Клиент и психолог в консультативном процессе

Когда человек обращается к специалисту за психологической помощью, то по отношению друг к другу они оказываются в по­зиции клиента и консультанта, исполняют заданные ситуацией консультирования роли, но одновременно общаются и как две равноправные личности и между ними формируется психологи­ческое пространство отношений друг к другу.

Консультант — это профессиональный психолог, обладающий необходимыми знаниями, навыками и квалификацией для оказа­ния людям помощи в решении их проблем в разных сферах соци­альной и личной жизни. Заключая с клиентом консультативный контракт, психолог имплицитно обязуется выполнить три основ­ные функции: 1) облегчение эмоционального состояния клиента путем понимания, поддержки и возвращения уверенности в себе; 2) обучение его новым формам поведения, включая содействие его продвижению, росту, инсайту и формированию личностной зрелости; 3) обеспечение его «техническим инструментарием» для дальнейшего изменения собственного поведения'.

Основным средством воздействия консультанта на клиента явля­ется особым образом организованная и структурированная беседа, диалог. В качестве вспомогательных приемов могут использовать­ся развивающие программы, психодиагностические и развиваю­щие методики и т.д. Результатом его работы становится лучшее понимание клиентом своих трудностей в общем контексте жиз­ни, осознание их возможных причин, нахождение подходящих именно ему способов разрешения проблем, усиление веры клиен­та в собственные силы при их разрешении, активизация внутрен­них психических ресурсов и внутренняя готовность исполнять найденные решения.

Клиентом в практике консультирования называют человека, испытывающего эмоциональный дискомфорт, психологические трудности, неудобства, страдания, добровольно обратившегося к

Соколова Е. Т. Общая психотерапия. — М., 2001. — С. 295.

психологу за помощью и разделяющего с ним ответственность за свое психологическое благополучие и личностные изменения.

Если в отношении профессионализма и личностных качеств консультанта выдвигаются достаточно определенные требования (см. раздел 2.2), то говорить о каких-либо пожеланиях к клиенту не принято. Тем не менее очевидно, что не со всеми клиентами консультанту одинаково легко и комфортно работать, так как каж­дый из них является носителем качеств, способствующих или не способствующих эффективности консультативного процесса. Так, к примеру, в психодинамических теориях показано, что если кли­ент обладает сильным наблюдающим Эго и способен завязывать конструктивные терапевтические отношения, то результативность взаимодействия возрастает. Наибольшего эффекта от консульти­рования достигают клиенты, способные мыслить в психологиче­ских терминах, наблюдать свои чувства, не отреагируя их в дей­ствиях, умеющие добиваться облегчения своих проблем через их понимание и трансформацию. Немаловажную роль играют ре­флексивность, наличие воображения; некоторые консультанты счи­тают хорошей поддержкой чувство юмора и игровые способности клиентов, их когнитивную сложность, творческие способности и пр. Кроме того, эффект консультирования почти всегда усиливается, если клиента окружают поддерживающая его семья, близкие люди, друзья, т.е. когда он в поиске помощи может рассчитывать не только на психолога.

Конечно, на консультанта влияют возраст, внешний вид кли­ентов, характер их рассуждений, демонстрируемая интеллектуаль­ность, социальный статус и т.д. Он ориентируется на них как на гипотетические основания для прогнозов о наличии у клиентов потенциала к построению консультативного взаимодействия и самоизменению. Но нельзя забывать, что в ситуации консульти­рования, как и в любой коммуникативной ситуации, действуют социальные стереотипы (к примеру, консультанты склонны вос­принимать физически привлекательных клиентов как более здо­ровых и позитивных; разговорчивых — как более благополучных; молчаливых, одиноких, вдовых и пожилых — как более трудных; клиентов из неполных семей и воспитанников детских домов — как составляющих «группу риска» и т.д.) и коммуникативные эф­фекты (ореола, первичности, новизны и др.).

