Роджер Желязны
Очарованная земля
Дилвиш Проклятый – 2
https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=120331
«Очарованная земля»: Эксмо; Москва; 2015
ISBN 978‑5‑699‑79305‑1
Аннотация
Заключительная часть дилогии, в которой Дилвиш добивается своих целей.
Роджер Желязны
Очарованная земля
***
Copyright © 1981 by Roger Zelazny
Оформление серии А. Саукова
© И. Куртеева, перевод на русский язык, 2015
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2015
Глава 1
Их было семеро, закованных в ручные кандалы, от которых тянулись цепи. Каждая цепь была наглухо заделана в одной из каменных стен, по которым струйками стекала вода. Единственный светильник слабо мерцал в небольшой нише справа от входа в камеру. Этого света было достаточно, чтобы видеть свободные цепи с наручниками, свисавшие тут и там со стен, уходящих к высокому своду. От гнилой соломы на полу исходил сильный смрад. Бледные лица обросших узников были изборождены глубокими морщинами; одежда истлела и превратилась в лохмотья.
Временами перед их взором возникали яркие образы: они как бы проникали внутрь через толстые стены и затевали в воздухе причудливые танцы. Одни из них выглядели абстрактной мозаикой, другие же напоминали, хоть и в пародийной форме, знакомые явления жизни: цветы, змей, птиц, листья растений. В дальнем левом углу возник призрачно‑зеленый вихрь и неожиданно утих, рассеяв по полу рой насекомых. Тут же в соломе началось шевеление и скрежет, крохотные существа набросились на насекомых и в одно мгновение поглотили их. Грубый хохот раздался откуда‑то из‑за двери, затем послышался беспорядочный топот: кто‑то приближался…
Молодой человек по имени Хогсон, который мог бы сойти за красавца, не будь он покрыт грязью с головы до ног и крайне истощен, откинул с глаз длинные темные волосы, лихорадочно облизнул губы и безумным взглядом уставился в голубые глаза человека, прикованного к стене справа от него.
– Так скоро, – пробормотал он вдруг охрипшим голосом.
– Прошло больше времени, чем тебе кажется, – ответил мужчина с почерневшим от грязи лицом. – Боюсь, что час одного из них пробил.
Светловолосый юноша, сидевший в дальнем углу справа, начал тихонько стонать. Двое других узников тихо переговаривались.
Огромная багровая лапа просунулась в дверной проем и вцепилась когтями в косяк. Шаги замерли, послышалось тяжелое дыхание, затем раздался довольный хохот – казалось, грянул гром. Лысый толстяк слева от Хогсона издал пронзительный вопль.
В камеру скользнула гигантская фигура; в царившем полумраке горели только глаза, левый – желтый, правый – красный. Их ужасный взор будто вобрал весь свет от слабо горевшего светильника. Промозглый воздух камеры стал еще холоднее, когда чудовище проковыляло внутрь, при этом копыто его левой, вывернутой назад ноги цокало о каменный пол, а широкая перепончатая лапа чешуйчатой правой ноги звонко шлепала по мере продвижения вперед. Потянувшись, длинные мускулистые лапы коснулись пола и заскребли по нему когтями. По мере того как чудовище разглядывало узников, его щелеобразная пасть раздвинулась в подобие улыбки, обнажившей длинный ряд желтых клыков.
Оно двинулось в центр камеры и там неподвижно застыло. Дождь из цветов пролился откуда‑то сверху, но чудовище смахнуло их, как бы досадуя на непрошеную помеху. Кожа его туловища была совершенно лишена волосяного покрова и только местами покрыта чешуей. Существо было явно бесполым. Неожиданно высунувшийся из пасти язык был красновато‑коричневого цвета и раздвоен на конце.
В это время прикованные узники, застыв в неестественной неподвижности, хранили молчание. Разноцветные глаза еще и еще раз переводили взгляд с одной жертвы на другую…
Вдруг с неожиданной проворностью чудовище ринулось вперед и, выбросив молниеносно правую лапу, схватило толстяка, завопившего при его появлении в дверях.
Единым рывком человек, издававший душераздирающие крики, был освобожден от цепей. Затем рот чудовища сомкнулся на его шее, и крик, захлебнувшись, замер. Несколько мгновений тело билось в конвульсиях, затем безжизненно повисло, зажатое в смертельных тисках.
Подняв голову, чудовище рыгнуло и облизало окровавленный рот. Его взгляд задержался на том месте, откуда оно только что выхватило недавнюю жертву. Не спеша перевалившись и опершись левой лапой, правой оно изъяло руку, все еще болтавшуюся в наручнике вдоль стены. Более мелкие останки, разбросанные по полу, не были удостоены вниманием.
