«Пол: Она спит».
«Я: Собираюсь последовать ее примеру. Я устала. Позвоню Томми утром».
«Пол: Где ты собираешься спать, Айви?»
«Я: Я на свидании».
«Пол: С кем???»
«Я: Отвали».
Я ставлю телефон на беззвучный режим и заталкиваю его обратно в сумочку. Что он о себе возомнил?
Как только я забираюсь на кровать, Лукас просыпается и открывает глаза, щурясь на меня в полумраке, освещаемом только электрическим камином комнаты.
— Айви? Все хорошо?
— Я просто проверяла телефон, хотела посмотреть, не звонили ли дети.
— У них все в порядке? — Он потягивается и садится на кровати.
Кивнув, я подвигаюсь поближе к нему.
— Да, один пропущенный звонок от Томми. Я немного переживаю.
Молодой человек притягивает меня к себе, обнимает и целует в макушку.
— Прости. С этого момента будем следить, чтобы твой мобильник был рядом все время, пока ты здесь, и, если хочешь, можешь дать им мой домашний номер. Пусть звонят в любое время.
— Все нормально. Я не могу быть привязана к ним двадцать четыре часа в сутки.
— Я понимаю… но хочу, чтобы ты здесь отдыхала, а не переживала, и хочу, чтобы твои дети знали, где ты.
— Ты сам-то представляешь, насколько ты милый?
— Сними это. — Он тянет за край рубашки, которая на мне надета. — Я был в ней на сцене. Она, наверно, вся пропитана потом.
Я улыбаюсь, но стягиваю с себя рубашку через голову и кладу ее на пол, рядом с кроватью.
— Я не против походить в рубашке, пропитанной твоим потом, — замечаю я, улыбаясь.
— Ты же останешься на ночь? — спрашивает он, накрывая меня своим телом.
— Если ты хочешь, то да, останусь.
— Ты шутишь? Конечно хочу. Я вообще не хочу, чтобы ты уходила.
— Я могу остаться до утра.
— Пока и этого достаточно. — Лукас целует кончик моего носа.
ЛУКАС
Можно вычеркивать «Проснуться рядом с женщиной моей мечты» из списка дел, которые нужно успеть сделать, пока не сыграл в ящик.
Она спит, лежа на животе, обнимает мою подушку, одна ее нога согнута в колене. Я хочу подойти, раздвинуть ей ноги пошире и утонуть в ней, но не буду этого делать. Не хочу, чтобы она подумала, будто я собираюсь просто трахать ее все время, и на этом все. Она для меня значит гораздо больше. Но, блядь, какая же соблазнительная картина.
Вместо этого я тихонько целую ее в щеку, принимаю душ и выхожу прогуляться до кафе, чтобы взять нам два ванильных латте с тростниковым сахаром и рогалики. Когда я подхожу к дому, возвращаясь с кофе, на парковке стоит машина. Странно, сегодня воскресенье, а у нас редко бывает запись на воскресенье. Я пересекаю парковку, подхожу к машине, стучусь в окно, и чувак за рулем опускает его.
— Вам чем-то помочь? — интересуюсь я.
Он смотрит в мобильник, потом на мой дом, а потом снова на меня.
— Это дом 26 по Мейн-стрит?
— Да. У вас назначен сеанс? — спрашиваю я, искренне надеясь, что Вэндал не накосячил, назначив парню время и забыв об этом. Такое уже случалось.
— Сеанс? — озадаченно повторяет он.
— Да, в тату-студии?
— Нет, я ищу Айви.
— Айви? — Я против воли прищуриваюсь.
— Да, это моя жена. GPS-приложение на наших телефонах говорит, что она здесь, по этому адресу.
Вот ведь мудак, твою, блядь, мать! Я чувствую, как внутри закипает ярость. Ни хрена ему не испоганить мои первые выходные с Айви.
— Она в доме, спит, — спокойно говорю ему я.
— Что? — бледнеет говнюк. — И с какого хрена ты это знаешь?
— Потому что она в моей постели.
— Что, прости? — От шока лицо у него скрючилось.
— Слушай, мужик, я не знаю, какого хера ты здесь делаешь, но давай кое-что проясним. Во-первых, она уже не твоя жена. Помнишь, ты ее бросил и переехал к своей подружке? Во-вторых, тебе здесь нечего делать. Моя студия сегодня закрыта, к себе домой я тебя не приглашал, так что, по-моему, ты нарушаешь границы моей собственности.
— Какого хрена делает моя жена в твоей постели?
— Твоей жены в моей постели нет. В моей постели моя девушка. И я сейчас собираюсь внутрь, отнесу ей кофе, который для нее купил, пока он не остыл. Свали с моей парковки.
— Я хочу с ней поговорить. Она вчера вечером не ответила, когда звонил наш сын.
— Правильно, мы были заняты. Она позвонит ему, когда проснется. А, кстати, где сейчас Томми? Если ты забрал его, чтобы провести вместе выходные, то почему не с ним, а выслеживаешь Айви?
