Первого января в детском саду у Алёши Пахомова была настоящая ёлка. Пришёл военный гармонист и стал играть весёлые песни. Алёша раньше любил плясать под музыку, и другие ребята тоже, но теперь сил у них не
было, они лишь сидели на лавочках и тихо хлопали в ладоши. А из кухни доносился вкусный запах"…
В конце праздника им дали настоящий обед. На первое был суп, и в нём плавала лапша. На второе - гречневая каша с настоящей котлеткой. А на третье воспитательница вынесла мандарины, каждому - по мандарину.
Алёше достался ярко-жёлтый мандарин с круглой дыркой насквозь. Он подумал, что эта дырка в мандарине выросла. Он не знал тогда о шофёре Максиме Твердохлебе.
Максим Твердохлеб тоже не знал про Алёшу Пахомова, но каждую минуту жизни он помнил, что в родном городе умирают от голода люди. Он возил хлеб через Ладожское озеро.
Сначала лёд был ещё слабый, и в первый раз они выехали на пяти грузовиках, на большом расстоянии друг от друга. За три дня перед ними прошёл пробный санный обоз. Машины двигались медленно, кабины были открыты, шофёры всматривались в следы саней, в трещины на слабом льду. Одна машина попала в полынью, утонула. Шофёр успел выпрыгнуть. Там, на другом берегу Ладожского озера, скопилось много продуктов. Всё лучшее
страна отдавала Ленинграду, а город продолжал голодать, потому что продукты перевезти было трудно.
Постепенно лёд на Ладоге твердел. И с 25 декабря ленинградцы стали получать больше хлеба. Рабочим выдавали по 350 граммов, всем остальным по 200. Это было очень мало, но уже появилась надежда: выживем! И всё-
таки бывали недели, когда хлеба в городе оставалось на полтора дня.
Максим Твердохлеб водил машину без сна уже третьи сутки, 31 декабря на складе продуктов ему сказали:
- Особой важности груз доверяем вам, товарищ старшина Твердохле6.
Вот фанерные ящики и на каждом написано: «Детям героического Ленинграда». Это мандарины из Грузии, для новогодних праздников детям. Берегите их изо всех сил. Доверяем вам как лучшему шофёру.
Ладожское озеро широкое, как море. У него не видно другого берега. 3ато машина, идущая среди ровных белых льдов, видна издалека. И в тот момент, когда над озером пролетали фашистские истребители, шофёр Твердохлеб понял, что они на него нападут.
Истребители развернулись, спикировали на машину и дали по ней очередь из пулемётов. Но Максим Твердохлеб успел резко остановить машину, и фашистские пули пролетели мимо. Однако фашисты развернули самолёты
и снова пошли в атаку на грузовик. Только теперь они с воем мчались на него с разных сторон – промахнётся один, зато попадёт другой.
В таких случаях шофёры выскакивали из машины и прятались в сугро6-лишь бы живым остаться.
Машину можно починить, а за грузом на другой день кто-нибудь приедет.
Но Твердохлеб вёз мандарины. Их нельзя морозить, их надо быстрей везти ленинградским детям. И Максим Емельянович продолжал борьбу с фашистскими самолётами. Бросал машину то влево, то вправо. Внезапно останавливал её, снова мчался вперёд. Пулемётная очередь пробила кабину. Другая - разбила переднее стекло, остались торчать лишь осколки. Третья очередь отколола кусок от руля. Кровь заливала лицо шофёра, были поранены руки, но машина продолжала идти. Наконец у фашистов кончились патроны, и они улетели.
Когда шофёр Твердохлеб довёз мандарины до места, он не мог сразу разжать руки. Так крепко, изо всех сил, сжимал он остаток изломанного руля.
Друзья вынесли его из кабины и перевязали. Сорок девять пробоин насчитали они в машине.
И в мандарине Алёши Пахомова тоже была пробоина от фашистской пули.
Через несколько дней шофёр Максим Емельянович Твердохлеб возил продукты для ленинградцев по «Дороге жизни». Так называли дорогу в осаждённый фашистами Ленинград через Ладожское озеро.
НЕМОЙ МАЛЬЧИК
После одного из сильных обстрелов военный привёз в детский дом мальчика.
- Ваш мальчик? -спросили в детском доме.
- Нет, это мальчик не мой. Снаряд попал в дом, один ребёнок цел остался. Достали его из-под обломков. Я спрашивал, как его зовут, а он молчит.
Мальчика вымыли в тёплой воде, дали чаю с кусочком сахара. Он не разговаривал, только грустно на всех смотрел.
