Я: Я готова.
Я оставляю все как есть и жду, пока Дэн проводит меня до пентхауса курорта. Квартира База. Это мой шанс искупить вину. Я не могу все испортить. Только не снова.
Когда по ту сторону двери раздается стук, я глубоко вздыхаю и расправляю плечи, собираясь с духом, чтобы быть кем-то другим сегодня. Кем-то вроде Скарлетт. Лисицей, которая никому не позволяет ходить по ней. Кем-то, кто готов сделать все возможное, чтобы получить правду. Невзирая на последствия.
Дэн, как назвал его Баз, совершенно безмолвен, и путь к лифту проходит в неловкой тишине. Он и глазом не моргнул, что доставляет девушку прямо на этаж База посреди ночи. Мужчина почти не смотрит на меня. Он видение опытного профессионала.
Это заставляет меня задуматься, сколько дам он сопровождал в пентхаус База посреди ночи. Часто ли они посещают курорт? Сколько раз в неделю? Дэн настолько утратил чувствительность, что ему уже все равно, кого приводит его работодатель?
Мы входим в лифт, и я держусь левой стороны. Не сводя глаз с Дэна, я наблюдаю, как он лезет в карман и проводит карточкой по чёрной панели, прежде чем лифт начинает подниматься. Я молча принимаю это к сведению. Думаю, единственный способ попасть на этаж База это специальная карточка.
Пока мы едем в тишине, я склоняюсь к мужчине и незаметно наблюдаю за ним краем глаза. Он постарше, но не старик. Больше похож на мужчину пятидесяти лет. У него волосы цвета соли с перцем, и даже для взрослого человека его телосложение все еще довольно атлетичное. Он немногословен, очевидно, но, глядя на него, я задаюсь вопросом, как давно он знает База и что ему о нем известно.
Посвящен ли он во все их тайны? Знает ли, кто на самом деле Баз и его друзья?
— Вы давно работаете с мистером Кингом?
Дэн кивает.
— Много лет.
Я поджимаю губы от его резкого ответа. Это не оставляет мне места для расспросов, чего он, вероятно, и добивается. Вечно чертов профессионал.
— Он часто здесь останавливается?
Я пытаюсь задать другой вопрос. Если я смогу прокрасться по отелю и получить информацию без База, будет здорово. Очевидно, у него собственное жилье, но у него также здесь пентхаус. Он остается на курорте только тогда, когда работает допоздна? Или пентхаус для него больше холостяцкая берлога, куда он привозит своих любовниц?
На мой вопрос, Дэн поворачивается, демонстрируя свое крупное тело, когда смотрит на меня. Я замечаю вспышку раздражения в его глазах. Он, наверное, удивляется, почему я задаю такой вопрос. Он, вероятно, также пытается выяснить, в его ли интересах отвечать на этот вопрос. Либо Баз чрезвычайно скрытен, либо Дэн предан вине.
Чтобы успокоить его, я добавляю:
— Я просто хочу сказать, что видела его дом, так что, наверное, мне стало интересно, проводит ли он большую часть времени здесь, на курорте, или у себя дома. Лично я хотела бы каждый вечер бывать у себя дома, но, думаю, если бы я работала допоздна, как, я уверена, делает он, наличие пентхауса было бы очень кстати.
Дэн приподнимает бровь.
— В чем именно заключается ваш вопрос, мисс Уильямс?
От смущения к моим щекам приливает жар.
— Наверное, ни в чем, — бормочу я.
Мы оба поворачиваемся лицом к зеркальным дверям лифта, и я смотрю, как медленно поднимаются цифры. Нам еще нужно проехать шесть этажей.
— Мистер Кингстон очень занятой человек, поэтому большую часть времени проводит в своем кабинете или в пентхаусе. Его дом скорее роскошь для него, если уж на то пошло.
Удивленная его готовностью говорить, я поворачиваюсь к Дэну с благодарной улыбкой на лице.
— Так я и думала.
Я сцепляю руки перед собой и кручу большими пальцами, в то время как мой мозг пробегает миллион километров в секунду. Баз имеет мансардный этаж. Вдобавок ко всему, у него здесь офис. Это дает мне возможность проверить два места на наличие каких-либо зацепок в его прошлом. Единственная проблема, с которой я столкнулась, это сам Баз. Если его дом на холмах для него большая роскошь, это означает, что он проводит большую часть своего времени здесь. Это сделало бы почти невозможным прокрасться без его ведома.
Я даже не уверена, что именно я ищу. Просто все, что связывает их, любого из них, со смертью моей сестры. Кто знает, может, они записали это на видео? Может, спрятали орудие убийства на самом видном месте? Что они сделали со своей одеждой той ночью? Конечно, они не сохранили ее, в которой убили мою сестру.
А может, и сохранили. Я как-то читала, что серийные убийцы забирают сувениры. Они так же поступили?
