Robert Howard: The Voice Of Death 1984
Глава 1.
Послышался громкий крик, а затем жуткий визг терзаемых тормозов, и фигура на тротуаре отпрыгнула в сторону, отчаянно, как раз в тот момент, когда быстро ехавший автомобиль врезался в бордюр с треском битого стекла и скрежетом сминаемой стали. Человек, который был за рулем, при ударе слетел с сиденья, едва не вылетев через дверь, но не делал никаких попыток освободиться. Он просто прикрыл лицо руками и заскулил:
- Я сделал это! Я сделал это! О, Боже мой, сделал, несмотря ни на что!
Стив Харрисон уловил эти отчаянные крики, когда вышел из собственной машины, которую только что припарковал у тротуара перед поврежденным транспортным средством. Подошел высокий человек, который отпрыгнул в сторону, чтобы избежать удара, он склонился над рулевым колесом, выключая двигатель, и схватил за плечо дрожащего водителя.
- Эдвард! – воскликнул он. – Как ты?
Услышав свое имя, тот поднял осунувшееся и неверящее лицо и с невнятным криком схватил за запястья этого человека своими тонкими, нервными пальцами.
- Джим! Ты не умер! Я тебя не сбил! – он крепко сжал руки парня, как будто не мог поверить, что это правда - то, что он видел.
- Меня? Нет! - засмеялся юноша. Это был молодой, стройный человек с искренним и умным лицом. - Я оглянулся, когда услышал скрип тормозов, и отпрыгнул в сторону как раз вовремя. И не имею никакого представления, почему ты ищешь смерти. Что случилось?
Харрисон, который молчал, заметил, как легкая тень промелькнула по тонким и чувствительным чертам лица молодого человека по имени Эдвард. Это выглядело так, как будто тот хотел что-то скрыть, отвернувшись от своего друга.
- Не знаю, - пробормотал он. – Должно быть, я потерял контроль над автомобилем. Я подъехал, чтобы поздороваться... и следующее, что помню, как что-то пошло не так, и я увидел тебя прямо перед собой... Боже! - Он опустил голову, и его узкие плечи затряслись от рыданий.
- Не будем больше об этом! - друг похлопал его по спине сочувственно. – Выходи и дай мне посмотреть, не ранен ли ты. Нет, - добавил он, когда Эдвард, дрожа, подчинился, - я вижу, что ты в порядке, но перёд этой красавицы просто всмятку. Подожди здесь, пока я схожу в соседний дом, чтобы вызвать по телефону мастера для ремонта... - И этот Джим, который, казалось, обладал переизбытком энергии, побежал по тропинке через ближайший садик и постучал в дверь.
Названный Эдвардом проследил за ним мрачным взглядом, вздохнул, покачал головой... и, судя по всему, впервые заметил присутствие Харрисона. Молодой человек отступил на шаг с хриплым вскриком; очевидно, у него шалят нервы.
- О, простите! – выдохнул он. - Я не заметил вас...
На этой тихой окраинной улице, с обеих сторон окруженной деревьями, не было никаких толп зевак. Без каких-либо комментариев, Харрисон наклонился над автомобилем. Внутри дома зазвонил телефон.
- Даже не представляю, как... - начал говорить Эдвард, но не очень убедительно, как если бы он должен был говорить так против своей воли.
- Да.
Харрисон выпрямился, высокий, темный и с почти звериной мускулатурой, в отличие от испуганного парня с прямыми и гладкими волосами и светлой кожей. Последний напрягся, изучая мрачное, непроницаемое лицо полицейского.
- Кто... кто вы? – прямо спросил он.
- Меня зовут Харрисон. Я полицейский детектив, - пробурчал большой человек.
Лицо парня побледнело, он присел на номерной знак автомобиля, находясь на грани срыва.
- Тогда вы знаете! - прошептал он. - Но как это возможно? Я не хотел этого делать... по крайней мере, сознательно! Клянусь, не хотел! Но что-то пошло не так...
- Конечно, - проворчал Харрисон, изучая руль. – Судя по всему, проблема в тормозном контуре. Тихо, приятель, такое могло случиться с кем угодно.
