Разумеется, я не поверил ни единому ее слову. Она непременно продолжит
выяснять подробности трагедии, повлекшей за собой смерть Алины, но страшит
меня другое. Никаких сомнений, в ту ночь Алю кто-то провожал до машины.
Мужчина, который, заметив меня, быстро ретировался с места «преступления». У
нее роман на стороне? Интрижка? Или просто ни к чему не обязывающий секс?
Бесы, режущие мои мысли подобно шредеру, уничтожающему бумагу, я не
могу заниматься с ней сексом, да что там, даже прикасаться к ней не могу,
подозревая, что она мне изменяет. Трясет от одной мысли, что Аля может
принадлежать кому-то, помимо меня. Я умудряюсь одновременно любить ее и
ненавидеть за все хорошее, что она делает для меня, за всю боль, которую
причиняет.
Застукать ее не удалось ни разу. А мне не хватает самой малости - ее
признания или хотя бы одного, крошечного доказательства, чтобы оставить ее. Но
отсутствие уверенности в Алиной неверности не позволяет расстаться с ней.
Чувствую себя выпрыгнувшем из самолета горе-экстремалом, хватающимся за
предложенный судьбой парашют. А шансы, что он раскроется, один к ста. И
стоило бы уже давно бросить ненужный балласт и готовиться к столкновению с
землей, со смертью, так нет же, я изо всех сил, руками, ногами и зубами хватаюсь
за надежду, что Аля действительно принадлежит только мне. Больно отпускать ее
каждый день на работу, что стало равным объятиям другого мужчины, но я
терплю, продлевая агонию, греясь в ее тепле, хотя считаю его фальшивым.
Мы как две ищейки. Она роет под меня, докапываясь до информации о
прошлом, я слежу за ней, одновременно ожидая и больше всего на свете боясь
|
|
увидеть ее с другим. А бесы шепчут, что дурак, что олень и неудачник.
Перекрикивают громкую музыку, которую я начал часто слушать, затмевают вой
пилы или рев перфоратора, когда я приделываю плинтуса или вешаю гардины в
нашей новой квартире на окраине.
***
Аренда приносит неплохие доходы. Опасения, что мы глупо выкинули
деньги на ремонт, который никогда не окупится, не оправдались. Кроме того,
подобный труд не требует ответственности и нервов. Снимающие жилье люди не
подозревают, что я шизик. Кажется, я нашел свое призвание. Кто бы мог
подумать, что оно окажется именно таким. Но любой бизнес намного лучше, чем
оригами, по крайней мере, теперь я могу купить в дом продукты, не прося денег у
Али, что однозначно придает уверенности в себе, которую я совсем растерял в
ходе последних событий.
Сдав в очередной раз квартиру в аренду и получив кое-какие деньги, я
направляюсь к «Flowers», в окрестностях которого отныне обитаю ежедневно.
Сижу либо в кафе, либо на лавочке, контролирую Алины передвижения. О, нет, в
большинстве случаев свое местонахождение я не скрываю. Частенько Аля берет
меня с собой, практически каждый день мы вместе обедаем, она позволяет мне
оплачивать счет, якобы из моих денег, а вечером едем домой. Но иногда я
преследую ее тайно. Осознаю, что перекрыл девушке кислород, контролирую
каждый ее шаг, сопровождаю на встречи, ожидаю в машине у ресторанов, где они
вместе с Сергеем или Дмитрием налаживают новые деловые связи. Иногда я
заглядываю в окна или сажусь за соседний столик, ну так, чтобы меня никто не
|
|
заметил. Мне жизненно необходимо выяснить, спит она с кем-то на стороне или
нет. Выяснить, чтобы с чистой совестью оставить ее и в одиночку, не торопясь,
сойти с ума. Бесы хихикают при этой мысли. Выжидают.
- Олег, что ты там делаешь? - ложится мне на спину и забирает книгу.
- Эй, отдай, там момент интересный, - пытаюсь выхватить из ее ловких рук
шедевр мировой классики. Переворачиваюсь, и Аля оказывается у меня на груди,
быстро садится верхом и поднимает руки, не давая мне дотянуться до книги.
Смеется. Ее халатик распахивается, демонстрируя белый лифчик, украшающий
грудь. Он новый, однозначно, я такой еще не видел. Узор очень мелкий, а если
приглядеться, можно рассмотреть крошечные цветочки и... Воспользовавшись
моей заминкой, Аля кидает книгу на стул, находящийся в другом конце комнаты,
да простит ее бессмертный автор сего творения. Кокетливо дергает плечиками,
полностью скидывая халат и открывая вид на ее грудь, едва спрятанную под
кружевом белья, и мизерные трусики. Против воли моя улыбка расширяется, а
член твердеет. И, конечно же, она это чувствует, ерзает на нем, что совершенно не
помогает моему самоконтролю.
- Я соскучилась, - шепчет. - Хочу, чтобы ты любил меня.
