— Я обговорю это с машинистом, но на вашем месте я бы взял карандаш и записал все свои гениальные идеи в книгу или даже две. Чтиво вроде этого – последний писк моды в железнодорожных книжных, и, я слышал, на этом можно разбогатеть. А еще таким образом вы не встретите Седрика. О, и не размахивайте своими передниками перед людьми. В темноте это можно довольно превратно истолковать. А теперь, юная леди, скажите мне, где вы живете. Я не вижу никаких поселений вокруг, одни дебри.
Она присела в реверансе. На самом деле присела в реверансе. И глядя на него все еще красными глазами, ответила:
— Мы живем в железнодорожных домах, сразу за водопроводным краном и угольным хранилищем.
— Твой отец сейчас дома?
Девочка снова побледнела, но храбро ответила:
— Да, сэр, как вам будет угодно, сэр.
— В таком случае, пока джентльмены позади уладят дела, я хотел бы его увидеть.
Неуверенно Эдит повела его к железнодорожным домам и представила грузному, но жизнерадостному мужчине, который, сидя за столом, жадно поглощал хлеб с сыром и пинтой пива.
— Это мой отец.
Мужчина положил огромный ломоть сыра обратно.
— Не могу пожать руки, сэр. Я весь в сыре там, где не весь в масле. Меня Несмитом зовут.
— Что ж, мистер Несмит, наверное, вашим детям стоит пойти поиграть где-нибудь, пока мы с вами немного потолкуем.
Когда Эдит и другие смылись со скоростью звука, Мокрист спросил:
— Вы ведь слышали визг тормозов?
— О дассэр, я слышал, и наши Джейк и Хамфри пошли посмотреть, что там случилось, я просто только пришел после смены.
— Ну, мистер Несмит, должен поздравить вас – ваши дети выглядят и говорят чисто. Но я должен также сказать, что они по меньшей мере чуть не обездвижили новый экспресс на Убервальд.
Несмит обдумал будущее без работы, без пенсии и, вполне вероятно, с уголовным делом, и лицо его посерело.
— Кто-нибудь пострадал, сэр? Если кто-то пострадал, я с них шкуры спущу.
— Немного разбитой посуды и необходимость расчистить путь, чтобы мы могли проехать.
Круглое лицо исказилось.
— Я помогу, сэр, помогу, но шкуры все равно с них спущу, вот увидите.
— Нет, не спустите, мистер Несмит. Только попробуйте, и я прослежу, чтобы вы поплатились за это. Послушайте, они чуть было не устроили ужасную аварию, но важно здесь то, что они все-таки не устроили. Они хотели казаться героями, насколько я понял, а детей нельзя винить за это. Тем не менее, железная дорога – не место для игр. Понимаете, мистер Несмит? А теперь на вашем месте я бы пошел помогать расчищать рельсы – на смене я или нет. О, и берегите свою старшую дочь – однажды вам пригодится ее воображение.
Охулан Катэш манил. Мокрист знал, что это славное местечко: маленький торговый городок с провинциальными фермерами и дровосеками. Несколько шахт, в которых люди и гномы в наши дни работали вместе – не только в одной шахте, но и часто над одним пластом. Городок был достаточно большим, чтобы иметь мэра, и достаточно здравомыслящим, чтобы обзавестись хорошей таверной под названием «Сито бездельника». Очевидно, это было место, которое еще не успел захватить поток нынешних неприятностей.
Чего Мокрист не ожидал встретить, когда они подъехали к платформе уже далеко за полночь, так это духового оркестра, флагов и народных танцев, которые призваны были поприветствовать первый настоящий поезд, пришедший на свежевыстроенную станцию, и длились несколько часов.
Как только Железная Герда выпустила последнюю струю пара, мистер Скиллер, владелец «Сита бездельника», который также оказался городским головой, начал речь, основной идеей которой было предложение всех свобод его города каждому, кто находится в поезде. И, разумеется, таких свобод было не так уж мало – по крайней мере, в понимании головы. Город, по его словам, был уменьшенной копией Анк-Морпорка. Небольшой участок Мокристова мозга тут же заключил пари сам с собой о том, что вскоре будут упомянуты слова «на карте». И действительно, мэр - крупный краснолицый мужчина, каким должен быть истинный мэр, как только Мокрист, обходя ямы, спустился на перрон, сказал:
— Теперь Охулан Катэш точно появится на карте. Мы уже вырыли котлован для таверны побольше и очень хорошо оснащенной, - он торжественно посмотрел на Мокриста - В наше время главное - оснащение. Мы построили у себя семафорные башни. Мы - очень прогрессивный город, это уж точно.
Мокрист оглядел вымощенную булыжником городскую площадь, которая виднелась невдалеке от платформы. Если бы не глубокая ночь, она, вероятно, выглядела бы получше, но мэра это не смущало, и он бодро указывал сбившимся в группки пассажирам на расположение разных замечательных вещей, которые они могли бы увидеть при свете дня.
Так что Мокрист и сам расстроился, когда ему пришлось сообщить:
— Боюсь, нам нужно уезжать. Расписание, и все такое.