- О! - Молодой человек зашатался и рухнул на тротуар, как мертвый. В этот момент Джим выбежал из дома, крича от радости, пока не увидел Харрисона, который склонился над его другом. Тогда он дико вскричал и опустился рядом с детективом, бледный от беспокойства.
- Он лишился чувств, - сказал Харрисон со своим обычным не многословием. - Я отвезу его домой. Где он живет?
Джим сказал ему адрес, и Харрисон кивнул.
- Очень хорошо. Оставайся здесь, позаботься о машине. Он поправится.
И, подняв с легкостью безжизненное тело парнишки, что очень удивило его друга, большой детектив перенес его в свою машину - небольшой кабриолет. Эдвард пришел в сознание, когда детектив положил его на сиденье и сел рядом. Он застонал, задрожал и поднес руку к глазам, словно пытался что-то вспомнить. Его первые слова были:
- Это был несчастный случай?
- Что если нет? - Детектив наблюдал за ним краем глаза. Харрисон находился, что было немного необычно для него, на отдыхе в этом тихом маленьком городке, но инстинкты его профессии были в нем слишком сильны, чтобы не реагировать на такие раздражители.
- Ничего, - пробормотал Эдвард, в то время как его кожа приобрела сероватый оттенок.
- Слушай, парень, - резко сказал детектив. - Я не совсем понимаю. Это нормально, что после аварии ты пребываешь в шоке, однако, здесь нечто более серьезное, чем обычная истерия. Ты боишься. Я слышал, что ты говорил сразу после аварии, и это были очень странные вещи. И с тех пор ты вел себя очень странно. Я знаю, что ты намеренно разбил свой автомобиль в попытке убить того парня... Джима, как ты назвал его...
- Клантон, - прошептал паренек почти механически. - Джеймс Клантон. Я - Эдвард Уиллингтон.
- Очень хорошо. Существует нечто, что преследует тебя. Почему бы не рассказать мне? Конечно, это не мое дело, но, возможно, я мог бы помочь. Во всяком случае, я хотел бы попробовать. Это у меня в крови, - размышлял Харрисон, обращаясь скорее к себе, чем к своему спутнику. - Приехал сюда на свой первый отпуск за последние три года, и если и заехал так далеко, то лишь потому, что здесь я не знаю ни души, и все ради того, чтобы забыть войны между тонгами и смертоносными метателями топоров. Но я снова наткнулся на проблему, потому что мой характер не позволит мне бросить тебя в этот час.
Что-то тебя беспокоит, парень. Ты поступаешь, как некоторые мужчины, которых я видел раньше, что были вынуждены совершать преступления, которые не хотели совершать.
- Вот что! - пробормотал молодой Уиллингтон с сжатыми кулаками и потемневшим лицом еще более, чем мог себе представить Харрисон. – Будучи вынужденным... и я расскажу вам. Можете отправить меня за решетку или в сумасшедший дом, но я не в состоянии выдержать это больше.
- Я в отпуске, - напомнил Харрисон. - И не могу действовать официально.
- Ну, - начал резко Уиллингтон. - Что-то необъяснимое охотится за моим разумом... что-то психическое... или хуже. Уже более месяца я чувствую смутное неприятное ощущение надвигающейся опасности, но не могу ее определить. И в последнее время все сильнее... как будто кто-то шепчет мне… Шепот! - Он оглянулся, вздрогнув. - Я начал видеть только плохие сны и кошмары... и все они вращались вокруг моего лучшего друга, Джеймса Клантона. Не смотря ни на что, я никогда бы не замыслил что-то плохое против него, даже за все золото мира. Но в последнее время я чувствовал, что некая неумолимая сила вынуждает меня сделать ему больно... или, по крайней мере, настраивает меня на это. Я начал задаваться вопросом, что значит весь этот шепот...
- Что ты имеешь в виду, «шепот»? – захотел знать Харрисон.
Уиллингтон сделал беспомощное выражение лица.