Тихий звонок вырывает меня из моих мыслей, как только двери лифта открываются, и там, прислонившись к противоположной стене в небрежной позе кавалера, стоит человек, о котором идет речь. Баз Кинг. Он закинул одну ногу за спину и засунул обе руки в карманы, когда его глаза встретились с моими. Я порывисто застываю от неожиданности, не в силах пошевелиться.
Почему он так чертовски красив?
Взгляд База скользит по моему телу в платье. То же самое платье, что было на мне раньше, но Баз смотрит на меня с таким жаром, словно видит впервые. Его глаза пожирают каждый сантиметр моей обнаженной кожи. Как лазеры, они впиваются в меня, испепеляя плоть. То, как он зажигает во мне огонь, заставляя думать, что он солнце, и потому, что, что бы ни случилось, я знаю, что меня всегда будет тянуть к этому мужчине, что делает меня Икаром (Икар — это самая далекая звезда, которую когда-либо обнаруживали астрономы). Я всегда подлетаю слишком близко к солнцу, даже когда не должна. Даже когда знаю, что это убьет меня.
Так и будет.
В этом я уверена.
— Спускаешься обратно?
— Что?
Ухмылка, которую он пытался сдержать, вырвалась наружу, когда он произнёс:
— Ты все ещё в лифте. Есть сомнения?
Я вздрагиваю, оглядываясь, и, конечно же, я все еще внутри лифта.
Рука Дэна, блокирующая панель, единственное, что удерживает двери открытыми. Я выхожу, медленно сокращая расстояние между нами. Я слабо слышу звук закрывающихся дверей, затем механики начинают работать, когда лифт уезжает вниз.
Держи себя в руках, Кенз. Помни, зачем ты здесь.
Нацепив для него сладкую, слащавую улыбку, я уклончиво пожимаю плечами.
— Наверное, я давала тебе шанс сдать назад.
Ухмылка База превращается в полную улыбку. Это первый раз, когда я вижу ее, и от этого вида мой фасад немного рушится. Он ослепляет. Он прекрасно ослепляет. Каждая его частичка.
Мне показалось, что я уже видела, как Баз улыбается. Ухмыляется? Всегда. Но улыбается? Никогда, не так.
Сделав шаг ко мне, он поднимает руку к нежной коже моей шеи и проводит пальцами дразнящие маленькие круги. Я резко втягиваю воздух, когда шершавая подушечка его большого пальца скользит вниз по моему горлу, зависая прямо над ложбинкой. Моя грудь тяжело вздымается. Становится все труднее глотать и дышать.
Дрожь пробегает по моей спине, когда он спрашивает:
— И почему я должен?
Мое горло словно наждачная бумага, когда я проталкиваю слова сквозь покалывающие губы.
— Потому что от меня одни неприятности.
— Ох, Маккензи, — шепчет Баз, приближаясь ко мне.
Обхватив меня рукой за талию, он тянет мое тело, пока я не оказываюсь вплотную к нему. Я чувствую каждый жесткую частичку его тела. Чувствую каждую связку мышц. Его жар охватывает меня, угрожая затянуть под воду. Он наклоняется, прижимаясь губами к моему уху.
— Я понял, что ты доставишь мне неприятности, как только увидел тебя.
Чтобы довести свою мысль до конца, он целует меня за ухом. Мои руки взлетают вверх, хватаясь за его за плечи для поддержки, а глаза закатываются.
— Это... — выдыхаю я, пытаясь подобрать слова. — Это...
— Это что?
— Интересно?
Это больше похоже на вопрос, и Баз усмехается. Вибрации проходят сквозь меня, пробуждая каждое нервное окончание и заставляя меня быть сверхчувствительной к нему.
Он делает шаг назад и берет меня за руку, затем ведет нас по коридору к тому, что, как я предполагаю, является входом в его пентхаус.
По пути мы проходим мимо нескольких дверей, и от комментариев База к каждой из них мои брови поднимаются.
— Там небольшой тренажерный зал. — он показывает на застекленную комнату слева от нас. — Я пользуюсь им только тогда, когда хочу, чтобы меня оставили в покое.
— Значит, все время? — я язвительно кривлю губы.
— Забавно, но нет. Это мой кабинет, — говорит он мимоходом. — Большую часть времени я провожу там. У меня установлен дополнительный центр безопасности прямо там, а здесь, — он скользит картой по другой панели, и она пищит, затем мигает зеленым, прежде чем мы успеваем войти внутрь, — Пентхаус.
Я следую за Базом внутрь, стараясь медленно все запоминать — каждую маленькую деталь, все еще думая о том, что он говорил снаружи. Все, что мне нужно, находится здесь, на одном этаже. Мне просто нужна эта карточка, чтобы войти. И отвлекающий маневр. У него должно быть повсюду расставлены камеры. Это единственное объяснение его безопасности.
