— Я бы отдал костюм в чистку. Ты выглядишь так, будто валялся на свалке. — Он шутливо отсалютовал двумя пальцами. — Желаю удачного дня.
Оставшись на паперти в одиночестве, Харри курил, следя за тем, как наклонившийся белый гроб уплывает все дальше по тротуару.
Увидев входящего в кабинет Харри, Халворсен крутанулся на кресле.
— Здорово, что ты пришел, у меня для тебя хорошие новости. Я… фу ты, черт, как воняет! — Халворсен зажал нос и продолжал гнусавым голосом инспектора рыбнадзора: — Что случилось с твоим костюмом?
— Упал в мусорный контейнер. Какие известия?
— Э-э… ах да. Я считаю, что снимок, скорее всего, сделан в одном из курортных местечек Сёрланна.[19]Я разослал мейлы во все участки Эуст-Агдера, и вскоре мне действительно позвонил один служащий из Рисёра и сказал, что прекрасно знает этот пляж. Но знаешь, что самое интересное?!
— Пока что нет.
— Пляж этот вовсе не в Сёрланне, а на Ларколлене![20]
Халворсен, выжидательно улыбаясь, посмотрел на Харри, однако поскольку никакой реакции не последовало, продолжал:
— В фюльке Эстфолл, рядом с Моссом.
— Халворсен, я знаю, где Ларколлен.
— Да, но сам-то этот служащий из…
— Жители Сёрланна иногда тоже проводят отпуск где-нибудь вдали от дома. Ты связался с Ларколленом?
Халворсен молитвенно закатил глаза:
— Да, я дозвонился в кемпинг и еще в два местечка, где сдают домики на лето. И в оба тамошних магазинчика.
— Есть что-нибудь?
— Ага! — Халворсен снова просиял. — Я переслал фотографию по факсу, и оказалось, что владелец одного из магазинчиков прекрасно знает эту женщину. Им принадлежит самый богатый летний дом в тех краях. Владелец магазина сам часто возит им продукты.
— И зовут эту даму?..
— Вигдис Албу.
— Ал… Албу?
— Точно. В Норвегии проживает всего две Вигдис Албу, и одна из них девятьсот девятого года рождения. Другой сорок три года, она проживает в Слемдале по адресу Бьорнетроккет, двенадцать, с Арне Албу. И вот, шеф, — фокус-покус — номер их телефона.
— Не называй меня так, — пробурчал Харри, снимая телефонную трубку.
Халворсен едва не застонал:
— Так ты недоволен? Неужели я опять не угодил?
— Недоволен, но дело не в этом. Шеф — Мёллер, а я никакой не шеф. Усек?
Халворсен хотел было что-то возразить, однако Харри уже предостерегающе поднял руку:
— Фру Албу?
Чтобы выстроить такой дом, как у семьи Албу, потребовалось много денег, времени, места и вкуса. По мнению Харри, весьма дурного вкуса. Выглядело это так, будто архитектор — если, конечно, в этом участвовал архитектор — попытался соединить скромный дачный домик с гасиендой южноамериканского плантатора и фешенебельной виллой в пригороде норвежской столицы — к тому же выкрасив свое творение в розовый цвет. Вступив на подъездную дорожку, ведущую через ухоженный сад с декоративными кустами и маленькой бронзовой статуей пьющего из ручья олененка, Харри почувствовал, что ноги его тонут в мелком гравии. На коньке гаража на две машины красовалась овальная медная табличка, на которой был изображен флаг: золотой треугольник на синем поле.
Из-за дома раздавался громкий собачий лай. Харри поднялся по широкому крыльцу с колоннами и позвонил в дверь, ожидая, что сейчас его встретит чернокожая матрона в белом переднике.