- Это как будто некто убеждает меня, подталкивает, повторяя одну и ту же команду снова и снова, захватывая мой ум, пока я не перестаю думать больше ни о чем другом. И прошлой ночью я его слышал! В моей комнате, пока я спал... или находился в полусне... - зловещий и тихий шепот. Он говорил: «Убей Джеймса Клантона!»
Харрисон крякнул, скрывая свое твердое недоверие.
- Это было настолько реально, почти как настоящий голос, - продолжал Уиллингтон. – Я встал с кровати и включил свет. При свете стало ясно, что никого в комнате не было. Потом я понял, что этот шепот не мог издавать человек… Думаю, это был какой-то безумный и злой импульс моей души! Это был голос безумия, который возник в моем мозгу, настолько высокий, что мой слух физически ощутил его. О, Боже, я схожу с ума? – Затем он застонал, как измученная душа.
- Вы уверены, что никто не прятался в вашей комнате? - спросил Харрисон.
- Дверь была заперта изнутри. Все остальные комнаты на этаже не заняты и закрыты. Нет, не было никого. Это был мой собственный мозг. Я избегал Джима в последнее время, потому что не знал, когда моя одержимость может вызвать чувство, которое заставит меня убить его. Говорят, что лунатики всегда убивают тех, кто наиболее значим для них. Когда я увидел его на тротуаре, в этот же миг, я начал действовать бездумно, а затем произошла авария... Я был оглушен... ошеломлен… Я думал, что намеренно… - в очередной раз Уиллингтон зарылся лицом в ладони. Его голос продолжал, слегка приглушенный. - Я лучше погибну, прежде чем наврежу Джиму Клантону. И лучше умереть, чем лечь в психиатрическую больницу.
- Расслабься, парень, - сказал детектив. - Если бы ты видел, что происходит в восточных районах крупных городов, как видел это я, ты бы почти ничему уже не удивлялся или, по крайней мере, не беспокоился по этому поводу. Ты не сумасшедший, - хотя произнося эти слова, он был далек от такой мысли. - Твой дом?
Уиллингтон кивнул, и Харрисон припарковался перед большим и старым особняком, чья потрескавшаяся краска наводила на мысль, что он видел и лучшие дни. На широкой открытой веранде, украшенной колоннами, сидел мужчина, наполовину скрытый газетой, которую читал. Он бросил на них случайный взгляд, кивнул и продолжил чтение.
- Кто это? - хмыкнул Харрисон.
- Мой дядя, Абнер Джеппард, - ответил молодой человек. - Это мой опекун. Вы не войдете?
- Нет. Вы живете здесь одни, ты и он?
- Не то что бы мы жили одни. Есть несколько служащих, они спят на улице в бунгало для прислуги, которая во дворе. Мне приятно, что вы...
- Ты рассказывал что-нибудь своему дяде обо всем этом? – потребовал Харрисон.
- Нет. Я не хочу его беспокоить. У него больное сердце и он часто расстраивается. Кроме того, у нас так мало общего, что я никогда не сделал бы этого, что называется с уверенностью. Каждый живет своей жизнью.
- Может тебе удастся провести меня в дом тайно ночью? - резко спросил детектив. - Можно проникнуть в твою комнату так, чтобы никто, ни твой дядя, ни слуги, не узнали об этом?
- Но... - начал было Уиллингтон, очень удивленный, но был прерван детективом.
- Какая комната твоя?
- Вон та, наверху, в левом крыле. Отсюда вы можете увидеть одно из окон.
- Очень хорошо! – сказал Харрисон. - Есть много кустарников и деревьев внизу. Тебе нужно будет поставить лестницу, прислонив к фасаду чуть ниже окна, и оставить окно открытым. И, кстати, проверь все верхние комнаты перед сном, и привяжи черный шнурок на лестнице, чуть выше щиколотки человека. Я буду наблюдать за окном. Как только выключишь свет, я проберусь в твою комнату. Подожди, никому ничего не говори, даже своему дяде.
Разговор велся вполголоса и не мог достичь ушей человека на веранде или любого другого в доме.
