Описать или формализовать признаки порнографии в УК и даже в подзаконных актах невозможно из-за ее сугубой оценочности, связанной с духовным здоровьем общества в соответствующий период времени. Так называемая мировая сексуальная революция, начатая в 1960 гг. и продолжающаяся поныне, в корне изменила взгляды людей, особенно молодых, на допустимость порнографии на телевидении, в Интернете и СМИ, шоу-бизнесе, в семейной и личной жизни. Границы между эротикой и порнографией как никогда оказались размытыми, появился даже термин «эротическая порнография».
Социологическая служба из Romir Monitoring изучали мнение россиян об ограничении телепоказа эротики и порнографии. Треть опрошенных утверждали, что присутствующая на российских экранах эротика легка и эстетична либо ее вообще нет.
Еще треть опрошенных посчитала, что эротика на экранах наших телевизоров настолько груба и жестка, что граничит с порнографией. Каждый четвертый россиянин полагал, что нам показывают эротику с элементами порнографии.
Логичны и ожидаемы следующие результаты: мужчины более склонны видеть эстетику в демонстрируемых эротических сценах, женщины определяют их как порнографию. С возрастом опрошенные все больше склонны оценивать эротику как порнографию (27% россиян пенсионного возраста заявили, что на нашем ТВ эротики нет, а лишь сплошная порнография). Половина респондентов от 18 до 24 лет полагали, что количество и качество эротики более чем допустимо, другая половина молодых считала иначе.
Для достоверности опроса следовало вначале четко определить различие эротики и порнографии. Однако этого сделано не было ввиду объективных трудностей в оценке этих оценочных понятий. Смешение эротики с порнографией в правоприменительной практике ведет к квалификационным ошибкам[10].
Уголовный кодекс РФ употребляет два близких, но не совпадающих оценочных понятия — «действия сексуального характера» (ст. 132, 133, 134) и «порнография» (ст. 242, 242).
Сексуальные отношения — синоним половых отношений, связанных с половыми актами в любой форме. Статья 132 полураскрывает их содержание через мужеложство и лесбиянство, приравнивая к ним иные, те сходные с ними действия сексуального характера. Кримино- и составообразующими признаками всех действий сексуального характера выступают насилие или угроза насилия либо использование беспомощного состояния потерпевшей (потерпевшего). Сексуальные действия без этих признаков составов преступления не образуют.
Порнография от греческого «проституция», «разврат» и «изображение».
Проституция — это оказание сексуальных услуг за материальное вознаграждение. В случаях изображения ее в виде развратного, циничного, вульгарно-натуралистического, вызывающего похотливые инстинкты, образуется состав порнографии.
Порнография не может быть законной, как записано в ст. 242 УК РФ. Законодатель допустил явную ошибку. В УК 1960 г. слово «незаконная» отсутствовало. Обоснованно нет его и в ст. 242 «Изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних». Можно лишь сожалеть, что реформой от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ она не была исправлена. Вероятность квалификационных ошибок, когда следствию и суду предлагается различать «законную» и «незаконную» порнографию, порнографию от эротики, существенно возрастает.
Смешивать порнографию с сексуальными действиями без криминообразующих признаков и с эротикой, значит смешивать преступления и непреступления. Эротика (от греч. «любовь», бога любви Эроса, от римского Амур (Купидон)) представляет собой изображение человеческого тела и естественного полового акта без элементов цинизма, вульгарности, похотливости, она воздействует на познавательные и эстетические чувства человека.
Не исключено, что на законодательный «ляп» повлияло некритическое, механическое перенесение в УК РФ уголовных законов и судебной практики США.
Такие порнографические произведения защищены. Первой поправкой к Конституции США, гарантирующей свободу слова и печати. Их производство и распространение может ограничиваться, но не запрещаться. В этом их отличие от непристойных произведений, которые могут запрещаться решениями судов либо по закону.
Отличие непристойных произведений от порнографических по определению Верховного Суда США (дело «Миллер против штата Калифорния», 1973) в том, что последние не должны возбуждать у читателя «низменных инстинктов», быть «явно оскорбительными, т.е. не содержать «очевидных половых актов, совершающихся в нормальном или извращенном виде, фактически происходящих или симулированных», а также «мастурбации, и распутной демонстрации половых органов».
