{Викторина}
{Начало викторины}
Итак?
Вам всегодно желали доброго внять, дойно и постнотан?
Эхо там, где захолонуло устье; пусть он выйдет вперять!
(Шон МакВетроудаль, записконосец, по запросу г-д Жона Жемешана и Сона, получил стог детсядь из дюжей сотни в этом ночном чтозавопроснике двенадцати апостроф, который составил Жохокей МикВертунохов. Он врозьпринял им-яз за дев-из в номере три и оставил свои свободные естественные отбивы для неких четырёх в их, собственно, искусном изобразительном беспорядке.)
{1. Вертоухов *E*}
1. Какой неперевзойдённый экстрадиктор и мостсударь портокроитель был первым, кто через свою бубённу снебыль возрос выше, чем эвкалиптовый баобоабуинобаб или гигантская Секвойя Веллингтония; бутсонагой вошёл в лиффийетку с шарамарами, когда ей было едва ли осеньнацед; был видим каждому, когда замирительно заоблачал гребень на своём взголовье; щеголяет альбертским времяпричислением псалмовеколюбиво поверх своей глададской зобпитанности; из тахофских, что тянут на неотонну, когда падает их первая яблонисовка; дал гнусность выбора залеженосцам промеж позами вчера и послами завтра; имел семьсколько последовательноцветных полонезатёрш на том же большом белом коврике перед кабмином; он Твоевольский по сей час и во избе, как и в дебрях; выкачал хатоличностное грязномыслие и шокировал бойнского продесанта; убил собственное оголтело в приступе глада, будучи молодым; пахал про питание пятерых, когда Алемаркия надъуровнялась; задавая ирландский, выучит горнуоллскому в два счёта; гарант кругколёсных, плата за жалейнодорогу; родились многоголовые пасынки, но лишь одна высоклассная дочьурока; слишком смешковат для рыбы и слишком много снаружи для насекомого; голодранник, заточённый в параллелохрам как фасфоришка; необъятная шишка в неподходящем перьеоблачении; однажды он был землекопан, раз был вспламенён, раз был подтоплен, и она вывесила его в судоприставстве; ищет квадрант по своим подкровам, чтобы раз сказать Звонщику, скольгад вредмени; позиционируется, чтобы врозьмечтать, но восстаёт против закона мяча; нашёл горячугли за вспахансценой и мускусные розы позади дверкофальцев; выделал форт из своих задних фортщитков и выписал В.Е.Т.Р. над дверными балками; верховный беглец из всех, захваченных в глубтине; если он пересыротделывает пёсофабриклассы, то перед универмагистрами он держится ясномолочно; его эвакуировали при одном появлении трёх гуннемцев и он дважды швидко осадсдался; от зооморфологии до омнианимализма его брошировали подбрасыванием монетки; башни, эддистан среди бессигнальности, бросая саванные лучи над пучиной; разражается громами против злюдей мужпола и шлёт шёпот вслед за фру-фру фрау Фрау; когда Дюк Горбатюк низдымает свои зады, его бароспособники пиршествуют, но затем отвечают ему глыбасольством и хлевпосольством, когда он не просиживает люк как Планкетт Брюк; шершеловецкое сосдейство такенных и сусальных ради дамы этого города; работа, чтение газеты, курение сигары, установка наполняшек на столе, поедание блюд, досуг, и так далее, и так далее, досуг, поедание блюд, установка наполняшек на столе, курение сигары, чтение газеты, работа; минералки, при полной пудре и параде, лестные новости, ююбилейное печенье и открытки на злобу дня рождения; такие были дни и он был их герой; дождь розового заката, облако красной кладки, скорбь пустынной Саары, изнанник окисьрудного остова; арестант лжеприсяги, апеллянт правозащиты; подрезает деньги по чеку во Банке Ввеликосбирании и ставит отпись своей судьбе в Залах Часоввне; мозг франков, рука христианина, язык северянина; командует к столу и выводит на чистую воду; его нахлобучивают у Шляпенморгена и ему морочят болванку после обьеда; изображает татьскаго саветника, когда он сама сур'ёзнасць, зато радуется, как пацук на крупы, когда ищет вясёласк; ходил до самой Головы, где он сидел на стороне Охвостья; держит раннеанглийскую фрамужную марку через окно-марьяннетку и цветомарь-аттик, глазейдоскоп, две замечательные умывальницы и три нигденевиданные ризницы; его своды аркопадают, а его неф был ещё при царе до Р.