И.Х. Тхамокова, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела истории Института гуманитарных исследований Правительства КБР и Кабардино-Балкарского научного центра РАН
Система землевладения казачества определялась его статусом военного сословия. Казачество получало земельные наделы в качестве платы за военную службу. Этот типичный для феодального общества принцип сохранялся неизменным вплоть до 1917 г. Однако формы землепользования казачества претерпели в XIX в. большие изменения. Этот процесс можно проследить на примере станиц, расположенных на территории Кабардино-Балкарии.
Первой из них появилась в 1777 г. станица Екатериноградская, одна из станиц волжских казаков, переселенных на Кавказ при создании Азово-Моздокской Линии укреплений.
Землю получал не каждый казак в отдельности, а вся станица в целом. Станицы волжских казаков должны были получать землю из расчета: на полкового командира – 300 десятин земли, на старшин – по 60 десятин, на служащих казаков – по 30 десятин, а отставных и неслужащих – по 15 десятин земли на душу.1 Для России того времени это были очень большие наделы. В действительности же они часто оказывались еще бóльшими, чем полагалось по закону.
В 1816 г. надел станицы Екатериноградской составлял 39218 десятин удобной земли. В этой станице тогда проживало 629 казаков (мужского пола)2. На каждого из них (офицеров и рядовых, служащих и отставных, стариков и детей) приходилось, таким образом, по 62 десятины земли – это больше, чем полагалось казачьим старшинам.
Русским селам Кавказской губернии в тот период полагалось выделять по 15 десятин земли на душу населения, в действительности же у крестьян было значительно больше земли, а иногда даже больше, чем у казаков. Например, в селе Прохладном на 390 душ мужского пола приходилось 19820 десятин удобной земли, т.е. по 51 десятине земли на каждую душу, в деревне Приближной – 125 душ и 5943 десятины (по 48 десятин на 1 душу), а в селе Солдатская Малка – 6632 десятины удобной земли на 55 душ мужского населения, т.е. более чем по 120 десятин на 1 душу3. Правда, в 1818 г. в этом селе насчитывалось уже 110 душ мужского пола, т.е. на каждую приходилось только по 60 десятин земли. Когда в 1824 г. эти села были преобразованы в станицы, властям не пришлось увеличивать их земельные наделы; они были более чем достаточными и для казаков, а не только для крестьян. Вероятно, землю селам выделяли с расчетом на дальнейший быстрый прирост их населения, однако в конце XVIII – начале XIX вв. в условиях Кавказской войны число жителей во многих приграничных селах увеличивалось очень медленно или даже сокращалось.
При наличии таких больших земельных наделов система землепользования была очень простой. Как писал один из историков казачества, «в прежнее время, когда населения было меньше, а земли было слишком достаточно, общество не стесняло своих членов в пользовании землею: каждый эксплуатировал так или иначе, где хотел и сколько мог, пользуясь правом захвата»4.
Однако хозяйственные возможности казачества и русского крестьянства Северного Кавказа были ограниченными. Во-первых, для пахоты использовался тяжелый «малороссийский» плуг, в который надо было запрягать до 10 волов. Но у большинства казаков и крестьян не было такого большого количества скота, поэтому им приходилось спрягаться и вспаханную землю делить между собой пропорционально числу рабочего скота. Поэтому они могли вспахать только небольшую часть имевшейся у них земли.
Во-вторых, казаки были заняты на военной службе, земледельческие работы часто выполняли женщины, подростки, старики и инвалиды, которые не могли обработать большие земельные наделы.
Кроме того, опасности военного времени, особенно в первой четверти XIX в. тоже препятствовали развитию земледелия.
В результате этого жители станиц и русских сел Северного Кавказа обрабатывали сравнительно небольшие земельные площади. Так, в 1818 г. в селе Прохладном были засеяны 793 десятины земли, в деревне Приближной – 130, в Солдатской Малке – 109 десятин5. Таким образом, на 1 мужскую душу приходилось по 1-2 десятины посева из тех 50-60 десятин, которые имелись в ее распоряжении. В реальности размеры земельных площадей у отдельных семей могли существенно различаться. Казаки, имевшие больше рабочего скота, могли обрабатывать большой участок земли, другие же, видимо, не могли вспахать и 1 десятину.
Система землепользования изменилась во второй половине XIX в. К этому времени значительно увеличилась численность казачества. В последний период Кавказской войны, в 20-60 гг. XIX в. многие села были преобразованы в станицы, их жители стали казаками. Это относится, в частности, к станицам Прохладной, Приближной и Солдатской. Численность населения в этих станицах по сравнению с началом XIX в. увеличилась в несколько раз. В эти станицы переселили сотни украинских крестьян, которых зачислили в состав казачества.
