Я провожу пальцем по экрану, закрывая нашу переписку, даже не потрудившись скрыть улыбку, растянувшуюся на моем лице. Я говорю себе, что это все потому, что мой план работает, а не потому, что я увижу его сегодня вечером.
Перелет в Лос-Анджелес и возвращение на курорт проходят гладко. Отец Кэт потянул за какие-то ниточки и снял мне здесь еще один номер на время моего пребывания в SoCal. Все расходы оплачены. Что равно нулю. Я не планирую пользоваться спа-салоном или какими-либо другими удобствами для ухода за собой. Я здесь за ответами, а не за отпуском. Или, по крайней мере, это то, что я продолжаю твердить себе.
Я делаю глоток из бутылки с водой, прежде чем поставить ее обратно на край стола, сосредоточившись на открытом ноутбуке перед собой.
Курсор мигает над пустым экраном. Я смотрю на него, ожидая, когда до меня дойдут слова.
Сверчки.
Чертовы сверчки.
Я делаю паузу, пытаясь понять, как начать историю, которую я пыталась рассказать
в течение многих лет. Я знаю, что хочу сказать, знаю, что нужно написать, но слова не приходят ко мне. Слова, которые мне нужны, чтобы показать их такими, какие они есть, кажется, не могут пробиться на экран. Я понимаю, что мне, вероятно, следует начать с самого начала, но с чего вообще начинать? В этой хреновой ситуации нет ни начала, ни конца.
Подавив разочарованный вздох, я нажимаю на открытую вкладку, отображающую мои подробные заметки о каждом из Дикарей. Я еще раз читаю написанное, и это освежает мою память. Когда мой взгляд останавливается на имени База и деталях о нем, у меня возникает странное ощущение в груди. Не знаю, как себя чувствовать, когда дело касается его. Я должна была бросить его, как только улетела из Лос-Анджелеса. Забыть о нем. Уверена, что это была бы тщетная попытка.
|
|
Теперь я еще более решительно настроена выяснить, кто он такой и какую роль он играет в прошлом моей сестры. В нашем прошлом. Не хочу, чтобы он был виновен. Он не может быть виновен.
Мое сердце подскакивает к горлу, когда раздается стук в дверь моего номера. Жар проникает в мою грудь. Я застываю на месте, мои легкие сжимаются, вызывая распространение ожога. Глаза перескакивают к маячащей двери, и я сглатываю.
Какого черта?
Это может быть только один человек. Хотя я не сказала ему, в каком номере нахожусь, я знаю, что это Баз. Я чувствую это всеми фибрами своего существа. Магнетизм, который у меня к нему. Кто еще это может быть?
Я поспешно закрываю вкладки и открываю один из моих старых проектов, прежде чем встать с дивана. Приглаживая рукой волосы, гладко спадающие на спину, я быстро пробегаю взглядом по своему телу, ругая себя за то, что еще не переоделась. Дерьмо, мешковатые спортивные штаны и слишком объемная футболка действительно не приносят мне никаких очков в сексуальном отделе. Особенно по сравнению с тем количеством моделей, с которыми он был замечен за последние несколько недель.
Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, и направляюсь к двери, пытаясь обрести хоть каплю уверенности.
Я больше не Маккензи. Я Скарлетт. Мне нужно это запомнить.
Как и ожидалось, когда я открываю дверь, там стоит Баз, такой же красивый, высокий и грозный, как всегда. Я сглатываю комок, застрявший в горле, не ожидая, что по спине пробежит дрожь, а в животе запорхают бабочки. Я смотрю на его безупречный черно-серый костюм-тройку, сшитый на заказ. При виде его лица я расплываюсь в улыбке, и даже не ругаю себя за это.
|
|
— Привет, — мое приветствие выходит более легким, чем хотелось бы.
Ухмылка дергает уголки его рта, и мои щеки пылают румянцем. Как это возможно, что я ощущаю эту долбанную ухмылку до самых кончиков пальцев ног?
Его взгляд скользит вверх и вниз по моему телу, задерживаясь на моих черных накрашенных ногтях на ногах, прежде чем снова остановиться на лице. Он слегка склоняет голову набок, приподнимая одну бровь.
— Ты выглядишь... по-другому.