Х.; его ходики не сочтены, он всем звонцам звонец; словно каждный быстший и естьчтоевший, но хоть он и язвенник, он не трезвенник; дубовый столбмуж в лесу, затем древлий член в Мегалополисе; верхомглядский, вострофавногий; планка нашей платформы, бесчестие безмундирства; удальго-князь с барскими запашками господских волов и виконтодушием графа зальца; типтопсельная фраза вирусречивых слов с формой как облегчающие моменты травоядного; к нашим порокам он принёс закон, нашим вотчинам он оставил феодарственную; был внешнеселён для подземелья и водоправеден для огнеглотания; посылает ребят в одних носках, желая коклучше, когда он ветрпускает свою шкуруглекислоту, а шёлковые чулки показывают её формы, когда она шаровалится у него из рук; будет порох сухим изводить на злых людей и пилюли порозовения на всех бледнолицых; дал понюшный взнос Мизеришке, щепотку Анне Ливви, отличнейшую самокрутку Черешне Чирозе и штоф смешинок кайждому мстителю и всемперечнику; заставил человека, у которого не было ничего общего с фракцией толстосумов, почувствовать, что он скорее исполнит дюка, чем джентльмена; скакнул на двух прелюбодамок и встряхнул три туры, чтобы ему выиграть игру в шашенки; курится внутрь словно стромболист до тех пор, пока не дымится с обоих концов; можетподобные, спасзлобствуйте ему, женчины, слезоболезнуйте!; показывает один белый нанос снега среди можжевельника у него на венце и шапочку раскаяния, на которую пролита кровь; покой ли, тишь ли, но на тройном счету; поехал на метро до полиса, где его исстоличили; нашедшие, майна!, вира, рыщущие!; кого обставили дрязгнули, поглотит сперсть; вейнрейн впереди, глясе идёт следом, завёртка делает рывок к флагу; может танцевать паходобль О'Бурого у нобилей под свой собственный кокестройный аккомпанемент; имел место быть перед междуприродным собранием католических повивальниц и приказал долго жить перед конгрессом по изучению внутренародных катастроф; начинает соблазнотельным аперитивом и оканчивает приём между карамельками и канапеечками; нет на нус и нюх на новь, и смех от утех на площадке; убрал триста шестьдесят пять идолопостроек, чтобы установить того а-ля кхалосса для курейжинок, что надеялись получить мужчин; роскошевелитель, обыматель, возжигатель пасхального огня; прещает нам вторжения наши, как и мы его от врат чаем; что фениксу погрейбалки, его пеплу возвратждалки!; устраивает осспелионворот с боку на припёк, возвращаясь к картофановым столам; у него едуний комплекс и питьдонный принцип; забойная масса для телячьих нужностей и тёлкогрусть для судомоек; пока он ищет нашего расположения, он пребывает нашим трелоялистом; две духовные помолвки и три дезертирства; возможно, сейчас считается с фактами, зато прежде мамкался с папками; великий Заглазский, эта гора мухслонов, возбесился под стрессом и ниспустился под прессом; данке пшёл, как танкер пшон, как рогожник ругался по бабушке; панацелевой для мужа, зато на перстик для дамы; скалофон Солдазуб; не весть требовалась, строки пилились, песни сивиллились; присказка, предложение с логозавершением; покуда Голыйсей неколебим, не устоять скудельным; высиживали в Яйчейково, затем госпитали загранптицей; как началось у кормчего геннезисса, так и придёт к концу в баталии при Боссе; ах, Родерик, Родерик, Родерик, вы совершили датчанина проступок; различно регистрирован, регулярно перегруппирован; и настенолазание, и молитвоблудие, и шабаш-неведимка; так же с гомогетеряча в замяткуряйца, как и тогда, когда насквозняк глазастил-с; настоящий взрыв с ложным хлопком; саунашедший, затем корчмарный; шёл в гору мили оный, согласно перевписи заселения, затем безуличник для пентхауснайма, когда а-ля прахгорел; мастер на все анды и самая аллегантная точка, чтобы сбагрить скарбишко; передаёт свой раскол новому патрикцию, затем плебматично поддерживает старые паскудные века; обедает с открытыми дверьми и случается с закрытыми воротами; для одних он брат Броньщильта, для других он плетень Отрогфеллера; показывает свою моготу перед обоими полушармами, зато трепытается скрыть своих следящих; семь голубятниц проворглашаются гульгульным