Поп стремился усилить пейзажную декоративность, поэтому брал элементы из предшествующих стилей регулярного садоводства. Однако А. Поп поставил в саду небольшие классические постройки, полускрытые зеленью, как это было принято делать в соответствии со стилем рококо Центральная садовая постройка А Попа – грот – имеет вид классической ротонды. Позже грот стал излюбленной деталью пейзажных парков, вообще, сам Поп считал, что он организует свой сад по пейзажному принципу.
Однако в саду Твикенхэма можно заметить не только элементы пейзажности, но романтизма. На небольшой территории сада, названного конспектом природы, невозможно было создать значительные пейзажные картины, однако здесь уже не было стриженых деревьев и симметрии. Украшением сада служили большой газон, спускавшийся от дома к реке, и плакучие ивы около дома.
Грот весь убран подарками (камнями и раковинами, присланными поэту различными людьми из Италии, Египта, Кента, Плимута, Корнуолла, Йоркшира и т. д.). Поэтому грот называли еще Раковинным храмом. Помещения грота не похожи друг на друга. Этот грот имел открытый вход, через него был виден, как в раме, определенный участок Темзы.
В этой раме из драгоценностей (разнообразных камней и раковин) внезапно появлялись и пропадали суда, как в „перспективном стекле“ Когда закрывались двери этой „драгоценной рамы“ и в гроте становилось темно, на противоположной стене через небольшое отверстие в двери появлялись своеобразные движущиеся картины. Кроме того, в гроте можно было почувствовать перемены от света к сумеркам и от сумерек к свету.
Поп провозгласил три главных принципа разбивки парков – контрастность, неожиданность (сюрпризность) и скрытие ограды Он с гордостью заявлял, что две плакучие ивы в его маленьком садике на берегу Темзы – самые красивые в королевстве. Замысел Попа претворял в жизнь ландшафтный архитектор Бриджмен (именно он признан первым строителем пейзажных парков).
|
|
Кроме сада в Твикенхэме Бриджмен создал первоначальную планировку сада в Стоу, разбил Королевский сад в Ричмонде.
А. Поп утверждал, что „мужественные британцы, презирая иноземные обычаи, предоставляют своим садам свободу от тирании, угнетения и автократии“. Он рекомендовал при устройстве садов советоваться во всем с „гением местности“, то есть с природой. Поэт был так увлечен садовым искусством, что в 1724 году написал: „Садоводство ближе… к божественному творчеству, чем поэзия“. Во многих его работах встречаются описания садовых ландшафтов.
У Попа, как общепризнанного законодателя вкуса, быстро нашлись последователи.
Поэт оказал большое влияние на теоретиков пейзажного садоводства середины XVIII века – Филиппа Соускота и поэта Вильяма Шенстона и популяризаторов – Джозефа Спенса и Хораса Уолпола.
Воодушевленные примером Попа английские магнаты стали окружать свои дворцы так называемой дикой природой. Они вырубали аллеи, уничтожали гидравлические сооружения, выкорчевывали деревья и кустарники, которым садовники придали формы конусов, пирамид, прямые каналы превращали в окаймленные живописными берегами „змеящиеся“ речки. На месте бассейнов правильной четырехугольной и округлой формы сооружали пруды естественных очертаний, заросшие тиной, кувшинками и водяными лилиями. Таким образом создавался пейзаж дикой природы.
|
|
Однако и английский парк подчинен строгим формальным принципам. Ландшафтные архитекторы стремились подражать только исключительно красивым ландшафтам Италии, известным по картинам Лоррена, Пуссена (У. Кент буквально воспроизводил картины итальянских художников в пейзаже парков).
„Кроме того, существует ряд формальных принципов, которые обязательно присутствуют в каждом английском парке, – пишет М. Соколова. – Это так называемый „На, ha!“ – ров, незаметно отделяющий парк от окружающей местности и в то же время эффективно защищающий его от вторжений скота. Это „бит“ – дорожка, идущая по всему периметру парка и представляющая таким образом маршрут, позволяющий осмотреть все владения. Это огромные „пустые“ (без цветников и скульптуры) газоны; посадки деревьев наподобие „десятки пик“, всевозможные серпантинные дорожки, причудливые, извилистые русла рек, которые менялись по прихоти заказчиков; это старые, засохшие деревья, которые высаживались“ для создания специфического эффекта. Изощренность садоводов доходила до того, что даже овцы, пасшиеся на лугах, подбирались по цвету шерсти, чтобы создавать издали красивые колористические пятна“.