Развернувшись, людоед поковылял к проходу, по пути обгладывая руку. Он был сновидением для яркой рыбки, проплывшей в воздухе, и для видений, сменявших друг друга вокруг него словно на раздвижном экране – то стена пламени, то лесопосадка деревьев с остроконечными верхушками, то потоки мутной воды или поля, покрытые тающим снегом…
Оставшиеся узники прислушивались к удалявшемуся цокоту и шлепкам. Наконец Хогсон откашлялся.
– А теперь послушайте мой план… – на чал он.
Семирама согнулась на каменном выступе над Ямой, подавшись вперед и упершись руками в ее края. Множество золотых браслетов, украшавших ее изящные запястья, блеснули в полумраке, длинные черные волосы разметались в живописном беспорядке. Одежды желтых оттенков лишь слегка прикрывали ее наготу: в комнате было тепло и влажно. Длинная трель щебечущих звуков потекла с ее сложенных в трубочку губ. С разных сторон Яму окружали рабы. Опершись на лопаты и затаив дыхание, они зачарованно ждали.
По правую руку от Семирамы стоял Барэн, владелец Третьей руки. Он был высок и плотен, словно пивной бочонок. Засунув пальцы за пряжку, усеянную шипами, и свесив набок бородатую голову, он слушал так, как будто отчасти понимал смысл того, что высвистывала Семирама. Однако его мысли и взор были сосредоточены на ее полуобнаженном теле.
«Какая жалость, что она необходима для эксперимента и совершенно плюет на меня, – размышлял он. – Какая жалость, что я должен относиться к ней с рыцарским почтением, вместо того чтобы, скажем, нахально овладеть ею. Будь она, к примеру, уродлива, это намного упростило бы наше сотрудничество. Однако она недурна, и, кто знает, может, однажды…»
Семирама села на корточки, и трель, наполнявшая зловонную комнату, оборвалась. Барэн поморщился, когда поток воздуха донес до него определенные запахи. Все застыли в ожидании.
В глубине Ямы послышался плеск, от неожиданного толчка закачался пол. Рабы отступили и прижались к стене. Где‑то под потолком стали возникать и сыпаться вниз огненные хлопья. Отряхнув одежду, Семирама издала высокую трель. Огненный дождь тут же прекратился, а в Яме что‑то защебетало в ответ. Воздух в комнате стал прохладнее.
Барэн с облегчением вздохнул:
– Наконец‑то…
Звуки продолжали доноситься из Ямы довольно долго. Семирама застыла, готовая ответить трелью или прервать ее. Однако девушку как будто игнорировали, так как щебет продолжался, заглушая ее ответы. Пол вновь начал сотрясаться, язык пламени взметнулся над Ямой и, поколебавшись, затух – все в одно мгновение. В следующий момент в красноватом отсвете возникло лицо – длинное, искаженное мукой. Семирама отпрянула. Звук, похожий на колокольный звон, наполнил комнату.
Неожиданно посыпались сотни живых лягушек: они прыгали между присутствующими, падали в Яму, разбрасывали кучи навоза, собранные рабами, которые в это время спешили скрыться через дальнюю арку. Огромный кусок льда в два человеческих роста разбился о пол где‑то рядом.
Семирама медленно поднялась и, отступив на шаг, повернулась к рабам.
– Вернитесь к работе, – приказала она.
Рабы стояли в нерешительности. Барэн кинулся вперед и схватил ближайшего. Оторвав человека от земли, он швырнул его в Яму; последовавший вопль был коротким.
– Сгребайте дерьмо! – заорал Барэн.
Оставшиеся поспешили вернуться к работе, быстро погружая лопаты в зловонные кучи и укладывая навоз по краям вокруг Ямы.
Барэн обернулся от неожиданности, почувствовав на плече руку Семирамы.
– В следующий раз будь сдержаннее, – сказала она, – рабочая сила обходится недешево.
Он хотел ответить, но передумал и только резко кивнул. В то время когда она говорила, наиболее тяжелые всплески улеглись и щебет замер.
– …С другой стороны, он, вероятно, приветствовал это отступление. – Улыбка тронула ее полные губы. Семирама убрала руку и пригладила платье.
– Все‑таки что он хотел сказать на этот раз?
– Пойдем, – позвала она.
Все обошли Яму, сторонясь тающей глыбы льда, и прошли через арку в длинную галерею с низким потолком. Семирама подошла к широкому окну и остановилась, залюбовавшись утренним пейзажем в лучах восходящего солнца. Барэн последовал за ней и остановился позади, скрестив руки за спиной.
– Итак, – спросил он, – что же хотел сказать Туалуа?