— Привет, — прощебетал нежный голосок той, что отворила дверь. Вигдис Албу выглядела так, будто только что сошла с экрана, где показывали очередной рекламный ролик о пользе фитнеса, — нечто подобное Харри случалось наблюдать по телевизору, возвращаясь домой далеко за полночь. Она обладала типичной белозубой улыбкой, обесцвеченными волосами куклы Барби и крепким, тренированным телом представительницы высшего общества, упакованным в тесное эластичное трико и коротенький топик. Грудь же если и была искусственной, то владелице ее явно хватило разума, чтобы не переборщить с размером.
— Харри…
— Входите! — улыбнулась она слегка подкрашенными большими голубыми глазами с едва заметными лучиками морщинок.
Харри вступил в просторную прихожую, где чуть не наткнулся на высоченного — едва ли не по пояс ему — вырезанного из массива дерева жирного и уродливого тролля.
— Я как раз решила немного заняться хозяйством, — снова ослепительно улыбнулась Вигдис Албу, аккуратно, чтобы не нарушить макияж, смахивая пальцем капельку пота.
— Тогда я сниму ботинки, — сказал Харри и тотчас же вспомнил о дырке на правом носке.
— Нет-нет, я вовсе не об уборке — слава богу, для этого существует прислуга, — рассмеялась хозяйка дома. — А вот белье я люблю стирать сама. Ведь должны же существовать какие-то границы, за которые посторонним вход заказан, вы не находите?
— Очевидно, вы правы, — пробормотал Харри, едва поспевая за ней вверх по лестнице. Миновав колоссальных размеров кухню, они вступили в гостиную, откуда через стеклянные раздвижные двери можно было попасть на открытую веранду. Всю стену напротив веранды занимало гигантских размеров кирпичное сооружение — нечто среднее между зданием городской ратуши Осло и могильной плитой.
— По чертежам Пера Хуммеля к сорокалетнему юбилею Арне, — сказала Вигдис. — Пер — наш друг.
— Да уж, видно, Пер расстарался… такой каминище!
— Вы ведь знаете Пера Хуммеля, ну, того самого, архитектора? Он еще построил новую часовню в Холменколлене?
— К сожалению, нет, — сознался Харри и протянул ей фотографию. — Я бы хотел, чтобы вы взглянули вот на это.
По мере того как Вигдис изучала фото, на лице ее проступало изумление.
— Да ведь это же Арне снимал нас в позапрошлом году в Ларколлене. Откуда у вас этот снимок?
Харри несколько повременил с ответом, желая определить по выражению ее лица, действительно ли она хочет это знать. Вроде бы удивление было вполне искренним.
— Мы обнаружили этот снимок в туфле некой Анны Бетсен, — сказал он наконец.
Харри видел, как на лице Вигдис Албу со скоростью цепной реакции вслед за мыслями, догадками и предположениями промелькнула вся гамма чувств, характерная для мыльных опер. Сперва изумление, затем замешательство и, наконец, растерянность. Потом одна из идей, поначалу с легкостью отвергнутая как неправдоподобная, снова вернулась и постепенно стала превращаться в ужасную догадку. В конце концов лицо женщины приняло непроницаемое выражение; единственное, что на нем можно было прочесть, — «вы не находите, что должны существовать какие-то границы, за которые посторонним вход заказан?».
Харри достал пачку сигарет и теперь нерешительно крутил ее в руках, косясь на огромную, похожую на хрустальный трон пепельницу, высящуюся в центре журнального столика.
— Фру Албу, вам знакома Анна Бетсен?
— Нет. А что, должна быть знакома?
— Не знаю, — честно признался Харри. — Она мертва. Просто я никак не пойму, откуда столь личная фотография оказалась у нее в туфле. У вас самой есть какие-нибудь догадки на этот счет?
Вигдис Албу попыталась изобразить на лице высокомерную улыбку, однако губы явно отказывались повиноваться. Она ограничилась тем, что энергично помотала головой.