Пентхаус оформлен так же, как и мой номер, хотя здесь, наверху, все кричит о Базе и мужественности. Такие же гладкие темные узоры, как у него дома. Полностью оборудованная кухня и барная стойка вместе с гостиной перед коридором, который, как я предполагаю, ведет в спальню, и на балкон.
Я не замечала этого раньше, ни когда ты стоишь снаружи, ни даже когда входишь, но когда Баз ведет нас к балкону, я понимаю, что это больше, чем просто балкон. Он соединяется с его частным бассейном и спа-салоном и имеет тот же невероятный вид, что и раньше. Обсерватория и мерцающие огни города улыбаются нам в ответ.
Баз продолжает выходить на балкон.
— Хочешь еще поплавать?
Я ухмыляюсь, скрещивая руки на груди.
— Насколько я помню, в прошлый раз мы почти не плавали.
Баз ухмыляется.
— Туше.
Он раздевается до трусов и, не говоря больше ни слова, входит в воду. Я останавливаюсь, наблюдая за ним. Он скользит прямо в джакузи, даже не поморщившись, когда исчезает в горячей воде. Вокруг него поднимаются клубы пара, и я беспомощно наблюдаю, как внутри у меня все сжимается и горит от желания.
— Ты нечестно играешь, — говорю я, уже бросая клатч на шезлонг и шагая к джакузи.
Мои каблуки стучат по бетону.
— Проблемы, грязная девочка? — бросает он вызов с хитрой ухмылкой.
Он точно знает, что делает. Расставляя руки в стороны, он хватается за край плитки. Это движение заставляет мышцы его рук напрягаться. Я чувствую, что становлюсь мокрой, чувствую жар и слабость в коленях. Я не рядом, но чувствую, что да. Мое тело просто перегревается от того, что я стою здесь и смотрю, как этот мужчина просто сидит в теплой воде.
— Нет, — пищу я. — Никаких проблем.
Я поворачиваюсь, показывая ему спину, пока даю себе мысленное напутствие.
Ты должна заинтересовать его. Будь смелее. Будь другой.
Я смотрю на него через плечо и вижу, что он пристально наблюдает за мной с вопросом в глазах. Он, наверное, гадает, какого черта я делаю и почему так долго не могу к нему присоединиться. Уверена, что орды других девушек, с которыми он проводил время, срывали с себя одежду, как только переступали порог этого места.
Все еще поглядывая на него через плечо, я расстегиваю молнию на платье и опускаю бретельки с плеч. Он не двигается. Его лицо ничего не выдает, поэтому я продолжаю. Я стягиваю атласную ткань вниз по телу и, наконец, получаю желаемую реакцию — тепло. Столько жара вспыхивает в его глазах, когда он смотрит на мое обнаженное тело. Платье было таким обтягивающим, что я не стала утруждать себя бюстгальтером или трусиками, не желая портить эффект, и теперь я рада, что пошла на это. Судя по тому, как он смотрит на меня, он тоже согласен.
— Ты действительно грязная девочка, не так ли, Маккензи?
Его хриплый голос полон благоговения и возбуждения. Чувствуя себя ободренной его горячим взглядом, я поворачиваюсь и даю ему полный обзор своего тела. Я делаю шаг вперед, но приказ в его голосе останавливает меня.
— Нет. Не двигайся. — я замираю, настороженно глядя на него. Он чешет подбородок, и смотрит на меня созерцательно. — Сядь.
Мои брови поднимаются.
— Что... прямо сюда? На пол?
Он ухмыляется.
— Или присядь на корточки. Но я хочу, чтобы ты была здесь. — он показывает на место на краю джакузи прямо перед его лицом.
О Боже мой.
Жар поднимается к моим щекам, когда мои ноги дрожат, угрожая выдать меня. Я опускаю взгляд в пол и пытаюсь решить, присесть мне на корточки или сесть. Я могла бы присесть, чтобы оторвать задницу от холодного пола, но понятия не имею, чего он хочет от меня в этой позе и как долго он захочет, чтобы я оставалась в таком положении, поэтому предпочитаю сесть. Я опускаюсь на пол и пытаюсь прикрыть свои интимные места ногами, но горячая, влажная рука База вырывается, хватая меня за лодыжку.
— Хех. Раздвинь их для меня, детка. Я хочу тебя увидеть.
Я стону.
Я даже ничего не могу с этим поделать. Мое тело подчиняется прежде, чем я успеваю подумать дважды. С моими каблуками, поставленными на пол, я раздвигаю ноги, оставляя киску обнаженной для его открытого взгляда.
Баз втягивает воздух сквозь зубы, но не наклоняется вперед, как я ожидаю. Вместо этого он прислоняется спиной к краю джакузи и смотрит на меня, чувствуя, как в его бурных глубинах бурлит жар.
— Потрогай себя.
У меня от удивления отвисает челюсть.
— Покажи мне, как ты играешь со своей киской, Маккензи.
Я отрицательно качаю головой.
— Я... я... я этого не делаю...
Баз цокает и понимающе ухмыляется.