Были основаны новые станицы вдоль Военно-Грузинской дороги: Пришибская, Котляревская, Александровская и другие (Урухская, Николаевская, Архонская, Ардонская). В новых станицах, составивших Владикавказский казачий полк, земельные наделы рядового казачества были вдвое меньше, чем в станицах Екатериноградской, Прохладной, Приближной или Солдатской: по 15 десятин земли вместо 306. Впоследствии, по мере роста численности казачества, они еще более сокращались.
В 1889 г. в станице Котляревской на одного казака приходилось в среднем по 11,4 десятины удобной земли, в остальных станицах на территории КБР – от 15 до 18 десятин7. В начале XX в. площади земельных наделов казачества стали еще меньше. В 1915 г. они составляли в разных станицах от 7 до 12 десятин.
Сокращение земельных угодий привело к изменению принципов землепользования. Во второй половине XIX в. в станицах терского казачества получает распространение уравнительное землепользование с регулярными переделами земли. Основные правила земельных отношений казачества были установлены государством в «Положении о поземельном устройстве в казачьих войсках», принятом в 1869 г. Согласно этому «Положению», каждое казачье войско, в том числе и Терское, получало в свое распоряжение определенный земельный надел. Войсковые земли делились на 3 категории:
1) станичные наделы. Они делились поровну между казаками.
2) частновладельческие земли. Часть казачьих земель была передана в частную собственность офицерам и чиновникам казачьих войск. Они имели право продавать эти земли и часто пользовались этим правом. Уже к 1890 г. были проданы 31,8% всех частных земель Терского казачьего войска8. Часто эти земли переходили в руки представителей других сословий. Например, селение Новоивановское было образовано на земле, купленной его жителями у подполковника Владикавказского казачьего полка Цугулиева.
3) земли «войскового запаса». Из этой земли давали дополнительные земельные наделы наиболее нуждающимся в земле станицам. Часть запасных земель войско сдавало в аренду. В начале XX в. на войсковых землях добывали нефть, что приносило войску немалый доход.
Как и прежде, каждая станица имела свой земельный надел. Однако теперь земля в станицах делилась поровну между казаками. Право на получение земельного участка – «пая» – имели только казаки, мужчины, достигшие 17 лет, то есть того возраста, с которого казак начинал готовиться к военной службе и выполнять поручения атамана станицы. Этот надел он сохранял на протяжении всей своей жизни, даже когда выходил в отставку. Казаки воспринимали свой земельный надел как плату за военную службу. Женщины, как правило, землю не получали, поскольку «они царя не охраняли». Но если казак умирал, то его вдова и дети имели право пользоваться его земельным паем до тех пор, пока сыновья не достигали 17-летнего возраста и не получали свой надел, а дочери не выходили замуж. Если же после смерти казака оставалась одна его вдова без детей или дети были уже взрослые, то она имела право на половину земельного пая своего мужа. Если ребенок казака оставался сиротой, то он тоже получал половину земельного надела своего отца, а если детей было несколько, то целый надел.
Этот порядок землепользования установился не сразу во всех станицах. Еще в 70-80 гг. XIX в. в некоторых станицах сохранялось старинное право захвата, но, в конце концов, оно повсюду было вытеснено уравнительной системой землепользования.
В каждой станице эта система могла иметь свои особенности. Например, землю могли выделять на всех мужчин независимо от возраста, даже на новорожденных мальчиков. В станице Прохладной существовал особый порядок землепользования. Земли этой станицы делились на 2 части Эристовским каналом. Участок, расположенный ближе к станице, использовался под посев пшеницы. Его делили поровну между казаками в соответствии с «Положением о поземельном устройстве в казачьих войсках». Каждые несколько лет происходил передел этой земли. Участок, расположенный за каналом, использовали обычно для выращивания яровых и для пастбищ. Эту землю не делили: каждый казак мог засеять такую земельную площадь, какую в состоянии был вспахать. То есть на этом участке сохранялся старый порядок землепользования: «земля не делится, а только ограничивается то пространство земли, в пределах которого должна пахать станица, причем на всю запашку кладут средним числом по одной десятине на каждую отбывную душу. При распашке земли постановлено правило: не рвать землю на клочки, а пахать подряд; но при распашке под яровые хлеба это правило не всегда соблюдается»9.