Харри выдержал паузу, в течение которой он, не шелохнувшись, сидел на белой софе. Тело его расслабленно погружалось все глубже и глубже в мягкие подушки, подобно тому как несколько ранее туфли утопали в мелком гравии дорожки. Личный опыт подсказывал Харри, что из всех способов заставить человека разговориться молчание — наиболее эффективный. Когда два незнакомых человека сидят, как сейчас, друг против друга, молчание, подобно вакууму, способно вытягивать слова. Прошло десять нескончаемых секунд, и Вигдис Албу не выдержала:
— Может, домработница нашла ее где-то в доме и случайно прихватила с собой. А потом отдала этой… вы говорите, ее звали Анной?
— Хм. Вы не против, фру Албу, если я закурю?
— Вообще-то, ни я, ни мой муж здесь не курим… — Она быстрым движением поправила стянутые резинкой волосы. — У нашего младшенького, Александра, астма.
— Сочувствую. А ваш муж?
Она непонимающе взглянула на него; при этом ее и без того огромные голубые глаза стали еще больше.
— Я имел в виду, где он работает. — Харри убрал сигареты во внутренний карман.
— Теперь он специалист по инвестициям. Собственную фирму продал три года назад.
— Что за фирма?
— «АО Албу». Импортные полотенца и душевые коврики для гостиниц и больших частных домов.
— Похоже, полотенец было немало. Да и ковриков для душа тоже.
— У нас были представительства во всех странах Скандинавии.
— Поздравляю. Тот флаг над гаражом — это что, консульский?
Наконец Вигдис Албу удалось прийти в себя. Она сняла резинку и распустила волосы. В тот же момент Харри подумал, что она, по всей видимости, что-то сделала с лицом. Кое-какие его параметры настораживали. Если быть точнее, ее лицо было уж слишком правильным, каким-то искусственно симметричным.
— Муж был консулом Сент-Люсии в Норвегии на протяжении одиннадцати лет. Там есть завод по производству ковриков для душа. У нас там тоже небольшой домик. Вам приходилось?..
— Нет.
— Прекрасный остров, фантастически красивый. Эти аборигены такие милые. Вы не поверите, но часть стариков говорит по-французски — даже трудно себе представить.
— Креольский французский.
— Что?
— Да так, что-то приходилось читать. Как вы думаете, может, ваш муж знает, каким образом эта фотография попала к покойной?
— Вряд ли. Откуда?
— Ну-у. — Харри усмехнулся. — Пожалуй, на этот вопрос ответить так же сложно, как объяснить, откуда в обуви человека появляется фотография совершенно незнакомых ему людей. — Он поднялся. — Где я могу его найти, фру Албу?
Когда Харри записал номер телефона и адрес офиса Арне Албу, он случайно посмотрел на то место, где только что сидел.
— Я, э-э-э… — сконфуженно начал он, видя, что Вигдис Албу проследила за его взглядом. — Видите ли, я тут поскользнулся и упал в мусорный контейнер, так что мне, конечно, следовало…
— Ничего страшного, — перебила она. — Все равно на будущей неделе я собиралась отдавать чехлы в чистку.
Проводив Харри до самого крыльца, она спросила, не мог бы он повременить со звонком мужу до пяти.
— В это время обычно он уже освобождается и приходит домой.
Харри промолчал. В ожидании его ответа углы губ Вигдис нервно вздрагивали, то поднимаясь, то снова опускаясь.
— Тогда он и я… в общем, мы вместе смогли бы подумать, чем вам помочь.
— Весьма любезно с вашей стороны. Однако я на машине, а место его работы как раз мне по дороге, так что я лучше попробую застать его там.
— Да-да, разумеется, — отважилась наконец снова улыбнуться она.
Собачий лай сопровождал Харри до самого конца подъездной дорожки. Дойдя до ворот, он обернулся. Вигдис Албу застыла на крыльце розовой плантаторской гасиенды. Голова ее была опущена; лучи солнца просвечивали сквозь прическу и играли причудливыми бликами на эластичном трико. Издали она напоминала бронзового олененка.