Эффективность взаимодействия связана не только с тем, какие техники и приемы используются консультантом, но и с так назы­ваемыми неспецифическими (общими) факторами. К ним отно­сятся некоторые характеристики: 1) клиента (его позитивные ожи­дания к консультированию, надежда, вера; активный поиск по­мощи и т.п.), 2) консультанта (профессионально ценные черты личности; эмпатическое понимание; безоценочность и принятие и т.д.), 3) самого процесса изменения (возможность для катарси-

са и эмоционального отреагирования; овладение новыми элемен­тами поведения; предоставление разумного объяснения или мо­дели для понимания; стимулирование инсайта, осознания, понима­ния; эмоциональное и межличностное научение; внушение и убеждение и т.д.) и 4) методов воздействия (фокусировка на «внут­реннем мире»; создание благотворной окружающей обстановки и др.). Внимание к их влиянию связано с исследованиями, пока­завшими, что: 1) техники и стратегии, разработанные в разных теоретических подходах, характеризуются сходными показателя­ми успешности; 2) непрофессиональные консультанты, не обу­ченные должным образом специальным техникам, часто демон­стрируют не меньшую эффективность, чем получившие хорошую подготовку профессиональные консультанты; 3) сами клиенты оце­нивают значимость неспецифических факторов более высоко, чем использование специальных техник¹.

Ситуация консультирования для клиента достаточно необыч­ная, а часто и вовсе новая в его опыте. В известном смысле она противостоит миру житейской повседневности, и клиент может осуществлять своеобразное «бегство в психотерапевтический про­цесс» (по аналогии с «бегством в болезнь»), погружение в кото­рый содержит своеобразный гедонистический компонент (иными словами, клиент, решившись обратиться к консультанту, получа­ет удовольствие от самого процесса получения помощи, взаимо­действия с ним)². Конечно, «удовольствие от процесса» не явля­ется единственным источником терапевтического воздействия в консультировании, но всегда стоит помнить, что сама эта ситуа­ция заставляет клиента принимать и пробовать очень многое из того, что в иной ситуации он бы попросту отверг, а то, что реаль­но происходит в консультативном контакте, часто вообще немыс­лимо для него ни в каких других обстоятельствах. Именно этим часто объясняется своеобразный «эффект места» — тот факт, что в процессе взаимодействии с психологом клиент иногда ощущает себя более обнадеженным, воодушевленным, сильным, результа­тивным, свободным и т.д., а покидая «территорию консультанта», с еще большей силой переживает эмоциональную тяжесть возвра­та в повседневность и ощущает груз своих проблем. Именно по­этому в современной консультативной психологии широко об­суждается вопрос о зависимости клиента от терапии.

Один из распространенных житейских мифов, касающихся консультирования, состоит в том, что консультативная работа не очень трудна: якобы консультант всегда легко и безошибочно по-

¹ Моргунов Е. Б. Управление персоналом: исследование, оценка, обучение. —
М., 2001.

² Сосланд А. И. Фундаментальная структура психотерапевтического метода,
или Как создать свою школу в психотерапии. — М., 1999. — С. 40—41.

нимает клиента, всегда знает, что делать, не волнуется перед кон­сультативными сессиями и не переживает из-за неудач. На самом деле для консультанта, так же как и для клиента, ситуация встре­чи и работы с ним наполнена эмоциональным напряжением, ему требуется приложить усилия по преодолению собственных сомне­ний и беспокойства перед неизвестностью и неопределенностью, несомой клиентом, и т.п. Особенно страдают от тревожности и сильного эмоционального напряжения начинающие консультан­ты, поскольку они до конца не уверены в собственной профессио­нальной позиции и мучаются многочисленными вопросами (что сказать клиенту, как с ним разговаривать, способны ли они будут помочь, разберутся ли в том, что клиент рассказывает, чем запол­нить затянувшуюся паузу, догадается ли клиент об их неопытно­сти, какова будет цена психологической ошибки и т.д.).

