В мае 2015 года на военно-политической конференции под эгидой вашингтонского Центра стратегических и международных исследований (CSIS), где в центре внимания был украинский конфликт и его неблагоприятное влияние на американо-российские отношения, один из участников, доктор Джеймс Макноутон из армейского департамента Пентагона, упомянул о прошлогодних событиях в Одессе, где 43 человека погибли в результате пожара в Доме профсоюзов, бывшем обкоме КПУ. В представлении выступавшего результатом трагедии было «предотвращение отделения Одесской области от Украины — то есть это была в некотором смысле история успеха» (success story).
Военный чиновник, явно искренне принимая на веру официальную интерпретацию одесских событий, рассматривал их как переломный момент «в сопротивлении оккупации», с которой начинается возрождение украинской нации и восстановление утрат оной. Между тем за полгода, прошедшие после конференции CSIS, Украина была потрясена ещё несколькими событиями, которые лишь узко заинтересованными лицами связывались с «кознями России», в то время как официальный Киев вынужденно признавал факт внутреннего раздора. Речь идёт о рейде отряда «Правого сектора» в Закарпатье, а также о взрыве боевой гранаты у здания Верховной рады. Участники обоих эксцессов придавали им сугубо политический смысл — соответственно, «борьба со ставленниками Медведчука» и «навязывание Украине предательской децентрализации». Между тем и в отчётах силовиков, и в СМИ вскоре вплыли имена центральных участников обоих конфликтов. В закарпатской истории это был некий Михаил Ланьо, у которого милиция нашла кустарный цех по производству синтетических наркотиков, а в киевском сюжете — Игорь Кривецкий, неофициальный хозяин партии «Свобода», известный в Львовской области как «контролёр» местной таможни под кличкой Пупс.
Оба эксцесса рушили «success story». Закарпатский эпизод пришёлся на переговоры премьера Украины с кредиторами в Нью-Йорке, а взрыв гранаты на митинге 31 августа — на принятие пакета евроинтеграционных законов. В Одессе «консолидации сил Майдана» также не наступило. Новый глава региона, импортированный из Грузии, вступил в конфликт с президентским ставленником Алексеем Гончаренко, а в итоге был уличён в подготовке с украинской территории переворота на своей родине, которая лишила его гражданства. Скандал развёл по разные стороны баррикад самые «продвинутые на пути в НАТО» постсоветские страны.
Так поверхностная оценка событий в стране-мишени («российская агентура» обезоружена — значит, «нация возрождается») не позволила профессиональным военным аналитикам предвидеть отклонение от благообразного сценария демократической трансформации. Так было не только с Украиной. Прогнозы в остальных странах — прежних объектах «цветных» трансформаций (Молдова и Киргизия), и будущих (Бирма, Таиланд, Тайвань) также оказались дефектными ввиду неучёта неких факторов, вынесенных за скобки. Мало того, октябрьские события в Афганистане также пошли вразрез с благообразным сценарием и создали Белому дому новую головную боль в разгар бюджетной дискуссии.
Между тем реалии событий в Одессе 2 мая 2014 года фактически по сей день остаются под спудом, несмотря на требования международных институтов к Украине. О чём свидетельствует как крайняя неубедительность выводов общественного «Комитета 2 мая», согласно которой смерть большинства пострадавших наступила от «разгорячения олифы на стенах лестницы до температуры 600 градусов», так и взаимоисключающие версии, высказанные в годовщину событий.
Так, ни один из чиновников-свидетелей не смог толком объяснить появления в центре Одессы отряда псевдопророссийских активистов, который инициировал серию провокаций с перемещением столкновений к Дому профсоюзов. В свою очередь, «Комитет 2 мая» на схеме этого здания вообще не обозначил просторного подвального помещения, будто оно вовсе отсутствовало. Между тем, как рассказал год спустя отстранённый и.о. губернатора Владимир Немировский, чиновники силовых структур, в том числе тогдашний генпрокурор Виталий Ярёма, особо интересовались именно этой частью здания, а также некими бутылями, находившимися там. Ярёма, как и глава управления ГСЧС Владимир Боделан, считал, что мгновенная смерть активистов внутри здания была результатом вдыхания ядовитого газа, а не перегревания. Есть и третья фигура умолчания — крупнооптовый рынок «Седьмой километр» близ Одессы, который за день до событий подвергся то ли проверке, то ли рэкетирскому налёту.
