Она сделала паузу, прежде чем добавила: «Ничего».
Мягко хихикая, она пересекла комнату и забралась назад в кровать, с весельем игнорируя свой телефон, который запищал три раза подряд.
***
— Что-то важное? — спросил Зак, поднимая собственный телефон, пока Ашер печатал, выглядя так, будто видал дни и получше.
Важное? А как же! Обнаженная Саванна была на первом месте в списке важных дел Ашера — не то чтобы он смог что-нибудь сделать с этим, сидя в Лос-Анджелесе.
Мужчина положил свой телефон экраном вниз на барную стойку и посмотрел на своего нового друга.
— Ух, да. Нет, не совсем, — он пожал плечами, взял свой напиток и покружил лед по кругу. — Просто, м-м, моя жена.
К черту это, но она все еще могла сбить его с толку. Даже если находилась на другом конце Земли.
Зак кивнул на собственный изношенный телефон.
— Да. Это Вайли.
— Что мерзко? (прим.: игра слов, «Vile» — сокращение от имени Вайолет, как Зак ее называет, а также это слово можно перевести как «мерзкий», «подлый») — спросил Ашер, потягивая скотч и решая, что это было не так уж и плохо.
— Нет. Вайли это... — Зак усмехнулся, его жесткое лицо выглядело солнечным, когда он крутил кольцо на пальце. — Так я называю свою жену. Вайолет.
Ашер почувствовал, как его брови сомкнулись вместе.
— И это не проблема?
Зак усмехнулся, заем мягко рассмеялся, будто вспомнил нечто забавное.
— Так и было. Однажды. Но она пережила это.
— Иногда я называю Саванну пришельцем. Но я все еще убежден, что это может быть правдой, — признался Ашер.
— Как вы двое встретились?
Ашер сделал глоток своего напитка, слова с давнего прошлого пронеслись в его голове. «Мне поручили написать статью для очень важной национальной газеты, «Финикс Таймс». Они хотят интересную людям статью в срок к четвертому июля, и я подумала... ну, я подумала, не мог бы мистер Ли, который...»
— Она журналист. Или была. Когда-то, — сказал Ашер, улыбаясь Заку. — Она появилась у моей двери с тарелкой домашних брауни, одетая в летнее платье своей сестры и...
— И что? — спросил Зак, поворачиваясь всем телом к Ашеру и опираясь локтем о барную стойку.
— Она хотела взять интервью, — Ашер выдохнул, встречаясь взглядом с компаньоном. — Я выглядел хуже чем сейчас, если можешь в это поверить.
Зак скривился, в его глазах отражалось сожаление.
— Я не хотел спрашивать.
— Я был в Афганистане. Самодельное взрывное устройство, — сказал Ашер. — В первый раз, когда я встретил ее, ну, к тому времени, у меня было много операций, но полагаю я, ну, в каком-то смысле уже забил.
— На операции?
— Забил на все. На еще больше операций. На жизнь. На друзей. На то, чтобы встретить новых людей, — Ашер тихо усмехнулся, даже после стольких лет не в силах скрыть следы горечи в своем голосе. — Когда ты выглядишь как монстр, когда тебя пугаются дети, ну, легко сдаться и на все забить.
— Так что произошло? — спросил Зак.
— Я встретил Саванну Калхун Кармайкл. Я не видел женщины красивее нее много лет. Даже и близко. И я не мог отказаться от шанса увидеть ее снова. Поэтому я согласился на интервью, и она начала приходить три раза в неделю.
— И вы влюбились друг в друга, — сказал Зак, своим стаканом ударяя по стакану Ашера.
Мужчина сделал большой глоток, вспоминая пикник в роще... как они смотрели фильм на ее заднем дворе... как он наблюдал за ней, управляющей его автомобилем по проселочным дорогам Вирджинии... то, как ощущались ее мягкие губы в первый раз... как идеально они подошли друг другу, когда он скользнул в ее тело. Его сердце колотилось в груди. Что на тебе надето? Ничего.
— Что-то в этом роде, — он осторожно поставил свой стакан на стойку, слегка поправил штаны и решил сменить тему, пока не опозорился. — А что насчет тебя и... Вайли? И как тебе, черт побери, удается оставаться живым, называя ее так?
Зак Обри прикончил свой напиток и подал знак для другого, но Ашер потянулся и накрыл руку Зака своей бионической рукой.
— Моя очередь покупать напитки, — он кивнул официантке и попросил два стакана бурбона, аккуратно повернувшись к Заку, когда она поспешила прочь. — Итак?
— Наша с Вайли история, — сказал Зак, задумчиво потирая большим пальцем нижнюю губу, — началась в Йеле...
***
Зак был тощим, бледным маленьким говнюком, который едва знал, каково это — иметь друга. И Вайолет, с растрепанными волосами и большой грудью, вошла в его комнату в общежитии, в его жизнь — в его сердце — как наказание Божье.
К большому удивлению и удовольствию Зака его новый друг, Ашер, слушал в молчаливом увлечении, простонал, когда Зак признался, что был не в силах ответить на разбивающие сердце слова Вайолет «Я люблю тебя», и понимающе кивнул, когда Зак объяснил, что встреча с ней через девять лет была похожа на судьбу.
— Писательница и рокер, да? Ты когда-нибудь добивался, чтобы она полюбила то, что любишь в музыке ты? — спросил Ашер.
Зак искренне рассмеялся.
— Черт, нет. Нет, мужик. Даже чуть-чуть. В первый раз, когда я взял ее на концерт? Фу. Честно, я испугался, что нашим отношениям конец.
— Но такого не произошло.