домом этого голмира: Смеррнион, Родосград, Колонскин, Солеморск, Хиосморье, Аргосело, Лугафины; независим и не чемберленник лордства, признавая власть Рима; средь вежливостей ферм и зряшных, и пустых, и Домнал любит блеск; воняет как белена поэзии, а выглядит как исландское ухо; спасался на летних постоях, много кого принцезрел; принимает сольполную ванну по выходным и водкресло для празднообразия; после нескольких неплохих настульных игр любит танцветать гульбарий; что Никогдат потерял, а Колумбок нашёл; верует, что рядовой человек сам себе гульденкипер и что Африка для чернозащитников; дуга его езды была сороколучшей, но вводила в занос к восьмидесяти; хвастает перед сократерантами, что он старейшая музкреатура Ариании, и смотрит свысока на шуйцарских Холминзонов, которых он зовёт новыми рудами развалин; хотя его сердце, душа и дух обращены на фары времяонов, его любовь, вера и надежда держатся шутпоймизма; тихие трясогузки кадят на него с посмешками издалекрая, пока бровесупные буяны желают его ропотаниям три погибели; там, где улследняя лиса, там, где илследний он, лучи в ночерни; у Луга горы, у Лога груды; пьёт дегторрную воданку за свою асаму и ест неленную свинью, чтобы хлевотвратить рулькорок; попрошайки накрывают ихо, что откинулось на свой пьяностул, шлюхи куличат его по пути на сторону; на кристианское рождество у Второго Прихода, Новая Рекландия, по поводу великопрошлого заболевания пятооститницей престудобного г-н Острассветлова, позавещательно без платальстецов, всеочное гудение; он славу предков обретает (Булль, бюллетировщик), зато пока ещё не прибыль (Максвелл, клерк); ходил по-новенькому на стажеловке, за что пришёл к фениксу как борджуан; сначала похлебальные браги, следом сорбур в темноте, наконец войнская службакалея; он есть Аль, вой всех вышних, впорчем он корнеподл; дышал не чуять кегльборы ягод, когда всё разнеслось пухом и прахом для этого маляка, чтобы упасть невзничь от рейнгретого вина, где он и оценил винограционализм; ест еду, одобряет одаривание, твёрд с тугодумами, бука с безобразниками; садсеивает достаточно семян для обсеменения, зато следвследует служанок тихой сапой; учился языку из рта вон плохо, пока не стал говорить по-глухманьски с закрытыми глазами; не запнулся на здесь-здоров-здании, а затем замостоятельно задёрнулся за гроб жизни; Риальтопь, Эннслив, Пейспол и Пинспонс, толком не забудьте Ньюкомин; где сверкало свеченье сиянья от солнца, через чернь, там где тернь, с краснотой кирпичей – там тихий дом амбаргумна, где он обратился в прахолмик; отлетали оттенки, идя на тартан, рута, красноросль, орлякоротник, ворсянка, чертополынь, мухоловка, кресс; его окончен балаганн, но не про хлопок; выдержал острую атаку голода, но потом становился всё статнее, статнее и статнее; у него около двадцати четырёх обовьюнродных братьев в Соединённых Штатах Америки и тёзка с начальным различием в былом королевстве Польша; его первая половина столетне-пробковая, а вторая – франко-египетская, в целом же он означает two teackets to to to Christie's (куды, please?); из его пронзённой дверцы вышла женщина его мечтаний, кровь людская – на водицу, последняя торговля – за океан; купискот у овина с луком-пореем, ярл Взголовнины-у-Бора; вы и я в нём, с орентованными ждлиниями жданий; велоятно, свободный полт Элина, затем Заплетный голод в любое влемя; одним был он ваших из трубкомысленных парней, знать, надо считать, что он дымил бычками его в возрасте; за шапкой льда, за долом весей; имел две главные авандетели и три нескупаемые проигреха; пристроил думочку в скарбсумку и рубочку на скоршлюпку; Б.В.О., Б.Л.Г., П.П.М., Т.Д.С., В.Б.Д., Т.К.Х., Л.О.