Приподнимаю ее, позволяя себе сесть, чтобы потом встать и уйти, но
понимаю, что не способен оторвать руки от ее бедер, а пальцы уже лезут под
трусики, проверяя, так ли нежна ее кожа, как обычно.
Аля осторожно гладит меня по плечам, словно опасаясь спугнуть,
призывая к более решительным действиям. Ее прикосновения оставляют на коже
|
|
разводы тепла и ласки, разжигая во мне страсть, затыкая моих демонов.
- Аля, я сейчас не в лучшей форме, давай позже.
А мои руки уже прячут под собой ее груди, массируя, заставляя ее
трепетать. А мысль «застежка находится спереди» выталкивает из головы все
прочие.
- Аля, я не хочу, - говорю ей, а она лишь стонет в ответ, упиваясь
скудными ласками, которые я так редко теперь дарю ей. А мне так больно,
нестерпимо тоскливо от понимания того, что она больше не принадлежит мне, что
у меня остались лишь воспоминания. Для кого она купила это белье?
- Олег, о, Боже, пожалуйста, продолжай, - выдыхает мне в ухо и
освобождает свою грудь, отправляя мои пальцы ниже, туда, где должны быть
трусики, которые я уже, оказывается, успел с нее стянуть и они болтаются на ее
левой лодыжке. Минимальные, крохотные, созданные, чтобы в порыве страсти не
составило проблемы их порвать, открывая доступ к... Мне хочется их пожевать, и
в следующую секунду я зажимаю тонкую ткань между зубов, а она смеется,
стягивая с меня штаны. Ее вкус, запах дурманят мой истерзанный
подмешиваемыми в еду лекарствами мозг. Понимаю, что не любил ее уже более
двух месяцев, изводя подозрениями, слежкой.
- Алечка, - мы смотрим друг на друга, тяжело дыша, а перед глазами
искрящиеся огоньки, превращающие серую реальность в сказку, в которой
действительно хочется жить. Я вижу ее блестящие от удовольствия глаза,
приоткрытые в стоне губы. Возбужденная, желающая меня Аля - вот что является
вратами в мою личную сказку, где нет места желанию спрыгнуть с крыши.
Я не успел понять, как оказался внутри нее, но выйти нет никакой
возможности, ее мягкость и жар лишают права выбора. Мы разве
предохраняемся?
- Просто проконтролируй, хорошо? - подмигивает она мне и начинает
двигаться, слишком быстро для первого за столько времени воздержания секса.
Частота фрикций в первую минуту практически перебрасывает через край
наслаждения, но ощущая ее голод, жажду моего тела, у меня получается
сдержаться.
Лифчик расстегивается одним движением моих пальцев. Понимая, что у
нее уже несколько минут не получается улететь, я переворачиваю ее на спину и
беру инициативу в свои руки. Ведь только я могу сделать так, чтобы она летала.
Чувствую, что от нежности, любви и сомнений мое колотящееся сердце сейчас
разорвется.
- Ты только моя, - не контролируя себя, рычу ей в ухо, вбивая своим телом
в матрас. А она отдается мне, стонет, что-то шепчет невнятное. Невероятно
податливая, послушная, получающая кайф от моей грубости.
- Моя! - кусаю ее, заставляя ответить. - Я тебя убью, если узнаю, что
изменяешь мне, слышишь? - задыхаюсь от удовольствия, звуков, запахов,
ощущений. - Убью, - говорю ей на ухо. А она не боится, несмотря на то, как
страшно звучат угрозы из уст шизофреника, на счету которого уже имеется жизнь
одной женщины. Она не отвечает, только стонет. Я приподнимаюсь на руках,
ускоряясь, позволяя ей, наконец, кончить. Наблюдаю за ее лицом, ожидая
возвращение из ее сказки, намереваясь получить ответ на свой вопрос.
Какая она прекрасная, родная и моя собственная. Точно ли моя?
- Обожаю, когда ты такой, - приподнимается и целует меня в губы. - Ударь
меня.
- Что, прости?
- Несильно. Спроси еще раз, тем же тоном.
Твою мать.
Накручиваю ее волосы на руку и довольно резко дергаю.
- Ответь мне честно, ты трахаешься еще с кем-то? - меня трясет.
- Никогда, - качает головой. - Принадлежу только тебе. - Крепко
обхватывает меня коленями, выгибается и, пользуясь моими движениями, улетает
во второй раз. А я догоняю, едва успевая выйти из нее.
- А ты у меня, оказывается, ревнивый собственник, - говорит через минуту.
- Будь таким почаще, хорошо? - поднимается, целует меня в бедро и уходит в
ванную.
Похоже, она думает, что мое поведение - это часть ролевой игры. А бесы
снова начинают кричать, что болван. Наизнанку вывернусь, но узнаю правду, -
обещаю им. О Боже. Очередной спазм наслаждения возвращает к более приятным
мыслям, я утыкаюсь носом в подушку и расслабляюсь, а через минуту крепко
сплю.