- Очень хорошо. Так слуги не смогут заметить, что происходит в левом крыле. А мой дядя храпит на первом этаже с другой стороны дома. Но я не понимаю...
- Не стоит этого делать, - хмыкнул Харрисон. – Оставь это мне.
Глава 2
Выглядывая сквозь кусты, где он укрылся в огромной тени, Харрисон наблюдал за окном молодого Уиллингтона. Близилась полночь. Немногие окна соседних домов светились рассеянным светом, даже далекие уличные фонари казалось мигали под угрозой надвигающейся царственной темноты, подчеркивающей местность мягким светом звезд. Легкий ветерок шелестел в листве там, где сидел Харрисон. Несколько раз он видел тень Уиллингтона, пересекавшую окно, словно юноша беспокойно двигался по комнате. Харрисон покачал головой. Отойдя от подземелий, переполненных крысами, и запутанных багровых переулков Восточной Ривер Стрит, он снова столкнулся с фантастической тайной, посреди более мирной местности, - что если действительно весь этот эпизод был нечто большее, чем призрак больного ума. Однако, не смотря на это, что может привести к более страшным и ужасным драмам, чем человеческий разум?
Свет погас. Окруженный шепчущейся темнотой, Харрисон двинулся вперед, чувствуя удары листьев на своем лице, как будто это были невидимые руки призраков в темноте. Он нашел лестницу и поднялся, тихо, несмотря на тяжесть своей могучей мускулатуры, с секретностью, что приобрел в многочисленных ночных приключениях и в более экзотических местах.
Мягким шепотом позвал в темноту, и тут же услышал такой же осторожный ответ из комнаты. Харрисон перекинул свое тело через подоконник, не издав ни малейшего шума, однако не торопясь, моргнул инстинктивно, когда понял, что представляет идеальную мишень, хорошо видимую в свете звезд. Его глаза начали привыкать к темноте, царящей внутри, различая мебель и предметы.
- Ты сделал то, что я просил, до того как выключил свет? - прошептал он, прильнув губами к самому уху Эдварда Уиллингтона, который сидел в пижаме на краю кровати.
- Да. В верхней части дом пуст, здесь нет никого кроме нас двоих. Все окна, помимо этого, закрыты. Я же говорю, что это что-то внутри моей головы, не снаружи, и...
- Заткнись! – прошипел Харрисо. - Молчи.
Где-то часы тикали со сводящей с ума монотонностью. Где-то ухала ночная птица. Старый дом скрипел, устраиваясь на фундаменте, но не было ни единого звука, который подсказал бы что кто-то поднимается по лестнице. Время остановилось. Прошел час... Харрисон сидел неподвижно, словно статуя. Скрежетнули пружины кровати, когда Уиллингтон перевернулся, охваченный нервозностью. А потом откуда-то послышался звук, низкий и жуткий, как если бы что-то скользило. Харрисон напрягся. Молодой Уиллингтон ахнул. А затем из темноты раздался голос, тихий и злой:
- Убей Джеймса Клантона! – шептал он. - Убей Джеймса Клантона! Убей Джеймса Клантона!
С вялым вскриком Уиллингтон вскочил с постели. Харрисон включил свет, и голос тут же замолчал. Уиллингтон посмотрел на своего товарища глазами сумасшедшего, а его серая кожа была покрыта потом.
- Этот шепот! – прохрипел он. - Я слышал его снова! Я сошел с ума!
- В таком случая я тоже, - отрезал Харрисон, наклоняясь, чтобы посмотреть под кроватью. - Потому что и я слышал.
- Вы слышали? Значит он снаружи. Не в моей голове!
- Подожди здесь! - приказал детектив.
Он поспешил в темный коридор, зажигая электрический фонарик, чтобы осветить путь. Черный шнурок был нетронут на лестнице. Соседние двери были заперты, но их старые замки не представляли никаких проблем с его отмычкой. Он обыскал комнату за комнатой, быстро и тщательно. Все были пусты, за исключением немногочисленной мебели, несколько устаревшей и неиспользуемой, покрытой пылью. Все окна были заперты изнутри. Озадаченный, Харрисон вернулся в комнату, где остался молодой Уиллингтон, сидевший на краю кровати, бросая испуганные взгляды по сторонам, словно ожидая, что призрак появится перед ним снова в любой момент.