Стоу
Парк Стоу в Бекингемшире – в резиденции лорда Кобхэма (около 100 км от Лондона) – самое совершенное произведение английского паркового искусства.
До XVIII века здесь существовал регулярный парк, созданный по проекту архитектора Ванбрега. В 1714 году архитектор Бриджмен (умер в 1738 году) начал его переделывать в парк пейзажного типа, добавив к нему участки площадью около 400 га. Кстати, именно Бриджмена англичане считают первым строителем пейзажных парков (ему принадлежат планировки сада Твикенхэм, Королевского сада в Ричмонде). Закончили перепланировку сада в Стоу в 1738 году архитектор Уильям Кент (1685–1748) и его ученик Ланселот Браун (1715–1783).
|
|
Уильям Кент родился в Бридлингтоне, в Йоркшире. Его трудовая деятельность началась со скромной работы в качестве мастера по расписыванию карет.
Он стал известным зодчим после того, как его приметил граф Берлингтон в Риме, где Уильям учился живописи у Бенедетто Лути. В доме Берлингтонов Кент стал своим человеком (его и похоронили в 1748 году в их семейной усыпальнице).
Кент тесно сотрудничал с Берлингтоном, способствовал распространению в Британии палладианского стиля. В его творчестве отразились различные направления, в том числе готика и романтизм.
В 1734 году Кент начал строить первый дом в стиле классицизма (поместье Холкхэм‑Холл, графство Норфолк). В 1735 году Кент стал придворным мастером в Лондоне.
Талант Кента был весьма разносторонен. Поначалу он занимался живописью, писал и портреты, и религиозные и исторические картины, расписывал потолки, делал офорты, рисунки для различной утвари, иллюстрировал книги, разбивал сады и строил дворцы. Он занимал должности королевского плотника, королевского архитектора, хранителя королевских картин и главного королевского живописца. Однако произведений Кента сохранилось не так много.
С 1730 года Кент занялся планированием парков. Об этом ландшафтном архитекторе говорили: „Магомет придумал рай, Кент создавал их во множестве“. Он был настолько популярен, что его называли даже английским Рафаэлем. Хорас Уолпол, назвав его отцом современной садово‑парковой архитектуры, заявил: „Он перескочил через садовую изгородь и увидел, что вся природа – сад“.
Кент создавал планировку знаменитых парков виллы герцога Девонширского в Чисике недалеко от Лондона, Карлтон‑хауса в Лондоне, Клермонта рядом с Лондоном и другие.
Парк Стоу называют лучшей его работой.
В своем творчестве он стремился приблизить английский ландшафт к пейзажам Клода Лоррена (1600–1682), знаменитого французского художника, много лет проработавшего в Италии. Поэтому Кент был категорически против прямых линий в разбивке аллей, поскольку их нет в природе. Он во всем старался следовать принципам естественности. Стремился создать живописные перспективы и распределить свет и тень в пейзаже, добиться непрерывной смены картин, изменяя для этого характер отдельных пейзажных композиций. Уильям Кент умело показывал красоту отдельно стоящих деревьев, учитывая силуэт, форму, цвет и фактуру кроны.
В подражание живой природе он мог поместить сухие деревья в естественном пейзаже. Его парки продолжались и за их пределами.
Устроенные им парки отличались камерностью, лиричностью, обилием украшений в античном духе – статуй и павильонов. Творчество Уильяма Кента вдохновило многих архитекторов. Говорили, что работать над парками надо так, как это делал Кент, как художник и поэт.
Однако Вальтер Скотт иронически замечал, что парки Кента имеют не больше сходства с природой, чем румяна престарелой кокетки со свежим румянцем деревенской девушки.
Ланселот Браун, другой автор проекта сада Стоу, создал около сотни садов на Британских островах и вошел в историю под кличкой Капабилити (потенциальный).
