Плакат. Худ. Кукрыниксы, стихи С.Маршак, 1941 год
- В три дня, - хвалился лейтенант,
Ограбим Украину.
Добудем славный провиант:
Пшеницу и свинину!
Солдат постился пятый день,
Качался, как от ветра,
Укоротил он свой ремень
Почти на четверть метра.
Вперед, солдат! Наш фронт окреп!
Еще два дня терпенья -
И будешь есть пшеничный хлеб,
Вишневое варенье!
Солдат был бледен, точно тень,
Он сжался, как от стирки,
Стянул он кожаный ремень
На три-четыре дырки.
- Терпи, солдат! Один лишь день
Осталось нам поститься,
К нам потечет из деревень
Советская пшеница!
Солдат шатался в этот день,
Как на канате в цирке,
Стянул сегодня он ремень
На две последних дырки.
Был лейтенант немецкий прав:
Чуть засветлело небо,
Солдат отведал, в плен попав,
Украинского хлеба!
Edited at 2016-02-20 08:09 pm (UTC)
(Reply) (Thread)
0gnev
2016-02-26 12:47 pm (UTC)
Фрицкин кафтан
Худ. Кукрыниксы, текст С.Маршак
Окно ТАСС №747, 1942 год
Штурмовиков везут на фронт.
Берется немец за ремонт.
Вбивает в шпалу он костыль.
Но вдруг удар, огонь и пыль,
Осколков огненный фонтан.
Взорвал дорогу партизан!
Вот, не успев передохнуть,
Германец снова чинит путь,
Вбивает в шпалы костыли.
Но вдруг взметнулся столб земли,
В ушах - трезвон,
В глазах - туман.
Взорвал дорогу партизан!
Ну что поделаешь! Опять
Работу надо начинать.
Ударил немец молотком,
Но прогремел последний гром.
Летят осколки стаей птиц,
А с ними вверх взлетает фриц.
Отлично выполняет план
Отряд советских партизан.
Edited at 2016-02-26 12:54 pm (UTC)
(Reply) (Thread)
0gnev
2016-02-26 12:56 pm (UTC)
Юный Фриц
Худ. Кукрыниксы, текст С.Маршак
Окно ТАСС №307, 10 декабря 1941 года
1. Шаловлив был юный Фриц,
Резал кошек, вешал птиц.
2. Он подрос и стал умнее,
Пил он пиво не пьянея.
3. Был искусства знатоком,
Бил скульптуру молотком.
4. По утрам играл в трубу
И читал "Мою борьбу".
5. У бандитов слыл героем,
Промышлял ночным разбоем,
6. Покатил он на войну,
Грабить русскую страну.
Edited at 2016-02-26 12:58 pm (UTC)
(Reply) (Thread)
0gnev
2016-02-26 01:01 pm (UTC)
Сверхскотство
Выдержка из фашистской газеты «Фелькишер беобахтер».
«Наши крестьяне понимали, что такое чистота расы. Если мы справедливо гордимся прусскими коровами, которые во многих отношениях выше фионских и герефордских коров, то никто из нас не станет гордиться Гейне или ублюдком Эйнштейном. Думая о продолжении расы, мы должны вдохновляться опытом наших крестьян».
Худ. Кукрыниксы, стихи С.Маршак
Окно ТАСС №124. Август 1941 год
Чистота арийской крови
Уважается в корове,
Чистокровный прусский скот
Выше всех других пород.
Гитлер чтит благоговейно
Не Эйнштейна
И не Гейне,
А корову и быка,
Потому что у коровы
Светлый ум и дух здоровый,
А от Гейне
И Эйнштейна
Ни телят, ни молока!
Обеспечим все условья,
Чтоб отныне по-коровьи
Наша кровь была чиста,
Чтобы жить нам
По-коровьи
И любить нам
По-коровьи,
Создавая поголовье
Чистокровного скота!
Чтоб отец, взглянув на сына,
Мог с достоинством сказать:
- Настоящая скотина!
Целиком в отца и мать!
Edited at 2016-02-26 01:05 pm (UTC)
(Reply) (Thread)
0gnev
2016-02-27 12:29 pm (UTC)
Не болтай!
Будь на чеку
В такие дни
Подслушивают стены.
Недалеко от болтовни
И сплетни до измены.