- Никто не проходил по этому этажу, кроме меня, и я ничего не нашел, - хмыкнул Харрисон. - Но я знаю, что слышал человеческий голос в темноте. Он раздавался где-то в этой спальне.
- Но здесь нет такого места, где можно спрятаться! – запротестовал Уиллингтон. - Вы же видите - здесь только кровать, стулья, книжный шкаф, мой стол, четверть комнаты – ванная… даже те шкафчики слишком малы, чтобы вместить человеческое существо, или хотя бы книжный шкаф, который я больше не использую, - я потерял ключ и сейчас не могу открыть его, но там нет ничего внутри.
Харрисон проверил стены. Они издавали звук твердого вещества, кроме того, они были слишком тонкими, чтобы скрыть что-либо. Он осмотрел потолок.
- Каким образом можно подняться на крышу? - спросил он. Уиллингтон взял фонарик и повел детектива в коридор, где показал просвет, ведущий на крышу. Этот проход был выложен старой плиткой и находился в запущенном состоянии, заполнен паутиной, не тревожимой уже несколько недель.
- Это единственный путь на крышу?
- Могу поклясться, - уверенно ответил Уиллингтон.
- Во всяком случае, голос не приходил сверху, - размышлял Харрисон. - Но я иду наверх. Подай мне стул.
Детектив исчез в черноте крыши, в то время как молодой Уиллингтон остался в темном коридоре, ожидая и прислушиваясь, фокусируя нервно свой фонарик на углах, где тени казались более густыми. Он пытался расслышать тихие шорохи наверху, которые бы открыли ему местоположение детектива. Но большой человек двигался с ловкостью кошки.
Вскоре Харрисон спустился вниз, запыхавшись.
- Там нет ничего, кроме системы проводов. Послушай, есть радио в этом доме?
Получив отрицательный ответ, он нахмурился, но ничего не сказал. Они вернулись в комнату Уиллингтона, и Харрисон присел на кровать, положив подбородок на свой огромный кулак.
Внезапно он потянулся к выключателю, но с невнятным криком Уиллингтон вцепился в его запястье пальцами, словно стальными когтями, с силой человека доведенного до отчаяния.
- Не выключайте свет! Этот голос говорит только в темноте... не хочу быть в темноте. Я проклят!
- Не будь кретином, парень, - проворчал Харрисон.
- Как вы можете это отрицать, когда сами слышали? Я говорю, что одержим каким-то демоном, который не перестанет мучить меня, пока я не сделаю то, что он говорит мне... Или пока не умру! Это бесплотный призрак... Злой пришелец из внешней тьмы. То, что является лишь в темноте! Голос его – этот ужасный шепот, – и он здесь, сейчас, в этой комнате, вместе с нами, только мы не можем увидеть его!
Харрисон пристально посмотрел на своего собеседника. Кожа паренька была неестественного цвета, и больной свет искрил в его глазах. Детектив понял, что Уиллингтон был на самом краю безумия. Небольшого толчка будет достаточно, чтобы заставить его шагнуть на другую сторону.
- Ладно, приятель, - тихо сказал Харрисон. - Мы оставим свет, и я останусь здесь с тобой до утра. Но я должен буду уйти, прежде чем люди в доме проснутся. Я не хочу, чтобы кто-то знал, что я работаю здесь... пока.
Глава 3
Следующий день пришел и ушел, и еще одна ночь расправила темные крылья над спящим городом. Двигаясь в темноте, озаренной светом звезд, спрятав кулаки в карманы пальто, Харрисон вдруг резко остановился и выругался.
- Какого черта я не подумал об этом раньше?
Вскоре он был под окном юного Уиллингтона, сейчас темного и тихого. Большой детектив покачал головой, бормоча сквозь зубы:
- Бедняга, черт!