Его называли так потому, что он имел обычай при разговоре с заказчиками все время твердить: „Ваш участок обладает большими возможностями“ (по‑английски „ capabilities “). Он создал планировку парков старинных поместий в Бленеме, Оксфордшире, Бакингемшире, Петуорте, Западном Суссексе, проектировал также архитектурные сооружения. Браун был так уверен в своей способности превзойти красоту природы, что однажды, создав пруды и протоки в большом парке, воскликнул: „О Темза, ты никогда мне этого не простишь!“
Парк Стоу расположен на площади 200 га. В его планировке использован прием, получивший название „На, ha!“. Он заключается в том, что садовую стену прятали во рву, поэтому взгляду открывались близлежащие окрестности.
Дворец – центр композиции всего парка. Перед дворцом с севера и юга – открытые прямоугольные площадки. В южном направлении перспективу парка завершает статуя короля Георга 1, а с северной стороны – водоем.
Здесь созданы небольшие лужайки и разнообразные виды, благодаря пересеченному рельефу с оврагами, холмами.
Парк украшают различные декоративные элементы: беседки в виде храмов Венеры, Дружбы, Бахуса, скульптура, пещеры и т. д. Шедевром мировой архитектуры признан построенный Кентом в парке Стоу элегантный круглый павильон – Храм античной добродетели. Позже его творение пытались повторить зодчие всей Европы.
Заслуга Кента состоит в том, что он „выявил достоинства существующего пейзажа – округлил форму рощ, усилил склоны, добавил цвета, посадив необходимые для этого деревья; пейзажи связал в последовательность, раскинув сеть тонких живописных дорожек. Недостатком сада считают обилие построек. На сравнительно небольшом парковом участке были построены храм Вакха, храм Венеры, пещера Дидоны, пустынька Св. Августина, храм Дружбы и знаменитый Палладиев мост“, – пишет В. Дормидонтова.
Сначала граница парка в Стоу была обозначена регулярными посадками деревьев, позднее они были заменены группами деревьев и кустарников, в результате чего открылась перспектива на окружающие пейзажи.
„Парк в Стоу – типичный английский парк, который „зачастую содержит огромное количество намеков – исторических, политических, нравственных, – пишет М. Соколова. – Так лорд Кобхэм, например, в своем поместье в Стоу установил за домом статуи государственных мужей Англии и снабдил надписями из „Энеиды“, повествующими о блаженстве духов на Елисейских полях, а рядом собирался провести реку Стикс. Другой землевладелец соорудил посреди парка храм Счастья, а посетителям предлагал найти к нему правильную тропинку (она шла между статуями Разума и Невинности). Третий, напротив, поместил в центре своего сада храм Смерти, а входы в сад оформил в виде гробов и снабдил письменными призывами к добродетели. Одно время существовала повсеместная мода на „дорожки влюбленных“, по сторонам которых ставились скамейки с соответствующими надписями. А серпантинная дорожка, ведущая в гору, достаточно распространенный элемент английского парка, называлась не иначе как Парнас“.
За три века англичане создали множество парковых ансамблей. И сейчас сорок тысяч государственных и частных парков Великобритании обычно открыты для посещения.
Гайд‑парк
Среди английских парков Гайд‑парк (площадь 160 га) и примыкающий к нему с запада Кенсингтон‑гарденз, или Кенсингтонский сад (площадь 140 га), наиболее заметны на карте Лондона. Оба объекта образуют массив шириной более 1 км и протяженностью 2,5 км. Кроме того, рядом с Гайд‑парком находятся Сент‑Джеймсский парк, Грин‑парк – все они цепочкой тянутся друг за другом и занимают почти 400 га площади в центре большого, столичного и к тому же древнего города. Лишь в Лондоне, как в городе рассредоточенного типа, не скованном кольцом городских стен, стало возможно такое неэкономное расходование земли.
Гайд‑парк (так же как Сент‑Джеймсский, Грин‑парк) возник на месте заповедных охотничьих лесов, огороженных в XVI веке Генрихом VIII. В то время в нем в изобилии водились дикие кабаны и буйволы. Оливер Кромвель невзлюбил Гайд‑парк потому, что однажды здесь прострелил себе ногу (пистолет выстрелил у него в кармане). Придя к власти, Кромвель распорядился продать земли парка по частям.
Гайд‑парк стал принадлежать Вестминстерскому аббатству. Когда земли монастырей были конфискованы, парк отошел к казне.