— Да пошел ты, чувак!
Я закусываю кольцо на губе, стараюсь взять себя в руки. Меньше всего мне хочется, чтобы Айви расстроилась из-за драки между мной и этим мудилой.
— Я сейчас иду в дом, — спокойно отвечаю я. — Вали с моей парковки. Если, когда я зайду внутрь, ты еще будешь здесь, я позвоню в полицию, они приедут и уберут тебя отсюда.
Я ухожу, не давая ему шанса сказать еще что-нибудь. Не сказать, чтобы я больно радовался тому, что этот урод, очевидно, все еще цепляется за Айви и не в состоянии принять тот факт, что она встречается с другим. Неужели он серьезно думал, что красивая и милая девушка вроде нее останется одна, или что он сможет держать ее на коротком поводке, пока сам развлекается и трахается с кем попало?
Ни хрена подобного, мужик!
— Руки на стену, — кудахчет Рэй, когда я прохожу через гостиную по дороге наверх. Вот дерьмо!
— Рэй, ты — красивая птичка, — произношу я, пытаясь отвлечь его на обычные птичьи разговоры. Забыл вчера, что он мог слышать нас в фойе и теперь начнет повторять это все.
— Я — красивая птичка, — повторяет он.
— Да, красивая птичка.
— Я хочу тебя, — выдает он в ответ, копируя голос Айви.
Я бросаю на него свирепый взгляд.
— Рэй, будь хорошей птичкой.
Он наклоняет свою маленькую головку, внимательно смотрит на меня невинным взглядом. Но я его хорошо знаю.
— Я — красивая птичка, — осторожно говорит он.
— Будешь продолжать издеваться, куриная башка, закончишь свои дни в салате.
Я поднимаюсь по лестнице и обнаруживаю Айви сидящей на кровати с мобильным телефоном в руках. Она хмурится, глядя на экран. Внутри у меня все обрывается. Что, если Пол пришел в себя и хочет вернуть ее обратно? Он, конечно, урод, но они вместе прожили восемнадцать лет, и он подарил ей двоих детей. А я пока успел только подарить ей татуировку и провести с ней одну ночь, пусть и с несколькими оргазмами.
— Эй, — приветствую я ее, присаживаясь на кровать. — Я принес нам латте и рогалики.
Она улыбается немного сонно.
— Как ты догадался, что я умираю, так хочу кофе? — Она целует меня в щеку, забирая стакан.
— Это же твой любимый. — Я киваю в сторону ее телефона. — Все в порядке?
— Ага, я звонила Томми. — Она забрасывает телефон обратно в сумочку. — Он играет в Xbox, сказал, что они с Шарлен вдвоем, а его отца нет дома. А потом пришло сообщение от Пола. Он спрашивает, где я.
— Что ты ему ответила?
— Сказала, что со своим бойфрендом, и вообще, это его не касается.
— А он что сказал? — продолжаю расспрашивать я. Интересно, собирается ли Пол сообщить ей о нашей стычке на парковке?
— Ничего. — Она пожимает плечами и отпивает немного кофе. — Он не ответил. Не понимаю, что на него нашло.
— Очевидно, он ревнует, я его за это не виню.
— Может ревновать сколько влезет. Он сам вырыл себе яму и переспал в ней со своей шлюшкой, вот пусть теперь там и остается.
— Ого! — у меня вырывается смех. — Обожаю маленькую решительную Айви!
Я решаю не говорить ей, что Пол отследил ее до моего дома с помощью GPS. Нет смысла расстраивать и нервировать ее, особенно, если, судя по всему, Пол тоже решил об этом не упоминать. Скорее всего, он к этому времени себя чувствует полным кретином.
Мы доедаем завтрак, сидя на полу спальни перед камином, болтаем о группе и о моей студии. Надеюсь, она расспрашивает меня, потому что ей интересно, а не потому, что сомневается во мне.
— Что, если Пол захочет тебя вернуть? — задаю я вопрос, потому что не могу выбросить эту мысль из головы. Он все называл ее своей женой, и мне от этого как-то очень не по себе.
— Он не захочет. Шарлен молодая и очень красивая.
Я укоризненно смотрю на нее, склонив голову набок. Ужасно, что она считает кого-то лучше себя только потому, что так сказал Пол.
— Айви, ты тоже молодая и ослепительно красивая. Ты — красавица. — Я целую ее губы. — Очаровательная. — Снова целую. — И умница. — Целую еще дольше. — И потрясающая в постели.
— Лукас… — Девушка заливается краской и опускает взгляд на чашку кофе в руках. — Это не так.
Я заставляю ее поднять лицо, положив палец ей на подбородок.
— Именно так, Айви. Поверь мне.
Она качает головой и убирает мою руку.
— Я не привыкла так думать о себе.
— Я знаю, но охотно готов напоминать тебе, чтобы ты держала меня рядом.
— Я планирую держать тебя при себе. — Ее глаза цвета морской волны сияют, когда она смотрит на меня.
