Ты стоишь совершенно один. Несколько часов пробирался через загадочный темный лес. В нем живут злые демоны, берут с тебя дань ужасные бесы, ласкают и вонзают нож в спину кокетливые феи. В лесу темно и только звезды светят с неба, и только луна слегка вскрывает мрак.
Ты бежишь. Учащенное дыхание, расширенные зрачки, напряженные мышцы на ногах. Руки рассекают воздух, губы пересыхают, легкие пытаются насытиться кислородом, кровь прогоняется через все тело. За тобой бегут они – Инквизиторы твоей души. Они несутся на конях, подгоняя их, загоняя их. Перед ними несутся собаки с тремя головами – Церберы, которые берут след и лая, пытаются тебя догнать первыми.
Ты слышишь крики. Тебе кажется, что еще секунда и тебя сцапают, но в самый последний момент, когда челюсти Цербера капканом почти захлопнулись на твоих ногах, ты падаешь в овраг и кубарем катишься вниз.
– Взять его! – кричат Инквизиторы. Они спрыгивают с коней и быстрее собак бегут за тобой. В их руках топоры, мечи, сабли. Ты полностью окружен. Тебе нельзя шевелиться. Любой жест они могут воспринять как попытку побега. Ты обездвижен.
Ты стоишь совершенно один…
Я открыл свои глаза. Это был сон. Ужасный, кошмарный сон. Горячую воду отключили. Июль. Жаркий июль. Я включаю ледяную воду и встаю под душ. За месяц случилось многое. Во-первых, как мне стало известно, кто-то убил Карину. Ее зарезали на ее съемной квартире и нашли в луже запекшейся крови через несколько дней. Хозяйка квартиры открыла дверь ключом и обнаружила в коридоре мертвую наркоманку. Менты. Уголовное дело. Висяк на отдел. Дело закрыли. Во-вторых… Здесь стоит остановиться подробнее.
В конце июня, я ночевал у своего бывшего коллеги Олега Романова. Он принял меня радушно, хоть и с некоторой опаской. Больше часа говорил мне о том, как сильно я похудел, изменился внешне, насколько мой облик стал ужасен, а я больше тридцати минут успокаивал его, говоря, что все под контролем и обворовывать его квартиру не буду.
– Не надо думать, что все наркоманы готовы разделаться даже с друзьями, – говорил ему я. – Спасибо, что ты пригласил меня.
– Да не вопрос. План будешь?
Олег был как всегда. Любитель покурить травку, выпить и поговорить о женщинах.
– Короче, тут такое дело. Позавчера познакомился с неплохой дамочкой. Завтра у нас встреча. Как думаешь, куда лучше ее сводить сначала в кино, потом в кофейню… или в кофейню, потом в кино… а может в ресторан? А?
– Своди ее во все три места, а потом пригласи домой, – буркнул я.
– Не, на такое денег у меня не хватит. Я, конечно сейчас неплохо зарабатываю… Ах, да… Вот, возьми, – он протянул мне пять тысяч рублей. – Надо же друзьям помогать. Только не проси денег каждый месяц.
Я сунул купюру в карман. Сердце забилось быстрее. Оно понимало, что вечером, я обязательно ширнусь, учитывая то, что цена на героин вновь вернулась в свое русло, а Джордж обещал познакомить меня со своим, можно сказать, заместителем – Владом. Скорее всего, старый дилер решил отходить на более крупный пост, может быть, его признали босы, а может быть, просто появилось желание начать какое-то серьезное дело – например, торговать коксом или герой из под прилавка какого-нибудь борделя-мотеля.
– Спасибо за деньги, – ответил я.
– Как сам? С Викой поживаешь? – спросил он, не зная, что она уже месяц лежит в муниципальном наркологическом диспансере и пытается слезть с иглы. Врачи попеременно колют ей разные растворы, пытаясь облегчить «синдром отмены»1 и «адреналиновую тоску»2.
Я вкратце рассказал Романову историю.
– А ты чего? Шел бы за ней следом?
– Не знаю, – грустно ответил я. – Мне кажется, я вообще ничего не знаю. Я не представляю себе жизнь без моей жены, а она умерла.
– Умерла от того, чем ты себя травишь последний год! – перебив меня, крикнул Олег и показательно пристукнул кулаком по столу. – Думаешь, ей на том свете это понравится?