— Ну-ну, грязная девочка. Не ври мне. Хочешь сказать, что ни разу не прикасалась к этой киске с тех пор, как я трахнул тебя в последний раз? Что не играла со своим клитором и не погружала пальцы в этот жар, представляя, как мой член скользит туда и обратно, ни разу?
Откуда он знает? Черт, как он может так хорошо меня читать?
Мое горе, должно быть, написано на лице, потому что Баз, наконец, наклоняется вперед, его лицо всего в нескольких сантиметрах от моей киски.
— Блядь. Я чувствую запах твоего возбуждения. Вижу, как твоя киска течет, просто умоляя, чтобы ее потрогали.
И он прав. Я знаю, что он прав. Его глаза прикованы к моему обнаженному центру, и когда я смотрю вниз, то вижу, о чем он говорит. Я вся мокрая и совершенно распухшая, а он еще даже пальцем меня не тронул.
— Да, — беспомощно стону я, запрокидывая голову.
— Тогда сделай это, — приказывает он. — Потрогай свою киску, грязная девочка. Прикоснись к ней, как в спальне, когда ты одна.
Будь храброй.
Будь дикой.
Будь свободной, Кензи.
Вместо того, чтобы быть моим собственным голосом, это голос Мэдисон, и на этот раз я не сомневаюсь в словах. Я просто делаю это.
Глядя ему в глаза, я провожу влажной ладонью по животу. Останавливаюсь чуть выше лобковой кости, пытаясь отдышаться и собраться с духом, для продолжения. Его глаза опалены жаром. Настолько, что я ловлю себя на том, что веду руку вниз. Я погружаю палец в свою влагу, скользя им вверх и вокруг клитора. Толчок удовольствия пронзает мое тело, и я выгибаю спину. Я сосредоточенно смотрю на База и трахаю свою киску пальцами. Представляю, что это его рука и его пальцы двигаются во мне. Его язык скользит взад и вперед по моему клитору. Раздвигая мои губы и пожирая меня целиком.
— Вот так, детка, — хвалит Баз. — Добавь еще один палец. Именно так. Приятно, правда?
— Так хорошо, — стону я. Я двигаю пальцами быстрее, сильнее поглаживая клитор. — Пожалуйста, Баз, — тяжело дышу я.
Он отталкивается, наклоняется ко мне, но все еще не прикасается. Его лицо прямо там, между бедер, получая место в первом ряду, но он ни черта не делает.
— Боже. — он вздыхает. — Просто, черт блядь, послушай себя, Маккензи. Твоя киска насквозь промокла.
Я продолжаю двигать пальцами, звук вокруг нас становится влажнее и громче с каждой секундой. Я чувствую, как напрягаются мои мышцы. Чувствую приближение, но мне нужно больше. Гораздо больше.
— Пожалуйста, — хнычу я.
Наконец он соглашается. Отбросив мои руки в сторону, Баз рывком раздвигает мои бедра еще шире, впиваясь пальцами в мою кожу. Затем его рот оказывается на мне. Облизывая плоть, засасывая клитор в рот и облизывая меня, как чертов леденец. Я закрываю глаза и откидываю голову назад, мяукая от удовольствия, когда он ест меня так, словно от этого зависит вся его жизнь.
— Черт! Я собираюсь... Я собираюсь...
Я взрываюсь как раз в тот момент, когда Баз просовывает в меня два пальца и безжалостно двигается. Моя киска сжимается вокруг пальцев, и он продолжает сосать мой клитор, вылизывая меня дочиста.
— Твою мать, — выдыхаю я, падая на холодный кафель и пытаясь отдышаться.
— Мы еще не закончили.
Прежде чем я успеваю осознать его слова, мои каблуки исчезают, и он поднимает меня на руки и опускает в джакузи. Его рот пожирает мой, и я ощущаю вкус себя на его языке. Мое возбуждение покрывает его губы. Я пытаюсь дотянуться до его члена, чтобы направить его в себя, но он разворачивает меня, толкает к выступу и наклоняет. Он дергает мои бедра вниз, и мои глаза расширяются, когда струи из джакузи бьют прямо в мой клитор.
— Ох, дерьмо!
— Держись, — скрипит он зубами.
Я обхватываю руками край, когда он врезается в меня. Когда струи бьют по моему клитору, а его член входит и выходит, я теряю сознание. Я даже не знаю, какая чушь слетает с моих губ, но я нахожусь в блаженстве. Я даже думать толком не могу. Это слишком, но, черт, я не хочу, чтобы это прекратилось.
— Чувствуешь это, детка? — он хрипло шепчет мне на ухо, подталкивая мою киску еще ближе к струям. — Чувствуешь, как крепко твоя киска сжимает мой член?
— Да, да, да.
— Ты хочешь кончить? — соблазнительно спрашивает он.
— Да! — я чуть не кричу.
— Скажи мне, что эта киска моя, грязная девочка. Скажи это.