Лестница по-прежнему опиралась на фасад. Окно, когда он поднялся к нему, было лишь прикрыто. Через несколько секунд, он был уже в темной комнате, прислонившись к старому шкафу. Он положил фонарик на пол, так чтобы луч света освещал замок, и взялся за отмычку. Через несколько мгновений, он рыкнул сердито удовлетворенный.
Затем, после того как изучал в течение нескольких минут то, что обнаружил, он встал, вышел из комнаты и спустился вниз. Горел свет за занавеской, которая скрывала вход в кабинет, и он осторожно прошел мимо. Он пересек главный холл и вошел в спальню, где пробыл в течение нескольких минут. Ни один звук не нарушал тишину дома. Слуги удалились, а на мягкие шаги детектива, - привыкшего ловить обладающих кошачьими чувствами жителей восточных кварталов, - не обратил бы внимание одинокий житель дома, занятый своими личными делами.
Выйдя из комнаты, Харрисон пересек зал и замер перед занавесом и входом в кабинет, наблюдая за темной размытой фигурой, которая читала огромный том, сидя в удобном кресле-качалке. Этот тип был настолько увлечен чтением, что, когда детектив заговорил, он подпрыгнул и обернулся.
Абнер Джеппард был отражением того, кем его племянник мог бы стать в будущем - хрупкая, стройная фигура, мягкие белый волосы, тонкое, чувствительное лицо и темные, выразительные глаза, взглянувшие на детектива сквозь очки в толстой оправе.
- Но... что... – пробормотал он, подтверждая тот факт, что хрупкие нервы были характерны для его семьи. - Где... кто вы, сэр?
- Меня зовут Харрисон, - сказал детектив. – Прошу пощения, что ворвался так неофициально. – Он шагнул вперед и сел перед стариком. Затем, положив подбородок на кулак, похожий на молот, он посмотрел на хозяина, который, что было логично, выглядел немного нервным от столь пристального внимания, а также озадаченным манерами своего посетителя.
- Вы знаете, где сейчас ваш племянник Эдвард? - вдруг спросил Харрисон.
Джеппард покачал головой.
- Он ушел из дома рано утром. Мы очень мало общаемся, за исключением редких случаев. Я думаю, он с кем-то из своих друзей.
- Он легковозбудимый и нервный мальчик, - сказал Харрисон. – Такого типа как я, например, здорового, как бык, достаточно трудно поставить в затруднительное положение. Нервного Эдварда гораздо легче подчинить.
- Допускаю, сэр; однако до сих пор не понимаю, почему...
- Вы слышали о силе внушения? – И прежде чем Джеппард, с выражением растущего удивления на лице, смог ответить, Харрисон продолжил. - Некоторые ученые психических наук считают, что подсознание фиксирует все внушенные слова, что были произнесены, когда вы просыпаетесь или засыпаете, и с течением времени эти слова, в конце концов, начинают оказывать влияние на сознание. Если этот импульс продолжает оказывать воздействие на подсознание, он вскоре найдет путь к вашему рассудку, что приведет, в итоге, к совершению определенного поступка. Вы следите за мной?
Старик кивнул, соглашаясь, и Харрисон продолжал:
- Поскольку подсознание никогда не спит, лучшее время, чтобы воздействовать на него, когда спит сам человек, - потому что в этот момент сознание не имеет никакого контроля над подсознанием. Все это согласно старой идеи гипноза.
- И что?
- Ну, предположим, что кто-то захотел принудить кого-то еще... скажем вашего племянника Эдварда... к совершению преступления, - например, убить своего лучшего друга. В случае если шепот, как форма гипноза, будет продолжать воздействовать через уши спящего, то согласно этой теории Эдвард в конечном итоге совершит убийство, невольно.
- Очевидны трудности, - возразил Джеппард.
- Конечно. Но они могут быть устранены при отличном знании механики и электричества. Вы должны знать это, потому что, как я понимаю, являетесь своего рода изобретателем.
Эдвард неврастеник, не нужно слишком много, чтобы он полностью потерял голову. Непрерывное внушение вызовет одержимость и, в конце концов, заставит его убить своего друга. Тем не менее, это прекрасная возможность. Однако большой риск в том, что Эдвард сходит с ума, или он думает, что сходит с ума, и, как следствие, может совершить самоубийство.