Она продолжала наблюдать за игрой красок раннего утра и причудливыми скалами в клубах рассеивающегося тумана. Наконец ответила:
– Он совершенно не в себе.
– Гневается?
– Время от времени. Это находит волнами, но не поддается точной интерпретации. Скорее это часть общего состояния. Он всегда был немного безумен.
– Но все эти месяцы он не пытался преследовать нас?
Она улыбнулась:
– Не более чем обычно. Ведь стражи всегда поддерживали его ненависть к человечеству.
– Как ему удалось избавиться от них?
– В безумии таится своя сила наряду с совершенно неординарным подходом к решению проблем.
Барэн топнул ногой от досады и нетерпения:
– Ты же у нас специалист по Старым богам и их родству! Сколько времени это продлится?
Семирама покачала головой:
– Непредсказуемо. Возможно, это навсегда. Возможно, положение изменится прямо сейчас или чуть позже.
– И мы не можем ничего предпринять, чтобы… ну, чтобы ускорить его выздоровление?
– Возможно, он осознает свое состояние и сам предложит лечение. Такие случаи бывали.
– Ты сталкивалась с подобными проблемами в прежние времена?
– Безусловно, и действовала я точно так же. Я должна регулярно беседовать с ним, чтобы достучаться до его второго «я».
– А между тем, – заметил Барэн, – он мог убить нас в любой момент без вмешательства стражей, только потому, что его магическая сила вышла из‑под контроля разума.
– Все возможно. Мы должны быть постоянно начеку.
Барэн недоверчиво фыркнул:
– Начеку? Да если ему взбредет в голову напасть на нас, мы ничего не сможем сделать – даже если бы у нас выросли крылья, – он махнул рукой в сторону пейзажа за окном. – Удавалось ли живому существу пройти через эту пустыню?
– Удавалось – каторжникам.
– Это случалось раньше, когда воздействие еще не было таким суровым. Хотелось бы тебе выйти наружу?
– Только в безвыходной ситуации, – ответила она.
– А еще зеркало, – продолжал он. – Теперь оно не действует, как и большинство других магических предметов. Даже Джелерак не в силах связаться с нами.
– В настоящий момент у него могут быть другие дела. Кто знает?
Барэн передернул плечами.
– Как ни верти, – пробурчал он, – а результат один: ничто не проникнет внутрь, и ничто не покинет пределы места, где мы находимся.
– А я готова поклясться, что многие пытаются проникнуть сюда. Это место – настоящий рай для любого чародея со стороны.
– Пожалуй, так бы оно и было, если бы удалось овладеть ситуацией. Конечно, там никто не может знать, что происходит что‑то неладное. Несомненно, это будет азартная игра.
– Куда менее азартная для тех из нас, кто находится внутри, не так ли?
Барэн облизнул пересохшие губы и в замешательстве уставился на Семираму.
– Что‑то я тебя не понял…
В это время приблизился раб; он шел от конюшен и тащил тачку с лошадиным навозом. Семирама выждала, пока раб прошел мимо.
– Я наблюдала за тобой, – вновь заговорила она, – я вижу тебя насквозь, Барэн. Неужели ты серьезно считаешь, что можешь завладеть этим местом, восстав против своего господина?
– Он теряет силу, Семирама. Он уже потерял часть былого могущества, и Туалуа теперь на счету этих потерь. Я верю в удачу того, что задумал, но одному мне с этим не справиться. Сейчас он достиг низшей точки падения, и сила его ослабла, как никогда в прежние времена.
Она расхохоталась:
– И это ты говоришь о времени? Рассуждаешь о его Силе? Я вошла в этот мир с незапамятных времен. Я правила Высочайшим двором западных областей Джандара. Я знала Джелерака, когда он восстал против Бога! Что значат в сравнении с этим твои несколько столетий? Тебе ли разглагольствовать о времени!
– Бог смял его в лепешку…
– Это так, но он выжил. Нет, Барэн, твоей мечте едва ли суждено сбыться.
– Как я понял, ты не заинтересована в этом. Ну что же, так тому и быть. Только помни, что между мыслью и поступком большая разница. Я ничего не сделал ему во вред.
– Я не собираюсь доносить до его ушей каждое случайно сорвавшееся слово, – успокоила Семирама.
Барэн тяжело вздохнул.
– Я тебя благодарю за это, – ответил он, – но ты была королевой. Неужели тебе никогда не хотелось вернуть свою власть?
– Я устала от власти и благодарна уже за то, что снова живу. Я в долгу перед ним.
– Его заслуга только в том, что он вызвал тебя вновь, потому что кто‑то должен говорить с Туалуа.
– Причина не имеет значения…
Они постояли немного, молча глядя в окно.