Н.; хлебоквасничал, раносольничал, лизохульствовал и супливался; когда улицы искрились холодом, он чувствовал себя ветрополней; научил себя кататься и научился падать; достаточно дряхлый, но довольно добрый; главарей запасал вездевсюдно чрез убивства; Остманн Эфенди, Серж шоурядной ксивкобурки; баасит так ммного, что переприамит всесвоих парижителей; первый среди фениев, глава фенистерства; его Скунская Тиарра считалась непокрошимой, пока Камень Гибернии не сгубил его в Вестманстере; был выбит из своего завседания, когда он шумел на нас лишь бы савлрешённо устроить демаск, и, к нашему повиликому затруднению, принёс снам напасти из Буддапешта; поднял спичечную головку выше, чем ольхлисток, и предал всехлившихся пламени; стержень взвеяв в грозы, испортил молонью; женился за сдобные кадки да несчастные браки; на что ложиться в гробушек ему так рано бы, пока небеса сотрясаются от его «Вперёд, Микобер!»; бог на верху лестничного пролёта, червь на матрасе из соломы; тишеловкость паутины силкопряда затыкает уста пещер его непроглядности, зато птенчики, что взвеселили его листокров воспевают его как любителя земноличиков; мы ударили по рукам над его кровавым воендокументом, затем что мы дали наш великий зарок верности его зелёной мантии; наш друг вицконунг, наш свараншейный пресспутник; под четырьмя камнями, где разбиваются потоки, который устранил заздравный кубок, когда тешился чашей; у Моры и Лоры была гора своевремени, чтобы смотреть свысока на его смятение, пока твёрдый взгляд наготове, копьё вперёдпростёртое и шаг в порыве курража усыпали озеротуман Легго над полем последней брани его; мы мрачнели о вас, проступкодей, в год траура, но затем будем бардействовать до тускломерцаний, когда морвенлунные воды призовут солнечный луч; его снятые панталоны, его довольно странная походка; големое зедание выморшины, гардерубище знатной власяницы; склоняется соснуть, ценя момент, затем истово изгорланит, когда они начинают свою экуменику; он системный уравнитель конечностных интегралиц, когда три поверх одного оказывается чем-то неправильным; имеет весьма коническую шевелюринку конфузлианского посевдонима, а те его внешвецжнецкие манужмурки словно фестибальные кенгурольцы вокруг Тяпшляпландов; он сфееричен как газомэтр лития и свинцевания, существуя трижды десять кольцелых лет до того, как он ковылял вокруг Цирка Великорегента; у кобеля преткновения подле копен его хаткен постоянная псин-функция, знать, лишь обмеркантилец сможет напрагсвизировать выкосопарность преодолинии его атасских гор; приверживался правых и левых при Лютограде, выслеживая вепреложную истину, а затем настиг свой конец с теми мордрыками, что нашли на него на вулице Камлен; Гуннибал военных злодействий, Автон, что вернётся; палит плоть на резком роздухе на хлипком холме на волочащейся волне; мы приходим к нему сонными детьми, мы выходим от него бойцами за ущербствование; он разделся, чтобы спасти от больдыхания ихних королев-соперниц, пока Шоуворов, Шоутузов и Шоутыков удрали с его укладенной одеждой; обставлен налогом, пополнен программой; его трёхликое камнечело было найдено на горе Бельцокота, а оттиск его шмяканных ног виднеется в козьей травкружности; тащи слепого, звони глухого и зови тех, у кого косность, язва и параличность; чудесад в чистоте, рея в лучвиде; вызвал бурные угрозыскания при Сотворении и сшиком лишил укротительницу змей её подвесок; загнанный становится заводчиком, загонщик становится лисой; гремушник, браковщик, земляк, смертоходчик; Ворсманн Ольф, Проезжий Туррга; вы чувствуете, что он как Веспассуар, хотя вы считайте его за Аурелия; боевиг, изментор, социанист, коммунизатор; судвершил набег на наши берега и, клонюсь вбоки, извлёк полезный песок; сначала стрелльнул к Реглан-роуд, а потом разомдрал с Площади Мальборо; Высота Кромлех и Холм Кроммал были его прислонпутными опорножиями, когда наш отрясающий челопрах нёспустился в свойлюбленный Лубар; принял марешальство над народовечами и провёл магистрат; когда пойман на нетточку, не склонит чешуёй весов, но затем, с располнением после любимого брутто, весит тысячу килоградов; Банба молилась о его обращении, Альбритания упустила тот многоопытный голос; колоссок среди злаков, поспельсинтрус среди фруктов; больше, чем в жизни, бесстрашнее, чем в смерти; Великий Турпаша, ячменица и пшень; трюмсель-юнгер, прыжок лососилы; искра гениального искусства, глубина спокойной мудрости, чистота безупречной чести, изобилие бескрайней благотворительности; для нашей семьи он мехдверь, для нашего