- Но вы только что сказали, что используете его в качестве примера, - запротестовал Джеппард, скривив губы. - Вы говорите так, как будто это не фантастическое предположение, а реальность.
- Так и есть! – отрезал Харрисон, сбросив маску безразличия. Его железная рука метнулась вперед, с грубой силой вцепившись в плечо Абнера Джеппарда. - Я не знаю, что вы задумали, но знаю, как вы это сделали. Вы думали, что никому и в голову не придет искать в закрытом книжном шкафу в спальне Эдварда, верно? Ну, большинству людей не пришло бы в голову взламывать шкаф, казалось бы пустой. Но я по профессии охотник на людей и подобно им имею определенные инстинкты.
Это было чертовски умно - добиться, чтобы Эдвард не стал подозревать вас. Ночью, когда он оставался в своей комнате, вы никогда не выходили, не делали ничего, что могло бы заставить его подумать на вас. Но если бы вы пришли вчера вечером к комнате Эдварда, то обнаружили бы, что я был с ним, когда начался шепот. Признаюсь, я был обманут. Даже когда я взобрался на крышу и нашел много проводов, которые не являются частью обычных линий электропередач, я не подумал, что они могут означать что-нибудь важное.
Но сегодня, наконец, мой мозг включился в работу, так что я вернулся в комнату и взломал запертый шкаф, – который предположительно нельзя открыть без ключа. Я нашел в нем электрический фонограф* и диск, который можно воспроизводить. Я не запустил диск, потому что хорошо знал, что за звуки были записаны на его поверхности.
Джеппард откинулся в кресле в приступе слабости, его кожа приняла болезненный зеленоватый оттенок, он ослабил свой воротник, как будто почувствовал петлю вокруг своего горла.
- Спустившись вниз, я проскользнул в вашу собственную спальню, - продолжал Харрисон неумолимо. - Это было очень небрежно с вашей стороны не запереть ее. Но кто же подумает исследовать тот небольшой комод рядом с вашей кроватью? Его устаревший замок не продержался против меня и трех секунд. Не трудно было понять назначение всех этих обнаруженных мной ламп, переключателей и кнопок. Обидно, что такой гений в электронике, как вы, оказался преступником, Джеппард. Очевидно, вы поместили фонограф в шкаф Эдварда, когда парень отсутствовал. Провода проходят через заднюю стенку шкафа, поднимаются на крышу, а затем идут обратно вниз к комоду в вашей спальне. Чтобы мучить Эдварда, вы могли даже не вставать с кровати. Электрический сигнал сообщал вам, когда мальчик выключал или включал свет. Когда вы думали, что он успел заснуть, вы нажимали кнопку, которая включала эту адскую машину. Когда зажигался свет, показывая, что молодой человек поднялся, чтобы осмотреться, вы отключали фонограф. Совершенно ясно, что диск был записан вами.
Эдвард получал идеальное внушение. Согласно вашей теории, все это было рассчитано, чтобы сделать его убийцей или маньяком.
- Это безумие! – вскричал Джеппард, возвращая утерянное самообладание. - Кого волнует, что я поместил фонограф в его комнате? Вы не сможете доказать, что это было не более, чем странной шуткой. Никто не пострадал...
- Нет? - смех Харрисона был как рев тигра, вышедшего на охоту. – В таком случае, вы не знаете, где сейчас Эдвард, не так ли? Я скажу вам. Он в сумасшедшем доме. Он убил Джеймса Клантона час назад!
- Боже мой! – Абнер Джеппард издал сдавленный крик. Он хотел что-то добавить, но лишь рухнул в свое кресло, словно у него парализовало ноги.
- Почему вы так говорите? - спросил с сарказмом большой детектив. – Не это ли было вашей целью, которая вызвала столько хлопот? Но теперь, когда ваш секрет раскрыт, дело принимает совсем другой оттенок, не так ли? Что вы имеете против Клантона? Или все это было, чтобы просто свести Эдварда с ума?