Мои внутренности сжимаются от беспокойства. Я нервно провожу рукой по волосам, которые подкрасила несколько дней назад, переминаясь с ноги на ногу под его пристальными взглядом.
Должно быть, он заметил выражение моего лица, потому что его губы печально кривятся. Он соблазнительно проводит подушечкой большого пальца по нижней губе, делая шаг ко мне, и я инстинктивно отступаю.
— Ты хорошо выглядишь. Это ты. Мне нравится, — говорит он, задерживая взгляд на моих сосках, выступающих на фоне объёмной футболки.
Я прочищаю горло, двигаясь назад, освобождая место.
— Ты, э-э, хочешь войти?
Баз ухмыляется.
— Да, Маккензи.
Его выбор имени заставляет меня вернуться к реальности, вспомнить, кто я, и, самое главное, кто он. Хмурый взгляд натягивается на линии моего лица.
— Перестань меня так называть. Я уже сказала, что меня зовут Скарлетт.
Баз тяжело вздыхает, будто я должна знать лучше — и, возможно, должна.
— А я уже говорил тебе, что это чушь. Не лги мне, Маккензи. Никогда.
|
|
Его зловещий тон заставляет меня задуматься. Мое тело напрягается, а горло сжимается. Требуется несколько ударов, чтобы взять себя в руки — или, по крайней мере, его подобие. Я закрываю дверь за Базом и решаю, что мне нужно вернуться и уединиться в спальне.
— Дай мне быстро переодеться, а потом мы можем идти.
Я резко поворачиваюсь, спешу в спальню и закрываю за собой дверь. Моя спина облокачивается на дерево, и я заставляю себя дышать. Вход, выдох. Глубокими, ровными вдохами.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Я так запуталась.
Я опускаю голову на руки и потираю виски, пытаясь отогнать головную боль. Я не была готова к этому. Я должна взять верх сегодня, а не он. Он вторгся в мое пространство, ввинчивается в голову, уже все разрушая. Я не пробыла рядом с ним и часа, а он уже исказил мою психику.
Отряхиваясь, я отталкиваюсь от двери и спешу к шкафу. Я дергаю вешалки, глядя на платья, которые взяла для таких случаев, как сегодняшний. Я останавливаюсь на лиловом атласном платье миди-футляр с ремешками, которое обтягивает мои изгибы. Разрез на левой стороне демонстрирует достаточно бедра, ради отвлечения, но оно не откровенно сексуальное. Обычно я выбираю ярко-красное и короткое платье, чтобы привлечь внимание База, но сегодня мне нужно быть милой Скарлетт и Маккензи. Лучшей из обоих миров. И это платье отлично подойдет к фасаду.
Он уже видел меня в самом сексуальном состоянии, но, очевидно, этого недостаточно. Изо дня в день его окружает множество сексуальных и готовых на все девушек. Мне нужно быть чем-то большим. Нужно быть интересной. Он должен хотеть, чтобы я была рядом. И это будет самым большим испытанием.
Я надеваю туфли с ремешками, которые оборачиваются вокруг моих лодыжек, прежде чем отправиться в ванную и разложить содержимое косметички. Как бы мне ни хотелось наложить макияж, чтобы скрыть девушку из прошлого, но мне нужно подчеркнуть свои черты. Базу они, кажется, нравятся.
Я соглашаюсь на тональный крем под глаза, тушь для ресниц и подводку для глаз с небольшим количеством румян. Я укладываю волосы перед зеркалом и делаю шаг назад, проверяя весь ансамбль. Не идеально, даже близко, но сойдет.
Схватив с прикроватной тумбочки клатч, я возвращаюсь в гостиную и резко останавливаюсь. Баз сидит на краю дивана, склонившись над моим ноутбуком, и листает документ. Мои ноги сами по себе несут меня в его направлении, стуча по полу, когда я иду. Я захлопываю ноутбук, моя грудь дико вздымается, пока я пытаюсь контролировать свой гнев и страх.
— Что ты делаешь?
Мой голос дрожит, выдавая нервозность, бегущую по венам. Баз медленно переводит взгляд с закрытого ноутбука на меня. Его лицо лишено всякого выражения. Едва заметная ухмылка появляется в уголках его губ, когда он поднимается на ноги. Его высокая, пугающая фигура возвышается надо мной, и я борюсь с желанием съежиться и отступить.