Туман рассеялся, и стали видны темные силуэты, пробирающиеся по блестящему песчаному насту. Барэн махнул рукой у правой створки окна, и видение стало приближаться к ним, пока не установилось на расстоянии нескольких шагов: два человека и груженая лошадь увязали в песчаной почве.
– Они продолжают приходить, – заметил Барэн. – Райский уголок, как ты сказала… Держу пари, это колдун и его ученик.
Пока они смотрели в окно, рой красных скорпионов, каждый размером с большой палец, устремился по песку к вязнущим фигурам. Заметив их, человек, который был проводником, сделал неторопливый выразительный жест рукой. Круг пламени вспыхнул и окружил фигуры. Насекомые замерли и поползли обратно, прочерчивая ровные дорожки на песке.
– Ну что же, заклинание сработало. – Барэн одобрительно закивал головой.
– Иногда бывает, – сказала Семирама. – Энергетическая сила Туалуа распространяется неравномерно.
Спустя некоторое время насекомые устремились в пламя, их сгоревшие тела послужили переправой для тех, кто следовал за ними. Колдун вновь прочертил рукой знак, и второй круг пламени вспыхнул внутри первого. И еще раз скорпионы отступили, но теперь ненадолго. Вскоре они возобновили атаку на пламя, и им почти удалось преодолеть этот барьер. В это время к ним присоединилась новая волна насекомых. Колдун еще раз поднял руку в заклинании, и вспыхнул третий круг пламени. Однако в этот момент панорама местности скрылась в растекающемся тумане.
– Дьявол! – выругался Барэн. – В самый интересный момент! Как ты думаешь, сколько кругов пламени он сможет возвести?
– Пять, – ответила Семирама. – На большее число не хватит места.
– Я тут прикинул, что четыре, но, возможно, ты права. Разница невелика.
Откуда‑то издалека послышался едва различимый звук, напоминающий цокот, а затем раздался шлепок.
– Как это бывало с тобой? – спросил он какое‑то время спустя.
– Что ты имеешь в виду?
– Смерть. Это состояние возвращения к изначальному рубежу после всех лет жизни. Ты никогда не рассказывала.
Она отвела взгляд.
– Вероятно, ты думаешь, что я провела это время где‑то в страшном аду? Или, напротив, в обители вечного благоденствия? Или что моя память возвращает смутные образы, как во сне? Либо что между жизнью и смертью нет перехода, а только черный провал?
– Все это приходило мне в голову время от времени. Так что же правда?
– Ничего, – ответила она. – Я прошла через ряд перевоплощений. Некоторые из них увлекали, другие же оказывались безумно скучными.
– В самом деле?
– Да, в прошлом я была служанкой в одном далеком восточном царстве. Там я вскоре стала тайной любовницей царя. Когда Джелерак оживил мой изначальный прах и призвал мой дух обратно к нему, то бедняжка осталась полной идиоткой с нечленораздельной речью. И все произошло в самый деликатный момент, когда она находилась в объятиях своего повелителя. – Семирама задумчиво помолчала и добавила: – А он так ничего и не заметил.
Барэн повернулся так, чтобы видеть ее лицо. Она смеялась.
– Дрянь! – возмутился он. – Всегда одни издевки, всегда уворачиваешься от прямого ответа!
– Ты наблюдателен. Да, мне доставляет удовольствие думать, что я единственная в своем роде обладаю этим знанием – и никогда не делюсь им.
Странные звуки приближались и становились все громче.
– Ты только взгляни! Туман рассеялся! Он прочертил уже шестой круг!
Барэн усмехнулся:
– Так и есть. Но уже едва может пошевелить рукой. Сомневаюсь, что ему удастся описать еще один. Вероятно даже, что он уйдет под песок прежде, чем они доберутся до него. Похоже, что сейчас он тонет быстрее.
– Снова этот проклятый туман! И мы никогда не узнаем…
Приближающиеся звуки участились, и вскоре они увидели, как багровое чудище с разноцветными глазами и ногами, вывернутыми в разные стороны, проковыляло мимо в направлении комнаты, которую они только что оставили.
– Не входи туда! – в отчаянии закричала Семирама на языке мабрагоринг. Затем она порывисто повернулась к Барэну: – Останови его! Я не отвечаю за последствия, если Туалуа будет потревожен демоном! Если это место сорвется с якоря…
– Стоять! – заорал Барэн.
Однако демон, сжимая в лапе подозрительный предмет и отправляя его прямо в рот‑щель, из которой раздавались смешки, перебрался через навозную кучу и устремился к краю Ямы. Мгновение спустя свободное пространство перед ним разверзлось с треском рвущейся материи, и на этом месте образовалась черная бездна. Рабы кинулись прочь. Демон испугался и замер.