Ну, независимо от этого, Эдвард теперь полностью безумен. После предъявления моих доказательств, ему придется остаться на всю жизнь в сумасшедшем доме, как вы и планировали... Но вы сядете на электрический стул!
Дикий крик ужаса прорвался сквозь серые губы Джеппарда. Он вскочил, схватив детектива за ворот. В отчаянии он казался отражением слабого испуганного животного, обнаженного и беспомощного - образ, что может оказать впечатление на любой характер, менее крепкий, чем у Харрисона.
- Только не стул! Каюсь! Помогите! Поклянитесь, что поможете мне! Отправьте меня в тюрьму, если хотите, но не на стул! Все, что вы сказали - правда. Я планировал уничтожить Эдварда и ничего не имел против Джеймса Клантона, но он был самой логичной жертвой. Эдвард всегда был с ним. К тому же он ничего не значил, по сравнению с Эдвардом. Это был вопрос денег – наследство Эдварда. Я растратил все свои деньги на изобретение, что никогда не работало. С деньгами Эдварда я мог продолжить исследования и усовершенствовать его. Но эти деньги были вне моей досягаемости, так что я не мог даже прикоснуться к ним, пока он не умер или не был признан невменяемым...
Харрисон услышал, как тихо отворилась дверь, но был отвлечен неистовым отчаянием, проявившимся на лице человека, что был рядом с ним. Затем, этот дрожащий индивид прекратил бормотать, взглянув Харрисону за спину на дверь и занавеску.
Со страшным криком он отступил, так что детектив невольно отшатнулся от его внезапного движения. Харрисон повернулся и увидел фигуру, стоящую в тени дверного проема, которая спросила:
- Где Эдвард?
- Джеймс Клантон! - закричал Абнер Джеппард. - Вы пришли из ада, чтобы мучить меня? - Он схватился за грудь и упал за столом.
Харрисон наклонился над ним, а затем поднялся с ворчанием и отрицательно покачал головой, повернувшись к Клантону, который шагнул в комнату лиловый от ужаса.
- Что случилось? - прошептал он. - Я пришел, чтобы увидеть Эдварда. Я постучал в дверь, но никто не открыл мне, поэтому я вошел в дом, как обычно. Что...?
- Судьба, - хмыкнул загадочно Харрисон. Потом решил объяснить свои слова. - Сердце старика было слабым, и он испытал сильный шок, подумав, что вы призрак. Что касается Эдварда, он отдыхает в моем гостиничном номере. Он пробыл там весь день. В столь нервном состоянии, в каком он был, я предпочел оставить его в безопасном месте. Хотя сейчас ему будет гораздо спокойнее, - и прошептал сквозь зубы. - Хорошо, что все закончилось таким образом. Никогда не слышал о суде присяжных, что судил бы человека за столь специфическое преступление.
- Что вы сказали? - спросил Клантон.
- Не обращайте на меня внимание. Я имею привычку говорить сам с собой, - хмыкнул Харрисон. - Я рассчитываю на эффективность лжи, когда имею дело с преступниками. Ложь плохая привычка, но иногда это лучший способ, чтобы получить признание. Ложь была моей идеей - не смотрите так, я объясню вам все... но то, что вы вошли сюда как раз в этот момент - это была судьба, потому что никто не мог так подгадать время.
Фонограф – изобретен в 1877 году Томасом Эдисоном. Мог воспроизводить запись. Звук записывался на носителе в форме дорожки, глубина которой была пропорциональна громкости звука. Звуковая дорожка размещалась по цилиндрической спирали на сменном вращающемся барабане. При воспроизведении игла, двигающаяся по канавке, передавала колебания на упругую мембрану, которая излучала звук. Впоследствии появились дисковые фонографы. Они вращали звуконоситель со скоростью 78 оборотов в минуту, звук усиливался при помощи рупора конической формы. Большинство моделей приводились в движение ручкой, которая заводила пружину, таким образом, делая прибор достаточно удобным и не требовательным к внешним условиям. Но изобретенный позднее граммофон был более востребованным.