Плакат. Худ. Н.Ватолина, Н.Денисов, текст С.Маршак, 1941 год
Edited at 2016-02-27 12:30 pm (UTC)
(Reply) (Thread)
0gnev
2016-03-13 03:49 pm (UTC)
ПРАЗДНИЧНАЯ УБОРКА
Художников советских полк
Проходит перед нами.
Они исполнили свой долг,
Держали крепко знамя.
Ни миномёт, ни П.П.Ш.
Частям их на присвоен.
Врагов концом карандаша
Разил художник-воин.
Стреляли в цель, из трёх стволов
Одновременно грянув,
Три Кукрыникса — Соколов,
Крылов и Куприянов.
Стрелял в противника на приз
И никогда не мимо
Известный партизан — Борис
Ефимович Ефимов.
В Адольфа Гитлера, в «Майн Кампф»,
Как снайпер, меткой пулей
Стрелял не раз художник Ганф
(Не Цезарь он, но Юлий).
Палили с вышек боевых
В захватчиков-злодеев
Артиллеристы Черемных,
Бродаты, Елисеев.
Как штык, работало перо
Каневского и Клинча...
И вместе с мусором в ведро
Летят фашисты нынче.
Народ советский победил.
Сдают оружье фрицы.
И начал чистить Крокодил
От нечисти страницы.
Вот Гитлер выброшен, как сор,
В ведро к другим отбросам.
Мелькнул косой его вихор
И уголёк под носом.
Вот, налетев на штык стальной,
Свалился вверх ногами
Фон Геринг — окорок свиной,
Покрытый орденами.
Вот Геббельс — помесь паука,
Хорька и головастика:
Два глаза, точно два кружка,
И рот, кривой, как свастика.
Всё это сборище громил,
Все эти людоеды
Должны покинуть Крокодил
Под музыку Победы.
А наших снайперов война
Так славно закалила,
Что будет всем врагам страшна
Улыбка Крокодила!
С.МАРШАК.
Крокодил №18, 20 мая 1945 года
Edited at 2016-03-13 03:52 pm (UTC)
(Reply) (Thread)
(8 comments — Leave a comment)
·
· 1
· Стихи, посвящённые войне. Военная лирика. Симонов, Высоцкий, Твардовский, Асадов,...
· Tags:
· Стихи о войне
· Стихи классиков
· Стихи ко Дню Победы
· Стихи к 9 мая
· Стихотворения
· Стихи про армию
· Стихи русских поэтов
· Великие стихи о войне
· Военная лирика
· О войне
· Я знаю, никакой моей вины
· Твардовский
· Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В то, что они - кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, -
Речь не о том, но все же, все же, все же..
· Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины. А. Суркову
· Константин Симонов
· Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
· Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: - Господь вас спаси! -
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
· Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
· Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.
· Ты знаешь, наверное, все-таки Родина -
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
· Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
· Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
· Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: - Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
· «Мы вас подождем!» - говорили нам пажити.
«Мы вас подождем!» - говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
· По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
· Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
· За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
· Две строчки
· Твардовский
· Из записной потертой книжки
Две строчки о бойце-парнишке,
Что был в сороковом году
Убит в Финляндии на льду.
· Лежало как-то неумело
По-детски маленькое тело.
Шинель ко льду мороз прижал,
Далеко шапка отлетела.
Казалось, мальчик не лежал,
А все еще бегом бежал
Да лед за полу придержал...
· Среди большой войны жестокой,
С чего - ума не приложу,
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу,
Примерзший, маленький, убитый
На той войне незнаменитой,
Забытый, маленький, лежу.
· Жди меня, и я вернусь
· Константин Симонов
· Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
· Бьется в тесной печурке огонь
· Алексей Сурков
· Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
О тебе мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дайти не легко,
А до сметри — четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От твой негасимой любви.
· Полчаса до атаки...
· Высоцкий
· Полчаса до атаки
Скоро снова под танки,
Снова слышать разрывов концерт.
А бойцу молодому
Передали из дома
Небольшой треугольный конверт.
· И как будто не здесь ты,
Если почерк невесты,
Или пишут отец или мать,
Но случилось другое,
Видно, зря перед боем
Поспешили солдату письмо передать.
· Там стояло сначала:
"Извини, что молчала. Ждать не буду".