– Олег, только не читай мне мораль. Прошу тебя. Жизнь итак аморальна по своей сути, – пояснил я и закурил сигарету. В душе загоралось желание, как можно быстрее найти Равви или Джорджа и взять у них несколько доз на будущее, спустить все пять тысяч. Но уважение к Романову не позволяло мне просто встать и уйти.
– Через сколько у тебя начнется ломка? Точнее, когда тебе будет конкретно хреново? – спросил меня он.
– Скорее всего, через пару часов. Сейчас только в руках чувствую легкую дрожь, – ответил я. – Но она даст о себе знать. У нас есть около часа, потом мне надо будет валить к дилерам и закупаться у них.
– Не боишься схватить передоз?
– А что мне передоз?! – приподняв брови, искренне удивился я. – Откинуться это не самое страшное. Главное под кайфом не сойти с ума, не сдвинуться с катушек, короче.
Следующие минут тридцать мы пили чай. После плана Олег активно жевал печенья и сладкие вафли, от которых у меня сразу замутило в животе. Я попрощался с ним и еще раз поблагодарил за спасительные для моего наркоманского «здоровья» деньги.
Позвонив «пушерам» мы договорились встретиться не далеко от центра. Днем бдительность полиции сведена к нулю. Представьте, вы спокойно идете по городу, с какой стати вас останавливать ментам? Вероятность маленькая! То, что вас обыщут – еще меньше. Теперь вообразите, что вы – дилер и работаете на организованную наркомафию, которая пустила коррупционные сети снизу до верху. Вероятность сводится к нулю – к 0,00(01) %. Округляем, получаем… Такие вот дела, друзья.
Я стоял около цирка, смотрел в небо. Выглаженная футболка и джинсы придавали мне более менее живой вид. Глаза прятались под черными солнцезащитными очками. Дрожащие пальцы погрузились в карманы джинс. Встретиться я договорился с Джорджем, но он заверил меня, что вероятно сам не придет, так как не хочет видеть меня за прошлые косяки, но пришлет своего доверенного человека с товаром.
Им и оказался Влад. Еще более мерзкий тип, которого мне хочется описать вам. На встречу пришел в сланцах. На ногах были черные носки, светлые брюки из льна. Массивное толстое тело с большим животом скрывала дешевая футболка малинового цвета. Весь его вид был настолько напыщенный и надменный: запрокинутая вверх голова, взгляд господина сверху, слегка приоткрытый рот и вальяжные действия. Наверное, ему казалось, что он не просто мелкий вонючий дилер, а настоящий торговец счастьем. Свинья!
– Принес деньги? – спросил он меня. Голова была все также задрана.
– Да! – ответил удивленно ответил я.
Неужели он будет передавать товар прямо здесь, на глазах у прохожих? Нонсенс. Обычно так могли сплавлять только гашиш или марихуану, но чтобы героин. Даже остатки моего разрушенного самосознания смеялись от его выходки.
_____
1Синдром отмены – реакция организма, возникающая при прекращении или снижении приема лекарственного средства и проявляющаяся ухудшением состояния пациента (развитием симптомов или состояний, на устранение которых было направлено действие препарата, а порой и возникновением качественно новых симптомов или состояний, (отсутствовавших у пациента прежде).
2Адреналиновая тоска – чувство вины, ощущение, что накануне сделал что-то неподобающее, неправильное, даже на фоне ясной памяти на происходившие события и четкого осознания того факта, что никаких действительно постыдных действий не было.
Я отчетливо понимал, что он впервые пошел на грязное дело, видя его потливое лицо, бегающие глаза. Он суетился, спешил, озирался.
– Пошли в машину, там отдам, – произнес подрядчик и мы направились к старенькой белой Тойоте.
Внутри он передал мне несколько конвертов и даже сдал сдачу с «большой» купюры.
– Так ты от кого пришел? – спросил его я.
– Не твое собачье дело,– рявкнул Влад. – Давай, давай, проваливай.
Я вышел из авто и счастливый побрел к себе на улицу Гоголя, в квартиру, за которую мы с Викой заплатили за три месяца вперед.
Дальше все было слишком привычным. Ложка. Шприц. Жгут. Укол. Кайф. Видения, в которых я плавал по старым счастливым воспоминаниям, минутам знакомства со своей Катей. Последние остатки галлюцинаций размывались жуткими образами Равви и Джорджа, изуродованным лицом Вики от их ножей. Благо это были всего лишь видение полуоткрытых глаз.