племени он пикша заставы; попал как карри во щи, будучи непобеждён, и мокрел как курлица, будучи буркнут; преобразовал Ирланделянку, объединил ирландцев; начал собственную названую мять, но её опробирование показало небольшую прокорклость, а что касается лосося, он проявлялся в нём всю жизнь; завжди встречи, и гекльречи плутосойера тебе в надзирание; нем как пчёлы в меду, труден как дыхание равзгорения; Замкнуд, Кинселла, Махони, Моран; что европийцам амритвариант, то самоуправленцам Дэн; фигура справа, он подвешен за закривок своей косматой шеи, фигура слева, ему раздают изобарические пирожки для команды; кто-то спрашивает, не отравили ли его, кто-то думает, сколько же он прожил; бывший огородник (Исполиногорец), оснащённый экспроплантаторскими душами, одарит свою розгость очей (миливидную) колготочками; на всех парусинах и шпигатах потоп, зато если промасленная мокнет, любстеричка махнёт его акварезиненную; удовольствие, что он разделил с пирстаскушками, трудогольствие, что он дал жандармеринам; спонсор тех команд, что просят, союзник тех групп, что скудомыслят; против молнии, взрыва, огня, землетрясения, наводнения, урагана, кражи, третьих лиц, гниения, потери наличных, потери кредита, влияния транспорта; может ругаться весомей супа из бычьих хвостов и общаться веселей портветреника; не злодерживается на своём унионизме, хотя впикудышный националист; среброюбки изегают его, матрусишки пеняли не на шутку; выставляет мирные ордена на своём брошеносце; ам-нам-найм, девятьсот тридцать сеятель лет копигольда; открыт вовседневно для полемиполитических целей, если не закрыт по некоторым солнцестоятельствам во имя Господа Януса; тянет жизненный еликозырк из кошёлковой Еврейки и мымрачных Раулей, если какой-нибудь поплиндур преследует гугенотов; Бумопорт, Валслит, Оберморешал Блюгер и Нагнетатель; Месье Дюкро, Мистер Челоземцев, мастер пашен; для одного он только мирошка с брюшком, для другого его сила выходит из брегонов; галлюцинация, злокучмар, векторплазма; сошёл за бе-бе бедную чернушку, пока не отрастил бле-бле бледную шерсть-тушку; был детроманизирован дочерью праздного МакМиллигана и был положен на музыку одним подшуббардом; все фицпатрики в его эмирате помнят его, парни с вязкоброда кличут его па-паша; одатчерствлял себя с бороной даней, и его паблично суслили к Баракстолю; получил огонёк в тёрн лесопосёлков и гробоокопался в трёхместности; его подобие находится под Терракоркой и он оставляет в покое, кто под радуговиной; снобода, нравенство и бардство; его обратная сторона делает добродетель из необходимости, пока его лицевая сторона бросает на мать изобретень; обшелковесьте его планшир, и он второй империал, развяжите петли, растяните крючки, и он ни шайко- ни лейкомастер; созывает Всеобщину, когда ему не удаётся воззвать ко всем от айц до яйц; базилектор, ардри, престоборец, главнокоролевствующий; встал в устье реки Дыр, потом раскрыл свои арьеркарты на Блатоклевере; не то эльдорадость, не то ультиматрудность; крааль яд-рьян-пьяниц, царьвсегдатай пяти пабов; выложил уйму лувров, чтобы выследить своих семейных предков, а потом всё растрафил, был в вышекрыше, но повёл ва-банк рот, и всем петьгораздам поделом; кидал голькамешки на удачу через мокрое плечо и дал драгунов кодекс дозубным гоплюдям; слов вредный как Гаудио Гамбринус, и вам грозный как Мёртв Еликий; туз червоточности, двойка ромбубнов, трошки блеф, чертовка пикендрак-с; васбранило возбраненье, двацуг девцац обордели, но затем трио к отниму склонило чашу весов; кинокадрился напротив шармдвойки красавушек на глубине экрана, но затем его эпизадвинули за пределы площадки как последнего Горбуна ради более титулованных особ из всяких Ричи, Дэви и прочих Бэрри; может приходить сразу после двадцать второго Марса, зато иногда не отходит прежде двадцать пятого жерминаля; его индейское имя Пуэльчадномног, а его номер в арифмософии это звёзды плуга; территорист Пикшовой Провинции, чьей лески сторонится даже вертлявугорь; нарезает порочные крюковихри, однако новстаётся прежним; грызуны в канавах благословляют его требуху, пока птицы в