Чтобы снизить «профессиональную тревожность», консультан­там рекомендуется принять следующие установки: 1) умеренный уровень тревоги и беспокойства является нормальным явлением даже для очень опытного консультанта и должен восприниматься как полезный, поскольку отражает рефлексивную рабочую пози­цию консультанта в отношении своей деятельности; 2) тревож­ность уменьшается по мере погружения в ситуацию клиента и отвлечения мыслей и чувств от самого себя; 3) на сессии не следу­ет сосредоточиваться на оценивании собственных действий и тем более приписывать оценивающую позицию клиенту, памятуя, что обычно он сосредоточен на самом себе и редко бывает настолько компетентным, чтобы реально оценить опытность, профессиона­лизм и точность действий консультанта (хотя это не означает, что консультант может позволить себе вести себя непрофессионально и относиться к себе некритично); 4) по окончании консультатив­ной сессии полезно разобраться, с чем было связано нарастание тревожности и напряжения, подвергнуть себя самоанализу, при необходимости обсудить возникшие проблемы с более опытными коллегами; 5) консультанту нужно стремиться к тому, чтобы, не нивелируя и не абсолютизируя личностное начало в консультиро­вании, оставаться в работе самим собой: в первом случае (при сосредоточении на образцовом исполнении роли консультанта) взаимодействию грозит выхолащивание специфической интим­ности и искренности; во втором (при демонстрации, что ничто человеческое консультанту не чуждо) — процесс консультиро­вания дрейфует в сторону трансформации в житейский дискурс, и границы между профессионалом и клиентом стираются; наибо­лее оптимальная позиция — синтез профессиональных навыков с личной идентичностью; 6) ошибки могут допустить как начинаю­щие, так и опытные консультанты: дело не в том, чтобы никогда их не совершать, а в способности замечать, исправлять их и в конечном итоге достигать необходимых целей в работе с клиен-

том; 7) рано или поздно каждый консультант, каким бы большим ни был его опыт, сталкивается с проблемой, с которой он не зна­ет, как справиться; поэтому нужно стремиться к накоплению и систематизации опыта, критически рефлексируя как свои дости­жения, так и свою ограниченность; 8) не стоит руководствоваться в работе грандиозными профессиональными целями («Я должен уметь справляться с любой проблемой», «Я не имею права отка­зать кому-то в помощи»); такая позиция будет подавлять и фрус-трировать консультанта при неудачах и создавать напряжение в работе с клиентами; 9) веря в пользу психологического консульти­рования, нельзя рассчитывать на успех с каждым клиентом: надо понимать, что есть клиенты, с которыми просто невозможно, да и не нужно работать пеихологу; 10) нужно быть добросовестным в работе, не обманываясь сам и не вводя в заблуждение клиента в отношении своих возможностей и результативности консульти­рования; 11) наблюдение ухудшения состояния клиента вместо ожидаемого облегчения — также нормальная картина для кон­сультанта: не стоит надеяться на скорый и видимый результат; консультирование — это определенная инвестиция в будущее кли­ента; 12) консультант не должен излишне «растворяться» в про­блемах клиента, подвергая себя риску «заболеть его болезнью»: максимально задействуя свои профессиональные и личностные ресурсы в работе с клиентом, консультант должен продолжать жить своей собственной жизнью после его ухода¹.

Работа консультанта психологически очень затратна, и «цену профессии» психолог рано или поздно начнет ощущать. Говоря о «профессиональных рисках» в консультировании, обычно имеют в виду: 1) угрозу утратить собственную аутентичность, ежедневно анализируя идентичность клиентов, «утопая» в различных вари­антах проживания жизни; 2) угрозу возникновения психических отклонений из-за работы с постоянным потоком отрицательных переживаний клиентов, столкновения с тяжелыми сторонами их жизни и личности, а зачастую и с психопатологиями; 3) угрозу возникновения осложнений в личной и семейной жизни консуль­танта — постоянное столкновение с проблемами клиентов, требу­ющих от него больших усилий в оказании помощи, приводит к тому, что консультант и сам начинает смотреть на жизнь сквозь «темные очки»; а невозможность выговориться дома или с друзь­ями (отреагировать), «сбросив» груз профессиональных впечатле­ний, иногда приводит к неотпускающему напряжению, тревож­ности, раздражению; высокая эмоциональная затратность профес­сии может «обеднять» домашние и личные эмоции и становиться причиной конфликтов и т.д. Все это осложняется и тем, что в

¹ См.: Кочюнас Р. Основы психологического консультирования. — М., 1999. — С. 127-138.