И все. Весь листок.
Только снизу приписка:
"Уезжаю не близко
Ты спокойно воюй и прости, если что".
· Вместе с первым разрывом
Парень крикнул тоскливо:
"Почтальон, что ты мне притащил?
За минуту до смерти
В треугольном конверте
Пулевое ранение я получил".
· Он вскочил из траншеи
С автоматом на шее,
От осколков беречься не стал,
И в бою под Сурою
Он обнялся с землею,
Только ветер обрывки письма разметал...
· Победителям
· Ахматова
· Сзади Нарвские были ворота,
Впереди была только смерть...
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла «Берт».
Вот о вас и напишут книжки:
«Жизнь свою за други своя»,
Незатейливые парнишки —
Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки, —
Внуки, братики, сыновья!
· Братские могилы
· Высоцкий
· На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов,
И Вечный огонь зажигают.
· Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче - гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы -
Все судьбы в единую слиты.
· А в Вечном огне виден вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.
· У братских могил нет заплаканных вдов -
Сюда ходят люди покрепче.
На братских могилах не ставят крестов,
Но разве от этого легче?..
· ДО СВИДАНИЯ, МАЛЬЧИКИ
· Булат Окуджава
· Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли -
повзрослели они до поры,
на пороге едва помаячили
и ушли, за солдатом - солдат...
До свидания, мальчики!
Мальчики,
постарайтесь вернуться назад.
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
не жалейте ни пуль, ни гранат
и себя не щадите,
и все-таки
постарайтесь вернуться назад.
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб - разлуки и дым,
наши девочки платьица белые
раздарили сестренкам своим.
Сапоги - ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон...
Вы наплюйте на сплетников, девочки.
Мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
что идете войной наугад...
До свидания, девочки!
Девочки,
постарайтесь вернуться назад.
· ЖУРАВЛИ
· Расул Гамзатов
· Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю эту полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
Сегодня, предвечернею порою,
Я вижу, как в тумане журавли
Летят своим определенным строем,
Как по полям людьми они брели.
Они летят, свершают путь свой длинный
И выкликают чьи-то имена.
Не потому ли с кличем журавлиным
От века речь аварская сходна?
Летит, летит по небу клин усталый -
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый -
Быть может, это место для меня!
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
· За утратою — утрата...
· Юлия Друнина
· За утратою — утрата,
Гаснут сверстники мои.
Бьет по нашему квадрату,
Хоть давно прошли бои.
Что же делать?—
Вжавшись в землю,
Тело бренное беречь?
Нет, такого не приемлю,
Не об этом вовсе речь.
Кто осилил сорок первый,
Будет драться до конца.
Ах обугленные нервы,
Обожженные сердца!..
· На фотографии в газете...
· Римма Казакова
· На фотографии в газете
нечетко изображены
бойцы, еще почти что дети,
герои мировой войны.
Они снимались перед боем -
в обнимку, четверо у рва.
И было небо голубое,
была зеленая трава.
Никто не знает их фамилий,
о них ни песен нет, ни книг.
Здесь чей-то сын и чей-то милый
и чей-то первый ученик.
Они легли на поле боя,-
жить начинавшие едва.
И было небо голубое,
была зеленая трава.
Забыть тот горький год неблизкий
мы никогда бы не смогли.
По всей России обелиски,
как души, рвутся из земли.
...Они прикрыли жизнь собою,-
жить начинавшие едва,
чтоб было небо голубое,
была зеленая трава.
· Два друга
· Лебедев-Кумач
· Дрались по-геройски, по-русски
Два друга в пехоте морской:
Один паренек был калужский,
Другой паренек - костромской.
· Они точно братья сроднились,
Делили и хлеб и табак,
И рядом их ленточки вились
В огне непрерывных атак.
· В штыки ударяли два друга,-
И смерть отступала сама!
- А ну-ка, дай жизни, Калуга?
- Ходи веселей, Кострома!
· Но вот под осколком снаряда
Упал паренек костромской...
- Со мною возиться не надо...-
Он другу промолвил с тоской.-
· Я знаю, что больше не встану,-
В глазах беспросветная тьма...
- О смерти задумал ты рано!
Ходи веселей, Кострома!
· И бережно поднял он друга,
Но сам застонал и упал.