Вечером мне позвонил Влад.
– Слушай, я твой номер еще неделю назад спросил у Джорджа. Короче есть неплохая тема. Надо товар опробовать. Только одно условие – ни Равви, ни Джордж, ни одна смертная душа не должны знать об этом! – быстро говорил он. – Как ты?
– Я в теме, – ответил я, так как мне было выгодно, потом шантажировать этими тайными делишками мелкого «пушера», выманивая у него несколько доз не просто в кредит, а на халяву.
– Тогда подтягивайся к цирку к десяти вечера. Я заберу тебя на машине. Поедем ко мне. Только, твою мать, никому это не говори и приезжай чистым, – сказал он.
– Договорились, – говоря в трубку, машинально кивнул я.
Приехать «чистым» на нашем сленге означало не употреблять героин некоторое время, чтобы организм, начавший голодать, показал определенные реакции на хороший или плохой товар. Кому нужен наркоман, который приходит дегустировать кайф под кайфом? Никому. Такому в кредит дозу не дадут, полная халява новой партии не светит. Беда. Нет денег – все конец!
Я сидел на кухне и пил чай. Бросил две дольки лимона. Сейчас было самое ровное состояние. Кайф отошел на задний план, но желание уколоться снова еще не было. Руки не тряслись, голова была ясной. Точнее я привык к тому, что она частенько ноет, поэтому засыпать приходится с мигренью, ровно как и просыпаться.
Смотря вглубь бокала, размешивая кристаллики сахара, я вновь утыкался в воспоминания. Не надо никакой дури или галлюциногенов, чтобы с закрытыми глазами грустить и думать о той, кого не смог спасти. Мог ли ее спасти я? Мог ли я сделать хоть что-то, чтобы она сейчас была рядом со мной, чтобы мои и ее вены больше никогда не впитывали в себя наркотик? Мог ли я упечь ее в диспансер или сдать ее за мелкую торговлю марихуаной полиции?
Наверное, да… Наверное, нет… Точно, да… Точно, нет...
Спокойные минуты вновь нарушали они – мысли. Мимо сознания проплывали картины отравления жены героином – передозировки. Я помню, ее предсмертную гримасу, эти развернутые в разные стороны глаза, белая пена запекшаяся в уголках рта. Ее лицо узнало маску боли и ужаса. Ее тело узнало вечный смертельный кайф. Я иду вслед за ней. Мне плевать на мои грехи. Я безволен. Даже отсутствия моей воли не хватит, чтобы сознательно пропустить возможность укола. Я склоняю голову перед наркотой, отдавая всего себя под покровительство этого дикого божества.
Допив чай, выкурив две сигареты, одна из которых была напичкана коноплей, я положил голову прямо на кухонный стол, уснул. Ничего не снилось. Ничего не происходило. Меня разбудил телефонный звонок от Влада. Время 20:20 – пора бежать за неизвестным мне кайфом.
Идущий за мной читатель этого рассказа… бегущий за мной к неизведанному… несущийся по моим ураганным переживаниям и моему аду, знай, что вошедшему в этот мир не будет пощады, не будет никаких поблажек, не будет никакой романтики и не будет никаких предсказуемых действий или событий.
Я приехал к Владу на квартиру. Он пустил сразу к себе домой! «Странно. Точно новичок», – подумалось мне, но я не стал интересоваться подробностями, так как, судя по висящим на стене дипломам и медалям по дзюдо, понял, что здесь он проводит большую часть своих ночей.
– Короче, времени у нас немного. Взял с собой инструменты? – спросил он меня. Я кивнул головой и стал доставать жгут, закопченную ложку и шприц из сумки, болтающейся на плече. – Вот тебе, доза. Разводи, пускай в вену. Я пока схожу на кухню, приготовлю какой-нибудь хавчик.
Он ушел. Я еще раз окинул взглядом его однокомнатную квартиру в пятиэтажке недалеко от моста, соединяющего два берега Новосибирска. В квартире стоял ноутбук, телевизор, одно кресло и старый потрепанный диван без покрывала. Он был разложен. Я сел на пол заранее, чтобы в кайфе не упасть и не расшибить себе голову. «Победителю областной спартакиады по Дзюдо Владиславу Сорокину», – прочитал я на одной из грамот, висящей в центре стены и посмотрел на большой подарочный кинжал.