консультативной работе обычно слаба обратная связь и неопреде­ленны критерии успеха: клиенты приходят, когда им плохо, и почти никогда не возвращаются, чтобы сказать, что у них теперь все в порядке.

В психотерапии зафиксирован «синдром профессионального вы­горания (сгорания)» — состояние эмоционального, когнитивного, а часто и физического истощения, вызванное продолжительной профессиональной нагрузкой консультирующего психолога. Оно переживается консультантом в форме постоянной усталости, опу­стошенности, разочарования в работе, обесценивания и обессмыс­ливания своих способностей и возможностей помогать клиентам, невозможности увлечь себя даже привлекательными сторонами консультативной практики, что совокупно может приводить к дисфории и депрессии. Особенно ему подвержены консультанты, склонные к интроверсии, эмпатичные, тонкие, чувствительные, эмоционально идентифицирующиеся с другими, гуманистически ориентированные, тревожные, рефлексивные и т. п.

К числу факторов, способствующих возникновению «синдро­ма выгорания», обычно относят монотонность и рутинность про­фессиональной деятельности, регламентацию и жесткую подот­четность работы (в некоторых учреждениях), необходимость при­нимать немотивированных к взаимодействию клиентов, а также отсутствие признания, благодарности, положительной оценки ра­боты при том, что психолог максимально вкладывает в нее личност­ные и профессиональные ресурсы. Эти проявления усиливаются, если у самого консультанта имеются нерешенные личностные проблемы, если он не находит поддержки в профессиональном коллективе (отношения с коллегами напряженные, конфликтные, изобилующие критикой) и дома, не имеет времени для профессио­нального и личностного самосовершенствования, самореализации, а порой и просто для отдыха.

Но верно и обратное: установление позитивного и продуктив­ного контакта с клиентом на сессии, успешность работы, пережи­вание совместности и т. п. рождают своеобразный консультатив­ный драйв, в русле которого консультант действует более свободно, эффективно и творчески. Накопление положительного опыта, насыщение деятельности личностными смыслами, принятие лич­ной ответственности за нее, сочетание профессиональной дея­тельности с хобби, научной работой, преподаванием (отсутствие фиксации только на консультировании), свобода самореализации в профессии, внесение разнообразия в каждодневную практику и т. п. делают консультанта более эффективным и устойчивым к «вы­горанию». Безусловно, поддержка со стороны семьи, друзей, на­личие возможностей для профессионального и личного общения и профессиональная работа с собственными переживаниями так­же становятся средствами профилактики указанного синдрома.

Несмотря на достаточную фиксированность социальных ро­лей, внутреннее психологическое пространство межличностных консультативных отношений может быть организовано по-разно­му. Наиболее устоявшиеся в практике варианты: «пациент—тера­певт», «клиент—консультант», «больной —целитель».

Исторически первичная модель отношений «пациент —тера­певт» корнями уходит в медицину и изначально предполагает неко­торую асимметричность: кажется, что терапевт объективен и прав, ему лучше известно, что нужно пациенту для излечения, у него как бы есть право вмешиваться в его жизнь, настаивать на выпол­нении рекомендаций, критиковать за пренебрежение ими и т.д.

Распространенная модель «клиент — консультант» основана на идее социального партнерства, и психолог старается выглядеть в ней помощником, не навязывающим клиенту свои предложения, а, наоборот, всячески стремящимся пробудить собственную от­ветственность клиента за все, что с ним происходит, иницииро­вать его активность. Позиция равенства восходит к принятому в психологии субъект-субъектному принципу (в противовес субъект-объектному) и предполагает гибкое поведение консультанта: при необходимости он может занять направляющую позицию, чтобы утвердить клиента в правильности сделанного им выбора, апел­лируя к своему опыту и профессиональным знаниям, или же сле­довать за инициативами клиента как субъекта своего жизнетвор-чества, подчеркивая его роль в принятом решении и тем самым поднимая уровень самоуважения, веры в себя.