- А ну-ка... дай жизни, Калуга!
Товарищ чуть слышно сказал.
· Теряя сознанье от боли,
Себя подбодряли дружки,
И тихо по снежному полю
К своим доползли моряки.
· Умолкла свинцовая вьюга,
Пропала смертельная тьма...
- А ну-ка, дай жизни, Калуга!
- Ходи веселей, Кострома!
Год: 1943
· Братские могилы
· Алигер М.И.
· Уснул, мое сокровище,
не встанет ото сна.
Не выветрилась кровь еще,
земля еще красна.
И новая трава еще
над ним не проросла.
И рядом спят товарищи,
не встанут ото сна.
И птицы поднебесные,
когда на юг летят,
могилы эти тесные
в полете разглядят.
И земляки солдатские,
когда в поля пойдут,
могилы эти братские
не вспашут, обойдут.
Ветрами чисто метены,
без памятных камней,
хранит земля отметины
погибших сыновей.
И если чудо сбудется
в далекие года,
война людьми забудется,
землею - никогда!
1945
· Партизан.Отрывок
· Денис Давыдов
· Умолкнул бой. Ночная тень
Москвы окрестность покрывает;
Вдали Кутузова курень
Один, как звездочка, сверкает.
Громада войск во тьме кипит,
И над пылающей Москвою
Багрово зарево лежит
Необозримой полосою.
· И мчится тайною тропой
Воспрянувший с долины битвы
Наездников веселый рой
На отдаленные ловитвы.
Как стая алчущих волков,
Они долинами витают:
То внемлют шороху, то вновь
Безмолвно рыскать продолжают.
· Начальник, в бурке на плечах,
В косматой шапке кабардинской,
Горит в передовых рядах
Особой яростью воинской.
Сын белокаменной Москвы,
Но рано брошенный в тревоги,
Он жаждет сечи и молвы,
А там что будет - вольны боги!
· Давно не знаем им покой,
Привет родни, взор девы нежный;
Его любовь - кровавый бой,
Родня - донцы, друг - конь надежный,
Он чрез стремнины, чрез холмы
Отважно всадника проносит,
То чутко шевелит ушми,
То фыркает, то удил просит.
· Еще их скок приметен был
На высях за преградной Нарой,
Златимых отблеском пожара,
Но скоро буйный рой за высь перекатил,
И скоро след его простыл...
· Внимая ужасам войны...
· Николай Алексеевич Некрасов
· Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя
Мне жаль не друга, не жены,
Мне жаль не самого героя...
Увы! утешится жена,
И друга лучший друг забудет;
Но где-то есть душа одна —
Она до гроба помнить будет!
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости и прозы
Одни я в мире подсмотрел
Святые, искренние слезы —
То слезы бедных матерей!
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей...
· День Победы. И в огнях салюта
· Асадов Э. А.
· День Победы. И в огнях салюта
Будто гром: - Запомните навек,
Что в сраженьях каждую минуту,
Да, буквально каждую минуту
Погибало десять человек!
· Как понять и как осмыслить это:
Десять крепких, бодрых, молодых,
Полных веры, радости и света
И живых, отчаянно живых!
· У любого где-то дом иль хата,
Где-то сад, река, знакомый смех,
Мать, жена... А если неженатый,
То девчонка - лучшая из всех.
· На восьми фронтах моей отчизны
Уносил войны водоворот
Каждую минуту десять жизней,
Значит, каждый час уже шестьсот!..
· И вот так четыре горьких года,
День за днем - невероятный счет!
Ради нашей чести и свободы
Все сумел и одолел народ.
· Мир пришел как дождь, как чудеса,
Яркой синью душу опаля...
В вешний вечер, в птичьи голоса,
Облаков вздымая паруса,
Как корабль плывет моя Земля.
· И сейчас мне обратиться хочется
К каждому, кто молод и горяч,
Кто б ты ни был: летчик или врач.
Педагог, студент или сверловщица...
· Да, прекрасно думать о судьбе
Очень яркой, честной и красивой.
Но всегда ли мы к самим себе
Подлинно строги и справедливы?
· Ведь, кружась меж планов и идей,
Мы нередко, честно говоря,
Тратим время попросту зазря
На десятки всяких мелочей.