Черт. Я знаю, что он делает.
Чертов мудак. Он знает, что я собираюсь сказать, еще до того, как я это сделаю.
— Она твоя! Боже, она твоя. Пожалуйста!
Он усмехается и меняет угол наклона своего члена.
— Скажи мое имя.
Я практически слышу его хитрую ухмылку. Это заставляет меня хотеть протянуть руку назад и ударить его, но удовольствие, желание кончить слишком сильное. Это подавляет мой здравый смысл.
— Себастьян!
Вот и все. Баз толкает меня на край джакузи. Запустив руку в мои волосы, он управляет мной, как лошадью, используя мои длинные пряди в качестве поводьев, так глубоко, что я не знаю, где начиняюсь я, и заканчивается он.
— Черт, — шипит он сквозь зубы. — Я скучал по этой идеальной киске.
Мой оргазм врывается, и я кричу. Я не знаю, как стекло вокруг нас не разбивается — настолько это пронзительно. Я падаю вперед и тщетно пытаюсь отдышаться.
Дерьмо.
— Что это с тобой и сексом со мной в воде?
Я тяжело дышу. Он ухмыляется позади меня, его теплое, влажное тело все еще трется об меня, прижимая к себе.
Я чувствую, как он откидывается назад, его ладонь медленно скользит вниз по моему позвоночнику.
— Я возьму тебя любым способом. Вода или нет.
Мой живот трепещет, а грудь сжимается. Такие противоречивые ощущения. Я молчу, пытаясь обрести голос и собраться с мыслями. Я никогда не ожидала, что такой человек, как Баз, скажет такое. Это не сладко, но и не холодно.
— Давай, — говорит он, скользя руками по моим бедрам, — Позволь мне помочь тебе.
Он усаживает меня на колени. Я прислоняюсь спиной к его твердому телу грудью, мои щеки все еще красные от этого интенсивного секса.
— Ты в порядке? — спрашивает он, рассеянно проводя пальцами по моим рукам.
Его мягкие прикосновения не должны так сильно на меня влиять, но, черт, это действительно влияет.
— Да. Было... интенсивно.
Его грудь грохочет от смеха, вибрируя у меня за спиной.
— Это один из способов выразиться? Прости, если я увлекся. Я...
Я пересаживаюсь к нему лицом.
— Должен был кончить? — заканчиваю я за него с ухмылкой на лице.
Он откидывает голову назад и смеется, и я не могу не восхищаться им. Он действительно великолепен, когда так беззаботен. Его лицо вылеплено до совершенства, тело высечено из камня. Как будто он был буквально создан, чтобы стать слабостью каждой представительницы женского пола.
— Нет, не только это. Всякий раз, когда я рядом с тобой, возникает всепоглощающая потребность взять тебя, заставить развалиться подо мной на кусочки. Ничего подобного я раньше не испытывал.
Он хмурится, мимолетно, словно признание правды тяжело для него, и он хотел бы забрать свои слова обратно. Но я ему не позволю.
Я выбираю юмор, смягчая беспокойство на его лице.
— Ну, это определенно объясняет весь процесс секса.
Его грудь вибрирует от смеха, и хотя я знаю, что не должна, я обнаруживаю, что наклоняюсь к нему в поисках его тепла.
— Я понимаю. Думаю, у меня та же проблема, — бормочу я, становясь серьезной. — Ты был прав, знаешь. Я не переставала думать о тебе с прошлого раза. Каждый день я думала о тебе. Даже когда мне этого не хотелось. Хочешь узнать правду? Я представляла, что это твой рот, твои пальцы, твои руки.
Он стонет.
— Господи, Маккензи. Ты хочешь, чтобы тебя снова трахнули?
Мое лицо расплывается в улыбке, и я смеюсь.
— Я просто говорю правду. Я тоже не перестаю думать о вас, мистер Кинг.
Баз переворачивает меня, чтобы я оседлала его, и прижимает мою грудь к своему телу. В этом положении наши лица находятся всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Это интимно, немного слишком интимно, на мой взгляд, но по какой-то причине я не отворачиваюсь от жара его взгляда. Вместо этого я отвечаю на его взгляд, размышляя о том, как сильно хочу его.
Его рука перемещается от моего бедра под водой к лицу. Он обводит контуры моих щек, носа и подбородка, его движения почти благоговейны.
— В тебе что-то есть, Маккензи. Не могу понять, что.
Мое сердце застревает в горле, когда он ищет мой взгляд. Его глаза оставляют огненный след на моей коже, и я чувствую, как все это поднимается к моим щекам.
— Что именно?
— Я чувствую, что знаю тебя. Всю тебя.
Мое сердце колотится. Громко. Слишком громко. Я почти волнуюсь, что он услышит. Уверена, что он видит, как сильно бьется мой пульс на шее.
Все в этом моменте кажется тяжелым. Слишком тяжелым.
— Теперь ты попросишь меня остаться с тобой, Баз?