У «Вика Атриум» Харри не удалось найти ни свободного места на парковке, ни таблички офиса Арне Албу. Хорошо еще, что сидящая за столиком администратора дама сообщила, что Албу арендует здесь кабинет на паях с тремя такими же, как он, специалистами по инвестициям. А в данный момент он отправился на «деловой ланч».
Когда Харри вышел из здания, выяснилось, что какой-то ретивый страж порядка из транспортной полиции уже успел засунуть штрафную квитанцию ему под дворник. Так с испорченным настроением и штрафной квитанцией в кармане он и вошел в «Пароход “Луиза”», который оказался вовсе даже не пароходом, а рестораном в Акер-Брюгге. В отличие от «Шрёдера» в данном заведении состоятельные посетители — обладатели офисов в этой части города, которую, пусть и с некоторой натяжкой, можно было считать Уолл-стрит норвежской столицы, — могли достаточно вкусно поесть. В Акер-Брюгге Харри всегда чувствовал себя немного не в своей стихии — скорее всего, из-за того, что не был туристом и всю жизнь с раннего детства провел на улицах Осло. Войдя в ресторан, он перекинулся парой слов с барменом за стойкой, который указал ему на столик у окна.
— Прошу прощения за беспокойство, господа, — начал Харри, подойдя поближе.
— А-а, наконец-то, — один из трех сидящих за столиком господ нервным движением отбросил назад падающую на лоб челку. — Послушайте, и это вы называете — довести вино до нужной температуры?!
— Я называю это — норвежское красное, разлитое в бутылки из-под «кло-де-пап», — невозмутимо ответил Харри.
Обладатель челки — явно в замешательстве — воззрился на Харри, уделив особое внимание его темному костюму.
— Шутка, — улыбнулся Харри. — Я из полиции.
Замешательство переросло в явный испуг.
— Успокойтесь, вовсе не из Управления по борьбе с экономическими преступлениями.
Очевидное облегчение, постепенно переходящее в недоумение. И внезапно — взрыв по-мальчишечьи звонкого смеха. У Харри даже перехватило дыхание. Он заранее спланировал всю мизансцену, и данное действо вовсе не было в ней предусмотрено. Тем не менее он сумел перестроиться на ходу:
— Арне Албу?
— Это я, — отозвался смеявшийся, худощавый мужчина с короткими вьющимися волосами и сетью морщинок у глаз, которая свидетельствовала не столько о его смешливости, сколько о том, что на самом деле он, скорее всего, старше тех тридцати пяти лет, которые навскидку дал ему Харри. — Извините за недоразумение, — продолжал он по-прежнему веселым голосом. — Могу вам чем-то помочь, констебль?
Прежде чем продолжить, Харри попытался составить себе некоторое представление о собеседнике, руководствуясь исключительно внешностью. Звучный голос. Твердый взгляд. Под белоснежным воротничком сорочки искусно завязанный — однако не слишком затянутый — узел галстука. То, что он не ограничился одним лишь «это я», а извинился и, кроме того, добавил «могу вам чем-то помочь, констебль» — кстати, с ноткой иронии сделав ударение на слове «констебль», — означало одно из двух: либо Арне Албу весьма уверен в себе, либо неплохо умеет производить на окружающих соответствующее впечатление.
Харри попытался сосредоточиться. Не на том, как вести беседу, а на возможной реакции Албу на сказанное.
— Да, Албу, можете. Вы знаете Анну Бетсен?
Албу одарил Харри таким же честным и открытым взглядом, как и несколько ранее его супруга, после секундного раздумья ответил громко и твердо:
— Нет.