— Просто интересно, грязная девочка. Я так понимаю, ты готова?
Его взгляд скользит по обнаженной коже моих плеч, затем вниз по материалу платья.
Мои брови опускаются, вопросы и упреки вертятся на кончике языка, но он крадет слова с моих губ, когда наклоняется к моему уху, чтобы прошептать:
— Ты выглядишь почти сладко, чтобы съесть. Почти.
Напряжение с тяжестью повисает в воздухе, когда мы спускаемся на ужин. Оно гудит в пределах лифта и путешествует вниз по моему позвоночнику, прямо к сердцевине, когда он берет меня за руку. Баз умело прокладывает путь через свой курорт, ведя нас к тому же ресторану и тому же столику, где мы впервые встретились. Расстановка почти идентична, только на этот раз это два места и свеча, зажженная в центре стола, больше переодевая... романтическую атмосферу, чем в прошлый раз, когда мы были здесь. Баз отодвигает для меня стул, прежде чем усесться напротив.
— Итак... — начинает Баз, как только мы оба удобно усаживаемся и потягиваем вино. — Как долго ты пробудешь в Лос-Анджелесе на этот раз?
Я делаю глоток, уже готовясь к речи, которую я выучила в своей голове. Я не могу оставить места для ошибок.
— Я пробуду здесь семь недель. Почти два месяца.
Брови База поднимаются.
— И это все ради фриланса, которым ты занимаешься, верно? Что это, если ты не возражаешь, что я спрашиваю?
Я делаю паузу, но только на долю секунды, прежде чем спохватываюсь.
— Ты хочешь сказать, что еще не знаешь? — я приподнимаю бровь, отражая его. Я поднимаю бокал, пряча ухмылку. — Я имею в виду, что ты все-таки шпионил.
Баз смеется, отчего обычно резкие черты его лица смягчаются. Звук хриплый и темный, волнами проходящий по моему телу.
— Справедливо, — усмехается он, показывая одинокую ямочку на щеке. — Ты оставила свой проект открытым, так что я не видел причин, почему бы мне не посмотреть.
Он пожимает плечами так самоуверенно, что я не могу удержаться от смеха и качаю головой.
Боже, во что я вляпалась? Он скорее харизматичен, чем подозрителен.
— Это больше журналистская статья, которая держит меня здесь, но это все еще отличная возможность. Кроме того, работа есть работа, — пожимаю я плечами, допивая вино.
Я продолжаю прокручивать в голове, как мантру, сколько мне нужно, чтобы этот ужин имел значение. Один неверный шаг может все испортить.
Я явно не такая, как те девушки, с которыми он был на снимках. Не сексуальная супермодель нулевого размера или горячая сенсация Инстаграм, на которую все вдруг захотят равняться. Со сменой волос я чувствую себя несколько иначе — может, даже немного сильнее. Я уже не та скучная старая Маккензи, какой была, но она все еще здесь, прячется за каждым поворотом. Мне кажется, что я постоянно сражаюсь с ней. Борюсь, чтобы преодолеть ее, борюсь, чтобы забыть ее. Боюсь, она никогда не уйдёт.
Он не улыбается. Вместо этого Баз допивает свой напиток и подзывает одного из своих людей в тени, чтобы тот принес что-нибудь покрепче. Я сжимаю свою потную руку в кулак под столом, пытаясь успокоиться от его внезапной серьезности.
Почему вдруг в воздухе повеяло холодом?
Я не могу подавить тошнотворное чувство страха, которое пустило корни в моем животе.
Что будет, если Баз решит, что не хочет держать меня рядом? Что тогда будет с моими планами и скрытыми мотивами?
Баз наклоняется вперед, сцепив руки перед собой. Выражение его лица остается пустым, не показывая никаких внешних эмоций или давая какое-либо представление о том, что, черт возьми, может происходить.
— Прежде чем мы двинемся дальше, мне нужно знать одну вещь.
— Мм?
Мне с трудом удается говорить ровным голосом.
— Почему ты солгала насчет своего имени? И, — говорит он, прерывая меня, видя, что я открываю рот для опровержения, — И не лги мне на этот раз. Все, что мне потребуется, это один клик в базе отеля, чтобы узнать твоё настоящее имя. Поэтому я хочу знать правду. Я плохо справляюсь с обманом.