парке проклинают его заливающий свет; Портобелка, Эквидока, Тырработа, Сухопрося; сыпет на нежнодетую призракушку валюту звонких грошей Доходной Улицы; его рождение оказалось случайным, показывая его кончине её смертельную ошибку; принёс нам гигантский плющ из страны вечных юношей и ветроисто розвуалировал Апостолополоса огэльностью и нагаллостью; хотя доволен, что нежные юные чистые незамужние девочки краспустятся в хороших шёлкомодельных радостных цветущих девушек, но не так рад, что тяжёлые грубословные сильнопахнущие неправильносформированные мужи должны вычаркнуть активных красивых хорошосложенных честнооких мальчиков; Герольд Ветлозаросший, Олад Белохлебный; охмури свою тётку и обеспечь своего племянника; услышьте, но умолчите, прикройте его и посмотрите; время есть, архиепископство, время было, входят лавочники; реконструкция ручейной работы, приставание пугала порохового; его осадки это от горшка два вершка, пока его устемнённая температура кустнечисти держит третью марку в тени; точка плавления снега и бочка бурления спирта; сначала тролли-боли с Кралей Валей, а потом судит о себя здраво; выведен в загробологических главах горемыслительных «Мирсудных судейцев» и вытравлен фивскими верхификсаторами, которые унюхали, что кое-что скрывается под той гнидой мёртвых ухом; царь был в своём коронугле, и мысль мрачнее муки, царица ж угрустилась и вся в ажурамурах, пусть и пушистей плюша, майличики средь горечавок, чу, улочные вдёвки, но обнаружу суждостраждники (дружно!), и ружьепокачка идёт им; для всех своих рассудителей он воздвигнул камень и для всех своих мимонищих он посадил дерево; сорок акров, шестьдесят миль, белая полоса, красная полоса, моет свою флотилию в аннокриводе; кто жен мусолит портер и чтон же делать ему, ведь он собирался оправиться в Пимплоко, но его поймали, чтобы привести на Сью?; герр Алемании, герр Алемании, всепышет войной; Ведьмуть-Царь-и-Мученик, Бургстан-нам-во-Стоке, Пауль-и-Петел-на-Петршине, Барт-Велий-у-Биржи; он кавалерыщет женской верности и свадебной руки как принц Оранжа и Нассау, пока троицу он оставил позади себя, подобно нахальному ханыге Задрипке; орешниковый край, пруд во тьме; исправляет валухов на олухов и колодец Артезии на птицу Аравии; рукопись на его лицевой стене, криптоконхоидосифоностомата его экспруссивности; его точка рождения находится за пределами Героспонта, а его делянка погребения на миленьком клочке земли; самый ильдирезный киоск на всём полноострове и самый лиценеприятный двор во всём Святом Студиозокрае; обошёл множество сотен и множество квартальных миль улиц и зажёг тысячи в один ночник в гектарах окон; его широкообширный плащ лежит на пятнадцати акрах и его маленький белый гоняхти декорирует дюжины наших дверей; о, сирый парус и убогий руль, что веслят всетх туда, где Мари-река!; у него что ни сынн, то лгунн, что ни дочарка, то тартарка, и развелось их столько, что конец; лишь из раддома, прискучимся сразу мы, полные духом, чтоб бить челом мечнику, а Демонстраха являлся с бурьгрозами для утопления неутопающих; личностная проблема, местная загадка; прямоходящий, подвозка арханизации в поле, кривдолежащий, провизионная подводка церквуляции через лужебродов; часть вместо целого как прыть с места чалого; дорогой госпаладин Замкнуд Взгорских, мы очерадостны нашим выходом и строим планы на прошлое, когда не станет лета, вместе с Ротой Тенькрон; он выше уровня сдобы и вне плодобобовоносной зоны; когда скрипит тугое сердце, тут-то он её напомнит; его можно построить с помощью клея и обрезков, с каракулями или пустотами на подпорках; ночной экспресс поёт его историю, песню воробьинот на партитуре проводов; он ползает со вшами, он роится с иеромандравошками; он тихий как мечть, а затем может быть шумным как Сыногог; был Дильмуном, когда получил пальму после финика, и Топьглином, когда его орех попал под раздел; поглощатель мертвоокеанов, громпрыгун временами, одна губа на его горбу, а другая тут жди на краешке; у его привратника могучая хватка, а у его хлебопёка вольнооткушанная сласть; пока ветер сушит, дождь точит, солнце вращается, а