— Так что, если Пол захочет тебя вернуть? Узнав, что ты решила двигаться дальше и с кем-то встречаешься, он вполне может очнуться и понять, что на самом деле теряет.
Она какое-то время думает, глядя на огонь, и, хотя я хочу быть уверен в ней, мне неприятно, что она вообще задумалась. Кажется, это не очень хороший знак, правда? Если она задумывается об этом дольше, чем на пару секунд?
— Лукас, — в конце концов говорит она. — Я не хочу тебя обидеть. Никогда.
Сердце у меня перестает биться. Я сам перестаю дышать.
— И? — настаиваю я. Тишина сводит с ума.
— И я чувствую очень сильную связь с тобой. Думаю, ты и сам это знаешь.
— И?
— Можешь на минутку перестать вести себя, как пятилетний ребенок, и дать мне договорить, Лукас? — немного злится она.
— Прости. Говори быстрее.
— Я не хочу Пола обратно, — продолжает она, взяв меня за руку. — Мне очень нравится то, что происходит между нами. Все происходит быстрее, чем я представляла… но мне нравится быть с тобой. Нравится, какой я становлюсь рядом с тобой. Рядом с тобой я счастлива. — Она заглядывает в мои глаза и улыбается. — Но…
— Есть еще «но»?
Айви пальцами касается моего запястья и осторожно проводит ими по шрамам, которые стали почти незаметными, так давно они появились.
— Вот это меня пугает, Лукас. Я не могу ничего гарантировать прямо сейчас, но не хочу, чтобы ты ранил себя, если у нас что-то не сложится. — Она глубоко вздыхает, продолжая поглаживать мое запястье. — У нас впереди долгий путь, и, как бы нам обоим ни хотелось, чтобы все получилось, никто никогда не знает, что может случиться. Мне важно знать, что ты в порядке и не поступишь вот так, если что-то не сложится.
Я стискиваю зубы. Ненавижу свое прошлое, демонов, что меня преследовали тогда, и иногда, кажется, преследуют до сих пор.
Она отставляет в сторону стакан с латте и придвигается ко мне.
— Не хотела заводить этот разговор сегодня утром после того, как мы провели такую чудесную ночь вместе, — как будто извиняется она.
— Нет, все в порядке. Ты вправе знать, с каким сумасшедшим недоумком ложишься в постель.
— Лукас, я совсем не считаю тебя таким, но это очень важно. Это тревожный звоночек.
Ого.
— Да, думаю, ты права, — признаю я. — Я сделал это давно, был тогда очень молод. Мне было четырнадцать. Нашел номер телефона своей мамы среди вещей, принадлежавших прабабушке, когда мне их передали. Я носил с собой маленькую бумажку с ее номером несколько месяцев, прежде чем набрался храбрости позвонить. В приемной семье было больно паршиво. — Я вздыхаю, и она крепче сжимает мою ладонь. — В общем, не уверен, что представлял, как она отреагирует, но позвонил. Когда она сняла трубку, я сказал ей, кто я, а она ответила: «Ты мне не нужен. Никогда больше мне не звони. Не хочу иметь с тобой ничего общего». И положила трубку.
— О боже мой, Лукас. Мне так жаль.
— Короче, я сорвался. Я и так уже был не в себе, много пил, был в не проходящей депрессии. Не спал нормально, мне было трудно привыкнуть к школе после того, как в детстве столько лет я проучился дома — все навалилось сразу. Меня нашел мой друг — Финн. Он жил на этой же улице, в доме напротив, и тупо решил зайти, когда я не открыл дверь. Он же вызвал скорую, и, как мне потом рассказывали, технически я был мертв две минуты.
— Лукас… — Айви еще крепче сжимает мою руку.
— В общем, я, естественно, загремел в психушку; сказать, что мои приемные родители были во мне разочарованы, значит не сказать вообще ничего. После психушки я еще долго лечился у психолога, учился принимать тот факт, что некоторым людям я могу, мягко говоря, не нравиться, но убиваться в буквальном смысле по этому поводу не стоит. Сейчас я намного сильнее, Айви. Если ты не захочешь меня, я это приму. Не попытаюсь покончить с собой. У меня есть студия, и брат, и Кейти, и бабушка, да и гребаная птица, о которой нужно заботиться. Я в порядке.
Она обвивает меня руками и обнимает так крепко, что я едва могу дышать.
— Мне больно от того, что кто-то тебя так ранил, Лукас.
— Все нормально. Вот такая вот херня случается. Сейчас у меня все хорошо, правда.
— Нет, это не нормально. Ты удивительный человек. Я так люблю твою душу. Не хочу, чтобы тебе когда-нибудь еще пришлось почувствовать такую боль.
Люблю твою душу.
— Ну, если повезет, такую боль мне больше пережить не придется. — Я отодвигаюсь от нее, чтобы посмотреть на ее лицо. — Но не хочу, чтобы ты чувствовала себя заложницей в этой ситуации, Айви. Если когда-нибудь тебе придется меня бросить, значит, придется смириться. Не нужно оставаться рядом только потому, что боишься меня ранить или того, что я наложу на себя руки. Я так больше не сделаю. Просто хотелось убедиться, что ты уже разлюбила Пола, прежде чем мы двинемся дальше, ведь, само собой, потерять тебя будет очень больно.