Модель «больной— целитель» в современном социально-культур­ном контексте часто воспринимается как взаимодействие, осно­ванное на манипуляциях и шарлатанстве. О прямом шарлатан­стве речь идет тогда, когда «целитель» заботится не столько о кли­енте, сколько о себе, своем финансовом благополучии, социаль­ном престиже, «лечит» нечетко установленные «заболевания» (ча­сто психосоматического характера, для которых нет эффективных средств терапии и однозначных критериев вылеченности: хрони­ческое утомление, невралгии, мигрени, невротические состояния, страхи) псевдонаучными методами, заверяя клиента в необходи­мости длительного и финансово затратного «лечения», давая лю­бые обещания и преувеличивая необходимость именно своего уча­стия в «выздоровлении».

Но здесь следует сделать три оговорки. Первая: кажется неве­роятным, но шарлатаны могут облегчать страдания человека даже быстрее, чем честно работающий профессионал, во многом бла­годаря исключительной вере в себя, свои собственные способно­сти, целительский дар, харизму, избранность и пр. и прямому, беззастенчивому внушению подобных идей клиенту. Кроме того, как пишет А. И.Сосланд, такая исцеляющая «харизматическая личность востребована в психотерапевтической практике именно

потому, что эмпирическая легитимация обоснованности... теорий и эффективности техник является крайне сомнительным де­лом. Своеобразная маргинальность психотерапии также создает предпосылки для спроса на харизматическое»¹. Описанные И. Шиф-фером «харизма человека со стороны», «харизма неполноценно­сти», «харизма призвания», «харизма притворства», а также «бой­цовская позиция» и «новаторский жизненный стиль» харизмы² являются чрезвычайно привлекательными для клиентов, «соблаз­няя их к терапии» всеми возможными средствами, вплоть до — парадокс! — высоких ставок гонораров: «пациенты часто бывают на стороне корыстных аналитиков. Объясняется это просто. Люди готовы платить большие деньги, поскольку при этом у них возни­кает ощущение, словно они покупают себе аналитика, и чем до­роже стоит психотерапевт, тем эффективнее его методы лечения»³.

Вторая оговорка: «целительство» не требует от клиента прило­жения собственных психологических усилий, работы над собой, преодоления себя и самораскрытия, оно требует лишь безуслов­ной веры в целителя, в применяемый им метод и в чудо одномо­ментного избавления от несчастий при условии, что он точно и без раздумий (некритично) следует указаниям целителя. Поэтому в сфере социальных услуг оно часто имеет не менее высокий рей­тинг, чем профессиональное психологическое консультирование (все как бы чудесным образом приходит само, без личных напря­женных усилий, самоограничений, самоконтроля и пр.).

Здесь стоит добавить, что в современных социально-эконо­мических условиях заметен явный крен в сторону превращения психологического консультирования в сферу социальных услуг, своеобразной «сервисной службы». Таким образом ориентирован­ные представители профессиональной субкультуры перестраивают привычные модели консультативных отношений на отношения «продавец—потребитель», последствия чего еще требуют специ­альной рефлексии профессионального сообщества. Но уже сей­час в отдельных терапевтических практиках отчетливы тенденции потакания желаниям клиента без особого их анализа, развлекания его играми и упражнениями, техниками с броскими или экзоти­ческими названиями (особенно популярны аллюзии с восточны­ми, северными или языческими практиками) с целью общего улуч­шения (профилактики) психологического здоровья и самочувствия, тяготение к групповым формам работ и т.д.

Третья и самая важная оговорка: даже профессиональные кон­сультанты могут иногда ловить себя на схождении к позиции ха-

¹ Сосланд А. И. Фундаментальная структура психотерапевтического метода,
или Как создать свою школу в психотерапии. — С. 59.

² Там же. - С. 63-99.