Версия, связывающая воедино все белые пятна, существует: она была озвучена со слов анонимных одесских источников профессионалом-химиком Александром Башкуевым. И она объясняет пожелание следующего одесского губернатора, экс-топ-мендежера группы «Приват» Игоря Палицы передать здание одному хозяину, чтобы избежать неких новых «непорядков». По версии Башкуева, «непорядок» состоял в том, что в просторном цокольном этаже, соединённом с вентиляционной системой Дома профсоюзов, располагалась крупная лаборатория по изготовлению из героинового сырья, поставляемого в Одессу морем, таблетированных синтетических наркотиков (гидрокодона), при распространении выдаваемых за экстази, а в качестве реагента в этом химическом процессе использовался дихлорэтан. Целью организаторов столкновений, по этой версии, был захват наркоцеха конкурентами его владельцев. Источники туманно поясняют, что конфликт вовлекал «старых» владельцев и по меньшей мере две противостоящие группы претендентов. Объект в итоге не достался никому, а просто был разгромлен; следы исчезли вместе с рядом лиц, вскоре скончавшихся друг за другом.
«Седьмой километр», о чём неоднократно упоминалось на разоблачительных ресурсах экс-советника главы СБУ Станислава Речинского, служил узлом оптового распространения наркотиков не только по Украине, но и в Восточную Европу. Нельзя сказать, что тема контрабанды не звучала в ходе баталий в Раде и вокруг неё. Нельзя сказать, что имена воротил не всплывали в Интернете: на форуме портала ОРД С. Речинского можно было найти, в частности, имя того конкретного «профильного менеджера», который в конгломерате Коломойского отвечал за данное теневое направление. Тем не менее такие персонажи не фигурируют в многочисленных досье на украинских олигархов, которые ломятся от информации о связях, недвижимости и офшорах; даже когда действующий глава СБУ 3 ноября этого года перечислил состав «ОПГ Коломойского», имя его «главы наркодепартамента» названо не было.
Если умолчание украинских чиновников и политиков можно понять, учитывая вышеназванный шлейф смертей после событий, то почему набрали воды в рот аналитики из множества трансатлантических НПО — хотя эксцессы батальонов портят имидж проекта демократизации не меньше, чем смущающие Европу знамёна со свастикой?
Ответ подсказывает ещё один эпизод из постмайданной истории. Спустя несколько недель после одесской трагедии портал «Киберберкут» обнародовал переписку Игоря Коломойского с прокурором Львовщины, где выражалось беспокойство по поводу некоего плана госпереворота, готовящегося партией «Свобода». Коломойский ссылался на собственных хакеров, вскрывших переписку группы генералов, в числе которых было двое руководителей разведывательных ведомств. План состоял в срыве выборов в Раду путём организации беспорядков и их переноса на декабрь 2014 года с продвижением в президенты Олега Тягныбока. Генералы утверждали, что тогдашний глава СБУ Валентин Наливайченко на их стороне и что их действия непосредственно согласованы с директором ЦРУ Джоном Бреннаном. Самой пикантной — и, возможно, самой актуальной для Коломойского — деталью было упоминание в одном ряду с этими именами также спонсора с инициалами ИИК, за которыми угадывался Игорь Игоревич Кривецкий.
Скандал был замолчан, однако судьба соперничающих сторон предполагает, что в кругу кураторов не обошлось без «оргвыводов». Партия «Свобода» была вытеснена на политическую обочину, потеряв административные завоевания — посты генпрокурора, министра сельского хозяйства, главы «Укрспирта». Имидж Коломойского также поблек: от Днепропетровска в Раду прошли соперники; Минэнерго потребовало возврата долгов нефтяных компаний; в Израиле, где глава «Привата» числился привилегированным спонсором реставрации Старого города Иерусалима и чуть ли не пионером реконструкции третьего Храма, его имя теперь звучало редко и в нейтрально-брезгливой коннотации; этой осенью, когда прокуратура Украины обрушилась на его клан, правозащитные СМИ не возопили об антисемитизме. И, само собой, экс-партнёры Виктора Януковича после этого откровения «Киберберкута» были полностью лишены права на реабилитацию, а самые информированные из них скончались «сами по себе».
«Лебединой песней» Валентина Наливайченко, пытавшегося выстроить новую партийную структуру, но потерявшего должность, стала публикация сведений об офшорных компаниях, связанных с окружением президента Петра Порошенко, — за пять дней до эксцесса с бомбой у Верховной рады. После годичного перерыва старая заокеанская «верёвочка» задёргалась снова — что характерно, как раз в период, когда услуги Джона Бреннана, в первую очередь его связи в монархиях Персидского залива, вновь оказались остро востребованы в Белом доме.