Большими пальцами я вытираю слезы с ее щек, а она наклоняется и очень нежно целует меня в губы, как будто старается стереть воспоминания о тяжелых временах из моей памяти.
— Я разлюбила Пола, — заверяет она между поцелуями. — Я очень быстро и сильно в тебя влюбляюсь, и мне очень страшно. Все это так неожиданно… Ты, разница в возрасте, группа…
Откидываясь назад, на пол, и притягивая ее так, что она оказывается на мне сверху, я убираю волосы ей за плечо и целую ее шею.
— Все это неважно, Айви. Важно только, как мы друг к другу относимся, разве не так?
— Так.
— И как хорошо нам вместе. — Я нежно кусаю ее шею, скользя руками к талии.
— Да.
— И прямо вот сейчас я хочу почувствовать, как ты кончаешь, когда я ласкаю тебя ртом.
— Лукас!..
Как же мне нравится этот звук, когда она ахает от удивления и смущения.
Я через голову стягиваю с нее свою футболку и отбрасываю подальше. И то, что она носит мою запачканную потом одежду на голое тело, мне тоже очень нравится.
— Обожаю, что ты такая застенчивая, куколка, но должен предупредить, от этого мне только больше хочется проделывать с тобой всякие грязные штучки. Ты слишком долго ждала, пока тебя будут трахать и любить как следует. — Я сдергиваю с нее трусики и их тоже отбрасываю прочь. — Пожалуй, позволю тебе решить самой и в этот раз. — Я целую ее грудь и опускаю руки пониже, сжимаю в ладонях ее ягодицы. — Можешь присесть вон на то кресло, и я попирую тобой, как в ресторане с открытым буфетом или садись мне на лицо, оседлай мой язык, как настоящая девчонка-ковбой.
— Господи боже, Лукас! — шепчет она.
— Выбирай, или я сам за тебя выберу. — Я засасываю в рот ее сосок, ласкаю его языком, и дыхание у нее тут же учащается.
— Буфет, — едва дыша и чуть слышно произносит она, впиваясь ногтями в мои плечи.
Я встаю и на руках несу ее к старинному креслу из красного бархата в углу комнаты.
— Вот ведь черт! — ворчу я. — Надеялся сегодня побыть лошадкой.
Я усаживаю ее в кресло, в тайне наслаждаясь выражением шока на ее лице, когда она видит, как я становлюсь перед ней на колени и раздвигаю ей ноги.
Присев на пятки, я сначала рассматриваю открывшийся мне чудесный вид: ее нежные бледные бедра напряжены, волосы волнами спадают на грудь, соски проглядывают сквозь них. Она потрясающе красивая и чувственная. Каждая частичка ее ждет и жаждет меня. Как бы мне хотелось сфотографировать ее вот в этом состоянии и нарисовать ее такой.
— Ради всего святого, Лукас, не смотри туда, — просит она, покрываясь пятнами от смущения. Я веду пальцем по ее промежности, наблюдая, как между нежных розовых губ появляется крошечная капелька влаги. Наклонившись, я слизываю ее языком, и Айви вздрагивает, хватает меня за волосы. — Господи! — выкрикивает она, и ее тело выгибается навстречу мне.
— Можешь меня так называть, детка. В конце концов, мы в моей церкви.
Подняв ее ноги, я забрасываю их себе на плечи, поворачиваю голову в сторону, чтобы поцеловать и облизать ее бедро, почувствовать, как напрягаются ее мышцы.
Медленно я облизываю ее киску, мой язык нежно скользит между ее складочек, наслаждаясь ее сладким вкусом. Раздвинув ее губы руками, я льну к ней ртом, вращаю языком внутри ее, ласкаю ее чувствительные точки с помощью украшений на губе и языке, и она трепещет от удовольствия. Сначала один, а затем два пальца погружаются в ее нежное влажное лоно, и я поднимаюсь выше, языком играю с ее клитором, облизываю его круговыми движениями медленно, потом быстрее, когда чувствую, как она прижимается ближе к моему лицу. Я беру крошечный бугорок в рот, начинаю сосать его, все быстрее двигая пальцами в ней. Айви вцепляется руками в мои волосы, ее бедра ритмично ударяются о мое лицо, она расслабляется и поддается наслаждению. Я слышу ее стон и крепче сжимаю губами нежный комочек плоти, осторожно покусываю его, и ее бедра сжимаются вокруг меня. Я готов зацеловать ее всю. Еще пара секунд, и вот она уже дрожит и всхлипывает, тянет меня за волосы и кончает на моем языке, губах и лице, а у меня от ее сдавленных криков окончательно сносит крышу.