Я предпочитаю юмор; все, что угодно, чтобы скрыть мучения, происходящие внутри меня, когда я сражаюсь сама с собой.
Часть меня не хочет, чтобы он чувствовал эту связь со мной. Это может привести только к плохим вещам, верно? Что, если он поймет, почему он чувствует себя таким связанным, или что причина, по которой я так знакома ему, заключается в том, что я и есть знакомая? Потому что он мог убить мою сестру? Но другая часть меня — осмелюсь даже сказать, большая часть — хочет, чтобы он чувствовал то же самое. Потому что я тоже это чувствую. И не только потому, что он из моего прошлого. Что-то в Базе заставляет меня ощущать, что я могу стать лучшей версией себя. Осязаемая сила энергии соединяет нас, и я опасаюсь, что у меня не хватит духу разорвать ее, когда все будет сказано и сделано.
Правда в том, что я хочу, чтобы он знал каждую частичку меня. Все, что заставляет меня тикать. Так же, как я хочу знать о нем все. Я хочу видеть, как он улыбается без причины. Хочу знать, что делает его счастливым, что заставляет его стремиться к такому успеху в бизнесе. Но больше всего я хочу, чтобы он был невиновен. Потому что, если Баз действительно приложил руку к убийству Мэдисон, не знаю, что буду делать.
Его лицо становится серьезным. Если бы он все еще не гладил меня по лицу, я бы подумала, что сказала что-то, чтобы разозлить его.
— Ты же не хочешь иметь дело с кем-то вроде меня, Маккензи. Я тебя погублю.
У меня пересыхает во рту.
Мое сердце замирает в груди.
Что... это должно означать черт возьми?
Лицо у него стоическое, и я никогда не слышала, чтобы он говорил так искренне. Это заставляет меня задуматься, что он скрывает. Какие темные тайны он хранит.
Мог ли он быть тем, кто...?
Мой желудок скручивается, бурля от неприятного ощущения, заставляя меня проглотить желчь, угрожающую подняться.
Я качаю головой, и он убирает руку с моего лица. Я пристально смотрю на него, пытаясь найти ответ в его глазах. Моя грудь сжимается от боли, видя мучения. Это заставляет меня заплакать, потому что все это время... я не хотела, чтобы он был похож на них. Чтобы был частью ее смерти. Но теперь, я думаю, он имеет отношение к этому.
Иначе почему у него такой виноватый вид?
— Почему ты так говоришь?
— По всем причинам, — неопределенно отвечает он.
— Ну, — дрожащим голосом выдыхаю я, обнимая его за шею и притягивая ближе. — Что, если я хочу, чтобы меня погубили?
Его глаза вспыхивают, и все его тело напрягается подо мной. Я практически чувствую напряжение, исходящее от него от моего комментария. Его челюсти сжимаются, когда он смотрит на меня, и когда я меньше всего этого ожидаю, он захватывает мои губы в кровоточащем поцелуе, от которого у меня перехватывает дыхание. Я беспомощно стону ему в рот, свободно отдаваясь.
Самое печальное, что поцелуй даже не напоказ.
Уже нет.
Грань между добром и злом стирается, и я только что добровольно переступила ее.
Мы колеблемся в моменте между правильным и неправильным. Наши губы едва соприкасаются, а мои все еще припухли от последнего поцелуя. Я понимаю, что сейчас самое время начать задавать вопросы. Посткоитальные. Что-то вроде разговора в постели, но я не могу заставить себя думать о чем-то достаточно важном, чтобы спросить.
— Итак, ты... — начинаю я, но меня обрывает напряженное тело База, когда мелодичный звук смеха плывет по ветру.
Я замираю, в замешательстве сдвинув брови. Когда я поднимаю глаза, проследив за взглядом База в сторону стеклянных окон пентхауса, я вижу приближающийся силуэт. Очень женственный силуэт.
Баз что-то неразборчиво бормочет себе под нос.
Первый звук ее пятнадцати сантиметровых каблуков по кафелю словно удар по моему самолюбию. Она великолепна. Великолепная супермодель. С длинными светлыми волосами и телом модели Victoria's Secret. Это все равно, что смотреть на реинкарнированную версию Мэдисон. Взгляд на мои влажные черные волосы больше не мог заставить меня выпирать, как больной палец. Теперь мне стало ясно, что у База есть свой тип.
Даже сейчас, изменив свою сущность —
изменив все, ради его привлечения, — я все еще не в его вкусе.
Девушка, разодетая в одежду, кричащую о богатстве, смотрит на меня, потом снова на База, и на ее лице появляется многозначительная улыбка.
— Ох, я помешала... свиданию?
Она начинает дуться, и тот факт, что я голая в джакузи с этим мужчиной, его сперма все еще глубоко укоренилась во мне, сразу же вызывает у меня тошноту.
О чем я думала? Я не создана для этого дерьма.
