала комфорт и благополучие своей дочурочки. Он был уверен, что они в итоге и решат его судьбу. Если он будет признан "годным" на семейном совете, то его вернут в семью. А если нет, то тёща костьми ляжет, но их разведёт. В этом можно было не сомневаться. По еженедельным разговорам с женой он понимал, что в их домашнем кругу вину за происшедшее взвалили полностью на него. Это ведь он "бросил" магазин и поехал к ним на дачу. А ведь магазин – это подарок тестя. Здесь тоже Сергей чувствовал себя ущемлённым. Причём давно уже.
Они быстро забыли, что он вложил в дело всего себя без остатка. Что им был разработан новый план снабжения и продаж и успешно внедрён. Что весь ремонт и дизайн был сделан под его руководством. Что всю многотомную документацию с разрешениями и лицензиями на все виды товаров были получены его усилиями. Магазин начал давать приличный доход. Да что там говорить… А внедрение новых товаров, а подбор продавцов, а контроль, а порядок и дисциплина… А эти унижающие его ежемесячные поборы налоговиков, милиции и разных там контролёров… всё это надо пережить, чтоб понять… Даже тесть как-то сказал, что не ожидал от него такого успеха. Тёща тут же вмешалась, мол, смотри, не перехвали. Но, тем не менее, собственником записана жена, а тестю он выплачивает арендную плату. Тоже мне родственничек. И это при его миллионах, "дачах и пароходах". Не будь тесть вхож к руководству городом, был бы сейчас бомжем.
В советское время тесть заведовал спецгаражом для государственных деятелей. А когда гараж стал обслуживать новую власть, сумел войти в доверие и получить очень приличный кусок государственной собственности из рук этих самых "новых властителей". Как-то раз тесть мельком проболтался, что в ельцинские времена с его помощью был организован вывоз за границу каких-то уникальных ценностей. На этом он очень сильно разбогател. А так, он всю сознательную жизнь хапал у государства, пил и гулял. Если б не тёща, он бы и это, буквально свалившееся на него богатство просадил. Под её давлением решил заняться бизнесом и зарегистрировал строительную фирму. Но вскоре фирма начала терпеть убытки. Тёща устроила скандал и попутно обвинила Сергея в равнодушии и бездействии. Вспомнилось, как он убедил тестя провести внутреннюю проверку, как организовал аудит фирмы и вскрыл разные махинации. Тесть когда узнал, что его ближайший друг и партнёр очень крупно нажился у него за спиной, готов был его убить. И не потому, что за границу были переведены деньги на строительство детского онкологического центра, а за то, что с ним не поделились.
– Чтоб заполучить этот подряд, я забашлял самому мэру! – вопил он на весь дом, тыкая пальцем вверх…
Визит спасителя
Больничное одеяло сползло с кровати и валялось на полу. В палату заглянула медсестра, чтобы пригласить на ужин. Увидев валяющееся одеяло, она подошла к кровати. Видимо что-то в его лице показалось ей неладным.
– Сергей, Серёженька, почему вы скинули одеяло, вам что, плохо? – спросила она.
Давно уже его никто не звал так ласково Серёженькой. Он вдруг почувствовал, что у него спёрло в горле, а грудь начали сотрясать рыдания. Медсестра быстро накрыла его одеялом и выбежала из палаты. Пришли старшая медсестра, доктор, а вместе с ними и директор клиники, тот самый академик, который осмотрел его на консилиуме. Начал щупать пульс. Померил давление. Посмотрел глаза. Простучал и прощупал всего.
– Ну-с, Сергей Николаевич, с давлением у вас порядок. С рефлексами тоже ничего. А вот нервишки пошаливают. И это вполне объяснимо. Не каждый может без последствий пережить столько боли и переживаний. Но вижу я, вижу, что вы есть мужчина настоящий… Что скажете, а, Леночка? – повернулся он к молодой медсестре. Та зыкнула глазами на академика, кивнула головой и отвернулась. – Вот, видели, – он незаметно подмигнул Сергею, – экспертиза подтверждает диагноз. – Наталья Борисовна, – обратился он к старшей медсестре, – дайте-ка мне эпикризы. Так, так, а это что такое? Да ещё и дозы какие… Григорий Миронович, зачем нам так форсировать события? А? – обернулся он к лечащему врачу. – Вы абсолютно уверены, что…
– Афанасий Христофорович, – пугливо перебил академика доктор, – мне-то чего, я понимаю, но вы же знаете, звонят, просят ускорить и всё такое… Врач умоляюще посмотрел на академика.