- Как тебя зовут? - спрашивали его. Но он не отвечал.- У тебя есть мама или кто-нибудь? – Но мальчик по -прежнему молчал.
И в следующие дни, когда дети тихо играли, когда им читали книжку, мальчик сидел в сторонке и грустно смотрел в угол. А когда в городе рвались снаряды, он негромко плакал.
- Помните, военный сказал, что мальчик немой. Наверно, так и есть. Оставим его в покое, - решили все.
Когда он плакал, взрослые подходили, прижимали к себе, утешали.
А в список его так и записали: «немой мальчик», имя и фамилия – неизвестны».
БОЕЦ БЫТОВОГО ОТРЯДА
Завод, где работала Валентина Егоровна, в мирное время выпускал мирные. А теперь здесь делали пулемёты.
Валентина Егоровна работала на том самом станке, на котором раньше работал муж, Иван Семёнович. Последние два месяца она жила на заводе, прямо в цехе. Отработает полторы или две смены, насколько сил хватит,
Поест жидкого супа из дрожжей, поспит немного и снова идёт к станку.
Даша стала бойцом комсомольского бытового отряда.
- Бойцы на фронте бьются с врагом, а ваша задача – биться с голодом, сказали Даше в первый день. – Вы должны помочь больным ленинградцам пережить страшные месяцы.
Утром Даша обходила жителей дома. Подниматься по лестнице было трудно: пройдёт несколько ступенек – и отдыхает. Во многих квартирах лежали больные люди. От голода они ослабели, не могли подняться и ждали Дашу.
Придёт Даша, принесёт немного дров, маленькую печку затопит – станет теплее.
Даша получала для них по карточкам хлеб, аккуратно заворачивала в бумагу и несла в дом. Больные люди верили Даше, знали – Даша честная. Никогда в жизни Даша не отщипнула бы от чужого хлеба даже крошечки, хотя есть хотелось очень.
Однажды вошла она в квартиру на четвёртом этаже, а там темно, холодно, пусто. «Что же это – жильцы ушли, а дверь не заперли?» - подумала Даша и вдруг увидела: в дальней комнате на кровати, накрывшись одеялом, сидят двое детей – девочка и мальчик.
- А где мама ваша? – спросила Даша.
- Наша мама вчера утром пошла за хлебом и не идёт назад, наверное, очередь длинная, - ответил мальчик.- Дай моей сестрёнке немного хлеба, тётя. Я-то потерплю, а ей пять лет, её из-за голода ноги не держат.
Поняла Даша, что мама у детей или погибла от вражеского снаряда, или упала на улице от слабости и, может быть, умерла.
Отнесла она девочку вниз, мальчик сам шёл рядом. Внизу, в дежурной комнате, кипятилась вода для всех жильцов, и было тепло. Посмотрела Даша на свой маленький остаток хлеба, разделила его на две части и отдала детям. А потом уложила их спать.
Утром Даша посадила детей на санки и повезла в детский дом. Попрощалась с ними, записала адрес их папы, который воевал на фронте, и пошла назад, помогать больным и слабым.
Однажды после сильных обстрелов подошла Даша к детскому саду, хотела навестить брата Алёшу. Смотрит, а детского сада нет. На месте дома дымятся развалины.
-Тяжёлый снаряд попал в дом,- объяснили ей.
- Где же дети?
- Кто поги6, кого в больницу увезли.
Стала спрашивать Даша в больницах мальчика Алёшу Пахомова. Нет такого нигде.
Пошла она на завод навестить маму. Долго молчала, ничего не говорила о несчастье, а потом рассказала, и вместе они проплакали весь вечер. А утром мама снова пошла к станку: фронту нужны пулемёты. А Даша - в свой
дом: спасать слабых людей.
В Е С Н А
«Как хорошо, что греет солнце! И не надо кутаться! И снова прибавили хлебную норму! Страшную зиму пережили, значит, и дальше выстоим!» - так думали ленинградцы, когда наступила первая блокадная весна.
Весной ленинградцы убирали город. Увозили мусор из дворов, сбрасывали в Неву, в речку Мойку, в речку Фонтанку. А потом все стали огородниками. Грядки сделали в парках, посреди улиц, где нет асфальта, и во дворах.
Посадила Даша на грядках морковку и брюкву, а вечером фашистский снаряд перекорёжил посадки. Снова выровняла Даша грядки и снова посадила семена.
А на другой день помогала она больным старушкам эвакуироваться. Сейчас из окружённого города старались вывезти всех детей, стариков, больных людей. Оставались лишь те, кто делал оружие на заводах и помогал оборонять город.