вода окружает, у него бывают восторги и уныния, то собран, то разобран; отвратитесь, мы сподвыгнуты, возвратитесь, мы обездушены; оттолкнул Востров, перескочил Оркуст, переплыл Потопь и перепрагнул Моредол; очень тучный, тучнее тучнозёма блаточистия, да, сочащегося блаточистия; не говорил старому старый, не говорил цинготному цинготный; он основал дом, Ур, дом, который он основал и с которым он связал свою судьбу; носит каркарающего воркователя по вороному фьельду; лишил ореола своего лакея, когда оказалось, если она из выболтух, то он Вселетун, Мураваед, Чабан, Быквол, Австриус, Мангусь и Скунст; выдавил эль пивстарелого возраста из крапивы лихорадочности; положил крышу на ложу во имя Гимна и петушишку в горшок для люда; был метрдотелем, потом банкотратором, потом великим парктриархом; сначала тяпнул нервостопку, потом стукнул головотяпкой; смотрит зайцем, на всё лыс глядит, смотрит козлом, но на новые ворота; скарбсумка, скоршлюпка, про тылоборец и контра бандит; свет иных дней, холод вослеп ночи; наш ужасный отец Тьмамерлан Тартарин; поразительный, скандальный, страшный, нет, потрясающий; пошёл дымить от короля строения до новой Весовой, сымая горбовой убор перед мздами всех стоков; Па дал новый клинок, Папа дал новый черенок, за Папапину старую саблю Папапапе поклон; около юноголового, древнеплечего или срединношеего возрастом; вёрткий как горбыль к завтраку, опухший как тарпон к утру; смотри у Лориона Комалеона, который стал господином внутрисекреторных знаний, когда жил левжевал со своими сорока хлебцами; она довела его до глухотьбы, а он домёл её до слепокон; голуби гуляй себе рассиживают на нём у Базелемостья днём, а вороны знай вчерне развесшивают свои темноты против него на следующую ночь в бухте Царьшахты; драмкружить, санузлить, общепить; его головершина будет стоять истой иконой, если его глиноноги бродогрязны; разбившись в логе парка, он лёг плакучим грузом, но взмыв к извоздушному фениксу, летел надводным камнем; выглядит как проплаванное мыслицо и звучит как неприличное слово; под луной источистой поры бледная лимонэссенция как поплескивание сахара, когда в водах буйно всё бурлит; три стопки за Сивху и прочь с седла дурачёрт; подлизывался к мисс МакКормак Картиевне, которая улизнула с Драгим Дермодом, чванным и чёрным; пошла краса на крайность, нашла дарма на память; вы можете найти его во Флоренции, но сторонитесь его в Отеле Уинна; оттам его кручка, онтам его выжимка, а онтут лежит его загробнобледный катун – вглыбь; шведцарский альбританец, ракальи коварнее нет; Гогусятник Звонтушок-Звукорек, Всмяткоисты, Э.Г.О.; гоняй мы чвай, гоняй мы блошь – мы у срамурны гор десадных; построил кирху Лунда и разрушил церковные земли; кто постигнет его название, тот достигнет его подвигов; коротышки в мундире и челядь под шубой; Глазщур Жук Суетлихв; Гдетутбдений Пир; Кровожаждный Кровопивец; выслушивали при закрытых дверях, хоть голову с плеч; отличение, если помещается со служалмерками, отлучение, когда бахклин задткнул узкость; господожеланен, внедропредставлен, землерождён; его отец предполагательно вёл глубокую борозду сверхурочных, а его мать, как всяки слушали, должно быть, помукошествовала, как выпало ей на делянку; слепки ног на Мегасцене, шляпротмистр, которого сбросили с ложа сна у Звонпесков; знатный воевода горословной пожарной команды, по сообщениям якшался с полицией; твоя дверь по-прежнему открыта; галстухлятина снова в моде; не забывая то время, когда вы смеялись над белопарусиновыми брюками с горы волшебной здравницы и о том, как вы сказали, что вся округа может видеть его заросшие ноги; хотя не крысота, но локон огнекос к нему подвесила она; когда его котелок стал как серхолодный каменьлёг, наш торрорсист предал лимфу амфоре; его письмо-годитель состряпано перьеводителями опробований, его пробирная марка нанесена по стандарту выделанной таблички; пара нагрудников и тройной экран, чтобы поднял воз дух; зажигает свою пипку от нефтепалимой купины и нанимает тяжеловоза тянуть его ботинки; лечит скорбут у слуг, вскрывает фурункулы у фонбаронов; позвали продать