Гайд‑парк был открыт для посещения публики раньше, чем другие королевские парки, – еще в 1637 году. Планировку Гайд‑парка и Кенсингтонского сада выполнил в 1730 году Бриджмен. По его проекту была сооружена дамба на реке Вестбурн и сделан пруд Серпантин (по приказу жены короля Георга II леди Каролины; на эту затею она потратила 20 тысяч фунтов, которые взяла из казны втайне от мужа).
В 1851 году в Гайд‑парке была организована первая Всемирная выставка. Для нее по проекту ландшафтного архитектора Джозефа Пэкстона (1801 – 1865) было возведено здание из стекла и металла, названное Хрустальным дворцом.
Проектирование Хрустального дворца стало для Пэкстона главным делом жизни. Он приступил к этой работе, когда узнал, что выставочный комитет отверг все более чем двести проектов, представленные на конкурс. Первый набросок он сделал 11 июня 1850 года, а тринадцать дней спустя уже представил готовые чертежи.
Архитекторы Европы просто негодовали оттого, что этот обыкновенный садовник вместо дворца собирается построить какой‑то стеклянный колпак, оранжерею.
Действительно, дворец очень напоминал оранжерею, которую Пэкстон создавал раньше для заморских пальм.
Тем не менее, проект садовника был одобрен выставочным комитетом, а построенный дворец с восторгом был принят публикой. Павильон представлял собой один огромный зал, под его крышей оказались два столетних вяза (парламент запретил рубить деревья Гайд‑парка). Русский философ, историк и литератор А. Хомяков, посетивший выставку, написал по этому поводу: „То, что строится, обязано иметь почтение к тому, что выросло“.
Хрустальный дворец стал одним из первых сооружений, в котором были использованы унифицированные элементы: все здание было составлено из одинаковых ячеек, собранных из 3300 чугунных колонн одинаковой толщины, однотипных деревянных рам, металлических балок и одинаковых листов стекла максимально возможного размера.
Огромное здание, равное по площади четырем соборам Св. Петра (более 74 000 кв. м), было сооружено за шесть месяцев. Современники считали Хрустальный дворец чудом инженерного искусства.
После выставки дворец был разобран, а позже на общественные пожертвования восстановлен на юге Лондона в Сайденхеме, где простоял до пожара 1936 года.
Каким он был на самом деле, можно узнать, посмотрев на лондонские вокзалы Кингз‑кросс и Пэддингтон, построенные в середине XIX века.
После Первой всемирной выставки Общество искусств предложило на средства, полученные от выставки, создать комплекс учреждений для пропаганды прикладного искусства. Так, в 1857 году появился Южно‑Кенсингтонский музей, ставший позднее Музеем Виктории и Альберта.
На границе между Кенсингтон‑гарденз и Гайд‑парком установлен памятник принцу Альберту – мужу королевы Виктории. Он был создан по проекту Гилберта Скотта в 1863–1872 годах. Поднявшись по нескольким широким ступеням с любой из четырех сторон, оказываешься на высоком цоколе, украшенном 178 мраморными фигурами художников и скульпторов, музыкантов и поэтов. По углам цоколя расположены скульптурные группы, олицетворяющие ремесла и науки. Сама фигура принца, пятиметровая бронзовая, золоченая, расположена под каменным балдахином, украшенным мозаикой и готическим шпилем.
У южной границы Кенсингтонского сада располагается здание Альберт‑холла, зрительный зал которого может вместить до 10 тысяч человек.
Для Гайд‑парка характерны большие открытые лужайки, которые служат местом проведения массовых митингов. На территории парка есть знаменитый Спикерс‑корнер (Уголок ораторов) – здесь на полосках асфальта отведено место для собраний. В воскресенье утром в Уголке ораторов собираются желающие выступить с речью.
Поднявшись на скамеечку (запрещено ругаться, стоя на английской земле), оратор может критиковать правительство, шефа, жену.
В парк ведут многочисленные входы Гайд‑парк‑корнер‑скрин – главные ворота в парк. Не менее известна Мраморная арка – Марбл‑арч, расположенная на северо‑востоке парка. Прототипом этого монументального сооружения послужила римская триумфальная арка Константина. Автор триумфальной арки в Лондоне Джон Нэш сделал Марбл‑арч с тремя проездами, колоннами и рельефами. Сначала арка находилась перед Бекингемским дворцом; когда строительство нового дворцового корпуса было закончено, арку передвинули к Гайд‑парку. Но в 1908 году из‑за сильного движения транспорта территорию парка урезали, и Марбл‑арч оказалась отдельно стоящей на площади.