На лице Албу не отразилось ничего сверх сказанного им. Да Харри на это и не надеялся. Он давно уже не верил в миф о том, что люди, вынужденные в силу рода своих занятий повседневно сталкиваться с ложью, учатся ее распознавать. Ему вспомнился один судебный процесс, когда некий полицейский утверждал, будто «по своему опыту понял, что обвиняемый лжет». Тогда Эуне в который уж раз в руках адвоката обратился в оружие защиты — в ответ на прямой вопрос он вынужден был признать: научные исследования оказали отсутствие какой-либо взаимосвязи между профессиональными занятиями и способностью распознавать ложь. Иными словами, уборщица смыслит в этом столько же, сколько психолог или полицейский. Точнее, вовсе ничего не смыслит. Единственным исключением здесь — в силу своих особых полномочий по ведению следствия — могли бы считаться агенты спецслужб. Харри к их числу не принадлежал. Он был простым парнем из Уппсаля, у которого сейчас было мало времени и отвратительное настроение. К тому же он понимал, что допустил серьезный просчет. Во-первых, предъявлять кому-либо — да еще в присутствии посторонних — факты, возможно его компрометирующие, не имея даже тени четко сформулированных подозрений на его счет, было, мягко говоря, малоэффективно. Во-вторых, все это никак нельзя назвать честной игрой. Тем не менее, прекрасно сознавая, что делать этого не стоит, Харри спросил:
— У вас есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто дал ей этот снимок?
Все трое сидящих за столом воззрились на выложенную Харри фотографию.
— Не представляю, — сказал Албу. — Может, жена? Или кто-то из детей?
— Хм. — Харри пытался уловить хоть что-то: изменение размера зрачков, выступивший на лбу пот или красные пятна на лице — явные признаки повышенного пульса. Но тщетно.
— Разумеется, констебль, я не знаю, с чем все это связано, однако коль скоро вы взяли на себя труд отыскать меня здесь, речь, полагаю, идет не о пустяках. Предлагаю обсудить это с глазу на глаз после того, как мы закончим здесь свои дела с господами из Коммерческого банка. Если согласитесь меня подождать, то я попрошу официанта подыскать вам место за столиком для курящих.
Харри даже не пытался понять, чего больше в улыбке Албу — насмешки или благожелательности. Его это мало заботило.
— У меня нет времени ждать, — сказал Харри. Если бы мы могли сесть за другой столик и…
— Боюсь, у меня тоже нет времени, — спокойным, но твердым тоном перебил его Албу. — Поскольку я в данный момент нахожусь на работе, нам с вами, видимо, придется отложить беседу до вечера. Разумеется, если вы по-прежнему продолжаете считать, что я могу быть вам чем-то полезен.
Харри проявил чудеса выдержки, понимая, что все равно не в силах ничего поделать. И что хуже всего, Албу наверняка тоже это знал.
— Договорились, — сказал Харри, сознавая, насколько беспомощно это звучит.
— Благодарю вас, констебль. — Албу с улыбкой кивнул Харри. — А что касается вина, то тут вы, похоже, правы. — Он вновь повернулся к господам из Коммерческого банка. — Так что такое ты говорил об «Оптикоме», Стейн?
Харри ничего не оставалось, как, взяв фотографию, покинуть ресторан, унося с собой несомненно адресованную ему плохо скрытую ироническую улыбку господина с челкой.
Сойдя на причал, Харри закурил, однако сигарета показалась ему невкусной, и он раздраженно отшвырнул ее. Отражаясь от окон крепости Акерсхус, солнечные лучи заливали поверхность озера, гладкую и неподвижную, будто затянутую тонким прозрачным льдом. Зачем он это сделал? Для чего понадобилась эта атака камикадзе — попытка унизить совершенно незнакомого ему человека? Для того, чтобы рука в шелковой перчатке взяла его за шиворот и, пусть и вежливо, выставила за дверь?
Закрыв глаза, он подставил лицо лучам солнца и подумал, что для разнообразия стоило бы сделать сегодня хоть что-то разумное. Например, оставить все как есть. Ведь в нынешнем положении дел вовсе нет ничего необычного — все те же привычные хаос и непредсказуемость. От здания ратуши донесся бой курантов.