Российскому праву не известны понятия «непристойных произведений», которые толкуются в США шире, чем порнография по УК РФ. В проекте ФЗ «Об ограничениях оборота продукции, услуг и зрелищных мероприятий сексуального характера в
Российской Федерации», который дальше первого чтения в Госдуме третьего созыва не пошел, в ст. 4 «Основные понятия» была предпринята попытка определить продукцию «сексуального характера» и «порнографические» материалы или предметы. Первые толковались как «удовлетворяющие потребности, связанные с сексуальным влечением, за исключением лекарственных средств и изделий медицинского назначения». Вторые как особый вид продукции сексуального характера, основным содержанием которого является детальное изображение анатомических и (или) физиологических подробностей сексуальных действий.
Как нетрудно заметить, приведенное понятие раскрывалось в проекте крайне неудачно. «Подробности, связанные с сексуальными влечениями» естественны для человека, изделия, их изображающие, полезны или сексуально нейтральны. «Детальное изображение анатомических или физиологических потребностей в сексуальных влечениях» не несет в себе признаков криминальности или правонарушительства. Наша экспертная группа при Комитете по законодательству Госдумы третьего созыва проект забраковала. Такая же судьба постигла проект о дополнении ст. 242 словами «а равно организация и проведение зрелищных мероприятий сексуального характера с осуществлением половых сношений». Действия сексуального характера не являются порнографией[11].
Ввиду отсутствия признаков антисоциальности продукции эротического характера представляется неудачным закон, принятый Законодательным собранием
Краснодарского края 20 июня 1995 г. «Об охране общественной нравственности». Его ч. 3 ст. 5 запрещает как административное правонарушение распространение и производство продукции эротического характера, которое в целом или систематически возбуждают интерес к сексу. Возбуждение интереса к сексу запрету не подлежит.
Другое дело его порнографические формы, удовлетворяющие не познавательный интерес, а низменные, похотливые инстинкты.
На практике имел место случай, когда родители ряда московских школ обратились в прокуратуру Москвы с просьбой защитить нравственность их детей, которой наносили ущерб экспериментаторы от сексологии «Программой сексуального образования учащихся». Конечно, состав порнографии здесь отсутствует, но оснований для прокурорского реагирования с запретом использования таких программ более чем достаточно. Для дисциплинарной ответственности ее составителей тоже.
В известном деле Прянишникова, который с соучастниками делал вульгарно-циничные фотографии обнаженных людей, да еще на фоне исторических и культурных памятников Санкт-Петербурга, состав изготовления и распространения порнографических изделий налицо.
Не вызывает сомнений порнографический характер книги Сорокина «Голубое сало» (М., 2003). В ней цинично-омерзительно со всеми подробностями знатока описаны извращенные гомосексуальные половые акты ни много, ни мало И. Сталина и Н. Хрущева. Прокуратура обоснованно возбудила уголовное дело в отношении автора по ст. 242 УК РФ. Члены движения «Идущие вместе» проводили акции протеста с сожжением этой книги. Кафедра уголовного права и криминологии МГУ им. М.В. Ломоносова на заседании с участием юристов и руководителей названного движения единогласно признали, что названная книга содержит состав порнографии.
Такого же мнения придерживались авторы искусствоведческой экспертизы. Однако давления на следствие со стороны так называемых «либеральных» литераторов и журналистов не без поддержки высокопоставленных чиновников оказались столь мощными, что уголовное дело в отношении укрывшегося в ФРГ порно-писателя сначала заволокичивалось, а затем было прекращено «за отсутствием состава преступления». Грубая квалификационная ошибка бесспорна. Единственный плюс упомянутой книги в том, что ее автору удалось, наконец, раскрыть понятие порнографии.
Госдума четвертого созыва ныне предпринимает еще одну попытку описать в примечании к ст. 242 понятие «порнографические материалы или предметы». Может быть, работы Сорокина помогут им в трудной законодательной работе заменить оценочный признак состава на неоценочный. При этом потребуется размежевать
Состав последней, внесенный в УК реформой «взрослую» и «детскую порнографию».
8 декабря 2003 г., устанавливает в ст. 242: «Изготовление, хранение или перемещение через Государственную границу Российской Федерации в целях распространения, публичной демонстрации или рекламирования либо распространение, публичная демонстрация или рекламирование материалов или предметов с порнографическими изображениями заведомо несовершеннолетних, а равно привлечение заведомо несовершеннолетних в качестве исполнителей для участия в зрелищных мероприятиях порнографического характера лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста — наказывается лишением свободы на срок до шести лет».
Принятие данной нормы позволило отказаться от квалификации «педофилической порнографии» по ст. 242 УК, по существу по аналогии. Для применения ст. 242потребуются определенные усилия для раскрытия оценочного признака «порнографические изображения». Они не будут полностью совпадать с составом «взрослой» порнографии. Не только циничное изображение полового акта и половых органов, но и определенных поз обнаженных подростков и детей, не достигших 16-летнего возраста, образует состав детской порнографии. Непосредственным объектом здесь выступает не только публичная нравственность, но главным образом — правильное социально-духовное развитие несовершеннолетних.