В черном провале что‑то зашевелилось, и появилась огромная бледная рука. Демон поспешил ретироваться, но Рука была проворнее. Резкое движение вперед – и горло чудовища оказалось в тисках, в следующее мгновение его туловище болталось в воздухе. Затем Рука переместилась, а вместе с нею и черная бездна, перетащив извивающийся, захлебывающийся трофей через навозную кучу, далее через комнату к выходу и через всю галерею. Она приблизилась к Барэну и Семираме и швырнула демона к ногам создателя. Затем Рука скрылась в черноте провала, вновь раздался звук рвущейся материи, и все застыло в немой неподвижности.
Семирама ахнула – предмет, который сжимал демон, был человеческой ногой, которую тот продолжал сосать.
– Он снова был у узников! – закричала она. – Я узнала татуировку! Это Джоаб, колдун, толстяк с Востока.
Барэн пнул стушевавшегося демона в зад.
– Держись подальше от этой комнаты! Не приближайся к Яме! – кричал он на языке мабрагоринг, указывая рукой вдоль галереи. – Если ты вновь нарушишь запрет, вся сила гнева Руки падет на тебя!
Он пнул демона еще сильнее, и тот растянулся на полу, издавая стоны и еще крепче сжимая ногу.
– Ты понял меня?
– Да, – прохрипел людоед на том же языке.
– Тогда запомни, что я сказал, и исчезни с моих глаз!
Демон поспешил вернуться назад.
– Но как же узники… – вновь напомнила Семирама.
– А что узники? – равнодушно откликнулся Барэн.
– Не следовало позволять ему хозяйничать там, как в собственной кладовой.
– Почему бы и нет?
– Джелерак пожелает видеть их всех целыми и невредимыми, чтобы вынести свой приговор.
– Сомневаюсь. Не такие они важные особы. К тому же он окажется в большом затруднении, желая в решительный момент предать их худшей участи, чем эта.
– И все‑таки… в конце концов, они по праву его узники, а не наши.
Барэн пожал плечами:
– Не думаю, что кто‑то спросит с нас за это. А если и спросит, я возьму всю ответственность на себя. – Он замолчал, о чем‑то размышляя, затем добавил: – Я совсем не уверен, что он вернется. А что ты думаешь по этому поводу?
Семирама повернулась и вновь засмотрелась на мрачный пейзаж за окном.
– Не знаю, что и сказать. К тому же я не уверена, что мне это небезразлично, даже если бы в этом случае знала ответ.
– Чем же этот случай отличается от любого другого?
– Еще не время делать выводы. Бывало, когда он отсутствовал гораздо дольше, чем на этот раз.
– Мы оба знаем, что что‑то случилось с ним в Арктике.
– С ним случались передряги и похуже. Я знаю наверняка. Не забывай, я была здесь в те давние времена.
– А если все‑таки предположить, что он никогда не вернется?
– Этот вопрос остается открытым, во всяком случае, пока Туалуа не придет в себя.
Глаза Барэна сверкнули как молния, затем замерцали, словно у хищника.
– Предположим, твой подопечный уже завтра будет здоров.
– Тогда и спрашивай.
Барэн недовольно фыркнул, резко развернулся и надменной поступью зашагал туда же, где скрылся демон. Семирама, глядя ему вслед, медленно загибала пальцы, пока не досчитала до шести. Затем остановилась. В ее глазах блестели слезы.
Простиравшийся ландшафт был покрыт невысокими холмами, которые весело зеленели, уже украшенные богатой весенней растительностью. Мелиаш сидел на пригорке спиной к его склону, перед ним стоял волшебный эбеновый жезл в руку длиной, один конец которого уходил в землю. Он глядел поверх него, туда, где окрашенный восходящим солнцем туман стелился по зачарованной местности, вновь и вновь преображая пейзаж. Мелиаш был широкоплеч, с шапкой рыжеватых волос. Его одежда с преобладанием оранжевых цветов была необычно богата для времени и места, которые он выбрал для себя. На грудь спускалась золотая цепь с ярким голубым камнем под цвет его глаз. Позади него двое слуг ходили по лагерю, занятые приготовлением утренней трапезы. Неторопливым движением Мелиаш наклонился вперед и коснулся кончиками пальцев волшебного жезла. Между тем взгляд его был по‑прежнему устремлен вдаль. Когда в туманной мгле начали возникать вихревые потоки и волны теней накатывали одна на другую, он сосредоточил внимание на этих явлениях. Постепенно он застыл как изваяние и весь превратился в слух. Немного погодя он тихо заговорил, потом замолчал и выждал некоторое время. Он повторил процедуру несколько раз, прежде чем подняться и отправиться назад в лагерь.