– Ну вот что, умный вы наш. Довольно. Я вижу, что с этим спонсированием мы вляпались в… самые что ни есть… экскременты. – Медсестры дружно засмеялись. Академик грозно на них посмотрел и встал со стула. – Вы что, – продолжил он, повышая тон, – не могли этим недоумкам объяснить, что законы природы никакими деньгами изменить нельзя!? Значит так. Либо вы будьте любезны делать всё по науке, либо снимайте халат и будьте любезны… А с этими олигархами, – последнее слово он произнёс с приволжским упором на букву "о", – я разберусь сам. Все свободны.
Медсестёр и врача как ветром сдуло.
– Вот, так, батенька. – Академик присел на стул и положил свою большую ладонь Сергею на руку. – Иногда бывает полезно и по мозгам надавать. В целом, у вас всё идёт по плану. Только, дорогой мой, торопиться нельзя. Природа должна своё взять. И тогда будете как новенький. Как у нас на Руси говорят: за битого…
– Двух небитых дают, – невольно произнёс Сергей и почувствовал, что внутреннее напряжение спало. Губы растянулись в улыбке, а из груди послышались булькающие звуки немного хрипловатого смеха. Он вдруг подумал, что за всё время пребывания в больнице, смеётся впервые. И самым удивительным было отсутствие боли. Поломанные ребра больше не отзывались острой болью! Неожиданно для себя он спросил:
– Афанасий Христофорович, а можно мне во дворе гулять? Ну, когда дождя нет.
– Не можно, а нужно, дружочек. А вы что, ещё не пробовали? Я распоряжусь, и с завтрашнего дня вас начнут выводить гулять. Оденьтесь по погоде, и можете хоть в дождичек гулять. Вы же у нас не воспалением лёгких болеете. А мысли плохие гоните в шею. Это больное тело их подкидывает. Помните: не только в здоровом теле здоровый дух, но и здоровый дух помогает больному телу. Сильно помогает. Только жаль, что мы пока не знаем, как это внутри нас происходит. Очень уж всё сложно в человеке. Я это вам как врач говорю. А дух человеческий – это сила. И рождены мы для того, чтобы, как говорили древние, познать себя, а через себя и матушку природу. Так, вот. А вы мне пообещайте, что отныне будете держать хвост пистолетом. Обещаете?
– Обещаю. – Сергей готов был поклясться, что всем своим существом ощущает ту самую силу духа, которую источал этот большой грузный человек.
– Ну-с, до свиданья. – Афанасий Христофорович встал со стула. – Выздоравливайте.
Академик вышел. Как хорошо, подумал Сергей, что на свете есть такие люди. Да, ему определённо повезло. Ведь всё могло быть намного хуже… Сергей постарался поудобнее расположиться на кровати. День был предельно насыщен событиями и жизненно важной для него информацией. Надо было осмыслить последние события и наметить план дальнейших действий.
Что делать дальше?
Во-первых, теперь понятно, что все его предположения были правильны. Стало ясно, почему Учитель не пришёл его проведать. Он в розыске. Об этом прямо сказал следователь. Но вот почему – это ещё тайна. Во-вторых, следствию он нужен в связи с Учителем. А сам он, видимо, большого интереса не представляет. Значит, после его избиения произошли некие события. Что же там на самом деле произошло? Нет, сейчас не время заниматься предположениями. Надо дать возможность Учителю поскорее с ним встретиться. И это будет очень нелегко. Теперь не было сомнений, что он под специальным присмотром, да и палата прослушивается. А что, если один из владельцев сотового телефона был подсадной уткой? Полной уверенности у него не было. Главное – он должен соблюдать предельную осторожность, так как опасность грозит и ему. Иначе, зачем Учителю так рисковать, чтоб с ним встретиться. Что же он хочет ему рассказать? Догадки, вопросы и предположения навязчиво роились в его сознании. Та