³ Гуггенбюль-Крейг А. Власть архетипа в психотерапии и медицине. — СПб.,
1997. - С. 33.

ризматического «целителя», поскольку подчас пространство кон­сультативной сессии и складывающиеся в нем отношения могут актуализировать бессознательное стремление к власти над клиен­том. Этому способствует то обстоятельство, что, попав в позицию клиента, даже взрослый человек иногда настолько сживается с ней, что с готовностью «превращается в маленького ребенка, ко­торый плачущим голоском просит апельсинового сока»¹: тем са­мым он бессознательно делегирует консультанту позицию «спа­сителя» и актуализирует «комплекс Бога» даже у очень квалифи­цированного специалиста.

В этих условиях незаметно для самого консультанта и стреми­тельно увеличивается ощущение собственной значимости, замет­но удлиняется психологическая дистанция между «психологами» и «другими людьми», и клиенты, в противоположность харизматич-ным консультантам, начинают казаться каким-то иным — слабым, наивным, глуповатым и беспомощным — классом, постоянно одо­леваемым бедами и несчастьями. Так рождаются «грандиозное Я» консультанта², профессиональный нарциссизм, некритическое от­ношение к результатам собственной деятельности и пр., а «про­фессиональная нарцистическая защита, бегство от нарцистиче-ских травм делают любого терапевта весьма близоруким в оценке собственных неудач, очень зорким при поиске положительных изменений в процессе терапии, а кроме того, очень изобретатель­ным в объяснении причин отсутствия успеха»³. Эти ситуации, безусловно, должны становиться предметом специальной рефлек­сии консультанта, а в ряде случаев требуют обращения к помощи более опытных коллег.

При обсуждении отношений, складывающихся в паре «кон­сультант—клиент», в качестве значимых часто рассматривают и факторы внешней организации их взаимодействия, обычно — со­циально-психологические характеристики построения простран­ства консультативных сессий.

Консультирование в принципе не требует какой-то особой об­становки для своего осуществления, но в литературе можно найти перечни условий, которые косвенно могут влиять на взаимодей­ствие клиента и консультанта. В частности, речь идет о том, что лучше консультировать в тихом, комфортном, достаточно изоли­рованном помещении, в котором нет предметов, раздражающих клиента или отвлекающих внимание: «изоляция» часто предпи­сывается этическими кодексами как необходимое средство обес­печения максимального самораскрытия клиента. Среди факторов

¹ Гуггенбюль-Крейг А. Власть архетипа в психотерапии и медицине. — С. 59.

² Якоби М. Встреча с аналитиком. Феномен переноса и человеческие отноше­
ния. - М., 1996.

³ Сосланд А. И. Фундаментальная структура психотерапевтического метода,
или Как создать свою школу в психотерапии. — С. 47.

комфорта отмечают мягкое освещение помещения, пастельные цвета стен и штор, отсутствие шумов, удобную мебель, эстетичные элементы декора. Расположение психолога и клиента в современ­ном консультативном процессе жестко не регламентируется — они могут сидеть на расстоянии примерно метра друг от друга, рядом или напротив, их кресла могут располагаться под прямым углом друг другу или наискосок и т.д., лишь бы обоим было удобно.

Консультантам рекомендуется не отвлекаться в работе с кли­ентом (не отвечать на телефонные звонки, не отвлекаться на по­сторонние действия), не опаздывать и не отменять без уважитель­ных причин консультацию, не «занимать» время других клиентов, если им было назначено точное время визита, и т.д. Нерегуляр­ность и непостоянство места и времени сессий, перенесение кон­сультативных встреч в так называемую неформальную обстановку (в бар, в парк, за город и пр.), допущение фамильярности в отно­шениях (содействие со стороны клиента рекламе консультанта в форме рекомендации его услуг третьим лицам, выполнение его бытовых поручений, дарение подарков, оказание финансовых ус­луг и пр.), вторжение в структуру консультирования житейского дискурса, телесный контакт и пр. считаются нарушениями в си­стеме отношений «клиент—консультант».