К безусловно оценочному признаку духовно-нравственного содержания относится «частная жизнь», «личная или семейная тайна» в составе «незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо распространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации» (ч. 1 ст. 137 УК).
Определяя частную жизнь посредством definitio per negatio («определение через отрицание») можно сказать, что речь идет не о деловой жизнедеятельности потерпевшего. Это сфера семейно-бытовых межличностных отношений, конфиденциальность которых лицо по тем или иным причинам желает сохранить. Если эти сведения, к примеру, связаны с нанесением ущерба интересам правосудия, то умолчание свидетеля об известных ему фактах совершения преступления — не тайна его частной жизни. За дачу ложных показаний и за отказ их дать виноватый подлежит уголовной ответственности по ст. 307 за заведомо ложные показания свидетеля или по ст. 308 — за отказ свидетеля от дачи показаний.
Ранее приводился случай, когда два новосибирских компьютерщика запустили вирус в ряд северо-американских служб. Они планировали предложить потерпевшим за доллары разработанную ими систему вирусозащиты. Спецслужбы США сумели высчитать источник информации, проникли в компьютерные системы, взломали сайты российских хакеров и потребовали от них предстать перед американским правосудием[12].
Комментаторы в прессе данного дела квалифицировали содеянное американцами как нарушение тайны частной жизни. Такое мнение более чем спорно. Интересы, на которые посягали хакеры, касаются публичных, государственных интересов, а не частной жизни.
Пленум Верховного Суда РФ в ранее приведенном постановлении «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан и юридических лиц» отметил, что «при разрешении споров, возникших в связи с распространением информации о частной жизни гражданина, необходимо учитывать, что в случае, когда имело место распространение без согласия истца или его законных представителей соответствующих действительности сведений о его частной жизни, на ответчика может быть возложена обязанность компенсировать моральный вред, причиненный такой информацией (статьи 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Исключение составляют случаи, когда средством массовой информации была распространена информация о частной жизни истца в целях защиты общественных интересов на основании пункта 5 статьи 49 Закона Российской Федерации “О средствах массовой информации”».
В Москве функционируют фирмы, которые за деньги продают информацию о гражданах. Дешевую информацию о кратких биографических данных можно получить через Интернет. Дорогая — по спецзаказу, персонально на соответствующего гражданина. Последняя может содержать сведения и о частной жизни лица, составляющие его личную или семейную тайну. В таком случае деяния квалифицируются по ст. 137 УК «Нарушение неприкосновенности частной жизни». Если они добывались посредством нарушения тайны переписки, телефонных переговоров, телеграфных или иных сообщений, то и по совокупности со ст. 138 УК.
Нередкостью стало прослушивание телефонных переговоров. Установление «прослушки» может производиться в оперативно-розыскных целях по строгой прокурорско-судебной процедуре. Не имеющие отношения к правоохранительной деятельности «кулибины» изготавливают такие прослушки и продают всем желающим.
Последние обманно ставят их на устройства связи и получают конфиденциальную информацию о личных и семейных тайнах абонента. Делается это в целях промышленного шпионажа, по УК РФ не наказуемого, вымогательства, мошенничества, дискредитации потерпевших и пр. Такие действия соответственно и должны наказываться за изготовление и использование прослушивающих устройств по
УК за приготовление к тяжкому или особо тяжкому преступлению или по ст. 137 и 138 УК.
Социально-нравственные критерии лежат в основе определения таких оценочных признаков, как «жестокость», «хулиганские побуждения», «садистские методы», «издевательство», «психоформирующая ситуация», «низменный поступок», «надругательство».
Верховный Суд РФ не делает каких-либо послаблений относительно доказательств оценочных признаков составов, требуя их описания и доказательств вменения. Пункт 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре» гласит: «В приговоре необходимо мотивировать выводы суда относительно квалификации преступления по той или иной статье Уголовного кодекса, его части либо пункту. Признавая подсудимого виновным в совершении преступления по признакам, относящимся к оценочным категориям (тяжкие или особо тяжкие последствия, крупный или значительный ущерб, существенный вред, ответственное должностное положение подсудимого и другие), суд не должен ограничиваться ссылкой на соответствующий признак, а обязан привести в описательной части приговора обстоятельства, послужившие основанием для вывода о наличии в содеянном указанного признака»[13].