Я вырываюсь из рук База и чувствую, как его хватка на моей талии напрягается, почти предупреждая. Когда я смотрю на него, я вздрагиваю от холода на его лице, все это отражается на мне. Его лицо говорит одно, но глаза... они чуть ли не умоляют меня остаться.
— Кем бы ты...
Я поднимаю руку вверх, останавливая его от окончания этой фразы. Что бы он ни сказал, я не хочу это слышать. Я просто хочу убраться отсюда к чертовой матери, пока не стала выглядеть еще большей дурой.
Я хватаюсь за край джакузи и начинаю вылезать, даже не заботясь о том, что голая. У меня болит грудь, но я не могу объяснить почему. Я говорю себе, что это потому, что эта девушка разрушила мои планы на ночь, мои планы узнать больше информации, но, очевидно, это нечто большее.
Я ревную.
Чертовски отвратительно ревную.
Это тошнотворное чувство, подступающее к горлу? Эта теснота, сжимающая мое сердце? Этот лед, наполняющий грудь, мешающий дышать? Все это последствия ревности.
Я искренне завидую этой особе, потому что она сумела заполучить такого неуловимого мужчину, как Баз. Мне пришлось все изменить в себе, и все же очевидно, что он предпочтет ее мне. Поэтому я удаляюсь, прежде чем позволю этому случиться. Прежде чем смогу чувствовать себя еще более идиотской, чем уже есть.
Набрав полную грудь воздуха, я шлепаю влажными ногами по полу. Держу голову высоко, мое обнаженное тело выставлено на всеобщее обозрение на протяжении всего пути. Несмотря на то, что я чувствую на себе их взгляды, я делаю все, что в моих силах, чтобы не обращать на них внимания.
— Она не обычная, но и неплоха, — говорит она, когда я прохожу мимо нее, ее взгляд скользит вверх и вниз по моему телу.
Мои руки сжимаются в кулаки, а желудок сводит от гнева.
Я обхожу ее, хватаю полотенце с батареи и бросаю быстрый взгляд на База через плечо. Меня нисколько не удивляет, что он все еще в воде. Я бы почувствовала себя немного лучше, если бы он выглядел ошарашенным или расстроенным, что я так внезапно ухожу, но я не могла ошибиться еще больше. Почти так же, как и раньше, с этой раздражающе спокойной, отчужденной маской на лице, Баз стоит, прислонившись к краю джакузи, раскинув руки по бокам и наблюдая за мной.
Он не произносит ни слова. Даже глазом не моргает.
И я тоже.
С этим невыносимым стеснением в груди я хватаю свое платье и туфли и убираюсь отсюда, пока не потеряла самообладание.
Прошло уже два дня. Целых два гребаных дня и ни слова от База. Я имею в виду, я знаю, что это я убежала, потому что разозлилась, но, черт, можно подумать, что у него, по крайней мере, хватило бы порядочности проверить меня после случившегося.
Он знает, где расположен мой номер. Знает, как долго я здесь пробуду. Есть только одна причина, почему он игнорирует меня. Все из-за этого.
Справиться с этими идиотскими, наполненными тоской эмоциями не его сильная сторона. И я его не виню. Я ненавижу себя за то, что жду его звонка. Ненавижу себя за то, что забочусь о чем-то, кроме поиска справедливости для моей сестры.
Я не имею права злиться, что девушка, которую он, вероятно, знает очень давно — учитывая, что, когда я гуглила, он почти никогда не появлялся на фотографии с одной и той же девушкой дважды, — вошла в его пентхаус. Обычно, когда он фотографируется с теми же дамами, они помечаются как его вторые половинки. Все остальные просто аромат месяца. Их можно заменить. Но девушки, с которыми он был изображен чаще, чем один раз, очевидно, имеют что-то, что заставляет его хотеть держать их рядом.
Очевидно, вчера, дуясь и злясь после произошедшего, я начала гуглить, в основном для исследования. Вся новая информация, которую я узнала о Базе и остальных парнях, была добавлена в документ. Информация растет. Детали, мои общие знания. У меня кое-что выходит.
И что я узнала? Баз избирательный плейбой. Они все такие, но Баз переводит это на другой уровень. Он не просто спит с кем попало. И когда он запечатлён с кем-то, это не просто спутница или секс по вызову. Он очень тщательно выбирает девушек, с которыми выходит на публику.
Как пресловутый плейбой, он целиком и полностью поддерживает свой имидж.
Вместо того чтобы тратить весь день обиду, как вчера, я решаю быть полезной. Я прилетела сюда не просто так, и не позволю той ночи разрушить это для меня. Ну и что с того, что Баз не в моей компании с остальными Дикарями? Я здесь, в его пространстве, на его курорте, так что здесь должно быть что-то, что я могу использовать с пользой для себя. Я просто должна найти. На этом все.
Схватив телефон, я прокручиваю список последних звонков и нажимаю на нужный номер. Человек поднимает трубку на первом же гудке, глубокий голос будит мой адреналин.
