Работа с травмой в нарративном подходе




В нарративной практике травма рассматривается как событие, причинившее человеку боль и вызвавшее негативные изменения в понимании себя и мира. Последствия данного события – потеря человеком контакта с тем, кто он такой. Возникают особые представления об идентичности, если использовать нарративную метафору территории, то предпочитаемая идентичность сокращается. В нарративной логике, если в жизни человека происходит некоторое событие, которое имеет высокий эмоциональный накал и «выбивает» человека из привычной для него системы интерпретации себя и мира, если это событие невозможно проигнорировать, человек начинает выстраивать новую историю, проблемную систему интерпретации себя в ходе этого события. Основное, следствие травмирующего события – это утеря авторской позиции, таким образом, опыт травмы препятствует развитию предпочитаемой идентичности, а это, в свою очередь, мешает чувствовать себя активным, умелым, действующим.

В нарративном подходе, для того, чтобы находить следы предпочитаемой идентичности, чтобы восстановить у человека, имеющего травматический опыт, видение себя, планов, чтобы он сумел восстановить представление о себе как о действующем, не обязательно говорить о травмирующем опыте, так как многие люди не готовы погружаться в эту боль. В нарративном подходе основная аксиома – клиент является экспертом, он считает, что полезно делать, что неполезно, здесь нет терапевтической самоцели - отреагировать чувства. Однако, человек, пришедший к нарративному практику с травмирующей ситуацией, приходит с «разлитым» чувством: мне плохо. Здесь нет единого алгоритма: можно говорить, что эти чувства с вами делают, эта боль, что она делает с вами, а что Вы делаете с Вашей болью. В нарративном подходе, расспрашивая клиента о травмирующем событии, терапевт делает акцент не только на последствиях, но и на действиях и мыслях клиентах в ответ на ситуацию травмы. Это не означает, что история травмирующего события и связанных с ним переживаний игнорируется терапевтом, техника такого расспрашивания основывается на нарративной практике «слушания с обеих сторон», когда терапевт стремится услышать более чем одну историю (не только последствия травмы, но и действия в ответ). Такой подход к работе с ситуацией психической травмы базируется на представлении о том, что никто не является всего лишь пассивной жертвой и идее Майкла Уайта, что даже в ситуации тяжелейшей травмы люди способны что-то сделать, чтобы попытаться защитить и сохранить то, что для них важно. (White, 2006).

Как отмечает Эйнджел Юэн, хотя пережившие травму люди всегда так или иначе действуют в ответ на нее, они часто рассказывают историю негативных последствий травмы, к примеру: «я не доверяю людям», или «меня сломали» (Yuen, 2009). Более того, в терапевтической культуре о пострадавших обычно говорят на языке последствий, скрывающем то, что они делали в ответ на травму, обесценивающем их сопротивление, представляющем их пассивными жертвами (Wade, 2007).

В своей статье Эйнджел Юэн (Yuen, 2009) предпринимает попытку предложить альтернативное представление о том, как говорить о травме, в противовес обычному для поля работы с травмой дискурсу. На практике Юэн обнаружила, что исследование того, каким образом люди действовали в ответ на травму, оказывается крайне полезным и предоставляет им для опоры альтернативную, безопасную территорию идентичности. А в нарративном подходе в работе с людьми, подвергшимися множественной травме, «одна из основных задач – восстановить предпочитаемое самоощущение людей, переживание предпочитаемой идентичности», которое Майкл Уайт называет «чувством себя» (Myself) (White, 2006). В настоящее время описан опыт использования вопросов, разработанных Эйнджел Юэн (Yuen, 2009) в статье А. Абраменко и А. Великоцкой:

Расскажите о ситуации / о том, что произошло…
1. Что вы делали в этой ситуации? О чем вы думали, когда все это происходило? О чем еще вы думали, кроме того, что…?
2. Какой ваш опыт помог вам в этой ситуации?
3. Какие ваши качества помогли вам в этой ситуации (даже если вас это удивило)?
4. Кто из вашего окружения не удивился бы, узнав, что вы проявили эти качества?
5. Как эта ситуация повлияла на вашу жизнь?
6. Как вы пережили или переживаете эту ситуацию?
7. Кто бы мог помочь или помог вам справиться с последствиями этой ситуации, поддержать вас?
8. Что было бы важно для вас услышать, чтобы справиться с последствиями этой ситуации?
9. Что полезное вы могли бы сделать для себя в ближайшее время для того, чтобы ваша жизнь вошла в нормальное русло?
Авторы сделали вывод о том, что описанный опыт нарративной практики «слушания с обеих сторон» в работе с ситуацией психической травмы особенно эффективен, если включает в себя:

· описание события (что конкретно довелось пережить человеку);

· реакцию человека и последствия этих событий в жизни человека, в его представлении о себе, в его взаимоотношениях с другими людьми (это говорит о надеждах, ценностях и желаниях человека);

· различные способы сопротивления и самозащиты, которые применял человек (насыщенное описание сопротивления и выживания);

· ресурсы человека, проявившиеся или полученные во время событий (истории умений и знаний человека, способствовавших преодолению последствий травмы);

· определенную форму и порядок задавания вопросов;

· определенный отклик на рассказ человека в формате «церемонии признания самоопределения» или работы с группой «внешних свидетелей».

А. Абраменко и А. Великоцкая в работе с ситуацией психической травмы особое внимание уделяют позиции нарративного практика - «уважительного любопытства». По их мнению, терапевт не должен принимать на себя роль Спасителя или пытаться решить проблему за клиента, и проблема, и способ ее решения — всегда принадлежат клиенту. Когда терапевт пытается решать за клиента или подсказывает ему решение, это подразумевает, что клиент не может справиться с ситуацией самостоятельно, и таким образом, чем больше терапевт демонстрирует, что клиент бессилен что-либо сделать сам, тем больше укрепляется чувство его беспомощности.

Авторы считают, что в беседе можно подчеркнуть важность опыта клиента для других людей, можно отметить, чему терапевта научила эта история, как мысли и знания одного человека могут помочь другим. Можно поговорить о способностях человека, о тех шагах, которые человек предпринял, чтобы вырвать из-под влияния проблемы отдельные области и аспекты своей жизни. Если после беседы терапевт сможет назвать несколько ключевых моментов истории клиента, которые были болеe всего важны для него самого и объяснить, почему именно эти моменты имеют такое значение и каким образом они отражают ценности и убеждения клиента; как слушание этой истории повлияло на терапевта, какие изменения вследствие этого теперь могут произойти в его жизни, работе и восприятии мира – все это может оказать огромное влияние на клиента, который решил поделиться своим опытом. В нарративной практике подобные отклики, известны как «церемония признания самоопределения» или работа с группой «внешних свидетелей» (Денборо, 2006).

Итак, в нарративной теории и методологии предполагается, что рассказываемая человеком жизненная история не есть только некий текст, представленный самому себе или другому, но и способ формирования идентичности человека, интеграции его опыта. В настоящее время имеются научные исследования нарративов у людей, переживших травматический опыт, так, например, выяснено, что способность индивида написать последовательный и целостный рассказ о травматическом событии коррелирует с успешным совладанием с травмой (Pennebaker, Susman, 1988; Gidron et al., 2002). В качестве основной характеристики нарратива выделяется комплексность нарративного материала. Комплексность нарратива определяется целостностью повествования, организованностью, структурированностью, согласованностью излагаемых фактов.

Уровень комплексности нарратива, определяемый по специальной компьютерной программе, отрицательно связан с интенсивностью посттравматических симптомов (Amir et al., 1998). Показано также, что изменения нарративов в процессе психотерапии коррелируют со снижением симптоматики ПТСР (Foa et al., 1995; van Minnen et al., 2002).

Таким образом, исследователи делают вывод о том, что осмысленность, когерентность и динамичность нарратива – важные признаки психологического здоровья человека, а работа с травмой состоит не столько на полюсе последствий, сколько на полюсе ответных действий человека, его активности.

Выводы

Итак, нарративное мировоззрение задаёт определённый фокус внимания терапевта. Специалист, работающий в нарративном подходе, будет стремиться к тому, чтобы:

1) помочь людям увидеть свои истории с разных точек зрения, заметить, как они сконструированы (или вообще, что они сконструированы);

2) побуждать людей относиться к своим жизненным нарративам не как к пассивно получаемым фактам, но как к активно конструируемым историям, в которых главным автором является сам человек;

3) отметить ограничения в старой истории и обнаружить, что существуют другие возможные нарративы, которые могут быть составлены по-другому, предпочитаемым человеком образом;

4) развивать понимание доминирующих (или потенциально доминирующих) идей, дискурсов в нашем обществе и разрабатывать способы совместного исследования влияния этих идей;