В случаях, когда правосознание следователя или суда оказалось недостаточным для квалификации оценочных признаков, назначается экспертиза и к рассмотрению уголовного дела привлекаются специалисты.
Изложенное позволяет сформулировать правила квалификации абсолютно (неусловных) оценочных признаков составов преступлений:
а) при их толковании следует исходить из того, что характер их общественной опасности определяет уголовное законодательство, называя родовые, видовые и непосредственные объекты соответствующего преступления, признаки потерпевшего, содержание ущерба, причиняемого объектам и потерпевшим, умыслом, мотивом и целью;
б) правоприменитель конкретизирует обобщенные оценочные признаки по степени опасности соответствующих элементов состава в зависимости от ситуационных обстоятельств дела, измеряя величину ущерба, времени, места, обстановки совершения преступления;
в) при конкретизации степени общественной опасности элементов деяния с оценочными признаками недопустим выход за пределы категории деяния и характера опасности преступления, т.е. за рамки объекта, предмета, потерпевшего, содержания ущерба, умышленной формы вины, мотивов и целей деяния;
г) описание содержания ущерба, как и во всех других преступлениях, производит законодатель, поэтому моральный вред оценивается по объективным критериям, а не по субъективным, эмоциональным представлениям потерпевшего;
д) во избежание квалификационных ошибок при применении норм с оценочными признаками акцент делается на законодательную формулировку специфических криминообразующих элементов. В оскорблении — это «неприличная форма», в клевет — «заведомо ложные» сведения, в нарушении неприкосновенности частной жизни — «личная» или «семейная» тайны, не затрагивающие интересов других лиц, в том числе членов семьи, а также общества и государства;
е) если в уголовно-правовой норме содержится слово «незаконные», это означает е бланкетность. Тогда интерпретатору потребуется найти нормы о законных действиях сопоставлением определить незаконность соответствующих действий;
ж) при раскрытии оценочных признаков следует прибегать к прием систематического толкования, сопоставляя такие признаки с одноименными либо близкими терминами УК, других отраслей права, подзаконных актов;
з) при коллизии норм федерального законодательства при квалификации предпочтение отдается не нормам уголовного права, что вытекает из принцип гуманизма и уголовно-процессуального закона о толковании неустранимы противоречий в пользу подсудимого. Поскольку большинство составов с оценочным признаками относятся к категории небольшой тяжести и рассматриваются мировым судами, проблема правильной квалификации с учетом межотраслевой коллизионност может решаться, как представляется, без особой сложности;
и) большинство остальных оценочных признаков принадлежит к условным, мерным относительно оценочным. Среди них обозначенные термином «иные», «другие», чаще общественно опасные последствия и насилие.
Ущерб, вред по размеру относится к так называемым «мерным», исчисляемы оценочным признакам, по размеру — «значительный», «существенный», «крупныйущерб, «тяжкий вред».
Заключение
Таким образом, квалификация составов преступлений с оценочными признаками представляет определенные трудности. Описания в диспозициях уголовно-правовых норм признаков составов по степени определенности подразделяются на конкретные и оценочные. Первые (их еще называют постоянными) представлены так, что они либо наличествуют, либо отсутствуют. Для их квалификации ответ формулируется по механизму "да - нет". Иных количественных измерений они не требуют. Оценочными свойствами обладают элементы объективной стороны составов и более всего - предметы, способ, общественно опасные последствия.
Например, конкретные элементы состава указаны в п. "в" ч. 3 ст. 131 УК - изнасилование "потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста", характеристика потерпевшего - в ст. 134 УК (половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста), в ст. 135 УК (развратные действия). Конкретно описаны последствия в составе аборта (ст. 123 УК) и составе нарушения правил охраны труда (ст. 143) - причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью либо смерти. Статья 316 УК предусматривает наказание за укрывательство "особо тяжких преступлений". Квалифицированный состав заведомо ложного доноса (ч. 2 ст. 306 УК) предполагает обвинение лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Категоризация преступлений исчерпывающе представлена в ст. 15 УК.
Элементы составов с оценочными признаками не раскрываются как "да - нет". Они представлены в диспозициях норм обобщенно и поэтому при квалификации требуют конкретизации в зависимости от места, времени, обстановки и других обстоятельств совершения данного деяния. При их квалификации существует реальная опасность разночтения в правоприменительном толковании. Во избежание субъективизма толкования оценочных признаков следует придерживаться определенных критериев.
Прежде всего надо определить истоки оценочности того или иного признака состава.