Территория парка изрезана большим количеством дорог, пересекающих ее во всех направлениях. Здесь немного сооружений, Гайд‑парк создан для прогулок. По аллее, начинающейся у самого шумного места города – Гайд‑парк‑корнера скачут кавалькады всадников или гарцует на лошадях целое семейство. На изумрудных лужайках Гайд‑парка пасутся бараны.
На стыке Грин‑парка и Гайд‑парка, на пересечении нескольких улиц находится Гайд‑парк‑корнер, маленькая площадь, считающаяся чуть ли не самым шумным и перегруженным перекрестком Европы. Пешеходы могут перебраться на другую сторону улицы, лишь воспользовавшись подземными переходами.
Во второй половине XVIII века известные лондонские архитекторы создавали многочисленные проекты для оформления Гайд‑парк‑корнер. В 1778 году градостроитель Роберт Адам предложил поставить здесь триумфальную арку, а по обеим сторонам от нее – колоннады. В 1825–1828 годах Децимус Бартон создал ансамбль Гайд‑парк‑корнер, который в несколько измененном виде существует и сейчас. У начала аллеи Конститьюшн‑хилл расположена триумфальная арка, известная как арка Веллингтона (раньше на ней была установлена конная статуя герцога, замененная в 1912 году бронзовой статуей богини победы на колеснице).
На своем веку Гайд‑парк повидал многое. Здесь устраивались дуэли. В 1816 году в пруду Серпентайн утопилась Гарриет Уэстбрук, первая жена знаменитого поэта Шелли.
Сегодня Гайд‑парк предоставляет все возможности для отдыха. Здесь разрешается сидеть и лежать на зеленых газонах, заниматься спортом и играть, совершать прогулки верхом и на автомобилях, покататься на лодке и искупаться в пруду, покормить уток и лебедей.
Особенно много народу бывает в воскресные дни. И. Герасимов так описал свое пребывание в Гайд‑парке: „Мы пробыли в Гайд‑парке не более двух часов, но за это время успели прослушать речи пяти ораторов. Первый, ирландец, горячо говорил об объединении Ирландской Республики с Северной Ирландией и резко отзывался о тех английских деятелях, которые препятствуют этому. Второй, негр, говорил о подъеме национального негритянского движения на африканских территориях и призывал жителей столицы содействовать этому движению. Третий придерживался явно идеалистического направления, он выступал за мир и против войны, но в качестве образца мирного сосуществования приводил голубей, разрешающих споры преимущественно мирными средствами и лишь в крайних случаях поединками. Четвертый, представитель лейбористской партии, серьезно и обстоятельно говорил о текущих политических событиях в Англии Последний оратор, английская девушка, призывала к ликвидации всех властей. Интересным показалось поведение присутствующих Они непрерывно двигались, подходили к той или иной группе, окружившей очередного оратора, несколько минут внимательно слушали его, а затем не спеша направлялись к другой группе. Создавалось впечатление, что большинство слушателей относится к произносимым речам как к своеобразному развлечению. Возможно, этому способствовали воскресное время, состав гуляющих, большое число ораторов и малочисленность аудитории у каждого из них. Во всяком случае, было ясно, что у лондонской полиции в Гайд‑парке были все основания относиться снисходительно даже к самым радикальным ораторам“.
Западная часть Гайд‑парка, Кенсингтон‑гарденз, стала местом действия героев сказки Д. Бэрри, написанной в 1904 году. В 1912 году за одну ночь, как в сказке, главному ее герою Питеру Пэну был поставлен бронзовый памятник (скульптор Джордж Фрэмптон).
По сказке Бэрри, дорожки в этом саду протоптались сами собой, а дерево Чекко Хьюллета, растущее здесь, необыкновенное (современные лондонские мальчишки всегда ведут раскопки около него, потому что Чекко потерял здесь один пенс, а нашел вместо него целых два).
Перед Кенсингтонским дворцом, возведенным для Вильгельма Оранского в 1689–1691 годах, разбит великолепный „голландский“ цветник.