– Какой спортивный нарко-дилер, – подумал я, разводя содержимое пакета в ложке и поднося зажигалку снизу.
После того, как жидкость закипела, а вода начала выкипать, я уже охотно смотрел на новенький шприц. Не могу сказать, что мне жутко хотелось уколоться – голод еще не наступил, но от халявы вряд ли откажется рядовой наркоман. Возможно, именно на такой соблазн попалась
и моя покойная Катя.
Запуск в вену. Перед глазами на миг потемнело. Привычная тахикардия в груди. Стук сердца, испытываемый космонавтами в момент отрыва от земли – перегрузка.
Я падаю на пол, мне кажется, что моя кожа касается вовсе не ковра, а горячего раскаленного песка на пляже, мне невыносимо жарко и кожа начинает выпускать первые капли пота. Я слышу даже самый неприметный звук: удар ножа по куриному яйцу, шипящее масло в сковородке; я чувствую каждый запах; вижу то, что невозможно увидеть нормальному человеку.
Но как только мне становится невыносимо дурно, передо мной вновь появляется она, садится рядом и кладет голову на плечо. Я касаюсь ее волос. Приподнимаю руку. С нее капает кровь…
Кровь?!
Я вскакиваю на ноги. С рук начинает литься темно-красная жидкость, она покрывает все мое тело. Горячие капли впитываются ворсом ковра. Безумие галлюцинаций ужасает меня. Катя лежит мертвая на полу. Ее ноги периодически вздрагивают в агонии, а губы шепчут:
– Дорогой, прости, я умираю!.. я уми…раю… я… уми… раю.
Нет…нет…нет. Мне нельзя на нее смотреть… хоть куда… влево…вправо… прямо… назад… только бы не видеть ее окровавленное тело, только бы не видеть свою любовь мертвой… Господи, Господи… уничтожь меня, разорви меня на части, вырви мои глаза и выкинь их в окно…
Я стою парализованный кошмарной картиной, не замечая, как из кухни в комнату выходит Влад. Мало что помню, только сой истерический смех при виде его окровавленной одежды, лица, рук, волос и выпученных глаз.
– Все мы причастны к ее смерти, – шепчет, стоящий передо мной демон, выпускающий длинный язык и когти. У меня нет сил смотреть на это, руки шарят по стене и находят лезвие того кинжала, который я заприметил, как только вошел в квартиру. Я чувствую холод рукояти и тепло вытекающей из живота дилера крови, которая скользит по моему запястью, извивается, словно, искусная змея и срывается вниз. Я вращаю ручку, наматывая его кишки, видя, как он корчит от боли рожу… как пропадает его сила… как выпускается его дух, пропадают клыки… А параллельно с этим исчезает мертвое тело Кати, вместо нее на пол падает торговец и точно так же извивается в предсмертной агонии.
– Боже… боже… боже… Что я наделал? – бросая нож, говорю я. – Что я?.. Я его убил…
Мне не остается ничего, кроме как убраться из этой квартиры прочь. Я забегаю на кухню, набивая карманы своих джинс пакетиками с дозами. Мои штаны перепачканы кровью. Холодная вода. Кран. Мою руки тонут в ней, окрашивая прозрачную воду в алую, розовую, ярко-красную. Она рекой стекает по водопроводной трубе, и страху, и панике нет предела.
Что дальше?
Я достаю бумажник Влада. Сам того, не понимая, вытаскиваю из него около 7 тысяч рублей, сминаю их и убираю в задний карман джинс.
Я наркоман! Я вор! Я убийца… убийца… убийца.
Понимая, что пора как можно быстрее уносить ноги, я напоследок сорвал золотую цепочку с золотым крестиком с шеи дилера и выбежал без задних мыслей прочь.
Стоя на улице, уже пройдя несколько кварталов, я поймал частного извозчика, который на своей старенькой «Волге» подвез меня до центра. Сидя на заднем сидении, я молчал, пытаясь не думать о случившемся.
– Меня найдут… найдут… найдут, – шептал я самому себе. – Мне не скрыться… не убежать… Что я наделал? Боже мой.