Регулярные переделы земли во всех станицах происходили примерно одинаково. Пахотной землей распоряжался «общественный сход, на котором определяется площадь земли, подлежащая дележу, и размер пая (который обыкновенно колеблется между пол- и десятиной). Жители в это время группируются партиями в несколько десятков человек и записываются на общий жребий (на одну какую-нибудь фамилию) с таким числом паев, на сколько каждый из них имеет право по семейному положению и покупкою у лиц, не занимающихся земледелием. Группировка партиями вызывается обыкновенно желанием ускорить и облегчить распределение земельных паев между жителями или же желанием работать совместно, так как плуг редко бывает у одного хозяина. Большею частью распашка производится складчиной: от кого плуг, а от кого волы или лошади. Когда земля, поступающая в дележ, доверенными общества измерится и разобьется на участки известной длины и ширины, жители в установленное время отправляются в поле, где те же доверенные в присутствии атамана станицы или его помощника распределяют землю между партиями по жребиям и числу причитающихся им паев. Каждая партия, получившая участок, отмечает его какими-нибудь видимыми знаками, а в тот или на другой день распределяет его между своими членами также по жребиям. Затем приступают к распашке»
Поскольку в терских станицах существовала залежная система земледелия, то после нескольких лет обработки пахотные земли становились пастбищами и сенокосами. Пастбищами жители станиц пользовались сообща, а сено каждый из них заготавливал на своем бывшем пахотном участке.
В станице Прохладной, например, до 1872 г. один из участков леса ежегодно вырубался казаками. При этом они «выезжали в лес все разом, а количество порубок ограничивалось на каждое хозяйство по одному возу в каждый из первых двух дней». В 1872 г. лесные угодья были разделены поровну между казаками11. Почти у всех казаков станицы Прохладной были свои рощи.
В станице Екатериноградской лесом пользовались «на тех же основаниях, как и пахотными местами... Весь общественный лес поделен на 7 участков, которые поступают в пользование по очереди, причем в одном и том же году делить более одного участка не допускается».12
Уравнительное землепользование не означало полного имущественного равенства казачества. Казачьи семьи, в которых было мало мужчин старше 17 лет, получали мало земли и должны были арендовать ее. Семьи, которые не в состоянии были обработать весь свой надел, сдавали его в аренду. В то же время часть станичных земель казаки сдавали в аренду «посторонним людям преимущественно кабардинцам для пастьбы конных табунов и баранов»13.
Иногородние жители станиц не служили в казачьем войске, поэтому не могли претендовать на станичный надел. В лучшем случае им разрешалось арендовать землю. Например, в станице Прохладной «посторонние обыватели» могли пользоваться «пастбищами на общем выгоне за определенную плату обществу; производить же распашку на общественной земле им ни под каким видом не позволяется»14. В станице Екатериноградской иногородние могли брать у казаков в аренду огороды, рощи и поля, «но не долее, как на три года» 15.
Особенности землевладения и землепользования терского казачества определяются несколькими факторами. Прежде всего, это обеспеченность землей, но это также и особенности хозяйства, и социальный статус казачества. Наконец, государство играло важную роль в регулировании поземельных отношений.
Примечания:
1. Акты кавказской археографической комиссии. Т.6. – Тифлис, Ч.2. – С.600.
2. Дебу И. О Кавказской линии и присоединенном к ней Черноморском войске. – СПб., 1829. – С.80-81.
3. Российский Государственный военно–исторический архив.Ф. ВУА. Д. 19048.
4. Сосиев А. Станица Екатериноградская: Историко-статистический очерк//Терский сборник. – Владикавказ, 1903. Вып. 5. – С. 24.
5. Краевой Государственный архив Ставропольского края. Ф.128. Оп.1. Д.1230. Л. 88 об.
6. Омельченко Л.И. Терское казачество. – Владикавказ, 1991. – С.157.
7. Статистические таблицы населенных пунктов Терской области. Владикавказ, 1890. Т.1, в.1. – С. 74-77; т.1 в.3. – С.34–37, 56–57.
8. Всеподданнейший доклад Начальника Терской области и Наказного Атамана Терского казачьего войска о состоянии области и войска за 1889 год. – Владикавка, 1891. – Л. 17 об.
9. Томаревский Ф., Головчанский С. Прохладная станица//Статистические монографии по исследованию станичного быта Терского казачьего войска. – Владикавказ, 1881. – С. 429.
10. Сосиев А. Указ. соч. – С. 24-25.
11. Томаревский Ф., Головчанский С. Указ. соч. – С. 431.
12. Сосиев А. Указ. соч. – С. 25.
13. Томаревский Ф., Головчанский С. Указ. соч. – С.431.
14. Там же. – С. 430.
15. Урусов С. М. Указ. соч. – С. 9
Источник: Вопросы казачьей истории и культуры. Выпуск 4. Майкоп, Изд-во АГУ, 2008