Теперь по Ладожскому озеру стали ходить корабли и баржи. В город они везли продукты и оружие. Из города – увозили людей. Ленинградцы доезжали до Ладожского озера на поезде, а потом их перевозили на другой берег.
Погрузила Даша вещи старушек на грузовик, помогла старушкам забраться в кузов и поехала с ними на вокзал.
Посадила Даша своих старушек в вагон, поцеловала их на прощанье. Смотрит, у соседнего вагона стоят дети из детского дома. Воспитательницы проверяют их по списку, чтобы никто не потерялся.
- Немой мальчик, без имени, где он? – услышала Даша и повернулась посмотреть на мальчика без имени. И видит – Алёша это! В детдомовской одежде, смотрит в сторону грустно.
- Алёша! – закричала Даша, подбежала к нему, обняла и заплакала.
И Алёша тоже громко заплакал. Прижался к Даше, а воспитательницы стоят растерянные рядом, смотрят.
- Ты живой! – сказала, наконец, счастливая Даша.
- Живой я, живой! – проговорил Алёша.
И тут воспитательницы стали радостно смеяться.
- Я так и думала, что мальчик здоровый. Просто он испугался очень сильно, - говорит одна другой.
- И я тоже так думала! – отвечает другая.
- Граждане, поезд отходит через пять минут, - объявили по радио.
Пяти минут хватило Даше, чтобы посмотреть на любимого брата, чтобы записать адрес детского дома, где он будет жить вместе с другими ребятами, и помахать поезду рукой.
Уже давно Даша так легко и быстро не бегала. Она спешила на завод к маме, улыбалась и пела:
- Алёша нашёлся! Нашёлся наш мальчик!
И прохожие улыбались ей в ответ.
В тот же вечер она написала об Алёше и на фронт отцу.
На прорыв!
Наступила новая зима. Фашисты продолжали разрушать город из пушек. Иногда прорывались их самолёты и сбрасывали бомбы. Но теперь уже окончательно стало ясно: Ленинград выстоит!
Был у Ивана Семёновича Пахомова двоюродный брат. Оба они воевали. И разделяли их фашистские войска, окружившие Ленинград.
С одной стороны на Ленинградском фронте – Иван Семёнович, с другой - на Волховском фронте, там, где Большая земля, где вся страна – брат.
Фашистское кольцо местами широкое, местами поуже, а около Heвы, вблизи Ладожского озера, - всего 12 километров. Такое расстояние солдат пешком проходит за три часа. А здесь полтора года бойцы Ленинградского фронта не могли соединиться с бойцами Волховского фронта, прорваться друг к другу.
Фашисты знали: соединятся фронты - конец блокаде, потому что получит Ленинград сухопутную дорогу на Большую землю. Тогда город ни за что не удушишь, голодом.
И фашисты бросали на этот участок отборные дивизии, танки, артиллерию.
Почти каждый день ходили наши бойцы в атаки. Иногда казалось: стоит еще чуть приналечь, и прорвут они фашистское окружение!
К последнему прорыву войска Ленинградского фронта готовились долго, тайно. Подвозилась новая техника, подтягивалось свежее пополнение.
Вся страна напряжённо ждала сообщения о соединении Ленинградского и Волховского фронтов, о прорыве ленинградской блокады.
Радостные вести с фронтов получали советские люди в те дни.
Уже на Волге, под городом Сталинградом, огромное фашистское войско было окружено и сдавалось в плен со своими генералами.
А на Неве в это время Иван Семёнович Пахомов вместе с другими солдатами учился штурмовать ледяной берег. По команде с оружием он бежал по ледяному полю, потом забрасывал острые железные крючья на высокие
ледяные глыбы, зацеплялся верёвкой, ставил лёгкую лестницу, взбегал наверх, бросал в пустой окоп учебную гранату.
Иногда за учениями наблюдал сам командующий фронтом.
- Пока ещё медленно, надо научиться быстрей,- говорил он, следя за минутной стрелкой часов.
И снова Иван Семёнович с товарищами штурмовали пустой ледяной берег.
А потом настал час настоящего штурма.
11 января 1943 года ночью наши войска тихо подобрались к вражеским позициям.
Нева была замёрзшая, засыпанная снегом. Враги поливали свой высокий берег из шлангов водой, он превратился в скользкую ледяную стену.
Теперь Иван Семенович понял, почему так долго готовили их к ледовому штурму.
- Ну когда же, когда в атаку? - говорил Ивану Семёновичу нетерпеливый молодой солдат.