Мои глаза закрываются.
— Я солгала насчет своего имени, потому что... — я замолкаю, пытаясь придумать что-нибудь умное.
Придумай что-нибудь, Кензи. Не испорть все сейчас.
Вместо того чтобы увековечивать свою ложь, я соглашаюсь на частичную правду.
— Потому что я пытаюсь стать другой Маккензи. Только не старой версией себя. Я хочу стать лучше. И догадываюсь... Скарлетт была моим способом сделать это. Рядом с людьми, которые меня не знают, я думала, что мне будет легче стать другой.
— Почему бы с самого начала не солгать мне? Я бы ничего не узнал.
Я замолкаю, глядя на стол. Провожу подушечкой пальца по запотевшему бокалу и говорю ему правду.
— Мне кажется, я хотела, чтобы ты знал правду. Настоящую меня. В кои-то веки мне захотелось чего-то своего.
Он откидывается на спинку стула и склоняет голову набок, оценивая меня. Так же, как в прошлый раз. Мне кажется, что Баз часто проделывает это со мной. Он откидывается назад и оценивает меня, пытаясь собрать воедино и понять.
Он подносит стакан к губам, и я зачарованно смотрю, как эти пухлые губы прижимаются к стеклу. Его горло работает над глотком, и я обнаруживаю, что ощущаю жар во всем теле. Жар волнами прокатывается по моей коже и телу. Платье липнет к телу, пот катится по спине, и я чувствую, как щеки заливает румянец. Не могу сказать, от вина это или просто от того, как он пьет из стакана. Надеюсь первое. Если последнее, то я гораздо больше изголодалась по мужским прикосновениям, чем думала.
— Все в порядке. Думаю, я не могу винить тебя за это. Скажу, что ты застала меня врасплох. — его брови опускаются, будто ему неловко признавать это. — По какой-то причине я не могу выбросить тебя из головы, что странно... не многие девушки способны так влиять на меня.
— Мне показалось, что последние несколько недель у тебя все шло хорошо.
Я жалею об этих словах в ту же секунду, как они слетают с моих губ.
Что я делаю блин? Зачем мне это говорить? По крайне мере вслух.
Глаза База загораются удивлением от моей оплошности. Я смотрю, как уголки его губ дергаются, и понимаю, что он умирает от желания посмеяться надо мной.
— Следишь за мной, да?
Мое лицо вспыхивает, и я практически задыхаюсь от следующего вдоха.
— Нет. Ну, не совсем. Твой снимок был размещён в разделе сплетен, и я просто случайно увидела его.
— Ты случайно просматривала раздел сплетен? — с сомнением спрашивает он, разоблачая мой блеф. — Я не принимал тебя за такой тип.
Я выпрямляюсь, весь юмор и застенчивость исчезают с моего лица.
— С чего бы это? Ты ничего обо мне не знаешь.
Ты не знаешь, кто я на самом деле.
Ты не знаешь, что это была моя сестра, которую вы все убили.
Ты даже не помнишь, кто я.
— Полегче, грязная девочка. Я просто играю с тобой. Давай просто насладимся остатком
ужина.
Прежде чем я успеваю выразить свое согласие, он машет рукой позади меня, и я слышу, как колеса тележки скользят, когда официант везёт к нам еду.
— Это подойдёт, Маккензи...? — он замолкает, ожидая чего-то.
Мне требуется секунда, чтобы понять, что это мое имя. Он ждет, когда я назову свою фамилию. Я замолкаю на секунду, не уверенная, что моя ложь сработает, но надеюсь, что это задержит его достаточно долго, чтобы получить желаемое. Возможно, это не самый умный поступок, лгать о своей фамилии, но я не могу рисковать тем, что он узнает ее или меня.
Я сама виновата, что он ничего обо мне не знает. Если я хочу остаться в его жизни и заинтересовать его, мне нужно дать ему что-то. Я не могу рисковать, что он заскучает или устанет от моих игр. Ещё нет.
— Уильямс. Маккензи Уильямс.
Он ухмыляется. Не одной из своей сексуальных ухмылок, но искренней улыбкой, еще более горячей, чем его кривая.
— Хорошо, мисс Уильямс.