Все двадцать минут дороги, смотря в автомобильное окно, я думал только об одном – что делать дальше. Я продал свою машину, у меня нет собственной квартиры – она сдается, чтобы я изредка получал кайф, у меня нет работы, нет совести и жизни. Я падаль, которую люди обходят за несколько метров, я презренный обществом наркоман, безнадежное существо, которое рано или поздно умрет.
– Спасибо, – сказал я водителю и передал двести рублей. Он посмотрел на меня.
– Выспись, видок у тебя жуткий, – сказал шофер – мужчина лет 50-ти, но я никак не прореагировал, так как давно не смотрел на свое отражение, боясь увидеть в нем живого мертвеца, с язвами на лице, с сухими треснутыми губами и расширенным зрачками.
Я специально сказал ему остановиться здесь – в десяти минутах ходьбы до квартиры Вики, чтобы в случае чего, он не смог дать показания и назвать мой адрес. А меня найдут, рано или поздно. Вопрос в другом – кто? Ребята, работавшие с Владом или менты? Что будет страшнее… Суд, ломка без героина, тюрьма или удары железных прутьев по моей голове? Я не вправе сделать выбор.
Все, на что еще способно мое тело, это развести странный порошок из пакетиков Влада, нагреть на ложке, набрать в шприц и пустить в вену – это все, что я научился делать, это все, что заставляет меня дышать. Но в этом я, бл*дь, маэстро!
… И буквально через три-четыре часа, я вновь таю ужасом в кайфе, погружаясь в черно-белый мир, где имеет цвет только страх и кровь, где стекает по стенам мерзкая слизь и орет в петле подвешенная женщина. Ее светлые волосы закрывают лицо. Смеясь и беснуясь, я подхожу к висельнику. Смотрю на синие ноги и сжатые в кулаки руки, под ногтями видны кровоподтеки.
– Кто ты? – говорю я, и мне так смешно, и страшно. Мне опасно и приятно… – Кто ты?
Тело молчит. Оно раскачивается в петле, которая подвешена к крюку снятой люстры. Я касаюсь ее волос, пытаясь добраться до лица… еще минута… еще секунда… Боже, боже….
Развожу волосы в разные стороны. Это она – моя вечная любовь. Она судорожно приподнимает свою голову, открывает глаза, заплывшие кровью.
- Привет, любимый! – шепчут ее синие губы, а я пячусь назад.
Это просто невероятно… невозможно… необъяснимо. Висельница начинает раскачиваться из стороны в сторону еще сильнее, словно маятник. Покойник смеется и забавляется со мной, расшатывая мою психику… издеваясь надо мной… Создается такое ощущение, что она вовсе не подвешена за шею, а просто качается на качелях, будто маленькая девочка, резвящаяся в саду.
– Привет, любимый, – повторяет мне она – моя Катя. – Почему ты молчишь? Почему ты грустишь?..
Вторую неделю я не выхожу из дома. Я питаюсь дерьмом... я питаюсь лапшой быстрого приготовления, замороженными сосисками и постоянно лежу в ванной. Мне и жарко и холодно. У меня заканчивается героин, точнее те смеси, что я забрал у Влада.
Он мне часто снится. Приходит в ночных кошмарах и постоянно убивает сам себя кинжалом, также вращая его за рукоять и наматывая кишки, как делал я. Но гораздо чаще мне снится сон, в котором я падаю в воду, кишащую пираньями. Сначала она совсем одна... беззащитная... невинная... но затем их сплывается целая стая и они аккуратно пробуют мое напичканное наркотиками тело. Я просыпаюсь, открываю свои глаза, иду в ванную, умываюсь ледяной водой и вновь падаю на промокшую от пота кровать. Я вновь погружаюсь в эти ужасные кошмарные видения, где десятки... сотни...нет, тысячи хищных рыб грызут меня за ноги... за руки... выгрызают мне глаза и откусывают щеки. Из-под воды, я вижу солнце – оно яркое, горячее, жгучее... но светит не мне.
Я открываю глаза, тяжело дыша, выкуриваю несколько сигарет и смотрю ТВ. Как только мое тело начинает ломать, я развожу себе «лекарство» и готовлюсь с позором «оперировать» сам себя. Глаза закрываются сами по себе, по всем мышцам... суставам... костям... нервам... по всему моему физическому и душевному Я проходит сладостная волна самых ярких цветов. Но! Она едва ощутима... уже едва ли заметна. Я привык существовать так, привык к искусственному цвету, как он привык ко мне.