– Приготовьте еще одно место для завтрака, – приказал он слугам, – и позаботьтесь, чтобы пищи хватило еще на несколько персон, держите ее подогретой. Похоже, предстоит нескучный денек.
Его люди заворчали, однако тут же начали чистить овощи, резать их и бросать в котел.
– Добавьте также мясо.
– Но, Мелиаш, наши запасы истощаются, – сказал старший из слуг, невысокий мужчина с поседевшей бородой.
– Значит, одному из вас придется отправиться на охоту после полудня.
– Не нравятся мне здешние леса, – вступил в разговор другой слуга, худой, с резкими чертами лица и очень темными глазами. – Тут либо какой‑нибудь оборотень бродит, либо другая нечистая сила.
– Леса безопасны, – заверил их Мелиаш.
Старший слуга начал нарезать мясо.
– Когда прибудет твой гость? – спросил он.
Мелиаш неопределенно пожал плечами и отошел, вглядываясь в сторону холма за лагерем.
– Не имею представления, как быстро перемещается в пространстве чужая воля. Я…
Что‑то шелохнулось, и он увидел зеленый ботинок возле свесившего ветви дерева, потом второй…
Он остановился и поднял голову. Перед ним возникла высокая фигура в ярких лучах солнечного света.
– Доброе утро, – приветствовал он гостя, щурясь и заслоняя глаза рукой. – Я Мелиаш, страж Общества, назначенный в этот сектор…
– Я знаю, – послышался ответ, – привет тебе, Мелиаш.
Фигура беззвучно приблизилась. Перед ним стояла хрупкая женщина со светлыми волосами и белой кожей, зеленоглазая, с тонкими чертами лица. На ней был плащ, пояс и головная повязка под цвет зеленым ботинкам; штаны и блузка были черного цвета, а жилет – из коричневой кожи. К поясу были пристегнуты большие черные перчатки, а также меч и длинный кинжал. В левой руке она держала легкий лук со скрещенной тетивой; он был сделан из неизвестного Мелиашу дерева красноватого оттенка. Но вот уж что он узнал наверняка, так это массивное черное кольцо с зеленым орнаментом на указательном пальце той руки. Не подав опознавательного знака Общества, он встал перед ней на одно колено и поклонился.
– Леди Маринта… – произнес он с почтением.
– Встань, Мелиаш, – сказала она, – я явилась сюда по делу, в котором ты выступишь как свидетель. Зови меня Арлата.
– Позволю себе переубедить тебя, Арлата, – сказал он, поднимаясь, – риск слишком велик.
– Таков же и выигрыш, – ответила она без колебания.
– Окажи мне честь и позавтракай со мной. Тем временем я изложу тебе суть дела.
– Я уже поела, – ответила Арлата, направляясь с ним в сторону лагеря, – но я присоединяюсь к тебе, чтобы продолжить разговор.
Вместе с Мелиашем она подошла к столу, установленному на козлах к югу от костра, и присела на скамью с краю.
– Подавать сейчас? – поклонился молодой слуга.
– Не откажешься от чашки чая? – спросил Мелиаш.
– Спасибо, пожалуй, выпью.
Он кивнул слуге:
– Чай на двоих.
Они сидели молча, пока готовили и разливали напиток, обратив взор на запад, туда, где простиралась эта меняющая облик земля с ее туманами. Когда она попробовала чай, он тоже поднял свою чашку и сделал глоток из нее.
– Как хорошо выпить чаю в такое холодное утро, – заметил он.
– Это хорошо в любое утро. Прекрасный напиток.
– Благодарю. Скажи, леди, что заставило тебя прибыть в это место?
– То же, что и всех. Здесь источник могущества.
– Если молва правдива, ты всегда обладала огромным могуществом, не говоря о несметных богатствах.
Она улыбнулась.
– Да, это верно. Но могущество, заключенное в этом странном месте, поистине ни с чем не сравнимо. Получить власть над Старым богом… Считай меня идеалисткой, однако с его помощью можно сделать столько добра. Я могла бы избавить этот мир от многих бед.
Мелиаш только вздохнул.
– Почему ты не можешь быть своекорыстной, как другие? – спросил он. – Ты знаешь, что одной из задач моего пребывания здесь является попытка воспрепятствовать этим экспедициям. Твои благородные мотивы осложняют мою задачу.
– Мне известно мнение Общества. Ты говоришь, Джелерак может вернуться в любой момент, и присутствие непрошеных гостей повлечет за собой нежелательные события, в которые будет ввергнуто все Общество. Ты безупречный свидетель, как и те четверо, назначенные сюда. Чтобы удовлетворить требования Общества, я даю клятву, что действую по доброй воле и абсолютно самостоятельно. Этого достаточно?