Член у меня в джинсах твердый как камень, я хочу попросить ее взять его в рот, пососать его, но боюсь, она еще к такому не готова, особенно, если брать в расчет ее странный фетиш по поводу рта и вилок. Вместо этого я быстро расстегиваю пуговицу на джинсах, дергаю вниз молнию, беру в руку подрагивающий член и вхожу в нее, пока ее оргазм еще не совсем утих.
— О боже мой, — стонет она, обвивая ногами мою талию. Она такая горячая и влажная внутри, мне хватает всего нескольких глубоких резких толчков, и вот я уже кончаю внутри нее, совершенно потеряв над собой контроль.
— Черт, — выдыхаю я, притягиваю ее к себе за шею, чтобы поцеловать. Я хочу буквально поглотить эту женщину ртом и членом.
Мы долго медленно целуемся, наше дыхание постепенно выравнивается, застилающий сознание туман рассеивается. Пока мы наслаждаемся посторгазменной негой, Айви нежно гладит меня по спине, ласково, любовно целует меня в губы, в лицо, в шею. Я, похоже, попал в рай.
Твою мать; я влюбился в эту девушку. Потыкайте в меня вилкой. Я, кажется, готов.
В одном из долгих телефонных разговоров во время Рождественских каникул Айви рассказала, что ей никогда не приходится расслабляться на выходных, в эти дни она занимается стиркой, убирается в доме, занимается детьми, и поэтому я решил провести весь остаток дня отдыхая и расслабляясь. Я заманил ее с собой в душ, устроил пенный массаж, сам вымыл ей волосы, а потом нарядил в уютную толстовку с логотипом группы. Несколько месяцев назад Ашеру пришла в голову идея сделать толстовки и футболки со специальным хэштэгом для каждого члена группы, на моих написано #боготворименя.
Прочитав надпись, Айви выразительно поднимает брови.
— Стоит вообще спрашивать, что это значит? — интересуется она.
— Просто такая шутка. На футболках Вэндала написано #испорченаВэндалом, а это куда хуже.
— Это точно, — хихикает она. — До сих пор это скорее ты меня боготворил… скоро мне придется боготворить тебя, — говорит она, исподлобья глядя на меня.
Да. Прямо сейчас. На коленях передо мной.
— Конечно, когда будешь готова, куколка, пожалуйста. Церковь Лукаса всегда открыта только для тебя.
— Я даже не могу… — Она качает головой. — Лучше сейчас закрыть эту тему.
Остаток дня мы просто отдыхаем вместе, сидя у огня в гостиной, обнимаясь и рассуждая о моей коллекции антиквариата, пытаясь заставить Рэя забыть непристойные слова, которые он услышал накануне.
— Как думаешь, это странно, что мне не хочется уходить? — спрашивает Айви, когда приходит время отвезти ее домой.
— Если это странно, то мы оба с приветом. Я не хочу, чтобы ты уходила. Оставь себе мою толстовку, пожалуйста. Мне нравится, как она на тебе смотрится.
Улыбаясь, она берет пальто и сумочку, а я — ключи от машины.
— Спасибо тебе. Я отлично провела время. — Девушка смотрит на меня с тоской. Как же не хочется отвозить ее, но Пол скоро должен привезти Томми домой.
В холле, перед дверью, прежде чем выйти на улицу, я обнимаю ее еще раз.
— Мне тоже понравилось. Не хочу, чтобы ты уходила. Когда мы снова увидимся?
— Скоро… дай мне немного времени подумать. На следующих выходных Томми будет со мной.
— Можешь привезти его сюда. Я совсем не против. Комната для него здесь есть. Можете оба остаться на ночь. У меня есть Xbox, и вообще я могу подготовить все, что ему захочется, чтобы ему тут понравилось.
— Не уверена, что уже готова к этому.
— Я мог бы приехать в гости к тебе, — предлагаю я.
— Это еще хуже. — Глубоко вздыхает она. — Не знаю, как лучше поступить.
— Детка, все в порядке. Тут нет никаких правил. Просто, если ты хочешь, чтобы я был частью твоей жизни, мне придется общаться с твоими детьми. А я хочу быть частью твоей жизни, надеюсь, ты это понимаешь. Не хочу видеться с тобой только в те дни, когда Пол забирает Томми. Это раз в две недели. Не поступай так с нами, пожалуйста.
— Я знаю… ты прав, — кивает девушка. — Дай мне подумать, как лучше все устроить. Обещаю, я все решу. Не хочу видеться с тобой раз в две недели.
— Надеюсь, что так. — Мы выходим на улицу, и я запираю дверь. — У меня уже были отношения только ради секса, ни к чему не обязывающие. С тобой я такого не хочу.
Когда мы подъезжаем к ее дому, мне вдруг становится не по себе от мысли, что Пол может предъявить какие-то претензии, когда привезет сына. Что, если он начнет ругаться с ней?
Я беру ее за руку, прежде чем она выйдет из машины.
— Айви, мне нужно тебе кое-что сказать.
— Хорошо…
— Сегодня утром Пол был у моего дома. Я обнаружил его на парковке, когда ходил за кофе.