- Потерпи, теперь уже недолго. Сейчас авиация наша полетит, ударят пушки, помолотят врага, тогда и мы пойдём.
Пушки грохотал и отовсюду.
Над вражескими позициями висел непроглядный чёрный дым.
И наконец, ещё не успели стихнуть взрывы, а большой оркестр - целый музыкальный полк - заиграл Интернационал.
В атаку пошли под оркестр, под звуки старого партийного гимна.
Сначала через Неву бежали сапёры. Они ставили лестницы, цепляли верёвки за вражеский берег. Потом двинулась первая волна воинов, за ней -вторая.
Фашисты стреляли из пулемётов, из пушек, но удержать берег они не могли.
Иван Семёнович занял вражеский окоп, отбросил ногой фашистскую каску, пристроил пулемёт и дал очередь по прячущимся врагам.
А навстречу Ивану Семёновичу в тот же день вместе с войсками Волховского фронта двинулся на прорыв фашистского кольца его брат.
За каждый метр бились воины двух фронтов. Уже не было рядом с Иваном Семёновичем молодого нетерпеливого солдата, который торопился в атаку, он геройски погиб в первый день штурма. У самого Ивана Семёновича
была перевязана голова - ударил осколок от снаряда.
И рука была перевязана. Он охрип, почернел от порохового дыма.
Каждый день Иван Семёнович с товарищами отбивал атаки врагов, сам шёл в наступление, чтобы освободить ещё хотя бы немного родной земли.
Через неделю, 18 января, утром на окраине рабочего посёлка Иван Семёнович увидел своего брата, такого же почерневшего, исхудавшего, обросшего, в ватнике, продырявленном осколками, и крепко обнял его.
В это утро была прорвана фашистская блокада, и Ленинград соединился со своей страной.
Ленинградцы выдержали суровое испытание - девятьсот долгих блокадных дней не сломили их мужества, не поколебали веру в победу.
ЛЕНИНГРАДСКИЙ САЛЮТ
Но пока лишь узкий коридор связывал Ленинград со страной. По нему сразу проложили железнодорожный путь и повезли продукты и оружие в город.
Фашистские войска ещё продолжали стоять у стен Ленинграда.
На улицах города по-прежнему рвались снаряды. Знаменитый Кировский завод, на котором ремонтировали боевые танки, был рядом с фронтом. В его цехи снаряды попадали ежедневно.
Однажды ехала Даша с подругой в трамвае, обе они через несколько дней отправлялись на фронт санитарками. Даша вышла на остановке, а подруга поехала дальше. И тут же выстрелила фашистская пушка, её снаряд попал
в трамвай, и не стало у Даши подруги. Похоронили её вместе с другими убитыми трамвайными пассажирами.
- Когда же фашистов прогонят от города? - говорили все.
И вот в середине января 1944 года загудело небо над Ленинградом. И жители впервые не испугались этого гула. Они знали, что это по позициям врага бьют тяжёлые орудия кораблей Балтийского флота. И сухопутная
артиллерия ударила, и самолёты поднялись в небо: каждая цель была определена и намечена заранее.
И радостные ленинградцы узнавали: 15 января освобождён ближний пригород - Красное Село. 20 января освобождён другой пригород - знаменитый Петергоф. И в тот же день освобождён город Новгород.
21 января фашисты начали отходить от Ленинграда по всей линии.
Последний вражеский снаряд разорвался в Ленинграде на рассвете 22 января 1944 года.
Через пять дней, 27 января, вся страна поздравляла город Ленина со снятием фашистской блокады.
Вечером счастливые ленинградцы собрались на улицах и площадях. Небо ярко освещал праздничный ленинградский салют. И никто не боялся, что на этот свет прилетят фашистские самолёты. Ведь блокады больше нет!
Валентина Егоровна радовалась вместе со всем и, обнимала знакомых и незнакомых людей, плакала и смеялась.
А муж её, Иван Семёнович, был в те минуты в бою. Он стрелял по вражеским укреплениям из пулемёта, который, может быть, собрала своими руками Валентина Егоровна.
Даша, их дочь, была в это время тоже в бою. Достав из санитарной сумки бинты, она перевязывала раненого бойца. Её родной город был свободен, но до полной победы над фашистами надо было пройти ещё много трудных боёв.
***
Если ты, мой читатель, приедешь в Ленинград, подойди к памятнику защитникам города. Ты увидишь рядом живые цветы - они лежат здесь всегда. Сними шапку. Поклонись благодарно людям, отстоявшим наш город, и положи свой цветок рядом с другими цветами.