Л. Воронихина писала: „Сотни людей, отдыхающих прямо на газонах; всадники, гарцующие на Роттен‑роуд‑аллее со специальным мягким грунтом, еще в XVII столетии отведенной для верховой езды; ораторы на углу парка у Марбл‑арч, говорящие на самые различные темы, от серьезных, политических, до таких, как ведение домашнего хозяйства или обучение певчих птиц; многолюдные митинги и демонстрации на широких парковых полянах – все это Гайд‑парк и все это Лондон“.
ГЕРМАНИЯ
Сан‑Суси
Под воздействием творчества английских архитекторов много пейзажных парков было создано и в Германии, например дворцово‑парковый ансамбль Сан‑Суси („Без забот“), который расположен всего в получасе езды от Потсдама.
Парк создан в середине XVIII века и занимает площадь 290,3 га. Первым его автором был Георг Кнобельсдорф (1699–1753), любимый архитектор Фридриха II. Кнобельсдорф отделывал интерьеры дворцов в Шарлоттенбурге, Потсдаме в стиле рококо.
Ганс Георг Кнобельсдорф родился в Саксонии в прусской аристократической семье.
Начал свою карьеру в армии, а, выйдя в отставку в чине капитана, занялся живописью. Обучался архитектуре в Берлинской академии. Состоял на придворной службе наследного принца, будущего короля Пруссии Фридриха II Великого, который направил его в учебную поездку по Италии и по возвращении поручил ему перестроить старый дворец в Райнсберге. В 1740 году Кнобельсдорф стал главным хранителем королевских замков и парков Пруссии, позже – министром Прусской генеральной директории. Самое известное творение архитектора – дворец Сан‑Суси.
В Потсдаме, по указанию короля, уставшего от многочисленных войн, Кнобельдорф построил в 1745–1747 годах небольшой, но изящный дворец.
Когда‑то, в конце XVII века на месте парка была песчаная равнина. Позже она была засажена редкими деревьями, привезенными из разных стран: высокоштамбовыми липами (они достигают сейчас высоты 4–5 м), дубами, красными каштанами, тисами и др. Кроны деревьев и кустарников постоянно подвергались и продолжают подвергаться стрижке. Результат по благоустройству парка превзошел все ожидания: сейчас на площади в 290 га не сразу обратишь внимание на дворцы или другие здания.
По проекту Георга Кнобельсдорфа были построены дворец и партер с шестью террасами и лестницей между ними.
По лестнице можно пройти на главную аллею длиной 2,5 км, пересекающую парк с запада на восток. Эта аллея (в отличие от Версаля) ведет не к дворцу, а к ротондам с фонтанами и скульптурами.
Уже в XIX веке в Сан‑Суси работал ландшафтный архитектор П. Й. Ленне.
Е. Чекулаева рассказывает: „По тихим аллеям Сан‑Суси можно ходить часами, ведь они продумывались лучшими мастерами паркового дела. Все по‑немецки аккуратно, ни один листик не растет наперекор собратьям. Будто ниоткуда возникает Китайский чайный домик – миниатюрный, как фарфоровая статуэтка. Далекий Восток, так восхитивший Европу столетия назад, предстает разнообразием образов. Белая крыша в виде шатра, а над куполом под зонтиком сидит улыбающийся китайский мандарин. Так и хочется его поприветствовать. Позолоченные скульптурные группы поведают о быте и традициях далекого китайского народа“.
Китайский чайный домик был построен в 1745–1747 годах архитектором Бюрингом.
Здесь вокруг центрального зала расположены три кабинета, а между ними – три открытые веранды с колоннами, сделанными в виде стволов пальмы. У стен кабинетов и на открытых верандах стоят позолоченные скульптурные группы.
Когда‑то в центре комплекса Сан‑Суси находились виноградник и вишневый сад.
Около Китайского чайного домика выращивались абрикосы, сливы, яблоки и груши, финики, ананасы, дыни и бананы росли в отапливаемых теплицах.
В 1751 – 1757 годах среди деревьев появился грот Нептуна (его украшают скульптура Нептуна с трезубцем и наяды с кувшинками).
Авторы книги „Парки мира“ отмечают: „Современное состояние территории парка, водоемов и растительности свидетельствует о большом внимании и огромной работе, которые ведутся в парке. Все исторически сложившиеся планировочные узлы комплекса и партер‑цветник перед картинной галереей, реставрируемый ныне в соответствии с первоначальным решением виноградник, цветники, Сицилианский сад, Северный сад, парк Шарлоттенхоф, сад Марли производят впечатление подлинных памятников садово‑паркового искусства. Здесь все составляющие архитектуру парка элементы – деревья, газоны, живые изгороди из разнообразных кустарников, цветники – кажутся шагнувшими со старинных гравюр“.