— Ты что-нибудь нашел?
— Не совсем. У меня есть кое-кто, кто собирает для нас судебные дела и материалы. Я также решил проблему с твоим именем и фамилией. С тобой должно быть все хорошо, если он будет искать твое «новое» имя и фамилию в любой базе данных.
Я вздыхаю с облегчением.
— Спасибо, Джек. Что насчет безопасности? Нашел что-нибудь полезное?
— Знаешь, Кензи, эта твоя услуга превращается в настоящую занозу в заднице, — ворчит Джек в трубку.
Я познакомилась с Джеком несколько лет назад в Нью-Йорке, когда работала в временном агентстве. Он был этим чокнутым компьютерным хакером, который чертовски умен и увлекался дорогими наркотиками. Однажды в агентстве его чуть не поймали с пакетиком, полным кокаина, пока я не выбросила его. Не знаю, зачем я это сделала. Это было глупо и невероятно безрассудно, но было приятно, что хоть раз кто-то мне что-то должен.
Перед прилётом в Лос-Анджелес я попросила Джека оказать мне услугу. Я знала, что он хорошо разбирается в компьютерах, и мне нужна была его помощь, чтобы сбить База со следа. Я не могла просто назвать ему вымышленное имя и фамилию и надеяться, что он ничего не сделает с этой информацией. Мне нужно было предоставить ему достаточно информации, чтобы понять, что если он когда-нибудь решит найти обо мне что-то, то все, что он найдет, будет выглядеть настолько реальным, насколько это возможно. Джек также помогал мне собирать информацию о суде и документы о смерти моей сестры.
Я закатываю глаза.
— Заткнись. Ты мой должник.
— Господи. Я должен был позволить им утащить мою задницу в тюрьму.
— Джек!
— Ладно, хорошо. Да, я обо всем позаботился. Я не смог найти ничего полезного относительно безопасности на курорте, так что тебе придется разобраться самой. Я позвоню тебе позже, когда у моего человека будут на руках все нужные тебе документы.
Я крепче сжимаю телефон, и в груди поселяется тяжесть.
— Спасибо, Джек.
— Просто держись подальше от неприятностей, Кензи. И перестань оставлять мне дурацкие голосовые сообщения с шифром. Я не понимаю.
Линия обрывается, и, несмотря на мое дерьмовое настроение, в уголках рта появляется ухмылка. Бедный Джек.
Поскольку мне нужно кое-что разведать, я роюсь в ящиках номера, пока не нахожу что-нибудь, куда можно проскользнуть. Если я не смогу получить информацию через База, я использую другие средства. Одетая в обтягивающую, откровенную тренировочную форму, я собираю волосы в гладкий хвостик и беру маленький рюкзак, который лежит на дне моего чемодана. Внутрь я бросаю одну из бутылок с водой из холодильника, свой телефон и ключ от отеля, затем выхожу за дверь и направляюсь в спортивный зал курорта.
Две птицы, один камень.
Я могу втиснуть свою ежедневную тренировку, пока осматриваю курорт. Если я смогу найти центр безопасности на главном уровне, возможно, я смогу понять, как обойти камеры и попасть в его пентхаус незамеченной.
По дороге в спортзал я останавливаюсь в вестибюле, чтобы посмотреть на людей. Пары, одетые в праздничную одежду, мужчины в костюмах, и остальные в повседневной одежде, готовые начать свою рутину в течение дня. Я обращаю внимание на сотрудников за стойкой консьержа и за стойкой администратора. Они единственные, кто слоняется вокруг, кого я вижу. Я осторожно подтягиваю лямку рюкзака на плечо и смотрю вверх, пытаясь найти камеры. Если они там, я их не вижу и не хочу выглядеть слишком подозрительной. Поэтому вместо этого я отвожу взгляд и направляюсь в спортзал.
Когда я провожу своей карточкой, чтобы войти, я нахожу здесь только нескольких людей. Две из семи женщины.
Я смотрю на большое пространство, мои брови поднимаются от того, как хорошо все обустроено. Я знала, что курорт База здоровский, но спортзал? Лучше, чем тот, за который я платила в Нью-Йорке. Он стильный, но сложный, с высокотехнологичным оборудованием. Я не ожидала увидеть здесь столько оборудования, но не удивляюсь. Баз не производит на меня впечатления человека, который когда-либо делает что-то наполовину.
Плоские экраны вдоль верхних стен показывают что-то свое: новости, утреннее ток-шоу, программу HBO и т.д.
Я прочищаю пересохшее горло, заставляя ноги двигаться, понимая, что застыла на пороге, вытаращив глаза. Придерживаясь своей обычной рутины, я направляюсь к беговой дорожке для легкой пробежки, а затем иду к лестничному степперу. Я почти сжимаю кулак, понимая, что есть тренажёр для Пилатеса, который сделает мою следующую тренировку намного проще.