Остальная часть ужина проходит гораздо более гладко, чем я ожидала. Мы допиваем всю бутылку вина, вспоминая обо всем, что произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я узнала, что Баз часто ездил на место, где строится следующая сеть курортов Kings. Меня странным образом завораживают детали его работы. Я не понимала, как много он вкладывается во все, что делает. Он действительно является вдохновителем и генеральным директором всего этого.
Мы держимся подальше от темы других девушек. Я заговорила об этом раньше, к моему большому огорчению, но, к счастью, он больше ничего не упоминал. Он также не пытался объясниться, а я не спрашивала. Так умнее. Чем меньше я знаю, тем лучше. Меня даже не должно волновать, с кем он спит. Я не имею права знать, чем занимается этот человек. Единственное, что меня должно волновать, это то, как искренне он относится к смерти моей сестры.
Мне трудно подавить мысли о ней, сидя напротив него. Когда он смеется над чем-то, что я говорю, и его кадык дергается, или когда он что-то обдумывает, и его брови сдвигаются, я смотрю, гадая, видела ли Мэдисон подобный жест в ночь своей смерти. Она тоже смотрела на Себастьяна и удивлялась, как кто-то может быть таким красивым? Она тоже удивлялась, как кто-то из них может быть таким обманчивым?
Пока Баз рассказывает о своей работе и семье, я смотрю на его большие руки. Руки, которые бродили по моему телу и касались меня там, где он не имел права касаться. Эти ли руки убили ее? Эти ли руки лишили ее последнего вздоха?
Острая боль пронзает мою грудь при мысли о том, что Баз может быть убийцей. Я представляю его на скале Поцелуев с Мэдисон. Представляю, как он стоит над ней, причиняет ей боль, убивает ее, и не могу заставить это уйти. Я пытаюсь дышать сквозь это, но все только ухудшается. Оно проходит через грудь, сдавливая легкие, делая невозможным вдохнуть. Я понимаю, что мои глаза слезятся, когда большая фигура База плывет передо мной, склонив голову набок. Мои эмоции застревают в горле, мешая сглотнуть. Я смаргиваю блеск и чувствую, как по щеке скользит слеза.
— Маккензи?
Голос База звучит издалека, будто он за много километров отсюда. Я хватаюсь за край стола, пытаясь удержать реальность, но краем глаза вижу ее. Я чувствую, как она наблюдает за мной, осуждает меня, ждет, что я все испорчу, как она знает я могу.
Я качаю головой и закрываю глаза, заставляя ее уйти.
Ее здесь нет.
Это не реально.
Она мертва. Мэдисон мертва.
Какое-то движение, затем теплое прикосновение к моей руке пугает меня. Я
прерывисто вдыхаю, и мои глаза распахиваются. Баз сидит на корточках возле моей стороны стола, наблюдая за мной с напряженным выражением лица. Это странное сочетание льда и беспокойства, смешанных в одном. Как будто ему не все равно, но не совсем.
Все это чертов фарс.
— Все в порядке?
Его голос пробуждает все во мне. Его голос заставляет все остальное полностью исчезнуть, включая Мэдисон. Его голос заставляет меня почувствовать то, что я не должна чувствовать, и меньше всего рядом с ним.
Я отталкиваюсь от стола, спотыкаясь на ходу о стул. Быстро смахнув слезу с лица, я смахиваю ее, хотя ясно, что он ее уже видел.
— Думаю... мне вдруг стало нехорошо. Думаю, мне пора...
Я делаю неуверенный шаг назад, когда Баз смотрит на меня, и складка между его бровями становится глубже с каждой секундой. Кроме этого, его лицо остается отстраненным и абсолютно бесстрастным к моему потрясению.
Развернувшись, я торопливо выхожу из ресторана и проталкиваюсь мимо людей, толпящихся вокруг, блокируя мой побег. Мой нос горит, а горло сжимается от гнева и пассивно-агрессивных эмоций. Я чувствую жар его взгляда у себя за спиной, наблюдая, как я убегаю. Все вокруг меня кружится, разрушая затуманенный алкоголем разум. Я знаю, что это связано с вином. Это происходит каждый раз, когда я слишком много выпью. Прошлое всплывает на поверхность, угрожая унести меня с собой. Это всегда Мэдисон. Она всегда рядом, когда я меньше всего ожидаю.