— Что?.. — вскрикивает она. — Что он там делал? Почему ты мне не сказал?
Черт. Она рассердилась.
— Он сказал, что отыскал твой телефон с помощью какого-то GPS приложения, и оно, блядь, привело его к моему дому.
— Вот дерьмо. Ты с ним разговаривал?
— Ага, он стоял на моей парковке. Я подумал, что, может быть, он — клиент, но потом он сказал, что ищет тебя.
— Господи боже! Что на него нашло?
— Твою мать, я без понятия. В общем, я сказал, что ты внутри, и он знает, что ты была со мной. Он, как мне показалось, очень рассердился, все называл тебя своей женой. Я немного переживаю, что он закатит сцену, когда приедет сюда с Томми.
Айви раздраженно вздыхает, отворачивается от меня и смотрит в окно.
— Нужно было мне сразу сказать, — отмечает она.
— Знаю. Просто не хотел тебя расстраивать и портить весь день. Он тебе об этом не написал, и я решил, он в замешательстве и не хочет, чтобы ты узнала, что он тебя преследовал.
— Уф. Ладно, жаль, что он появился возле твоего дома, и тебе пришлось с ним разбираться. Ты не должен был этого делать. Но впредь, пожалуйста, говори мне о таких вещах.
— Хорошо. Не злись.
— Я не на тебя злюсь. Просто не понимаю, что с ним случилось. Он получил все, что хотел, и должен теперь оставить меня в покое. Он сам ушел. А мне пришлось смириться. Это было его решение.
Ее слова как нож мне в сердце и масло в огонь моей паранойи, что Пол хочет вернуть ее, и у него, возможно, получится уговорить ее позволить ему вернуться. Как будто услышав мои мысли, Айви поворачивается ко мне.
— Лукас, быть с тобой — мой выбор. Я только констатирую факт, что он первый решил уйти. Я была счастлива… или думала, что счастлива. — Она тянется ко мне через панель управления машины и целует в щеку. — Не переживай. Мы с тобой провели чудесные выходные. Давай будем решать проблемы по мере поступления, ладно? Не волнуйся по поводу того, что он должен сюда заехать. Кричать и скандалить — это не про него.
Нет конечно, зато выслеживать — про него.
— Хорошо. Хотя рядом с моим домом ему лучше больше не появляться. Ладно я, а вот если Вэндал заметит, что он там крутится, все может закончиться не так красиво.
— Уверена, он туда больше не приедет.
— Ты мне напишешь или позвонишь потом? Дашь знать, все ли в порядке?
— Да, конечно, я тебе сообщу.
Прежде чем наконец отпустить, я долго целую ее в губы.
— Я от тебя без ума, Айви. Я на самом деле хочу, чтобы все получилось. — Я обнимаю ее покрепче и зарываюсь лицом в ее волосы; от них приятно пахнет моим шампунем, как будто она сама — часть меня.
— Я тоже, — бормочет она. — Твоя настойчивость сработала.
АЙВИ
Пока я готовлю ужин для детей и жду возвращения Томми, злость на Пола все распаляется. Да как он смеет следить за мной и заявляться домой к Лукасу? Что за беспардонное вмешательство в мою личную жизнь? Ведет себя как глупый подросток.
— Мам, это на тебе толстовка «Эшес и Эмберс»? — удивляется Мейси, заглянув на кухню.
Вот дерьмо! Совсем забыла снять ее, и о том, что Мейси, конечно, узнает логотип группы.
— Да, я вчера вечером ходила на их концерт, — беспечно замечаю я в надежде, что она, как обычно, отвлечется на свой смартфон и забудет обо мне.
Но она практически подлетает ко мне с другого конца комнаты:
— Ты сейчас пошутила? Почему ты не предложила мне пойти? Билеты на концерт были моментально распроданы. Тебе же даже не нравится такая музыка!
Я глубоко вздыхаю, ясно осознавая, что проваливаюсь все глубже в собственноручно вырытую яму. Придется говорить правду.
— Ладно, родная, мне нужно тебе кое-что рассказать. Помнишь тату-мастера, парня, чинившего нам пристройку?
— Ага. — Она радостно кивает. — Симпатяга с охренительной фигурой.
— Его зовут Лукас. Я с ним встречаюсь, и это он пригласил меня на концерт. Он в этой группе...
— Черт возьми, мам! — визжит Мейси. — Лукас Валентайн? Это был он?! Я еще подумала, знакомое у него лицо!
— Да, это он. — Я делаю шаг назад и прислоняюсь к кухонному шкафчику. — Я не знала, что он музыкант и играет в группе.
— Он новенький, мам! Играет только несколько офигенных соло в их новом альбоме. Твою мать, просто охренеть!
— Мейси, прекрати материться и кричать. — Я потираю виски. Ее голос как будто проникает прямо в мозг, даже голова разболелась.
Она смотрит на меня, как на сумасшедшую, и картинно падает на один из стульев у обеденного стола.