Глаза пульсируют. Они открываются вновь и я вижу перед собой Катю. Она стоит по середине комнаты и указывает на меня рукой.
– Что тебе надо? – кричу на нее я. – Оставь меня в покое... оставь! Уйди! Уйди!
Она молчаливо подходит к окну, открывает его и садится на подоконник, поворачиваясь ко мне. Это видение начинает болтать ногами, словно маленький ребенок, что-то шепча себе под нос и в этом шепоте, я разбираю несколько, всего несколько слов:
Представь, что мы мертвы...
Как жаль? Не жаль?
Доза... доза...
Сотканная из сна-наркоза...
После этого она встает на карниз, и громко крикнув «пока-пока», падает вниз. Я слышу глухой удар, но у меня нет ни сил, ни желания встать и посмотреть, ведь я сам уже когда-то умер, ведь я сам уже когда-то видел все это.
Подобное состояние не прекращалось с того самого дня, как я укололся редкостной дрянью дилера. Убив его, возможно перепачкав свою совесть чернилами, мое существо отправилось на вечные муки самых жутких снов... дней... Я не понимал сам себя!
Позавчера, мне позвонил Равви, вчера позвонил Джордж. Все они напряглись о том, куда я пропал.
– Старик, ты куда делся, черт тебя побери, – слегка картавя, спрашивал меня первый дилер. – Не подумай, что беспокоюсь о твоем наркоманском здоровье...
Я молчал в трубку.
– Короче есть неплохое предложение... чистое... ну ты понимаешь о чем я... и, главное, что совсем не дорого... такому постоянному клиенту, как ты скидка...
– Хорошо. Только мои ноги отказываются ходить. Можешь привезти? – спросил его я.
– А что это так? Гангрена, некроз? Ты случаем ли не на кодеин подсел?
– Нет, просто ломает...
– Ладно, побуду твоим личным Айболитом. Жди... только уговор – бери сразу несколько, чтобы по мелочи не ездил.
Подумав несколько секунд я ответил:
– Хорошо. Идет.
Примерно такой же разговор произошел и со вторым торговцем. Ясно, понятно, что в Новосибирск просочилась партия чистого героина из Афганистана. Такая редкость для современного рынка наркотиков, в котором практически все разбавляют. Кокаин мешают с парацетамолом, мукой, стружкой от стекла – для блеска и содой, собственно говоря, как и все остальное. Главное придать форму, а «плацебо вылечит» наркоманов силой внушения. Конечно же, через час-два тело поймет, что ему подсунули 4-10% раствор вместо, хотя бы 60-70%.
Первым должен был прийти прожженный еврей Равви. Я стоял возле двери и смотрел в глазок, вслушиваясь в каждый звук. Я чувствовал его приближение, через несколько километров от своей квартиры слышал рев мотора двигателя его машины, затем чувствовал его руку на перилах... и наконец, я уже видел его.
Он постучался три раза.
– Это Равви, – сказал он.
– Да, да! – ответил я.
Открыв дверь, мы улыбнулись друг другу.
– Ну, и видок у тебя, твою мать. Завязывать тебе пора! – вытаращив глаза, сказал он, а я...
Ничего не говоря, я резко воткнул ему нож в горло. Быстро вытащил. Еще раз. Еще... еще... еще... еще... еще... Он закатил глаза, изо рта потекла кровь. Упал. Я сел сверху на него и начал бить ножом куда придется... бил до тех пор, пока не забивались мышцы на руках, и их не парализовала судорога.
Уже через 5-10 ударов дилер притих, но я не мог остановиться и продолжал кромсать тело.
– Спасибо, Равви! Ну, и видок у тебя, твою мать, – иронизировал я. – Завязывать тебе пора!
В карманах его брюк я нашел три пакетика героина, сел рядом с ним и закатился в смехе, изредка тыкая ножом в окровавленное тело. Не осталось ни одного живого места даже на его лице. Кровь залила весь коридор. Все, что я смог сделать, это дотащить умирающего до зала, уцепившись за его ноги, потом небрежно смыть, скорее, просто размазать следы крови в коридоре и сесть, прислонившись к двери, в ожидании второго дилера.
Он знал, что я его жду... Но не знал, какой Я ждет его...
Ха-ха-ха...