Во-первых, оценочными признаками обладают те элементы составов, которые нельзя сформулировать в определенном количестве. Комплексные, многообразные последствия ряда преступлений, которые посягают на основной, дополнительный и факультативный объекты, закон описывает как "иные тяжкие последствия", называя через союз "или" конкретные последствия (чаще всего смерть или тяжкий вред здоровью).
Во-вторых, оценочная характеристика вынуждена содержанием вреда и ущерба. В отличие от материального и физического ущерба вред, наносимый иным объектам, может быть соответственно этим объектам организационным, социальным, политическим и т.п. Он не измеряется в минимальных размерах оплаты труда и в тяжести вреда здоровью. Например, в ч. 1 ст. 136 и ч. 1 ст. 137 УК говорится о причинении вреда "правам и законным интересам граждан". Социальный вред в виде нарушения равенства прав и свобод человека и гражданина или нарушения неприкосновенности частной жизни не поддается количественному измерению и потому сформулирован в обобщенной форме. Не представляется возможным описать все варианты "иной личной заинтересованности". В ст. 145.1 УК, к примеру, мотив корысти конкретен, а "иная личная заинтересованность" - оценочна. То же в отношении "низменных побуждений" в ст. 153 УК (подмена ребенка) и ст. 155 УК (разглашение тайны усыновления (удочерения).
Литература
1. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993г.
2. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ
3. Братухин М.В. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М.: Олимп Аст, 2009г. С. 570
4. Валуев С.В. Уголовное право России. Особенная часть. М., 2009. С. 370
5. Кудрявцев П.Ю. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М.: Юристъ, 2008. С. 365.
6. Гражданское право: учебник: в 3 т. Т. 1. / Е.Н. Абрамова, Н.Н. Аверченко, Ю.В. Байгушева [и др.]; под ред. А.П. Сергеева. - "РГ Пресс", 2010 г.
7. Савельева О.А. Судебное толкование в применении уголовного закона. - "Юрайт", 2008 г.
8. Малумов А.Ю., Шевцов П.А. Комментарий к Федеральному закону от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (постатейный). - "Деловой двор", 2009 г.
9. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова). - 6-е изд., перераб. и доп. - "Юрайт-Издат", 2010 г.
10. К вопросу об оценочных категориях, используемых при квалификации насильственных преступлений против личности (Р.С. Джинджолия, "Право в Вооруженных Силах", N 6, июнь 2005 г.)
11. Уголовное право России. Общая часть. Учебник. (под ред. доктора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки Российской Федерации В.П. Ревина) - 2-е изд., испр. и доп. - М.: ЗАО Юстицинформ, 2009 г.
12. Уголовное право: Учебник для вузов. М.: Инфра-М. 2009. 443с.
13. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. М.: Юристъ. 2009. 532с.
[1] Кобзева Е.В. Оценочные признаки в уголовном законе. Саратов, 2007. 34.35с
[2] Лопашенко Н.А. Еще раз об оценочных категориях в законодательных формулировках преступлений в сфере экономической деятельности // Уголовное право. 2008. № 2. С. 42.
[3] Малиновский А.А. Оценочные понятия в законодательстве // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование. Н. Новгород, 2010. Т. 1. С. 268.
[4] Уголовное право России. Общая часть. Учебник. (под ред. доктора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки Российской Федерации В.П. Ревина) - 2-е изд., испр. и доп. - М.: ЗАО Юстицинформ, 2009 г.
[5] Малумов А.Ю., Шевцов П.А. Комментарий к Федеральному закону от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (постатейный). - "Деловой двор", 2009 г.
[6] Савельева О.А. Судебное толкование в применении уголовного закона. - "Юрайт", 2008 г.
[7] Гражданское право: учебник: в 3 т. Т. 1. / Е.Н. Абрамова, Н.Н. Аверченко, Ю.В. Байгушева [и др.]; под ред. А.П. Сергеева. - "РГ Пресс", 2010 г.
[8] Кудрявцев П.Ю. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М.: Юристъ, 2008. С. 365.
[9] Валуев С.В. Уголовное право России. Особенная часть. М., 2009. С. 370
[10] Кудрявцев П.Ю. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М.: Юристъ, 2008. С. 365.
[11] Кудрявцев П.Ю. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М.: Юристъ, 2008. С. 365.
[12] Уголовное право России. Общая часть. Учебник. (под ред. доктора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки Российской Федерации В.П. Ревина) - 2-е изд., испр. и доп. - М.: ЗАО Юстицинформ, 2009 г.
[13] Уголовное право: Учебник для вузов. М.: Инфра-М. 2009. 443с.