Харри еще не знал, что Мёллер оказался прав — это был последний в году теплый день.
Глава 16
Namco G-Con 45
Маленький мужественный Олег.
— Все будет хорошо, — всякий раз приговаривал он, беседуя с Харри по телефону, так, будто у него был свой собственный тайный план на этот счет. — Мы с мамой скоро вернемся.
Стоя у окна в гостиной, Харри смотрел на небо над крышей соседнего дома, по которому плыло почти прозрачное морщинистое облако, расцвеченное скупыми лучами вечернего солнца в красные и оранжевые тона. Пока он добирался до дома, температура резко упала, как будто кто-то приоткрыл невидимую дверь и выветрил все тепло. Даже квартира стала наполняться холодом, проникающим сквозь щели в полу. В какой кладовке его теплые войлочные тапочки, в подвале или на чердаке? Да и вообще, есть ли они у него? Что-то он в последнее время стал все забывать. Хорошо еще записал название той игровой приставки, которую обещал подарить Олегу, если тот побьет его рекорд в тетрис. Namco G-Con 45.
За спиной по старому четырнадцатидюймовому телевизору шли новости. Еще один гала-концерт в пользу каких-то жертв. Джулия Робертс выражает свое сочувствие, а Сильвестр Сталлоне принимает дозвонившихся в студию жертвователей. И вот — настал час возмездия. Кадры ковровых бомбардировок горных склонов. Черные столбы дыма, вырастающие из голого камня посреди безлюдной местности. Телефонный звонок.
Звонил Вебер. В Управлении он давно уже снискал себе славу упрямого ворчуна, с которым невозможно работать. Харри был о нем прямо противоположного мнения. Просто следовало помнить, что его действительно может переклинить, если кто-то попытается слишком уж на него давить или — не дай бог — подтрунивать.
— Я знаю, ты ждешь от меня сообщения, — начал Вебер. — Следов ДНК на бутылке не обнаружено, зато мы нашли пару приличных отпечатков.
— Отлично. Я боялся, они могли быть повреждены, хоть бутылка и лежала в пакете.
— Повезло, что бутылка стеклянная. На пластиковой отпечатки за столько-то дней вполне могли впитаться.
До Харри донеслись шлепающие звуки швабры.
— Вебер, ты что, все еще на работе?
— Да.
— А когда вы пробьете эти отпечатки по базе данных?
— Что, тебе это срочно? — В голосе старого эксперта сквозило подозрение.
— Да что ты, ничуть. У меня масса времени.
— Завтра. Что касается всех этих компьютерных дел, то тут я не мастак, а молодежь уже давно по домам разбежалась.
— А ты что же?
— Я пока что по старинке сличу отпечатки с несколькими возможными кандидатами. Так что можешь спать спокойно, Холе, дядька-полицейский на посту.
Харри положил трубку, прошел в спальню и включил компьютер. На секунду веселая мелодия «Майкрософта» оптимистично заглушила мстительную американскую риторику, доносившуюся из гостиной. Кликнув мышью, Харри открыл файл с записью ограбления на Киркевейен. Раз за разом он прокручивал ее, абсолютно бездумно заставляя замирать то на одном, то на другом дрожащем кадре. Затем он открыл свою электронную почту. На мониторе появились песочные часы и надпись: «Получено 1 новое сообщение». В прихожей снова зазвонил телефон. Едва успев кликнуть на песочных часах, Харри опрометью кинулся в прихожую, сорвал с аппарата трубку и как можно нежнее — специально для Ракели — проворковал:
— Слушаю.
— Это Арне Албу. Простите, что беспокою вас вечером, да еще и дома. Супруга сообщила мне ваше имя, вот я и решил раз и навсегда покончить с этим делом. Вы не против?
— Превосходно, — чуть смущенно отозвался Харри, переходя на обычный тон.