крен для обуви, но позже нашли в спальне; у него своя скамья юстиции, свой дом милосердия, свой «рой с обилием» и свой «сей навалом»; как дальновед он ищет куль, где сак, как ретрогляд он поднимает как альпы штык; провозгласил свободу в Нью-Гнёте, пленив умы в Юнослабии; действует деятельно, путается с пассивизмом, а его конёк это горгонор; пускает смехтолику дрезинформации среди рёвстольких волн; полслушал единственную первую бранную речь, которую белоясная спряла для своего святогорожанина, и молол дни у родного очага судьбины, интересуясь, это иврит переложили на аминьтон выше или то была песня мира гурий с квартонионами; пусть его треволнения и прошли, но его двуволнения ещё впереди; мормышеловка, что закрабастала наш киль, садовый радетель, что с корыстью душил горошек; он стоит на свежем аэре леса в парке, и морская она недалеко, неприедливые города X, Y и Z легко берегоценить; он суть задавание воспитанной гуманности, хотя лишь малый нарост на Европе; славнопечётся песенкосигналить для чувства метра, одначе страждет хаполучить всех своих подплатных словоиспечниц истинно пряноподобными; у него чрезвычеркнуто большие кольца и он неабыкачественно надушен; возлебрящет идеже хощет тифий голоф разумрачения; принц Фингаллианы в гиберниаде хулиганства; у него есть плескоджонни для переплыва, французик, что ему врачеварит, брабансын для боколомья и фриц для распорядка; его подстерёг Паркер и приштукткнул Баркли; лягает китчевицу, когда хмелькает, и ни на монету не прекращает метать марантники Джейкова для бедных беспрозорников на пороге паперти; читает заклинания великого Грустносказовича ежевечерне и круглонедельно и злодеяния Ивона Буйвольного каждым воскрепким утром; лезет в душу без мыла для душа и шлёпает себя, когда его доводят до банной ручки; владеет выпуклейшей вторбочкой, из всех, что промприматывали у единённости Правомельничной Корчмы; родился среброуст, как было написано нуладу, и обошёл всю свою рудную губернию, оставляя смотры по левую реку; поднял лишь два пальца, но затем почуял, что и так взойдёт; которому проще найти видозабор в Небванне, чем вне или там найти трезвонец в Хмарьстумане; жить с которым не привидится и в госмэре, а чтобы знать его, требуется прогрессивное образование; его окунали в олламковое святомессло, его мироимязвал Сводой Шкатул; отчедом ведает, где зверчок, однако проявляет лютость к апроповедникам; по-прежнему глохпускает мимо ушей Дария ныне совершенное неистывание Бога; сотворил Человека дорывистым движестом и чеканил червонцы человекчекству; любит шестичашевый пудинг, когда он стал с той, с милой с той; застал все года словполучия от облакгона и штампанского до штормодуха и бурдтючного портера; билнельм пирвый, гонорих весомый, чаялс ротопой, рушьтёррн вретищ; если мандракура вынуждена визжаловаться до остервятнения, наконец пережив его рождение, то дикая юбка будет выпь над чепушиным воскрешением; теряет вес в подлоночном свете, затем становьётся всё сжатее ближе к зорькату; одним касанием природы вызвал улыбку у завуалюда разных стран и удержался одним листком обёрточной бумаги от варианта трёх тюрем; который мог уведать одним лазком и лососку, пойманную копьём, и охотников, преследующих лань, и кораблеводнение на всех парусах, и белоризника, поднимающего гостию; обращался с подхалифством как старый Король Кнут, и показывал свой тыл как Цинциннат; он старченаш, он старшинаш, он страшнонаш Наготобирючий в особняке, стар как новый; корпит на корточках и поучает на прорехи, когда опускаются флаги в городах и высях; пышет в полное вискигрудье, зато партеркрепко стоит на подножии; запинается перед грохотом падения и совершенно сходит с ума, когда его поднимают лихом; он как подлейсок средь перлов утра и как надгорбие среди утраурной ночи; и наконец, аже у него лучшая обожжёнка жарпечи в весях Вавилона для его смолостроительных спекпаклей, он пропал бы за недостатком одного загогулинского забора?
Ответ: Финн МакКулушка!
____
James Joyce. Finnegans Wake [1_6.126.01 – 139.14]
Перевод: Андрей Рене, 2018 (c)
https://samlib.ru/r/rene_a/
andrey.rene@mail.ru