— Слава Богу, нет. Я не мог позволить ей снова уйти, — сказал Зак, потягивая свой второй стакан скотча, пока Ашер пил свой второй стакан бурбона. — Думаю, я бы сделал все, что мне потребовалось, понимаешь? Чтобы заставить ее остаться. К счастью, шторм отнял у нас право решать.
— Так она была вынуждена остаться.
— Ага, — кивая, ответил Зак. — Что-то типа того. Это странно. В конце, по правде говоря, я ушел от нее.
— Что?
Зак кивнул, вздрогнув, когда вспомнил выражение ее лица, когда сказал ей: Я стою перед тобой, говорю, что люблю тебя, что буду любить тебя несмотря ни на что, до самой смерти. Но также я говорю тебе, что если ты не всей душой в этом, Вайли, это не сработает. Ты нужна мне вся. Прости, что я такой жадный ублюдок, но я не Шеп Смолли, и не могу быть с тобой, если твое сердце не полностью принадлежит мне.
— Ты должен понять, — сказал Зак. — Я был всей душой за нас. Знал, что она была тем, чего я всегда хотел, но она не была готова к «нам». Ей требовалось кое с чем разобраться.
«Типа ее помолвки с Шепом, мать его, Смолли... успокой господь его гребаную душу», — неохотно добавил он.
— Так что случилось? — спросил Ашер.
Зак пожал плечами.
— Я на два месяца уехал в тур. Она вернулась домой. И этот перерыв, мой друг, заставил нас обоих желать чертовой смерти.
Ашер тихо простонал, словно вспоминал похожую историю в своем прошлом.
— Я так понимаю твою боль, брат.
— Но... — Зак поднял свой напиток, и Ашер сделал то же самое. — Я вернулся домой. Она ждала. А остальное, как они говорят, уже история.
— И они жили долго и счастливо, — сказал Ашер, чокаясь с Заком, прежде чем прикончить остаток своего напитка, когда Зак сделал то же самое.
«Внимание для всех клиентов «Юнайтед», которые направляются на восток. Пожалуйста, оставайтесь на связи для важных новостей. Мы с сожалением сообщаем вам, что Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия и Вашингтон закрыли свои взлетно-посадочные полосы до утра. Повторяем, все рейсы на восток в Бостон, Нью-Йорк, Филадельфию и Вашингтон и другие аэропорты Северно-Восточной зоны отменены».
Когда голос из громкоговорителя исчез, Зак закрыл глаза и со стуком поставил свой стакан на стойку.
— Бл***ть.
— Не могу поверить в это!
— Я тоже, но ох, черт, это дерьмово.
Зак уперся лбом в ладони, потом сцепил их на затылке и уставился на стойку бара. Вайолет просила не соглашаться на тур близко к Рождеству. Она практически умоляла его не рисковать, чтобы не пропустить совместное празднование. Ее мать была в Мэйне, должна была работать и сестра Зака, Кора, которая проводила каникулы с его отчужденными родителями на севере Нью-Йорка. Вайолет беспокоилась, что он не сможет вовремя вернуться домой, хоть мужчина и пообещал ей, что справится. Сейчас, все выглядело так, будто он не сможет выполнить свое обещание.
— Пошли поговорим с кем-нибудь из отдела обслуживания клиентов?
Они оплатили свои счета, схватили сумки и направились к длинной очереди разочарованных пассажиров. Зак выбрал телефон из заднего кармана, чтобы проверить. Никаких сообщений. В Нью-Йорке сейчас было три утра, где Вайолет, мирно спала, ожидая когда ее разбудит входящий в дверь муж. Бл*ть, бл*ть. Бл*ть. Перспектива подвести ее разрывала его на части.
Он открыл новое сообщение, моля Бога о правильных словах для объяснений.
***
Вайолет Обри проснулась от яркого солнечного света, пробивавшегося в ее спальню, и потянулась к Заку. Обнаружив, что его сторона кровати пустая и холодная, ее мозг напомнил ей, что его рейс отложили до восьми вечера. Он не появится дома еще час или два. Девушка растянулась, открыла глаза и перекатилась на спину.
«Сегодня большой день», — подумала она, скользя руками к своему животу и нежно его гладя.
Сегодня она собиралась преподнести Заку самый большой Рождественский подарок в его жизни.
Вайолет все еще не была уверена, что он скажет. На самом деле, они не стремились создать семью, хотя супружеская жизнь и полное помешательство друг на друге привели их к нескольким беззаботным ночам, так что это было не совсем невозможно.
Будет ли он также шокирован, как была и она? Будет ли он рад, как и она? Или Зак будет чувствовать, что они не готовы к ребенку? Хотя их жизнь в основном была сосредоточена в Нью-Йорке, где они в соавторстве писали и продюссировали шоу на Бродвее, Зак все еще был востребованным музыкантом, и ему нравилась возможность время от времени возвращаться на сцену, как было и в прошлые выходные, и он уехал в Лос-Анджелес. Конечно же, частичка Вайолет чувствовала опасения. Будет ли она хорошей матерью? Был ли он готов стать отцом? Имело ли это значение? Ребенок Обри был уже в пути, и у них оставалось около семи месяцев, чтобы все это выяснить.
Она сделала глубокий вдох и вздохнула, напевая, когда потирала гладкую кожу своего живота.
Половина его, половина меня,
Кто-то совершенно новый.
Половина его, половина меня,
Его губы, мои коленки.
Его глаза, мои пальчики,
Его щечки, мой носик.
Половина его, половина меня.
Семья.
— Все, что нам сейчас нужно, чтобы папочка написал колыбельную, — нежно сказала она.
Затем Вайолет радостно рассмеялась, села и взяла телефон с прикроватной тумбочки, чтобы проверить, не было ли сообщений. Он пил бурбон с ветераном, когда в последний раз писал ей. Сейчас...
Ее лицо вытянулось.