В парке много разных достопримечательностей. Например, оранжерея для тропических растений (длиной 300 м), расположенная неподалеку от искусственного озера.
Есть в парке и картинная галерея (первая созданная в качестве музея для картин), она представляет собой приземистое здание с куполом. Аттик средней ее части украшен скульптурой, символизирующей Искусство, Науку и Поэзию. Сейчас в Картинной галерее экспонируется более ста работ Рубенса, Ван‑Дейка, Гвидо Рени и др.
Раньше на месте галереи была теплица, преобразованная в ходе строительства в декоративный сад, в котором росли в позолоченных свинцовых кадках апельсиновые деревья. Сейчас перед Картинной галереей разбит цветник. От ротонды в виде веера расходятся восемь дорожек, обрамленных по сторонам живой изгородью и деревьями, подстриженными в форме шара. В середине ротонды – бассейн с фонтаном. Тут же стоят восемь мраморных бюстов, изображающих в основном членов правящего дома Оранских, поэтому ротонду называют Оранской.
Фасад дворца со стороны парка украшен полуфигурами кариатид и атлантов, поддерживающих карниз. Отмечая эту деталь оформления, авторы книги „Искусство XVIII века пишут: „Расположенные по всему фасаду попарно между высокими окнами, они придают дворцу нарядный, живописный вид. Эта деталь заставляет вспомнить об архитектуре Цвингера, однако именно здесь проявляется коренное различие пластического декора в барочных зданиях и постройках рококо. Скульптура Цвингера неразрывно связана с архитектурой, кажется, что сами павильоны готовы раствориться в живописной массе покрывающего их скульптурного убранства; атланты Сан‑Суси, напротив, только оживляют поверхность строго конструктивного объема здания; они являются декором в более точном, прямом значении термина“.
Фигуры изящных вакханок встречают посетителей у самого дворца. На большом куполе, который увенчал овальную среднюю часть дворца, замерли в танце скульптуры, олицетворяющие стихии – Огонь, Воду, Землю и Воздух. Еще выше – парящие фигуры Венеры и Меркурия.
Высокие полуовальные окна подняты от земли на высоту трех ступеней, которые заменяют цоколь. При всем том фасад дворца и колоннады, встречающиеся при въезде в Сан‑Суси, довольно строги (это вполне отражало вкусы прусских королей).
Внутренние помещения дворца спроектированы по схеме двойных апартаментов, согласно которой комнаты располагались двумя рядами, а главные из них выходили в сад. Самое большое помещение дворца – Мраморный зал овальной формы. Он увенчан куполом, открывающимся в середине. Мраморные колонны, расположенные попарно, поддерживают карниз со скульптурной группой, символизирующей Архитектуру, Музыку, Живопись, Ваяние и Астрономию. Концертный кабинет дворца в Сан‑Суси считается одним из самых красивых залов эпохи немецкого рококо.
В парке „Без забот“ любили отдыхать придворные и многочисленные гости короля.
Довольно часто сюда приезжал Николай I с царицей – сестрой Фридриха II, наведывался Вольтер.
К концу правления Фридриха II Сан‑Суси пришел в запущенное состояние. Чтобы восстановить резиденцию, в Потсдам были приглашены знаменитые зодчие (Айзербек‑младший, Петер Йозеф Ленне), и в результате их усилий парк приобрел современный вид. Тогда же, сразу после окончания Семилетней войны, был построен и Новый дворец (1763–1769) Это трехэтажное здание длиной почти 240 м должно было продемонстрировать, что казна Пруссии полна. Сначала строительство Нового дворца возглавил архитектор И. Бюринг, затем – Карл фон Гонтард.
По отлогой лестнице, украшенной с обеих сторон подстриженными деревьями, можно пройти от нижнего водоема к дворцу, который расположен на верхней террасе. Перед пилястрами и на аттике стоят 292 большие скульптуры, созданные на мифологические сюжеты. На здании Нового дворца установлены еще 196 детских фигур и других скульптур, поддерживающих свод здания.