Гнев быстро разливается по моим венам. На Мэдисон. На себя.
Мы просто все испортили. Мы все испортили. По-королевски.
Неужели она не понимает, что все испортила?
Баз больше никогда не захочет меня увидеть после сегодняшнего вечера. Он был моим
единственным путем к остальным ребятам. Он единственный из всех этих бессердечных ублюдков, кому я хотела доказать свою невиновность. И как, черт возьми, мне теперь это делать?
Вернувшись в свой номер, я захлопываю дверь и сердито швыряю свою сумку в стену. Она ударяется, отскакивает и падает на пол. Я сжимаю руку в кулак, и, будто у него есть собственный разум, он сбивает лампу с торцевого столика, падая на пол с оглушительным треском. Еще больше слез наворачивается на глаза, когда тяжесть, лежащая на моей груди, становится невыносимой.
— Ты не могла просто остаться в стороне хотя бы на одну гребаную секунду? — кричу я, кружась по кругу с раскинутыми по бокам руками. — Я делаю это ради тебя! Неужели ты не понимаешь? Ты все портишь, Мэдс!
Я кричу на нее, хотя знаю, что она меня не слышит.
Она, блядь, никогда меня не слышит.
Я падаю на пол и даю волю слезам. Это не должно было быть так. Вся моя жизнь не должна была быть такой. Я не должна все еще соревноваться с ней. Но соревнуюсь. Каждый божий день я соревнуюсь с человеком, который мертв.
Это должна была быть я.
Это должна была быть я.
Если бы роли поменялись местами, Мэдисон сейчас процветала бы.
Без сомнения, она добилась бы успеха. Красивая сама по себе, когда такой мужчина, как Баз, ловит каждое ее слово. Она не чувствовала бы необходимости соревноваться с мертвецом, потому что оставила бы прошлое в прошлом. Именно такой была Мэдисон. Она преуспела во всем. И вот я здесь, девять несчастных лет спустя, и мне нечего показать в своей жизни. У меня нет больших успехов. У меня нет кольца на пальце, нет счастливой семьи. У меня нет работы, в которую я влюблена. У меня нет ничего, кроме гнева, моего сожаления и вины.
Уронив голову на руки, я глубоко вдыхаю, пытаясь взять себя в руки. Вот что я ненавижу в себе — в своей жизни. Внутри меня такая пустота. Часть меня знает, что это связано со смертью Мэдисон: годы жизни в ее тени и пренебрежения. Дело в том, что я ненавижу себя и свою жизнь так сильно, не потому, что это плохо, а потому, что я ненавижу свой мозг и все остальное в себе; это мешает наслаждаться отдыхом, быть нормальной и забывать прошлое.
Я знаю, что это не принесет мне никакой пользы. Я никогда не узнаю, что случилось с Мэдисон, если буду продолжать позволять прошлому всплывать на поверхность. Мне нужно помнить, что важно. Нужно найти способ проникнуть в их жизнь, и для этого мне нужно, чтобы Баз доверял мне. Возможно, после сегодняшнего вечера я и выгляжу полной психопаткой, но если я смогу взять себя в руки на достаточный срок, чтобы заинтересовать его, все будет хорошо. Может, он и не захочет меня больше видеть после сегодняшнего вечера, но попробовать стоит.
Поднявшись с пола, я направляюсь в ванную и смотрю на свое отражение. Повреждения не так серьезны, как я думала. Мне просто нужно подправить тушь. Кроме того, я совсем не похожа на ту полную развалину, которую чувствую внутри.
Я даю себе время успокоиться, привести себя в порядок и протрезветь, прежде чем отправить Базу сообщение. Я жду. Минуты тикают. Эти минуты превращаются в час. После двух часов сидения, как полная идиотка, я собираюсь сдаться, когда на ночном столике звенит мой телефон с эсэмэской от База.
Его ответ на мое последнее сообщение вызывает улыбку на лице.
Я: Как ты думаешь, насколько я сумасшедшая после сегодняшнего вечера, по шкале от одного до десяти?
База: Легко. Сто
Я качаю головой, прикусывая нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку.
Я: Как твой остаток ночи? Слишком занят для всего этого безумия?