— Я тут переговорил с женой. Никто из нас понятия не имеет ни о самой этой женщине, ни о том, каким образом к ней попал наш снимок. Однако фотографии эти распечатали в мастерской, так что вполне могло статься, что кто-то из сотрудников прихватил с собой случайно сделанную копию. Да и в доме у нас часто бывает много народу. То есть я хочу сказать, что объяснений тут может быть множество, поистине великое множество.
— Хм.
Харри отметил, что сейчас голос Арне Албу звучит уже не столь спокойно и уверенно, как днем. Кроме того, именно он первым нарушил молчание после длившейся несколько секунд паузы, в течение которой в трубке что-то хрипело и потрескивало:
— Если все это требует дополнительного обсуждения, я просил бы вас связаться со мной в моем офисе. Насколько я понимаю, жена дала вам номер телефона.
— Но насколько я понимаю, Албу, вы не хотели, чтобы вас беспокоили в рабочее время.
— Просто я… моя жена так этим шокирована. Господи боже, подумать только, мертвая женщина с фотографией в туфле! Я бы хотел, чтобы по этому поводу вы поддерживали связь исключительно со мной.
— Понятно. Но на снимке-то изображена она и дети.
— Говорят же вам, она об этом и понятия не имеет! — Но тут же, словно извиняясь за свой раздраженный тон, прибавил: — Обещаю вам приложить максимум усилий, чтобы выяснить, каким образом это произошло.
— Я, разумеется, благодарен, однако позволю себе оставить за собой право беседовать с тем, с кем сочту нужным. — Услышав в трубке тяжелый вздох Албу, Харри добавил: — Надеюсь, вы меня понимаете.
— Но послушайте…
— Боюсь, Албу, это не тема для дискуссий. Если мне понадобится что-то узнать, я свяжусь с вами или вашей женой.
— Постойте! Вы не понимаете. Моя жена… она будет не вполне адекватна…
— Вы правы, я вас не понимаю. Она что, больна?
— Больна? — Похоже, Албу был смущен. — Нет, однако…
— В таком случае предлагаю прекратить нашу беседу. — Харри посмотрел на свое отражение в зеркале. — Мое рабочее время окончено. Удачного вечера, Албу.
Положив трубку, он снова взглянул в зеркало. Так и есть, довольная ухмылочка. Мелкое злорадство. Утоленное тщеславие. Гипертрофированное чувство собственного достоинства. Склонность к садизму. Налицо все составляющие понятия мести. Впрочем, чего-то тут явно не хватало. Он еще раз вгляделся в свое отражение. Может, просто свет не так падает?
Снова усаживаясь за компьютер, Харри подумал, что следовало бы запомнить только что сочиненные им слагаемые мести. Запомнить и пересказать Эуне — он любит подобные штучки. Адрес отправителя полученного им сообщения Харри видел впервые: furie@bolde.com. Наведя на него курсор, он нажал на клавишу.
Он так и остался сидеть, не меняя позы, чувствуя, что весь холод, накопленный природой за год, постепенно проникает в его, Харри Холе, тело.
По мере того как он читал появившиеся на экране строчки, волосы у него на голове вставали дыбом, а кожа стала ему тесна, как внезапно севшая одежда.
Ну что, поиграем? Представим себе, что ты ужинаешь с женщиной, а на следующий день ее находят мертвой. Что будешь делать?
C#MN
В прихожей жалобно звякнул телефон. Харри знал, что это Ракель. Трубку он так и не снял.
Глава 17
Слезы Аравии
Халворсен был немало удивлен, когда, открыв дверь в кабинет, увидел Харри.
— Уже на рабочем месте? А ты знаешь, что на часах всего…
— Вообще сегодня ни минуты не спал, — пробурчал Харри. Скрестив руки на груди, он с досадой поглядывал на монитор. — Черт возьми, как же медленно работает эта техника.