5) уважение к историям и взглядам людей, обратившихся за помощью, рассмотрение людей как экспертов в собственной жизни, обладающих множеством умений, верований, компетенций, ценностей, намерений и способностей, которые могут помочь им в уменьшении влияния проблем на их жизни;

Итак, находясь в децентрированной и влиятельной позиции, терапевт видит человека или семьи в качестве экспертов в своих собственных жизнях, и размещает знания, навыки, предпочтения и приверженности человека в центре работы. В этой позиции терапевт играет активную роль. Терапевт влиятелен, но не в смысле определение темы встречи, плана работы. Терапевт влияет на ход встречи, создавая систему опор при помощи вопросов и ответов таким образом, что знания и навыки человека, становятся более известными, видимыми, и человек может использовать их для решения проблем.

Терапевт стремится отдать приоритет авторской позиции клиентам — людям, обращающимся за консультацией. Однако он остается влиятельным, потому что структурирует процесс расспрашивания таким образом, что бы люди могли исследовать и развить предпочитаемые истории в своей жизни.

Терапевт не является нейтральным. Терапевт понимает, что существует множество отношений власти, которые определяют жизнь людей. Ответственность терапевта сделать видимыми влияние отношений власти и дискурсов.

Нарративный терапевт не решает проблемы людей. Он сотрудничает с клиентами, что бы в этом сотрудничестве развивались их способности, и что бы они использовали имеющиеся у них знания, для улучшения собственной жизни. Для сотрудничества важно спрашивать чего хотят люди, в каком направлении они хотели бы двигаться. В этой позиции необходимо быть любознательным. Мы не можем что-то предполагать, мы можем спрашивать клиентов.

Фокусировка на том, что для людей представляет ценность, может привести их к идеям о том, как решить имеющиеся проблемы.

 

 


Литература

 

1. Абраменко А., Великоцкая А. Работа с ситуацией психической травмы в нарративном подходе: «слушание с обеих сторон».

(https://www.perekrestok.info/index.php?option=com_content&view=article&id=628:--------l---r&catid=64:tez2011&Itemid=222)

2. Гаспарян Д.Э. Введение в неклассическую философию. М., 2011.

3. Денборо Д. Схема интервьюирования пострадавших от насилия и жестокого обращения // «Trauma: Narrative responses to traumatic experiences». 2006, Dulwich Centre Publications. Перевод под редакцией Дарьи Кутузовой. www.narrlibrus.wordpress.com

4. Жорняк Е.С. Нарративная психотерапия: от дебатов к диалогу // Московский психотерапевтический журнал. – 2001 – № 3. С. 91-124.

5. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1998.

6. Кутузова Д.А. Введение в нарративную практику. // Журнал практического психолога. 2011. № 2. С. 23-41.

7. Кутузова Д.А. Нарративный подход в работе психолога образования. //Вестник практической психологии образования. 2007. №3.

8. Кутузова Д.А. Работа в сообществах: нарративный подход (материалы работ М. и Ш. Уайт, Д. Денборо и др.)// Консультативная психология и психотерапия. 2007. №4.

9. Москвичев В.В. Нарративная терапия: реализация практики уважения. // Психологическая наука и образование. 2010. №5.

10. Падун М.А., Котельникова А.В. Психическая травма и картина мира: Теория, эмпирия, практика. Издательство: Институт психологии (ИП) РАН. Из серии: Перспективы психологии. 2012, 206 с.

11. Преображенская А.О. Нарративный подход в системе психологического сопровождения семей. // Социосфера. 2012. №1. С. 35-41.

12. Рассел Ш., Кэрри М. Нарративная терапия в вопросах и ответах (глава 4). //Международный журнал нарративной терапии и работы с сообществами. 2003. №1. Перевод Дарьи Кутузовой, редактирование А. Павловской (www.narrlibrus.wordpress.com)

13. Уайт М. Карты нарративной практики, М., 2001.

14. Фридман Д., Комбс Д. Конструирование иных реальностей: истории и рассказы как терапия. М., 2001.

15. Юэн Э. Хорошо получится, если меньше мучиться: исследование «действий в ответ» в противовес «последствиям» при работе с травмой (https://dulwichcentre.com.au/explorations-2009-1-angel-yuen.pdf). Перевод Светланы Яблонской под редакцией Дарьи Кутузовой (www.narrlibrus.wordpress.com)

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-27 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: