Ретроспективный анализ межпоколенных отношений
 |
Участь глубокой старости у обоих полов зависит оттого,
на что направлена молодость © Стендаль
Ключевые понятия: геронтоцид, геронтократия, геронтологические стереотипы; межпоколенные отношения, нуклеаризация семьи, пуэрилистическое сознание; социальная дистанция; совет стариков, социальная смерть, старчество, феномен социальной смерти, эйджизм.
Задания для подготовки к занятию:
1. Подготовьте групповые иллюстрированные презентации (NB! не более 4 слайдов), отражающие специфику межпоколенных отношений на различных этапах развития общества. Какие особенности жизни влияли на эти отношения?
Возможная тематика презентаций:
· Место пожилых и старых людей в общностях древности. Геронтоцид.
· Отношение к старости в античности. Геронтократия.
· Место пожилых людей в структуре общества в Средние века.
· Эпоха капитализма: элементы социальной защиты пожилых людей.
· Поддержка пожилых людей в Советском союзе.
Идея почитания старших в русской традиционной культуре
2.1 Ознакомьтесь со статьей «Почитание старших в народной педагогике» (М/Ч №12) Как можно «реанимировать» народные традиции в образовательном процессе? Что из описанного уже не обретет свою актуальность и почему? Составьте в тетради таблицу на основе прочитанного.
| Формы почитания старших | Примеры | Возможности применения в воспитательном процессе |
2.2 Какими представлены пожилые люди в произведениях русского фольклора? Найдите примеры сказок, пословиц, былин, в которых описан образ пожилого человека. Какие качества характерны для стариков?
3. Прочитайте статью А.А. Смолькина «Межпоколенческие конфликты в повседневной жизни» (М/Ч №13, Приложение 2). В чем состоят, по мнению автора, причины конфликтных ситуаций? Выпишите основные тезисы автора.
№12 Почитание старших в народной педагогике
Понятие “народной педагогики” в педагогическую науку ввел К.Д. Ушинский. В настоящее время существуют различные определения этого термина, данные Г.Н. Волковым, Я.М. Ханбиковым, А.Ш. Гашимовым, и др. [30]. В этнопедагогических исследованиях народная педагогика определяется как совокупность эмпирических и педагогических знаний, умений и навыков, народных воззрений на цели и задачи воспитания, передаваемых из поколения в поколение через этнокультурные традиции, народное поэтическое и художественное творчество, а также через устойчивые формы общения и взаимодействия детей друг с другом и со взрослыми.
Основными факторами народного воспитания выступали природа, слово, труд, быт, традиции, искусство, религия, общение, игра, пример, языковая культура. Конкретные цели воспитания воплощались в образе идеального человека ("добрый молодец", "умница-красавица" и т.д.) и в виде добродетелей, в которых просматривается традиционное народное понимание педагогических функций: развитие ума, воспитание честности, порядочности, трудолюбия и т.д.
Главным воспитательным институтом являлась семья, где ребенок усваивал основные модели поведения, узнавал народные традиции и обычаи, осваивал трудовую деятельность и основы общения с людьми. Методы и приемы народной педагогики были направлены на развитие образного мышления, памяти, уважительного отношения к природе и человеку, вместе с тем формируя нравственные ценности и установки подрастающей личности [30].
Одним из постулатов нравственного воспитания в традиционной культуре и народной педагогике является идея почитания старших, которая пронизывает все сферы жизни русской общины. И.И. Шангина пишет о том, что «русские крестьяне, прививая детям любовь к отчизне, воспитывая их на героических подвигах предков, старались также показать им, что любовь к родине должна начинаться с любви к родителям и уважения к людям старшим по возрасту» [68]. Сегодня совокупность форм почитания стариков и традиций общения с ними может служить своеобразной моделью последовательного и систематического воспитания уважительного отношения к старшим.
Особую ценность и одновременно специфическую особенность пред-ставлений о почитании старших в народной педагогике несёт в себе ее «двусторонний» характер. В ответ на уважительное отношение и почитание к старшим предъявлялись соответствующие требования. «Умудренный опытом старший хорошо понимал свои права и обязанности, соблюдаемые вековой традицией, старался соответствовать им, прилагал усилия, чтобы держаться на уровне, быть опрятным и подтянутым» [12; 64]. «Привилегии» накладывали на старшего серьезную ответственность за то, какой пример он подает, чему учит.
Почтительное отношение к старшим в культуре России обусловлено различными факторами. В том числе:
• религиозным (идея послушания и повиновения родителям);
• психологическим (такие черты российского менталитета, как патриар-хальность, соборность);
• хозяйственно-экономическим (компетентность старшего поколения в трудовой деятельности и в быту);
• социальным (главенствующая роль старших в общине и семье).
Все эти факторы находили отражение в многочисленных формах почитания старших, представленных в традиционной культуре.
Почитание старших было заложено устройстве общественной жизни, а также в специфике различных общественных отношений. Основным структурным элементом общества являлась крестьянская община, обладавшая большой самостоятельностью. Руководящим органом в делах общины была сходка старших крестьян на уровне села, всей общины или волости. От каждой крестьянской семьи выступал глава семейства, или временно заменяющий его. Тем самым крестьяне признавали мудрость патриарха семьи и его способность защищать интересы всего семейства. Сходка общины выносила решения практически по всем наиболее важным вопросам – пользование пастбищами, земельные работы, раскладка повинностей, строительство, а также религиозные и нравственные вопросы [Громыко1: 244-253].
В работе «Историческая социология России» Б.Н. Миронов отмечает: «Подлинными неформальными лидерами общины являлись старики – мужчины в возрасте от 60 лет и старше, сохранившие трудоспособность, ясный ум и являвшиеся главой хозяйства. Старики…, пользовавшиеся репутацией справедливых, честных, благомысленных людей, объединялись в неформальную организацию – совет стариков – и составляли наиболее влиятельную группу лиц в общине». Их мнение на сходе было решающим. Недаром в народе существовало неписаное правило «Мир постановил, и старики приговорили». На сельских сходах первый голос по стародавнему совету принадлежал старикам. Они же выбирались в волостные судьи и в ходоки – «по важным для всего деревенского мира делам» [Миронов].
Б.Н. Миронов так объясняет важность мнения пожилых: «Высокий престиж стариков объяснялся тем, что жизнь в общине строилась не по науке, не по книгам, а по устной традиции, переходившей от старшего поколения к молодежи. В такой ситуации самыми компетентными оказывались старики, являвшиеся в полном смысле живой энциклопедией». Анализируя управление общиной, автор употребляет термин «патриархальная демократия» или «общинная демократия», которая «существовала только для глав семейств, предполагая безусловное подчинением им женщин, молодежи и мужчин, которые не были большаками» [Миронов: 290].
Помимо управления общиной, стоит также упомянуть общественно-религиозный институт старчества или духовничества. Суть этих религиозных явлений состояла в том, что старцы брали духовное руководство над менее опытными в делах веры людьми. При наиболее глубокой степени контакта старца и руководимого им, последний полностью и беспрекословно подчинялся своему духовному отцу. В этом, помимо религиозного аспекта, виделась возможность преодоления гордыни и смирения. М.М. Громыко в книге «О воззрениях русского народа» отмечает также, что «в русском православии распространено также однократное или многократное обращение к старцам по конкретным поводам, связанным с духовными трудностями или житейскими проблемами» [Громыко2:189-193].
В традиционном русском обществе особо почиталось послушничество. Ценность послушнической модели поведения воспитывалось в семье и общине. Подчиняясь старшим, выполняя их поручения, послушники претворяли в жизни религиозные заветы и внутренне принимали главенство опыта и мудрости пожилых людей.
Почитание старших неизменно воспитывалось благодаря особой организации семейной жизни русских крестьян. Функционирование крестьянской патриархальной семьи базировались на таких традиционных ценностях и нормах, как доминирование семейно-родственных интересов над индивидуальными; многодетность и многопоколенность семьи; подчинение младших старшим; непререкаемый авторитет отца и основная роль матери в воспитании детей; незыблемость брака; строгая регламентация отношений в соответствии с этнорелигиозными и местными обычаями [31; 67].
Указанные нормы определяли структуру семьи и характер совместной деятельности ее членов. Вот как описано устройство этого социального института в энциклопедии «Российская семья»: «Во главе крестьянской семьи стоял один человек – большак. Его положение как главы в нравственном и хозяйственном отношении признавали все члены семьи, община и даже власти… Большаком, как правило, становились по праву старшинства… Повсеместно было принято, что большак управлял всем хозяйством, отвечал за благосостояние семьи» [Энц: 212]. За организацию женских обязанностей в семье отвечала «большуха» ─ старшая женщина в семье. Ею могла быть жена или невестка большака, его незамужняя сестра. Большуха также беспрекословно подчинялась главе семьи.
Несмотря на то, что физические и психические нагрузки в старости постепенно снижались, пожилые люди не чувствовали себя ненужными. В хозяйстве для них всегда находилась работа. «Богатый нравственный и трудовой опыт делал их равноправными в семье и обществе. Если ты уже не можешь пахать, то рассеивать никто не сможет лучше тебя. Если раньше рубил бревна в обхват, то теперь для тебя в лесу дела еще больше…» [59:150-152]
Особое внимание в русской семье уделялось отношениям родителей и детей. «Крестьяне считали почитание отца и матери главной добродетелью человека. В детей старались вложить мысль о том, что родители, любящие своих чад как самих себя, хорошо понимающие жизнь, имеют полное моральное право «учить, наказывать, на добрые дела наставливать», а дети обязаны перенимать и использовать все их житейские знания и благодарить их за «учение родительское». Желание жить по собственному разумению, отказ «своему отцу покоритися и матери поклонитися», рассматривались народной педагогикой, как поступки, влекущие за собой несчастья» [68].
Многообразие русских традиций, регулирующих детско-родительские в семье представлено в работе М.М. Громыко «Мир русской деревни». «До выделения из отцовской семьи в самостоятельное хозяйство сын должен был подчиняться родителям во всех делах — и хозяйственных, и личных… Браки заключались по воле родителей. Считалось, что сын или дочь не имеют права противоречить отцу… Если родители обращались к своей общине или в волостной суд с жалобой на непокорность сына или дочери, дело, как правило, решалось однозначно в пользу старших».
Особое значение придавалось родительскому проклятью и благословению. Домострой предостерегал: «Отцовское проклятие иссушит, материнское искоренит». Считалось, что проклятые «испытывают нужду во всем, живут несчастно, бедно и лица имеют угрюмые». Именно по этому ссоры с родителями старались загладить как можно быстрее, а примирившись просили родительского благословения. Родительское благословение в русской семье давалось не только на брак, но также на дальнюю дорогу или другое важное дело.
Основываясь на многочисленных примерах, М.М. Громыко утверждает, что «крестьяне придавали большое значение и молитве отца или матери за детей. «Сила родительской молитвы неотразима»,— утверждал житель села Подбушка Жиздринского уезда Калужской губернии. «Молитва родителей и со дна моря поднимет»,— вторит ему крестьянин Ф.Е. Кутехов из Егорьевского уезда Рязанской губернии.
Неоценимая роль старшего поколения подтверждается многочисленными обычаями народной жизни, различными праздниками и обрядами. Сама сила русского обряда и его непоколебимость говорит о преклонении народа перед мудростью и опытом предков, а значит – перед старшим поколением.
Помимо вышеупомянутого родительского благословения или проклятья, можно отметить важность поминания усопших. Поминальные дни соблюдались повсеместно. Основными датами считались четыре родительские субботы: Радоница, суббота перед Троицей, Дмитровская родительская суббота и Вселенская родительская суббота. Посещению могил также отводились три субботы Великого поста.
У большаков и стариков была своя праздничная дата. Назывался этот праздник Никольщиной. Никольщина, или День памяти святителя Николая отмечался 19 декабря. Это был всеобщий гостевой праздник, который обычно длился целую неделю. Молодежь не принимала участия в Никольщине ― это был праздник стариков и большаков (старших сыновей), наиболее уважаемых представителей деревенских родов.
К старшим представителям общины съезжались ближайшие родственники и непременно приглашались соседи. Тех, кто отказывался от складчины и уклонялся от празднования, изводили насмешками целый год. С Николина дня начиналось сватовство, служили молебны те, кто задумывали жениться сами или женить детей.
По правилам крестьянской этики, старшие заслуживали уважения уже потому, что они прожили долгую, трудную жизнь и много сделали для людей на земле. В крестьянской общине уважительное отношение к пожилым представителям поселения было закреплено в системе бытовых отношений и этикете общения. «В семейном застолье лицам пожилым, а тем более престарелым, предоставлялось почетное место. Их с почтением приветствовали при встречах на улице».
В некоторых губерниях, например среди кубанских казаков повседневное общение поколений строилось довольно строго: «Ни в коем случае нельзя было вмешиваться в разговор старших. В обычае говорилось: «Объясняй и советуй только тогда, когда у тебя совета спросят». Без разрешения стариков не садился даже атаман. Молодежь вообще не имела права садиться в присутствии стариков. При стариках казаки строевых возрастов, при погонах, стояли по стойке «смирно», не строевых возрастов и без формы – сняв шапки. Распоряжения старших выполнялись беспрекословно. Ко всем старикам, включая и родителей, обращались только «на Вы». По народному обычаю нельзя было окликать впереди идущего старшего, если требовалось что-то сказать. Следовало догнать старшего, а после обращаться к нему. Младший, даже после женитьбы, не имел права закурить перед старшим».
Почтительное отношение к старшим ребенок усваивал через разнообразный фольклорный материал. Как пишет М.М. Громыко, «Детям прививалось понятие об уважении к старшим с ранних лет. Существенную роль в этом играли сказки и бывальщины религиозно-поучительного характера…». Так, например, в сказке "Иван, крестьянский сын", герой, нагрубивший старухе, терпит неудачи, а после принесенного им извинения получает от нее полезный совет. Часто такие назидательные истории рассказывались как реальные происшествия с указанием на тех, кто видел это своими глазами.
Еще одна народная сказка с говорящим названием «Мудрость стариков» повествует о том, как жестокий царь, приказавший истребить всех стариков, которые не приносили пользу государству, поплатился за свое решение. Пережить засуху и справиться с другими невзгодами ему помог только отец доброго боярина, который не сохранил отцу жизнь. Похожий сюжет мы встречаем в сказке «Отцова мудрость».
Традиционным персонажем русских сказок является старуха по имени Баба Яга – хранительница древней мудрости и тайн природы.
Своеобразный свод неписанных законов межпоколенного общения можно сформулировать на основе многочисленных русских пословиц. Вот как описывает благоговейное отношение к житейской мудрости старших А.А. Коринфский: «Недаром говорится – «Старый ворон не каркнет мимо!» Долголетний жизненный опыт делает старых людей вещими. Смотря на жизнь просветленным взором сердца, вооруженные памятью – они, порою сами того не замечая, становятся … знахарями. Для них перестает быть тайною обступающая быт крестьянина-пахаря природа. Достаточно иному старику окинуть совершенно незнакомого собеседника одним беглым взглядом, чтобы знать, с кем ему довелось иметь дело» [27: 615-627].
В ходе анализа многочисленных примеров бытовой жизни, негласных правил поведения и традиций общения поколений, мы приходим к выводу, что идея почитания старших красной нитью проходит через все сферы народной жизни. Обобщая указанные формы почитания старших, можно классифицировать их следующим образом:
• Общественные;
• Семейные;
• Обрядовые;
• Бытовые;
• Фольклорные.
Проведенный анализ форм почитания старших позволяет сделать несколько выводов. Прежде всего, очевидным становится то, что почтительное отношение к пожилым людям и старшим родственникам воспитывалось в комплексе, становясь лейтмотивом общения между поколениями. С другой стороны, рассматривая народные традиции и опыт народа, мы не можем не признать, что современная ситуация не позволяет перенять весь спектр средств и форм почитания старших. Общество вряд ли вернется к патриархальному укладу и передаче знаний на устной основе. Достижения техники и современные тенденции демократизации значительно изменили положение пожилого поколения в обществе, придав ему новый статус.
Сегодня перед родителями и педагогами стоит задача найти оптимальное сочетание идей народной педагогики и современных тенденций воспитания, выявить ключевые моменты общения поколений, которые лягут в основу новых отношений. С изменением жизненных условий возникает необходимость поиска новых форм проявления уважительного отношения к старшим, которые бы сочетались с вековыми традициями предков.
№13 Межпоколенческие конфликты
В повседневной жизни
А.А. Смолькин
Повседневные межпоколенческие конфликты – нередкое явление. Традиционно вина за них делегируется младшему поколению, что, по всей видимости, не всегда оправдано [см., например: 1, с. 116 - 119]. Повседневные конфликты отличаются низкой степенью рефлексии и традицией рассуждать о них "без деталей", предельно абстрактно. Фоном выступает конструкт о пожилых людях как о "страдающих". Но имеющиеся исследования межпоколенческих отношений свидетельствуют о том, что проблема, хотя и не носит антагонистического характера [2, с. 112], всё же достаточно существенна [см.: 3, с. 62; 4, с. 29].
Логика анализа опирается на конфликтологическую теорию И. Галтунга о "структурном насилии" [5, 6] как легитимированной в общественном сознании системе дискриминации. В этом контексте пожилые люди рассматриваются как заложники существующей социальной системы, жертвы "институционализированных нарушений" (institutional wrongdoing) из-за "культурно обусловленной моральной слепоты" [7, p. 98]. Некоторые из способов, с помощью которых они пытаются решить свои проблемы, вызывают у окружающих неприятие и негативно сказываются на их социальном статусе.
Сбор и анализ материала проводился по методике "двойной рефлексивности", с помощью неструктурированного неформализованного интервью, которая связывает категории качественного исследования и качественно-количественного интерфейса со стратегиями полевого исследования, которому присущи вживание, интервью, а также коллективная интеллектуальная поддержка в режиме "длинного стола" [подробнее о методике см.: 8].
Респонденты с аттитюдами/жизненным опытом, релевантными целям исследования, были отобраны посредством предварительного анкетирования; кроме того, использовался весь массив интервью, собранных автором по геронтологической проблематике. В качестве респондентов выступали студенты 2 - 5 курсов (более 50 интервью) различных факультетов Саратовского государственного технического университета. Интервью проводились в здании университета, в спокойной обстановке, без участия третьих лиц; записаны на цифровой диктофон; в приведенных ниже цитатах сохранена живая речь и специфика словоупотребления респондентов.
Рассматриваемые конфликты обладают рядом особенностей, отличающих их от конфликтов со сверстниками или даже от конфликтов между представителями других возрастных групп. Типичный межпоколенческий конфликт ситуативный, мировоззренческая составляющая в нём выражена ярче, он обычно разворачивается в противопоставлении ценностей и часто понимается участниками как групповой,
- через поколенческую идентичность, - а не как индивидуальный. Характерна быстрая децентрализация - собственно конфликтный эпизод нередко не развивается, но становится поводом для дальнейшей коммуникативной активности (обсуждение с другими свидетелями, нотации оппоненту); само противостояние почти исключительно вербальное - случаи его обострения вызваны скорее сторонними факторами (например, алкогольное опьянение), чем глубиной/неразрешимостью собственно конфликтной ситуации.
Наиболее частый повод к конфликтам - действительные или мнимые формы "непроявления уважения" со стороны молодёжи (не уступают место в транспорте, не пропускают в очереди) или отсутствие/недостаток инициативы. Как правило, в действительности суть конфликта составляют претензии не столько к конкретному человеку, сколько к сложившимся отношениям, на острие которых (время/место) оказались конфликтующие. Вследствие этого, агрессорами чаще оказываются именно пожилые люди. Они занимают позицию "агрессивной жертвы ", которая не имеет достаточных ресурсов для полноценной автономной защиты своих интересов или "восстановления справедливости", а потому публично апеллирует к нормам, которые обвиняемый должен был бы соблюдать. Выход из конфликтной ситуации происходит, как правило, по инициативе молодёжи, обычно, через уклонение.
Ответная агрессия [относительно] редка: сложившаяся культура повседневного взаимодействия не содержит предписаний для ситуаций, в которых виноватыми оказываются представители третьего возраста, по умолчанию их вина исключается, поэтому легетимных стратегий конфликтов с пожилыми людьми фактически нет, они все рассматриваются как проявление девиантности. Агрессия со стороны представителя младшего поколения - поведенческий маркер, исходя из которого можно предположить, например, готовность к физическому насилию. Но мы не рассматриваем те случаи, в которых речь идёт о преступлениях (в них действует логика оппозиции не "старый/молодой", а "сильный/слабый").
В ожидании конфликта: "Бывают такие, злые на весь мир..." Практически все респонденты сообщают о своем уважительном отношении к пожилым людям, но эти утверждения сопровождаются регулярной оговоркой о необходимости симметричной реакции: "...я сам отношусь так, как ко мне относятся. (...) Если видишь, что та же самая бабушка на меня орёт, какое уважение может быть? А если там "сынок, уступи место", то, конечно, я уступлю" (интервью N 6). Любопытно, что проговаривать свои претензии к пожилым людям респонденты были склонны исключительно в тех случаях, когда их поощряли к этому прямым вопросом ("Бывает ли, что пожилые люди сами виноваты в том, что к ним отнеслись неуважительно?" и т.п.). "Но не все люди одинаковы, и с одинаковым уважением я не могу относиться ко всем пожилым людям." (интервью N17).
Настораживает регулярное проговаривание подобных утверждений. Видимо, они выступают частью горизонта ожиданий; сам преклонный возраст не включает автоматически уважительных моделей поведения.
Нередко молодёжь старается по возможности избегать прямых контактов с пожилыми людьми в силу отсутствия общих интересов и нежелания вступать в бессодержательные, по их мнению, диалоги.
Описывая своё поведение в общественном транспорте, некоторые респонденты говорили о том, что стараются даже не садиться, чтобы потом не пришлось уступать место. В числе прочих объяснений такого поведения - безусловно, и попытка уклониться от дискомфортных вариантов коммуникации. Эта позиция сама по себе показательна - межпоколенческие контакты могут быть дискомфортны/конфликтоопасны уже на уровне ожиданий, и даже при склонности к нормативному поведению не гарантируют социального удовлетворения.
Следует отметить, что такое предохранительное поведение само по себе может создавать/усиливать эффект плохого отношения. Подобные опасения и возникающая в их результате некоторая коммуникативная настороженность - следствие убеждённости, что пожилые люди к молодёжи предвзяты.
И.: А как вы считаете, сами пожилые люди думают, что к ним плохо молодежь относится?
Р.: Думаю, да. Ну, не то чтобы плохо, а... безразлично. Они считают себя никому не нужными, (интервью N 3).
По крайней мере, в отдельных случаях эти опасения оправданы - усиление межпоколенческой напряжённости может быть инициировано не только реакцией пожилых людей на действительное неуважение, но и склонностью последних к расшифровке всякого неоднозачного поведения как неуважительного, своего рода презумпции виновности. Это типичный пример мышления через имплицитные стереотипы, к которому сами представители третьего возраста склонны, кажется, в большей степени, чем молодёжь (возможно, это может быть объяснено как следствие институциональных нарушений, когда ущемления своих интересов начинают ожидать практически везде). «... Один раз я штраф оплачивал, перед кассой стою, за мной мужчина молодой, и потом бабушка, лет 80, тоже штраф оплачивает. Ну мы так с парнем переглянулись - ”ничего себе!”. 80лет... А так получилось, что бабушка немножко встала между мной и парнем. И он ей говорит: ”бабушка, что ж вы так нарушили-то?”. Он имел в виду, что её оштрафовали на дороге. А она поняла фразу так: ”что ж вы в очередь влезли?!”И отвечает: ”Нет, чтоб бабушку вперед пропустить, ты мне ещё замечание делаешь!”. Вот так человек воспринял неправильно» (интервью N2).
Гармония социального взаимодействия завязана на экспектациях, нередко работающих как усечённые случаи самореализующихся пророчеств, и, по всей видимости, именно общий фон негативных ожиданий фундирует многие практические проблемы межпоколенческого взаимодействия.
Охотники за общением: мелкий конфликт как способ коммуникативного бытия. Как имеющиеся стереотипы, так и сами служащие им фундаментом некоторые поведенческие практики пожилых людей подсказывают способ взгляда на старость как на период одиночества, пребывания в состоянии острой коммуникативной недостаточности. Распространённая среди пожилых женщин практика подкармливания птиц, кошек и собак, общение с ними в отсутствии человеческих собеседников маркирует индивида как одинокого; кроме того, отдельные элементы такого поведения содержат потенцию к подозрениям на ментальное нездоровье. В известной степени отмеченный стереотип справедлив, и, по всей видимости, определённая часть мелких повседневных конфликтов с участием пожилых людей есть лишь способ заполнения коммуникативных лакун, ситуативная попытка преодоления одиночества.
Здесь следует расшифровать/детализировать коммуникативные тактики младшего поколения: несклонность к не имеющим (с точки зрения молодёжи) практической ценности межпоколенческим коммуникациям формирует позицию, с которой любое общение воспринимается как ненужное и утомительное. Есть основания говорить о недостаточной социальной ответственности/солидарности, редукции чувства социального долга, и прочих негативных последствиях социализации в условиях аномии и социокультурных/мировоззренческих межпоколенческих разрывов. Именно такая позиция молодёжи вынуждает пожилых людей прибегать в поисках общения к указанным манёврам. Эта специфическая черта именно межпоколенческих конфликтов с участием пожилых людей, для прочих видов повседневных конфликтных ситуаций представляется нехарактерной. Таким образом, конфликт может выполнять специфическую функцию коммуникативного сближения с оппонентом, выход на дистанцию разговора.
Способы поиска собеседника могут принимать комплиментарную форму, где конфликту отведена роль объединяющего начала, точки опоры для дальнейшего диалога - через логику "молодёжь нынче совсем старших не уважает, но ты, я вижу, не такой". В данном случае описываемая повсеместность межпоколенческого конфликта через указание на многочисленность "неправильных других" - действительная или мнимая - исключительно фоновая, пролегомен к дальнейшей беседе, межпоколенческий вариант разговора "о погоде". Кроме того, такие утверждения могут усиливать чувство вины за сверстников и общество в целом, не уделяющих достаточного внимания представителям третьего возраста, побуждая к сочувствию в форме внимания. Таким образом, межпоколенческий конфликт может изначально быть преувеличенным или даже надуманным/ложным, и конструируется пожилым человеком для того, чтобы в случае необходимости отталкиваться от него к разговору (с позиции "снисходительного обвиняющего").
Другая важная причина конфликтного поведения - стремление к психологической разрядке. На неё оказывает формирующее влияние опять же негативные межпоколенческие ожидания: предполагается, что конфликт будет развиваться в ожидаемых рамках и никого не удивит, поскольку молодёжь - это те, к кому необходимо приложить воспитательные/поучающие усилия (см. ниже "Советский стиль общения'").
Границы типовых ожиданий поднимают вербальный конфликт до варианта нормы, создавая в повседневности зоны сброса негативной энергии, подобно тому, как болельщики на стадионе ведут себя экспрессивнее, чем в повседневной жизни. Таким образом, пространство межпоколенческого взаимодействия - место, где конфликт, исполняясь в форме наставления/поучения, оказывается достаточно легитимен.
"Свой мир уходит ": апелляции к гармонии старых порядков. Мир современной России для пожилых людей неожиданный: происходящее не сообразно ни с их желаниями и надеждами, ни с представлениями о допустимом, что усиливает естественный дискомфорт старости. Многие не смогли приспособиться к постсоветской действительности, вынуждены отказываться от привычного образа жизни, свыкаясь с утратами и ограничениями. Обычно представители этой возрастной группы деятельность правительства оценивают негативно, и, как следствие, склонны к пессимистическим ожиданиям/настроениям [9, с. 7 - 8, 11, 13]. В ходе наших исследований (анкетный опрос 2003 г.) было сделано предположение о том, что представители третьего возраста по большей части не просто не могут вписаться в новую систему отношений, но и, воспринимая новые ценности/стандарты как "порочные", предпочитают пассивные формы адаптации [10, с. 71], что даёт известное моральное право выступать в качестве судей и хранителей старых (-истинных) ценностей.