Заглянув ему через плечо, Халворсен бросил взгляд на экран:
— Когда ведешь поиск в Интернете, все дело в скорости передачи данных. Сейчас мы работаем в обычной Сети, но скоро нас обещают подключить к широкополосной локальной. Тогда будет совсем другое дело. Что ты там ищешь? Статьи в «Вестнике предпринимательства»?
— Э…да.
— Арне Албу? Ты беседовал с Вигдис Албу?
— Ну да.
— Что, они действительно имеют какое-то отношение к этому ограблению?
Харри по-прежнему не отрываясь смотрел на экран. Он никогда не говорил Халворсену, что здесь есть хоть какая-то связь с ограблением банка. Но и другого он тоже ему не говорил; вполне естественно, что коллега сам сделал такой вывод. От необходимости отвечать Харри избавило внезапно возникшее на экране лицо Арне Албу. Туго затянутый узел галстука и самая широкая улыбка из всех, которые Харри когда-либо доводилось видеть. Халворсен громко щелкнул языком и начал читать вслух:
— «Тридцать миллионов за семейный бизнес. После вчерашнего приобретения сетью отелей «Choice» всех акций «АО Албу» Арне Албу может сегодня пополнить свой банковский счет на тридцать миллионов крон. В качестве основной причины продажи своего успешного бизнеса сам Арне Албу называет желание больше времени уделять семье. «Я хочу видеть, как подрастают мои дети, — заявил Албу в своем комментарии. — Семья — вот важнейшая из моих инвестиций».
Харри нажал на клавишу «Печать».
— А остальную часть статьи?
— Нет, мне нужна только фотография, — сказал Харри.
— Положил на счет тридцать миллионов и вдобавок еще начал грабить банки?
— Объясню все чуть позже, — пообещал Харри, поднимаясь. — А пока что не мог бы ты мне объяснить, как найти отправителя сообщения по электронной почте?
— Адрес отправителя указан в полученном сообщении.
— Значит, самого человека я смогу установить, как по телефонной книге?
— Нет, но ты можешь найти сервер, с которого отправлено сообщение. Это делается по адресу. А владельцы сервера имеют информацию о том, кому принадлежит тот или иной электронный адрес. Все очень просто. А что, получил по почте что-то интересное?
Харри покачал головой.
— Дай мне только адрес, и я в два счета все для тебя выясню, — предложил Халворсен.
— Ладно. Слышал когда-нибудь о сервере «bolde.com»?
— Нет, но надо проверить. А остальная часть адреса?
Харри замялся:
— Не помню.
Взяв в гараже служебную машину, Харри медленно двинулся вдоль Грёнланнского бульвара. Промозглый ветер играл у кромки тротуара опавшей листвой, успевшей высохнуть на солнце за вчерашний день. Прохожие втягивали голову в плечи и старались засунуть руки поглубже в карманы.
Выехав на Пилестреде, Харри пристроился в хвост трамваю, включил радио и нашел волну NRK «Новости постоянно». Ни слова об убийстве Стине. Зато выражалось опасение, что сотни тысяч детей беженцев в Афганистане могут не пережить суровую тамошнюю зиму. Погиб один американский солдат. Члены его семьи давали интервью. Они жаждали мести. У Бишлета дорога перекрыта, рекомендуется объезд.
— Да? — Даже по этому короткому слову, сказанному в трубку домофона, легко было понять, что Астрид Монсен сильно простужена.
— Это Харри Холе, помните? Мне нужно задать вам пару вопросов. У вас есть время?
Прежде чем ответить, она дважды шмыгнула носом.
— По поводу чего?
— Я бы не хотел разговаривать с вами отсюда.
Она снова пару раз шмыгнула.
— Вам что, сейчас неудобно? — попытался надавить Харри.
Замок загудел, и Харри втиснулся в подъезд.
Поднявшись по лестнице, он увидел Астрид Монсен, поджидавшую его на площадке. Она куталась в наброшенную на плечи теплую шаль.