— У меня, блин, истерика! То есть, ну какого черта! Мам, ему же вроде лет двадцать! И он секси. Тебе же не нравятся сексуальные парни.
Я добавляю в кипящую воду немного пасты, стараясь не думать об обнаженном Лукасе, лежащем на мне, о его мускулах, татуировках и длинных волосах. Нет, сексуальные парни мне точно нравятся.
— Мейси, ему двадцать четыре, и, естественно, мне нравятся привлекательные мужчины.
— Да, но не такие, как он! Тебе нравятся старые скучные мужчины, как папа.
Помешивая пасту, я стараюсь придумать достойный ответ, не критикуя при этом Пола.
— Внешность в мужчине не самое главное, а твой отец совсем не старый. Ему всего тридцать семь. Лукас очень хороший парень. Безумно талантливый. У него свое дело, и он очень приветливый и чуткий, глубокомыслящий человек.
Дочка театрально закатывает глаза.
— Мам! Ну серьезно! Ну кто думает о таких вещах, когда смотрит на парня вроде него? Никто!
— Что ж, очень зря. Он же человек, а не вещь.
— Сексуальный человек. Нужно рассказать Шелли. У нее будет припадок. — Она достает мобильник и начинает быстро печатать, но я забираю телефон у нее из рук.
— Нет. Мейси, это не шутки. Не нужно сплетничать со своими подружками о моих отношениях.
— Ого, ни фига себе! — Она смотрит на меня, вытаращив глаза. — У вас с ним все серьезно? Как у папы с Шарлен?
Фу. Какое ужасное сравнение. Думаю, интерес Пола к Шарлен основан исключительно на ее внешности и не имеет никакого отношения к ее личностным качествам, но нашей дочери об этом говорить я точно не буду.
— Да, думаю, все может стать серьезно. Пожалуйста, Мейси, мне очень нужно, чтобы ты вела себя в этой ситуации как взрослая. Мне и так непросто, но он мне очень нравится, и я хочу, чтобы ты и Томми с ним познакомились, и чтобы он вам тоже понравился.
— Мама? Алле? Я с ним уже познакомилась и даже флиртовала с ним прямо вот здесь, у нас на заднем дворе.
— Я знаю…
Она закусывает губу и смотрит на меня с виноватым видом:
— Прости. Блин, как неудобно. Я же понятия не имела. Я бы не вела себя с ним как шлюшка, если бы знала, что он тебе нравится.
— Не знаю, что это значит, но так себя вести вообще ни с кем не стоит.
Я еще раз помешиваю пасту и несколько раз глубоко вздыхаю, чтобы успокоиться. Думаю, придется принять таблетку «Валиума», чтобы дожить до конца вечера и не сорваться с катушек.
— Мам, в последнее время все вокруг — сплошной бедлам. У меня такое чувство, что я участвую в реалити-шоу или типа того. Сначала папа слился с чистильщицей зубного налета, а теперь еще и ты встречаешься с рок-звездой. Того и гляди за мной начнет ходить оператор с камерой.
— Милая, мне тоже хочется, чтобы все было нормально, насколько это возможно. Лукас на самом деле просто обычный парень, который по стечению обстоятельств в родстве с целой кучей рок-звезд, и они используют его музыкальный талант в нескольких композициях. Я не стану другой оттого, что мы с ним будем вместе, и не превращу нашу жизнь в дурдом.
— Мам, на тебе рубашка с логотипом рок-группы и хэштегом «боготвори меня». Уже слегка дурдом. Так, для информации…
Я откидываю пасту и выкладываю ее на сервировочное блюдо, пока в голове проносятся образы Лукаса, ласкающего меня у стены своей церкви.
— Мейси, пожалуйста. Мне очень нужна твоя поддержка и понимание. Сама видишь, я с ним как будто совсем в чужой стихии, но он мне очень нравится. Я с ним счастлива.
— Ну, это заметно. Когда папа был здесь, ты вообще очень редко улыбалась. А как начались визиты в тату-студию, стала улыбаться, начала одеваться получше, да и выглядишь куда довольнее. Если ты счастлива, то и я тоже счастлива. Хотя, конечно, безумно завидую, что у тебя есть горячий бойфренд, а у меня нет, — поддразнивает она. — Иметь классную маму вроде как круто. — Она поднимается со стула и обнимает меня. — Люблю тебя. Я очень рада, что ты счастлива.
Я обнимаю ее в ответ. Надеюсь, когда-нибудь мы с моей девочкой станем лучшими подругами, как я мечтала, когда мне было всего восемнадцать, и я была беременна. Я хотела ее больше всего на свете.
— Я тоже тебя люблю.
Мейси затихает на несколько минут, пока накрывает на стол.
— А с Тэлоном ты познакомилась?
— С Тэлоном? — повторяю я, выкладывая соус в чашу.
— Ага, это их гитарист. У него длинноватые светло-русые волосы, и он жутко симпатичный.
А-а. Тот, что был без рубашки.
— Я с ним не разговаривала, но видела его на сцене. Познакомилась только очень коротко с Вэндалом и Штормом.
