Вечер был похож на томатный суп с макаронами.
Медленно угасали сумерки цвета мартовского снега. Свет вежливо уходил из оврага за домом Джексона, как будто его выключали реостатом. Тускнеющее небо обманывало глаз – вот уже засохшее дерево казалось сгорбленным стариком...
Дождь перестал, когда они вышли из школы, но с деревьев до сих пор «капило», как говорили в здешних краях. К сожалению, в местном языке не было специальных слов, которые могли бы описать, как это мерзко и противно. Если верить Бретту, это были идеальные условия для съемок фильма «Хроники охоты на монстров». Но, если верить Бекке, Бретт опаздывал уже на семь минут!
– Надеюсь, с ним все в порядке!
Бекка сидела на поваленном дереве. Они с Хэйли кутались в одно из походных одеял «ThermaFoil», которые Мелоди позаимствовала у Бо. С одной стороны у них была серебристая фольга, сохраняющая тепло, а с другой – флисовая подкладка. Предполагалось, что они должны согревать альпинистов даже на самых заснеженных вершинах. Но сейчас, когда к ее плечу прижимался Джексон, Мелоди находила, что одеяло тут лишнее.
Поначалу Мелоди пыталась отвертеться от участия в том, что она про себя называла «ведьминский проект Бретта». У нее были свои планы. Она собиралась позаниматься с Джексоном. Им предстояло снять свой собственный фильм, хотя он об этом пока и не подозревал. Фильм назывался «Девочка, которой помешали». Она намеревалась сделать не меньше двух дублей субботней сцены с поцелуем.
Но, когда Бекка подъехала к Мелоди с этой идеей, Джексон как раз стоял возле шкафчика Мелоди, и он предложил снимать у него, на их участке. Заброшенный овраг за домом зарос и одичал. И по ночам там выли койоты, а может, даже и волки. Бекка согласилась, что это идеальное место, и тут же отправила Бретту эсэмэску, что они будут снимать на новом месте.
– Слушайте, а вдруг он с той новой девчонкой?
Бекка так плотно закуталась в одеяло, что они с Хэйли напоминали металлический суши-ролл.
– С какой? – спросила Мелоди, вдыхая тропический аромат своих духов «Kai». Их одеяло было как маленький домик, внутри которого пахло ее духами и масляной краской, которой были испачканы руки Джексона. А вместе это был запах первой любви.
– Фрэнки Штейн, – ответила Хэйли.
– Ну знаешь, эта, вся в косметике? – пояснила Бекка.
– А с чего Бретт должен быть с ней? – спросил Джексон, любезно снизойдя до участия в девчачьем перемывании косточек.
– Ну, я не знаю... – Бекка поправила в волосах заколку-невидимку. – Но видел бы ты, как она заигрывала с ним сегодня на биологии! Даже удивительно, что твоя мама об этом не говорила.
Джексон фыркнул.
– Моя мама в последнее время почти ничего не говорит. От нее только и слышишь, как она «вся изнервничалась». А из-за чего изнервничалась – не признается.
На слове «изнервничалась» Джексон вынимал руки из-под одеяла и показывал, как именно она изнервничалась, повторяя жест матери.
– Перестань! – хихикнула Мелоди, снова накидывая на него одеяло. – Дует же!
– Извини. – Он снова закутался в одеяло и улыбнулся ей – чуть дольше, чем улыбнулся бы обычный приятель. И, несмотря на то что несколько прядей ее волос самовольно вырвались на волю из конского хвоста и она до сих пор парилась в спортивном костюме, в котором ходила на физкультуру на шестом уроке, Мелоди почувствовала себя прекрасной, причем красота эта не имела никакого отношения к симметрии.
– Интересно, это как-то связано с той странной учебной тревогой? – хмыкнула она. – Я хочу сказать – что это вообще было?
– Ну, это было довольно странно, но, знаешь, – Бекка пожала плечами, – если это поможет обеспечить нашу безопасность, я только «за»!
– Да какая безопасность-то? – спросила Мелоди. Неужели эти первобытные пляски со стульями способны отпугнуть что-то страшнее громкого пука? – Даже если эти монстры действительно существуют – они же до сих пор никому ничего плохого не сделали, верно? Кто их знает, вдруг они хорошие?
– А с чего это ты вдруг за них заступаешься, а? – Бекка отпустила край одеяла и подалась ближе к Мелоди.
Ей хотелось ответить: «Потому, что я на собственной шкуре знаю, каково это, когда о тебе судят только по внешности! Поняла, Бекка? Я и сама монстр, в каком-то смысле!» Но вместо этого она только пожала плечами и пробормотала:
– Ну, не знаю. Просто так, наверное...
Бекка в ответ широко улыбнулась и вскочила на ноги так стремительно, что Хэйли едва не свалилась на мокрые опавшие листья.
– Извини... – рассеянно сказала Бекка, сдергивая с подруги одеяло. – Наконец-то ты сюда добрался! – крикнула она Бретту, освещающему себе дорогу фонариком.
– А куда ж я денусь? – ответил Бретт, шагая ей навстречу. Его тяжелые берцы сминали палую листву, как гусеницы трактора. В черной шляпе и свитере в красно-коричневую полоску он то ли смахивал на Фредди Крюгера, то ли собирался его играть. Следом тащился Хит, закадычный дружок Бретта, разделявший его увлечение ужастиками. Хит пер на себе две камеры и микрофоны.
– Хэй, Хит! – Хэйли помахала ему тем жестом, каким люди обычно протирают окно.
– Хэй, Хэй! – рыжий паренек, тощий, как спичка, хихикнул над собственным каламбуром и свалил оборудование к ее ногам.
Хэйли явно принарядилась для такого случая: на ней были золотые легинсы и платье-комбинация из атласа с тюлевыми вставками. Она дрожала от холода, но даже и не думала накинуть свою пухлую курточку лососевого цвета.
А вот Хит и не думал принаряжаться: на нем были рваные мешковатые джинсы и огромная черная толстовка с капюшоном.
– Классное место, чувак! – Бретт стукнулся кулаками с Джексоном. – Слушай, если бы у меня за домом был такой овраг, я бы там каждый день ночевал!
– Ой, а тебе не было бы страшно? – Бекка подбежала к нему и закутала его одеялом.
– Так в этом-то весь прикол, детка! Я адреналиновый наркоман, собственный страх меня возбуждает! – сказал Бретт и поцеловал ее так, словно они тут были одни.
Хэйли с Хитом внезапно принялись особенно старательно возиться с камерами. Мелоди смущенно отвернулась.
Смотреть, как целуются другие, сидя под одним одеялом с мальчиком, с которым хотелось целоваться ей самой, было ужасно неуютно. Она почувствовала себя как будто голой. Хуже того: прозрачной. Как будто бы ее было видно насквозь, и все ее мысли были открыты ЕМУ.
Наконец Бретт отстранился, хотя губы Бекки явно не желали его отпускать. Из-за этого расставание сопровождалось смачным чавкающим звуком, как будто кто-то откусил сочный персик. Все поежились.
– Ладно, люди, – объявил Бретт, окидывая взглядом местность. – Свет уходит! Хит, Джексон, пошли со мной. Мне нужны палки, чтобы присобачить штатив. Мне нужно, чтобы большая камера смотрела вниз, для сцены расчленения.
Хит собрал технику.
– А-ага... Щас.
Джексон выбрался из-под одеяла и отправился в чащу следом за парнями.
Хэйли бросилась к своей пухлой курточке, накинула ее, застегнула и присоединилась к остальным, сидевшим на бревне.
– А Джексон куда приятнее, чем я думала! – шепнула Бекка.
– Ну да, он классный, – сдержанно ответила Мелоди, стараясь не выказывать своего энтузиазма.
– Так ты, значит, поверила во всю эту историю насчет провалов в памяти? – не отставала Бекка. – Ты действительно думаешь, будто он не соображал, что целуется с Клео?
Хэйли достала из кармана телефон и принялась печатать.
– Ну, не все же такие ревнивые, как ты! – сердито отрезала Мелоди. Она сердилась не оттого, что Бекка была не права, а как раз наоборот: она боялась, что Бекка права. – Я ему доверяю.
– Это хорошо!
Бекка встала. Бахрома на ее винтажной замшевой курточке заколыхалась. Она сощурила глаза, и приложила ладонь к уху.
– Ты чего слушаешь? – спросила Мелоди. Сердце у нее забилось чаще. – В чем дело? Ты что-нибудь слышишь?
– Нет, – Бекка вздохнула и снова плюхнулась на поваленный ствол. – Короче, штука в чем, – прошептала она, наклоняясь поближе к подругам. – Бретт вовсе не за палками пошел. Он хочет попытаться вас напугать!
Пальцы Хэйли так и бегали по выдвижной клавиатуре.
– Брось печатать! – приказала Бекка. – Дело серьезное.
Хэйли подняла голову и поправила очки.
– А зачем ему нас пугать? – спросила Мелоди.
– Потому что ему нужна непосредственная реакция. Для фильма. Так что вы не пугайтесь, но сделайте вид, будто испугались.
Ночной воздух становился все холоднее, с каждым произнесенным словом изо рта вылетали крохотные облачка пара, похожие на пузыри со словами в комиксах.
– А зачем же ты нам об этом сказала? – растерялась Мелоди.
Бекка взглянула на Хэйли, предоставив той привилегию ответить на вопрос.
– Дружба прежде всего!
– Даже прежде Бретта? – переспросила Мелоди у Бекки.
– Безусловно! – ответила Бекка. Ее живое веснушчатое лицо было абсолютно серьезным.
– Ух ты! – с изумлением сказала Мелоди. Так они действительно друзья, прямо до такой степени? Услышав это, она наконец поверила в это. А поверив, как будто погрузилась в теплую ванну.
Внезапно вдалеке хрустнула ветка.
Бекка подмигнула подружкам. Те захихикали в кулачок.
Послышались шаги, хруст листьев под тяжелыми башмаками.
И тишина.
– Спасибо! – беззвучно, одними губами сказала Мелоди подруге. Если бы та не предупредила, она бы, пожалуй, сейчас наложила в треники.
– Пожалуйста! – так же беззвучно ответила Бекка, снова подмигнула и переключилась в актерский режим. – Вы ничего не слышите? – спросила она, может быть, чересчур громко.
– Ага... – жалобно пискнула Хэйли.
– Да ладно вам, ребят, это просто ветер! Расслабьтесь! – подыграла Мелоди.
Снова хрустнула ветка.
– Ой, мамочка! Да, теперь я тоже слышу! – выпалила Мелоди, стараясь не заржать.
Следом послышались звуки, напоминающие Дарта Вейдера на беговой дорожке.
– Ребят, мне страшно! – заскулила Хэйли.
– Бретт! – окликнула Бекка.
– Джексон! – крикнула Мелоди.
Снова тишина. И вдруг...
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – из кустов, в хоккейной маске и окровавленной футболке, размахивая пластиковым мачете, выскочил Бретт. Следом за ним ломился Хит, снимающий все происходящее на цифровую видеокамеру.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – завопили девчонки и испуганно прижались друг к другу.
Бретт кружил вокруг, потрясая своим мачете.
– Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана! Буду резать, буду бить! Кому первому водить?
– Помогите! – взвизгнула Хэйли. То ли она так хорошо играла, то ли предупреждение Бекки не помогло...
– Спасите, помогите, кто-нибудь! – Мелоди перепугалась, но только из-за Хэйли.
– Бретт! – снова заорала Бекка.
– Камера, стоп! – крикнул Бретт, срывая маску. – Снято!
– Так это был ты?! – воскликнула Мелоди, смущенная тем, как плохо она играла.
– Я боялся, что камера меня выдаст, но, видимо, вы, трусихи, так перепугались, что ничего не заметили!
Он стукнулся кулаками с Хитом и привлек к себе Бекку.
– Гады! – Хэйли шутливо ткнула Хита кулаком.
– Плакса! – Он ткнул ее кулаком в ответ, потом ухватил ее в борцовский захват и постучал костяшками пальцев по голове.
Она со смехом шлепнула его по ноге, требуя, чтобы он отстал. Но, судя по всему, ей не очень-то этого хотелось.
– Эй, а где Джексон? – спросила Мелоди.
– А-а, он сказал, что плохо себя чувствует! – равнодушно ответил Бретт.
– И куда же он делся?
– Не знаю, домой, наверно, пошел, – ответил Бретт и потянулся к Бекке за новым куском сочного персика.
– Я щас! – сказала Мелоди, не обращаясь ни к кому конкретно. И побежала разыскивать Джексона, вооруженная только походным одеялом и надеждой на первый поцелуй любви. – Джексон! – кричала она, пробираясь через кусты. – Дже-ек-со-он!
А что, если у него обморок? А что, если он потерял сознание и упал? А что, если у него очередной провал в памяти, и он встретился с Клео?! Мелоди бежала через лес, отмахиваясь от лезущих в глаза веток и листьев с острыми краями. Стараясь не думать о том, что она одна в овраге, где могут водиться...
И тут послышался его шепот:
– Мелоди!
Или это был ветер?
– Джексон!
В ветвях у нее над головой вспыхнул крошечный фиолетовый огонек.
– Я тут, наверху! – негромко сказал он и спрыгнул вниз.
– С тобой все нормально? – спросила Мелоди. Походное одеяло висело у нее на плечах, как сверкающий плащ супергероя. Она попыталась заглянуть ему в глаза сквозь очки, но было слишком темно. – У тебя не было обморока, или провалов в памяти, или чего-нибудь такого?
– Не-а! – он мотнул головой. У него это вышло на удивление мило, как у маленького мальчика. – Но мне приятно знать, что ты обо мне беспокоишься.
Он прислонился к дереву, у которого стоял, и сложил руки поверх вязаного кардигана на «молнии».
– Беспокоюсь, конечно! – Она подступила ближе. – Так почему же ты ушел?
Он пожал плечами, так, будто это было очевидно.
– Не хотел вас пугать.
Мелоди погрузилась еще глубже в теплую ванну. И, хотя Джексон ничего не сказал, она видела, что он испытывает то же самое. Она еще никогда не чувствовала себя так уверенно и уютно рядом с кем-то, кто не был членом ее семьи. Ей хотелось взять этот миг, и все чувства, которые она сейчас испытывала, и отделить их от внешнего мира. Чтобы они навсегда остались такими, как теперь.
Мелоди подступила еще ближе, подняла одеяло и накрыла себя и Джексона с головой. Весь мир остался снаружи. И в этом домике, в теплой темноте, под шорох листвы и далекий вой койотов, окутанные тропическим ароматом духов и масляной краски, они поцеловались – и этот поцелуй длился долго-долго...
ГЛАВА***
Эту главу мы пропустим, у нее номер несчастливый.
Глава 14
Роковой поцелуй
Поцелуй длился долго-долго.
Щеки у них блестели от пота, точно глазированные пончики, и губы сделались солеными, как крендельки к пиву. Если бы не недостаток воздуха и сдавленные бронхи, Мелоди могла бы простоять в этом уютном коконе вместе с Джексоном до самого окончания школы. Но дышать становилось все труднее, а ингалятора у Мелоди с собой не было.
– Воздуху мне! – Она сбросила с себя одеяло и рассмеялась, увидев, какие они оба растрепанные.
– А... куда... твои очки... делись? – пропыхтела она.
Лицо у него было мокрым от пота, светло-карие глаза жадно смотрели на нее. Он наклонился, чтобы снова поцеловать ее.
– Погоди! – засмеялась Мелоди, упираясь рукой в его колотящееся сердце. – Мне надо отдышаться!
– Хорошо. – Он придвинулся ближе. – Давай дышать одним воздухом!
Его голос сделался более низким, более уверенным.
– Чего-чего? – хихикнула Мелоди. – Где ты этого набрался? Ты говоришь прямо как Чак!
– Какой еще Чак?
– Ну, из сериала «Сплетница»!
– А-а! – Он небрежно махнул рукой. Потом заглянул ей в лицо. – Слушай, а ты кто?
– Чего?! – она снова хихикнула, но по его лицу поняла, что он совсем не шутит.
– Нет, серьезно. Мы в одном классе учимся, да?
– Джексон! – вскрикнула она, хотя ей отчаянно недоставало воздуха. – Что с тобой?
– Кто такой «Джексон»? – он помрачнел и задумался. Потом его кислое лицо расплылось в лукавой улыбке. – А-а, понял! Это игра такая.
– Джексон, прекрати! – Мелоди отступила на шаг. – Ты меня достал!
– Ладно, извини. – Он снова бережно притянул ее к себе.
Мелоди тянуло довериться ему. Она перевела дыхание и втянула в себя воздух. От него теперь и пахло иначе, витаминами какими-то... Или это так воняет реальность, оставшаяся после того, как уходит любовь?
– Ну ладно, допустим, я «Джексон», а кто тогда ты?
– Тьфу ты! – Она отпихнула его. – Ну, хватит!
– Погоди! – Он отступил на шаг. – Я ничего не понимаю! Ты играешь или нет? Потому что я готов на все. Я просто хочу знать.
У Мелоди противно скрутило живот. Что это, очередная шуточка Бретта? Может, Джексон все-таки участвует в его затее? А может, Бекка нарочно ее накрутила и заманила в их дурацкую компанию, чтобы можно было снять реалистическую сцену с разбитым сердцем? Мелоди торопливо огляделась в поисках скрытой камеры.
– Я так думаю, что с музыкой будет проще, – объявил Джексон. – Пошли к тебе домой?
Он протянул ей руку. Пятна краски куда-то делись.
– Нет, спасибочки! – всхлипнула Мелоди. Она подобрала с мокрой земли свое походное одеяло и закуталась в него, как в слабое подобие дружеских объятий.
– Вот так, значит, да? – Он поднял руку и пригладил свои мокрые от пота волосы. – Ну и ладно! У меня все равно другая девчонка есть! Настоящая бомбочка!
Мелоди открыла рот. Но не сумела издать ни звука. У нее даже голос сел.
– П-пока... – выдавила она и бросилась домой. Ее трясло, в глазах накипали слезы. Но она изо всех сил сдерживала их, не желая отдавать Джексону последнее, что у нее еще осталось.
Когда она перебегала Рэдклиф-вэй, первые капли выкатились у нее из глаз и поползли по щекам – это было затишье перед бурей. Однако Мелоди еще сумела отправить Бекке эсэмэску с мудрым советом.
МЕЛОДИ: Если Бретт хочет увидеть настоящих чудовищ, пусть попробует встречаться с парнями!
Она нажала «Отправить».
А потом плотину прорвало, и она разрыдалась.
Глава 15
«Да – бойфрендам, нет – бойкоту!»
– Фрэнки, дорогая, передай гостям спаржу, пожалуйста! – сказала Вивека, с легким намеком на поддельный английский выговор, как у Мадонны. Впрочем, Фрэнки это не удивило. На этом маленьком приеме все было поддельным насквозь. Все, вплоть до непринужденных улыбок на лицах хозяев.
На самом деле, если бы у Вивеки была лошадь, сегодня утром она промчалась бы по кухне верхом с криками: «Нормалы! Нормалы идут!» Ну, а так она всего лишь трижды проверила на всех косметику, замотала им шеи шарфами поверх высоких воротников и заперла дверь в фабулаторию.
– Сегодняшний день очень важен для нашей семьи! – предупредила она, когда Фрэнки помогала ей накрывать на пятерых стол, за который обычно садилось трое. – Новый декан может дать твоему папе много денег на новые исследования, так что нам нужно произвести хорошее впечатление.
Ну вот, сперва госпожа Дж., теперь мама... Фрэнки так достало, что ее все время учат, как себя следует вести при нормалах!
– Может, еще и для Гламурок поставить отдельный прибор? – спросила она, с трудом сдерживая раздражение.
Вивека почти уронила на стол последнюю тарелку.
– Что-что?!
– Ну, ведь если папе дадут денег, их это коснется в первую очередь? – Фрэнки свернула серо-стальную салфетку и уложила ее на место. – Он же на них будет экспериментировать!
– Вообще-то, если декан Мэттис даст папе денег, в первую очередь это коснется раненых солдат и больных, которые лежат в больницах, ожидая трансплантации!
– Ты имеешь в виду нормалов, которые лежат в больницах? – не отставала Фрэнки.
– Всех нас! – ответила Вивека. Она опустила свои лиловые глаза. – Рано или поздно...
На кухне зазвенел таймер.
Вивека бросилась туда и достала из духовки жаркое.
– Ну, наконец-то! – Она вздохнула, отвела в сторону свои черные волосы, изучая шипящий кусок говядины. – Великолепно. То, что надо! Знаешь, Фрэнки, – Вивека вернулась к столу с еще двумя бокалами. Ее походка снова сделалась уверенной и пружинистой, – если все пойдет как было задумано, со временем твоему папе уже не понадобятся швы, чтобы зашивать пациентов после операции. Его искусственные части тела будут просто прирастать к тканям пациента и регенерировать!
– Потому что швы – это уродство, верно? – Глаза Фрэнки наполнились слезами.
– Нет, что ты, Фрэнки, я совсем не это хотела сказать! – Вивека поспешно подбежала к дочке.
– Ну вот, а сказала именно это! – И Фрэнки метнулась в фабулаторию и громко хлопнула дверью. Внезапный сквозняк сорвал со скелета лицо Джастина Бибера – еще одного нормала, которому противно на нее смотреть!
* * *
– Фрэнки, передай спаржу, пожалуйста! – с нажимом повторила Вивека, сидевшая во главе стола.
– Ой, извини! – Фрэнки наклонилась, взяла белое фаянсовое блюдо и протянула его через стол миссис Мэттис. Но пухлая женщина с прической, как у Хилари Клинтон, с цветом волос как у Билла Клинтона, была слишком поглощена рассуждениями Виктора об электромагнитной энергии, и о том, как она может оживлять неодушевленные предметы, и не заметила блюда.
Миссис Мэттис захихикала, шлепая себя по веснушчатой груди.
– Нет, Чарльз, ты это слышал? Может быть, со временем тебе все-таки удастся жениться на нашей плазменной панели!
– За это мы и любим нашего сумасшедшего ученого! – Декан Мэттис потянулся через жену и сжал плечо Виктора. – В один прекрасный день он непременно изобретет что-нибудь такое, что навсегда изменит нашу жизнь!
Если бы только электромагнитная энергия вдохнула в папу достаточно мужества, чтобы сказать декану Мэттису, что «что-нибудь такое» уже изобретено и протягивает его жене блюдо со спаржей!
– Уже изобрел, – буркнула Фрэнки, опуская блюдо на стол.
– Вот как? В самом деле? – Декан откинулся на спинку алюминиевого стула и погладил свою седеющую бородку. – И что же это могло бы быть?
– Я! – И Фрэнки улыбнулась со всем обаянием юной киноактрисы, современной Ширли Темпл.
Декан с женой расхохотались. Но Виктору с Вивекой явно было не до смеха.
– Кто-нибудь хочет спаржи?
– Нет-нет, Вив, спасибо, мне не надо! – миссис Мэттис поспешно отмахнулась.
– Кора терпеть не может никаких овощей! – объяснил декан.
– Ну, Чарльз! – Она обернулась к мужу. – Это же неправда, ты же знаешь! Я не ем только зелень. В зеленом цвете есть нечто такое... В общем, это совершенно неаппетитно. Разве не так?
Фрэнки заискрила.
Виктор кашлянул.
– Кто-нибудь хочет добавки? – спросила Вивека.
– Что это такое? – спросила миссис Мэттис.
Фрэнки трудно было поверить, что миссис Мэттис, такая толстуха, не знает, что такое добавка. Но тут она обнаружила, что палец гостьи, украшенный кольцом с рубином, указывает на дверь. Чья-то рука в красной шенилевой перчатке пропихивала в щель для писем листок бумаги.
– Это еще кто? – Виктор встал, подошел и распахнул дверь.
Девчонки, стоящие под дверью, взвизгнули.
Это были Лагги и Ляля.
– Привет!
Фрэнки вскочила из-за стола, радуясь возможности смыться. Сейчас она находила особенно неаппетитным белый цвет.
– В чем дело, девочки? – Виктор наклонился и подобрал бумагу.
Девочки нервно переглянулись.
– Это для Фрэнки! Мы просто хотели ей передать... – объяснила Лагги. Ее белокурые волосы были заплетены в две косички.
Фрэнки отобрала листок у отца.
– Заявление?
– Мы намерены бойкотировать сентябрьский бал, если они не выберут другую тему, не «Парад монстров», – объяснила Ляля, дрожа в своем кашемировом свитере цвета розовой жвачки, с воротником-хомутом. – Не беспокойтесь, – шепнула она Виктору, – мы не стали говорить, что эта тема нас оскорбляет, мы написали, что она слишком страшная!
Очевидно, ее не особенно тревожило то, что она нарушает правило не говорить о делах ЛОТСов даже в присутствии одних только ЛОТСов.
– Но я не хочу бойкотировать бал! – возразила Фрэнки, думая о Бретте и поездке на теплоходе, которую они могли бы выиграть. – Я хочу на него пойти! Мне нужен бойфренд, а не бойкот! – сказала она, приплясывая.
– А как же тема бала? – спросила Лагги, не обращая внимания на пляски Фрэнки. – Разве тебя она не бесит?
Порыв ветра взметнул над тупичком листья и прочий городской мусор.
– Может, зайдете в дом? – предложила Фрэнки.
– Да нет, наверно, не стоит! – возразил Виктор, не выпуская дверную ручку. – У нас гости...
– А мы пойдем ко мне в комнату! – сказала Фрэнки.
– Да нет, как-нибудь в другой раз. – И Виктор грозно сузил глаза. – До свидания, девочки!
И он захлопнул дверь у них перед носом, не дав даже возможности попрощаться.
– Ты чего?! – Фрэнки оттянула от шеи удушливый воротник, замотанный шарфом.
– Виктор! – окликнула Вивека с другого конца столовой. – Как звали твоего сумасшедшего соседа по комнате, с которым ты жил в колледже? Ну, того, который сам себе аппендикс удалил?
– Томми Лассман! – ответил Виктор, все еще грозно глядя на Фрэнки.
– Вот-вот, он самый! – Вивека рассмеялась и продолжила что-то рассказывать гостям.
– Ты зачем нас изводишь в последнее время? – шепотом спросил Виктор.
– Да не извожу я вас! – Фрэнки впервые за весь вечер почувствовала, что томившее ее напряжение немного отпустило. – Я просто расстроена.
– Фрэнки, мы понимаем твои чувства, но устраивать сцены – это не выход!
– Да? А что тогда выход? – Фрэнки прислонилась к холодной бетонной стене и сложила руки на груди. – Подписывать непонятные заявления? Делать вид, что ты пытаешься изобрести то, что давным-давно изобрел? Пытаться получить деньги на исследования ради блага нормалов, в то время когда твой собственный народ...
– Довольно! – Виктор громко хлопнул в ладоши. Звук получился оглушительный, как удар грома. Фрэнки вздрогнула.
– Что это? Опять гроза? – спросила миссис Мэттис. – Дождь так и льет, так и льет!
В другое время Фрэнки с отцом дружно расхохотались бы. Но сейчас оба понимали, что ничего смешного тут нет.
– Можешь спокойно подписывать это заявление, на танцы ты все равно не пойдешь!
– Чего-о?! – Фрэнки топнула своим высоким сапожком «Pour La Victoire» по безукоризненно чистому белому полу. – Танцы-то тут при чем?!
– Потому что тебе надо сперва научиться держать себя в руках. А до тех пор я не могу на тебя положиться!
– Я буду держать себя в руках, честно-честно! – искренне ответила Фрэнки. – Можешь мне поверить!
– Извини, Фрэнки, но нет. Уже поздно.
«Он что, серьезно?!!»
– Зачем тогда было давать мне жизнь, если жить вы мне не даете?! – воскликнула она.
– Ну, хватит! – буркнул он.
– Нет, в самом деле! – настаивала Фрэнки. Ее достало, что ее все время затыкают. – Почему было не сделать меня нормалкой, а?
Виктор вздохнул.
– Потому что мы – не нормалы. Мы люди особые. Я этим горжусь. И тебе следует этим гордиться!
– Гордиться?!! – Фрэнки выплюнула это слово так, словно оно было вымазано жидкостью для снятия лака. – Как можно гордиться тем, что все требуют скрывать?
– Я требую от тебя скрываться ради твоей же безопасности. Это не мешает тебе гордиться собой! – объяснил он, как будто все и в самом деле было так просто. – Гордость должна исходить изнутри тебя и оставаться при тебе, независимо от того, что говорят другие люди.
«Хм!»
Фрэнки скрестила руки на груди и отвернулась.
– Я создал твой мозг и тело. А силу и уверенность ты должна обрести сама! – объяснил Виктор, словно чувствуя ее смятение.
– И где же мне их взять, а?
– В то утро, когда мы отвезли тебя в школу «Маунт-Худ», у тебя было и то, и другое, – напомнил ей отец. – До того, как ты позволила тем девчонкам-чирлидершам отобрать их у тебя.
– И как же мне их вернуть? – спросила Фрэнки вслух.
– Возможно, на это потребуется немало времени, – ответил он и взглянул поверх ее головы, проверяя, как там гости. – Но когда ты их наконец обретешь, держись за них что есть сил! И не позволяй их отобрать никому, как бы сильно они ни старались. Поняла?
Фрэнки кивнула, хотя на самом деле не поняла ничегошеньки.
– Вот и хорошо! – Виктор подмигнул ей.
Этот загадочный урок взбаламутил гнев Фрэнки, превратив его в странное чувство, которого она никогда прежде не испытывала. Оно было похоже на безе из эмоций: воздушное ощущение одиночества под твердой корочкой несправедливости. Однако на вкус оно было совсем не сладкое!
Виктор непринужденно, как ни в чем не бывало, направился обратно в столовую.
– Ну что, кто готов к десерту?
А Фрэнки убежала к себе в комнату. Ей было все равно, кто на нее смотрит и что о ней подумают. И ей было все равно, что ей все равно. Едва ухватившись за дверную ручку, она начала всхлипывать. Вбежав в комнату, она съехала по стенке, плюхнулась на холодный пол и закрыла лицо руками. Она думала о единственном человеке, который был способен разглядеть в монстрах истинную красоту.
Сентябрьский бал был для нее единственным шансом поближе познакомиться с Бреттом и дать ему возможность познакомиться с настоящей Фрэнки.
Она даст ему губку для снятия макияжа и...
– Давай! – скажет она, когда они спрячутся под лестницей. Музыка будет просачиваться из спортзала в пустынные коридоры, пытаясь выманить их обратно, туда, где танцуют. Но они устоят, они предпочтут другую музыку – пение их отчаянно колотящихся сердец. – Протри мою щеку!
Он потыкает жесткую губку своим ногтем, накрашенным черным лаком, и скажет, что она слишком колючая для ее нежной кожи. Но она все-таки настоит. И наконец он согласится.
Он ласково прикоснется к ее щеке, и на глаза у нее навернутся слезы.
А он увидит ее мятно-зеленоватую кожу – и у него тоже навернутся слезы на глаза.
– Почему же ты раньше молчала? – спросит он.
Она застенчиво потупится.
– Ты что, псих?
– Да, я псих!
И по ее щеке скатится еще одна слезинка.
Он заботливо вытрет ее губкой, приподнимет ее за подбородок и скажет:
– Я без ума от тебя!
И они сольются в страстном поцелуе, который навсегда изменит всю их жизнь. Потом они вернутся в спортзал, станцуют еще один танец и получат приз как лучшая пара. Во время прогулки на теплоходе их любовь достигнет апогея. И вскоре он будет носить футболки с ее портретом. Ее подлинная красота откроется миллионам людей – даже таких, как миссис Мэттис! К Рождеству появится новая линейка одежды, которая будет называться «Фрэнки»... Фабрики игрушек станут выпускать кукол-Фрэнки... Все M&M будут только зелеными...
Фрэнки остановилась. Хватит мечтать и надеяться на лучшее будущее! Может, правильно отец ей не доверяет. Может, она уже не идеальная папина доченька. Идеальная папина доченька всегда делает то, что ей говорят. Она бы не пошла на сентябрьский бал и старалась бы научиться держать себя в руках.
Но Фрэнки – Фрэнки не видела в этом смысла.
Глава16