Пожилые люди, претерпевающие ресоциализационное насилие, не имея внятного адресата критики, склонны персонализировать ответственность, перенося ее на удачливых "представителей нового мира".
Из всех потенциальных объектов критики молодёжь является, во-первых, однозначно идентифицируемой [как молодёжь] и потому/при этом наиболее доступной для контактов (в отличие от, например, чиновников), во-вторых, более чувствительной к новым влияниям [прозападного толка], чем другие возрастные группы, в результате чего визуально представители младшего поколения легче воспринимаются как "другие", в-третьих, как уже отмечалось выше, молодёжь - с точки зрения пожилых людей - традиционный объект воспитания, в то время как она сама подобные пассивные роли сегодня уже отвергает.
На межгрупповом уровне поколенческий конфликт может выступать как способ артикуляции поколенческой идентичности, не случайно респонденты, даже дистанцируясь от ситуации в ходе интервью, нередко описывают столкновения с пожилыми людьми в терминах мы/они. Вследствие этого обе стороны имеют склонность воспринимать свои диспозиции относительно друг друга как конфронтационные, подразумевающие некие неустранимые разногласия, в результате чего практически всякая ситуация соприсутствия может пониматься как предконфликтная.
Советский стиль общения. Одной из важнейших обоюдоострых причин рассматриваемых конфликтов является всё ещё характерная для отечественной коммуникативной культуры советская стилистика общения.
Советская повседневная культура общения конца 1980-х как культура воспитательных практик в великолепном ироничном стиле была описана А. Гофманом: «... право воспитывать друг друга заменило другие права и стало восприниматься как наипервейшая обязанность... мы живем в обществе если не воспитанных, то, во всяком случае, воспитывающих людей.... Квалификация наставляющих, их собственные... умения могут вызвать сомнения, но... их призвание - не самосовершенствование, а совершенствование других. Большой популярностью пользуется воспитание в общественных местах » [11, с. 173]. Несмотря на значительные изменения последних десятилетий, культура реакции на замечания в России не сложилась: типовым ожиданием является именно конфликтный ответ как сопротивление поучениям.
Отечественным традициям публичной коммуникации не хватает деликатности, искусства замечания, исправляющего ситуацию, не роняя при этом ни собственного достоинства, ни достоинства оппонента. В позднесоветский (и [особенно] ранний постсоветский) период уважение со стороны других - не ожидаемая реакция, а желаемая цель, такой же объект повседневного завоевания, как место в очереди или дефицитный товар. Повседневные языковые практики не содержали типовых бесконфликтных моделей устранения межпоколенческих противоречий; в лучшем случае речь шла об уклонении от конфликта.
На грубость пожилого человека молодёжи тяжело адекватно/симметрично среагировать, ситуация остаётся незавершённой, так как легитимного выхода из неё нет. В результате молодёжь заранее прибегает к таким ответным действиям, которые не содержат прямых нарушений - перестраивает модель отношений на "не замечать" и "игнорировать", распространяя её на возможно большее число конфликтоопасных ситуаций.
Следует отметить, что откровенно агрессивные межпоколенческие конфликты довольно редки (обычно респонденты с трудом вспоминали "из недавнего" 1 - 2 эпизода), но прекрасно запоминаются. И они не просто встраиваются в габитус индивида, но, как и всякое выходящее за пределы ожиданий событие, часто рассказываются друзьям/знакомым в повседневном общении в качестве "случаев из жизни" (с возможной радикализацией сюжета в процессе пересказов), в результате чего надёжнее удерживаются памятью рассказчика. Кроме того, в молодёжной среде подобные сюжеты распространяются с большей скоростью и на большую аудиторию (через рассказы однокурсникам, Интернет-форумы и т.п.), чем среди представителей других поколений.
Агрессивное поведение способно приносить чисто прагматические выгоды, но стратегически оказывается убыточным - например, пожилого человека могут пропустить в очереди или на свободное место не в качестве демонстрации уважения, а чтобы "не связываться". Наиболее радикальное следствие - изменение самой установки на уважение, которое теперь не исполняет