— Шторм! Он в реальной жизни такой же сногсшибательный?
— Он очень милый. Они с Лукасом, кажется, очень близки.
— Ну ладно. Тэлон — мой любимчик. Лукас, по-моему, самый младший, а потом идет Тэлон.
Нас прерывает звонок в дверь. Мне наконец-то удалось убедить Пола пользоваться им, а не заходить сразу в дом, когда вздумается. По-моему, у него больше нет права так поступать.
— Пойду приведу Томми, — сообщает Мейси и исчезает, но спустя несколько секунд кричит из коридора: — Мама! Папа хочет с тобой поговорить!
Прекрасно. Чувствую приближение еще одного неудобного разговора. Я быстро ополаскиваю руки и выхожу в холл, где ждут Пол и дети.
— Идите, начинайте ужинать, пока я поговорю с вашим папой, — предлагаю им я, быстро целуя Томми, прошмыгнувшего рядом.
— Ты покрасила волосы, — замечает Пол, когда они уходят.
— Ты об этом хотел поговорить?
— Нет, но выглядит очень хорошо.
— Что именно ты хотел? — Я скрещиваю руки на груди. — Я бы хотела поужинать со своими детьми.
Он озадаченно потирает затылок ладонью.
— Что с тобой происходит? — приглушенным голосом спрашивает он.
— Что, прости?
— Ты ходишь на свидания? Проводишь ночи с другими мужчинами?
— Ты серьезно? — таращусь на него я. — С какой стати тебя это касается? И речь идет об одном мужчине, не о «других мужчинах».
— Мы еще пока официально женаты.
— Ты бросил меня и детей, чтобы переехать в новую квартиру с разлучницей, Пол. Подал на развод через неделю. Прошло уже несколько месяцев, и я все это время была одна. Думаю, мне уже можно сходить на свидание.
— Она не разлучница.
— Она знала, что ты женат. Она несколько раз встречалась с твоими детьми и со мной, и тем не менее все равно с тобой переспала. Даже если ты такой свинья, чтобы начать ее домогаться, она должна была держаться от тебя подальше, зная, что ты женат.
— Видел я твоего так называемого бойфренда. — Пол свирепо смотрит на меня. — О чем ты только думаешь?
— Я думаю, что он прекрасный человек, он обращается со мной, как с принцессой, и я ему на самом деле нравлюсь.
— Да он же гребанный мальчишка-панк. Выглядит как цирковое пугало.
Я стараюсь не выйти из себя и прикусываю язык. Ужасно надоело, что люди пытаются судить о Лукасе по его внешнему виду и не видят, какой он удивительный человек. Не знала, что дискриминация против людей с боди-артом так сильно распространена.
— Ты его не знаешь, Пол. Он удивительно талантливый, успешный, преданный и хорошо воспитанный. Ты мог бы у него кое-чему поучиться.
Он наклоняется ближе ко мне, и я чувствую у себя на лице его горячее дыхание.
— Не хочу, чтобы этот клоун находился рядом с моими детьми.
—Твое мнение в этом вопросе меня не интересует. Ты бросил нас ради дешевой шлюшки. У вас больше года был роман, и ты все это время нам лгал. У тебя нет никакого права осуждать его только потому, что у него есть тату и пирсинг. Он хороший человек.
— Он, блядь, совсем мальчишка. Что, совсем отчаялась?
— На себя посмотри! Кажется, он старше твоей подружки, так, для информации.
Мужчина качает головой и нервно прохаживается по холлу.
— Не представляю, что на тебя нашло, Айви.
— На меня? С тобой что случилось? Ты разрушил восемнадцать лет брака, а теперь преследуешь меня? Ты сам выбросил меня на помойку и не имеешь права следить за мной и как-то вообще комментировать, с кем я решила провести время.
— Не думал, что ты выкинешь что-то подобное.
— Подобное чему? Найду кого-то, с кем буду счастлива?
Он резко останавливается и пристально смотрит на меня.
— Что у тебя вообще может быть общего с таким, как он? Он просто потрахается немного и избавится от тебя. Может, еще и с заразой какой-нибудь останешься в итоге.
Я вздыхаю, его истерика и убогие попытки настроить меня против Лукаса мне надоели.
— Мы отлично ладим, и он умеет меня рассмешить. Мы хотим от жизни одного и того же. Нам обоим важна и нужна преданность. А самое главное — я счастлива, а все остальное сейчас неважно. И это ты от меня избавился. Очень быстро.
Он подходит ко мне и кладет руку мне на плечо.
— Мне очень жаль, что я так поступил, Айви. Я все время об этом думаю и ужасно себя из-за этого чувствую. Не хотел тебя так сильно обидеть.
Было время, когда мне так сильно нужно было услышать эти слова, когда они еще могли для меня что-то значить, но сейчас все прошло. Я ничего к нему не чувствую, кроме раздражения.
— Ну, что сделано, то сделано, Пол. Мы оба теперь движемся вперед. Я бы хотела,