– Формально да. Но это не то, что я имел в виду. Даже если ты благополучно туда доберешься, Замок останется глухим, посланцы его хозяина все еще распоряжаются там. Но даже если не принимать во внимание эти доводы, я все же очень сомневаюсь, что Старых богов можно заставить творить добро на протяжении долгого времени, пусть тебе и удастся получить над ними какую‑то власть. Они деградировали, и будет лучше оставить их в покое. Возвращайся в Царство эльфов, леди. Пусть твое милосердие найдет более простые пути. Поверь, даже если сначала тебе в чем‑то повезет, в конце концов ты проиграешь.
– Все это я знала и прежде, – в ее голосе не было слышно сомнения, – я много думала об этом. Спасибо за заботу, но я не откажусь от своего решения.
Мелиаш сделал еще один глоток из чашки.
– Я сделал все, что мог, – сказал он наконец. – Если с тобой случится беда вблизи этих мест, я попытаюсь прийти на помощь, но ничего не могу обещать наверняка.
– Я ни о чем и не прошу.
Она допила чай и встала.
– А сейчас мне пора идти.
Мелиаш тоже поднялся.
– К чему спешить? День только начинается. Чуть позже потеплеет и солнце будет светить ярче. Возможно, появится еще какой‑нибудь паломник. Вдвоем путь надежнее.
– Нет! Я не собираюсь делиться ничем из того, что предстоит завоевать.
– Как пожелаешь. Пойдем, я провожу тебя до границы.
Они прошли через лагерь туда, где трава начинала желтеть. Еще несколько шагов, и листва вокруг поблекла до мертвенной белизны.
– Вот то, что ты искала, – сказал он, указывая вдаль. – Местность представляет приблизительную окружность, две лиги в диаметре. Замок является наивысшей точкой и находится примерно в середине. По границе местности, примерно на одинаковом расстоянии друг от друга находятся пять представителей Общества. Их задача – изучать воздействие, давать рекомендации и свидетельствовать о происходящем. Если тебе придется воспользоваться магическими силами, то ты, возможно, убедишься, что твои заклинания действуют безупречно; затем их сила может на какое‑то время увеличиться, уменьшиться, исчезнуть или даже иметь противоположный эффект. На тебя могут напасть разные существа, и не все из них безобидные, сама Земля может восстать против тебя. Нет возможности заранее предсказать, что тебя ожидает в этом опасном путешествии. Но что я знаю наверняка, так это то, что немногим удалось добраться до цели. А если кто и добрался, незаметно, чтобы это что‑то изменило.
– И ты считаешь, что повинны в этом те, кто находится внутри?
– Похоже на то. Сам Замок выглядит целым и невредимым.
– Несомненно, – согласилась Арлата, глядя в том же направлении, что и Мелиаш, – трудно составить определенное мнение о состоянии Замка. Он не похож на другие строения.
– Я так и не убедился в этом наверняка, хотя какая‑то доля правды в этом есть. Братство, точнее, Общество сейчас занимается этим вопросом.
– Мне известно точно. Я могла бы помочь вам. Знаешь, кто там всем заправлял, когда это случилось?
– Да. Некий Барэн, владелец Третьей руки. Он был активным членом Общества, пока несколько лет назад не перешел на сторону Джелерака.
– Я наслышана о нем. Похоже, он из тех, кто не прочь заполучить Силу в свое распоряжение, если представится подходящий случай.
– Не исключено, что он предпринял попытку, и вот результат. Хотя это только предположение.
– Я надеюсь все выяснить в скором времени. Что посоветуешь на прощание?
– Немногое, к сожалению. Прежде всего, огради себя общим защитным заклинанием…
– Это уже сделано.
– Берегись волн возмущения в пути. Они разносят в округе черные силы, и их мощь растет по мере движения. В зависимости от интенсивности они могут проходить от одного до трех раз. Скорость их распространения равна скорости гребня волны в океане в погожий день. Когда возмущение слабеет, все меняется к лучшему, но когда оно достигает своего пика, то воздействие на твои чары будет особенно жестоким.
– Какова периодичность их возникновения?
– Пока нам не удалось это установить. Бывают длинные периоды затишья, а иногда волны накатывают одна за другой. Это случается без предупреждения.
Мелиаш замолчал. Арлата взглянула на него, но он отвел взгляд.
– Что еще? – спросила она.
– Если ты не справишься, – сказал он, – и будешь не в силах идти ни вперед, ни назад… короче, если тебе не удастся туда добраться, неплохо, если бы ты использовала одно из средств, которыми располагает Общество, для связи со мной.
Он посмотрел на торчащий неподалеку магический жезл.
– Если я буду погибать, но еще сохраню силы, ты получишь отчет для архива, – ответила она, – или для любого другого назначения. Но это в случае, если послание дойдет до адресата.
– Благодарю тебя. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Мне остается только пожелать тебе удачи.
Она повернулась спиной к Земле и три раза тихо свистнула.
Мелиаш повернулся и увидел белую лошадь с золотой гривой, которая появилась из окрестного леса и теперь направлялась к ним, высоко подняв голову. У него перехватило дыхание при виде такой красоты. Когда лошадь приблизилась к Арлате, она обняла ее за голову и сказала несколько слов на языке эльвиш. Затем она быстро и легко вскочила в седло и вновь повернулась лицом к окрестностям Замка.
– Последняя волна прошла как раз перед восходом, – сказал Мелиаш, – и все это время ситуация оставалась спокойной со стороны двух оранжевых башенок справа. Думаю, вскоре ты их увидишь.
Они подождали, пока поднявшийся ветерок не разогнал туман. Сразу стали видны две одинаковые остроконечные каменные башни.
– Я рискну, – сказала Арлата.
– Лучше ты одна, чем многие другие.
Она наклонилась к лошади и прошептала несколько слов. Лошадь рванулась к белевшей впереди Очарованной земле. Очень скоро цокот копыт стих, и всадница скрылась из виду.
Мелиаш направился в лагерь к темному жезлу. Хмурясь, пробежал пальцами по всей его длине, присев на корточки. Наконец он открыл сумку из мягкой кожи, висевшую у пояса, и извлек небольшой желтый кристалл, поднял его на уровень глаз и произнес слова заклинания. В глубине кристалла возникло лицо пожилого человека с бородой.
– Что тебе, Мелиаш? – слова прозвучали у него в голове.
– Я уловил специфические колебания, – сказал Мелиаш. – Ты ничего не заметил? Не возникла ли очередная волна в той стороне?
Старик покачал головой.
– Нет. Здесь все чисто.
– Спасибо. Спрошу еще Тарбу.
Мелиаш произнес новое заклинание, и лицо старика исчезло, а на его месте возникло лицо смуглого человека в тюрбане.
– Как дела в твоем секторе? – спросил Мелиаш.
– Все спокойно, – ответил Тарба.
– А ты давно проверял свой жезл?
– Я нахожусь сейчас рядом с ним. Все спокойно.
Подобным же образом Мелиаш связался с остальными стражами – пожилым человеком с тяжелой челюстью и яркими голубыми глазами, а также с юношей, лицо которого пробороздили глубокие морщины. Их ответы не отличались от предыдущих.
Мелиаш вернул кристалл на место и некоторое время стоял, неподвижно всматриваясь в даль, но Очарованная земля безмолвствовала, волны не показывались. Он коснулся жезла еще раз и обнаружил, что колебания, обеспокоившие его, теперь улеглись.
Мелиаш вернулся в лагерь и уселся за стол, подперев рукой подбородок и прищурив глаза.
– Подавать завтрак? – спросил молодой слуга.
– Пусть готовят. Будут еще посетители, – ответил Мелиаш. – Хотя принеси мне чаю.
Позже, сделав глоток из чашки, он пролил несколько капель на стол и начал чертить пальцем знаки на его поверхности. Итак, это Замок…
Сторожевые башни располагаются здесь… Волны распространяются спиралями в этом направлении, возникая обычно на западе…
На схему упала тень, и он поднял голову. Рядом стоял темноволосый кареглазый юноша среднего роста. На нем была желтая туника и черные меховые краги; пряжка пояса и застежки коричневой куртки были из бронзы. Короткая бородка, обрамлявшая его лицо, была аккуратно подстрижена. Он кивнул и улыбнулся.
– Извини, я не слышал, как ты подошел, – сказал Мелиаш.
Он взглянул на слуг, но они были заняты у костра.
– Тем не менее ты ждал меня?
– В каком‑то смысле да. Меня зовут Мелиаш. Я страж Общества на этом участке.
– Знаю. Я Виленд из Муркейва. Я пришел, чтобы пересечь Очарованную землю и бросить вызов Бессмертному замку.
– Бессмертному?..
– Немногие знают его под этим названием.
Они подали друг другу знак Общества.
– Садись, – пригласил его Мелиаш. – Прошу разделить мой завтрак.
– Нет, спасибо. Я уже позавтракал.
– Чашку чая?
– Лучше не терять времени. Мне предстоит дальняя дорога.
– Боюсь, что могу рассказать не много о том, что тебя ожидает.
– Все, что следует знать, я знаю. Меня интересует другое – много ли бы