· На тряпье, на пустенькие книжки,
На раздоры, где не прав никто,
На танцульки, выпивки, страстишки,
Господи, да мало ли на что!
· И неплохо б каждому из нас,
А ведь есть душа, наверно, в каждом,
Вспомнить вдруг о чем-то очень важном,
Самом нужном, может быть, сейчас.
· И, сметя все мелкое, пустое,
Скинув скуку, черствость или лень,
Вспомнить вдруг о том, какой ценою
Куплен был наш каждый мирный день!
· И, судьбу замешивая круто,
Чтоб любить, сражаться и мечтать,
Константин Симонов. Стихи о войне
0gnev
March 16th, 2015
"Красная звезда", СССР.
"Известия", СССР.
"Правда", СССР.
"Time", США.
"The Times", Великобритания.
"The New York Times", США.
ТРОЕ
Последний кончился огарок,
И по невидимой черте
Три красных точки трех цыгарок
Безмолвно бродят в темноте.
О чем наш разговор солдатский?
О том, что нынче Новый год,
А света нет, и холод адский,
И снег, как каторжный, метет.
Один сказал: — Моя сегодня
Полы помоет, как при мне.
Потом детей, чтоб быть свободней,
Уложит. Сядет в тишине;
Ей сорок лет, — мы с ней погодки.
Всплакнет ли, просто ли вздохнет,
Но уж наверно рюмкой водки
Меня по-русски помянет...
Второй сказал: — Уж год с лихвою
С моей война нас развела.
Я, с молодой простясь женою,
Взял клятву, чтоб верна была.
Я клятве верю. Коль не верить,
Как проживешь в таком аду?
Наверно, всё глядит на двери,
Все ждет сегодня — вдруг приду...
А третий лишь вздохнул устало:
Он думал о своей — о той,
Что с лета прошлого молчала
За черной фронтовой чертой...
И двое с ним заговорили,
Чтоб не грустил он, про войну,
Куда их жены отпустили,
Чтобы спасти его жену.
Константин Симонов.
4 июля 1943 года, "Красная звезда", СССР*.
* * *
Танк на выставке
Вот этот гусеничный зверь,
В заводских выкормленный безднах,
Безвредно замерший теперь
На позвонках своих железных.
Он, у кого в железном лбу,
На морде, шириною в сажень,
Есть след, куда в его судьбу,
Как волчья дробь, снаряд наш всажен.
Он волчьим чучелом стоит,
Наш беспощадный враг вчерашний,
И мальчик на него глядит
И трогает рукою башню.
Ему четыре или три,
Не знает он, к броне склоненный,
Того, что этот зверь, внутри
Тремя зверями населенный,
На перекрестке двух дорог
Его отца примял пятою,
Быть сиротой его обрек
И мать его назвал вдовою.
Не знает мальчик ничего;
Он перед танком, хмуря брови,
По-детски трогает его,
Не видя капель отчей крови.
Но мы давно не дети. Нам
Известна, истина простая:
Здесь чучело молчит, — но там
Еще завоет волчья стая.
И мы еще вперед пойдем
Их вою дальнему навстречу,
И волчий голос оборвем
Своих орудий русской речью.
Константин Симонов.
24 июня 1943 года, "Красная звезда", СССР*.
* * *
ЛЕНИНГРАД
1.
Плывут над заливом балтийские тучи,
И плещутся волны в холодный гранит.
В морских непогодах, в метелях летучих
Он гордый покой свой в столетьях хранит.
Гордо воздвигнут рукой непреклонной,
Бессмертною храбростью русских солдат.
Пробитые пулями в битвах знамена
Нигде, никогда не склонил Ленинград.
2.
Крылами побед осеняла Полтава
Ряды поднимавшихся ввысь колоннад.
Здесь русская доблесть и русская слава
Над невским гранитом, обнявшись, стоят.
В грозном молчаньи стоят бастионы,
Багряные стяги победно горят.
Пробитые пулями в битвах знамена
Нигде, никогда не склонял Ленинград.
3.
В осенние бури и белые ночи
Стоишь ты, гордясь красотою своей.
Мы славим твоих моряков и рабочих,
Бессмертных и сильных твоих сыновей.
Слава тебе, Ленинград, закаленный
В пыланьи сражений, в огне баррикад.
Пробитые пулями в битвах знамена
Нигде, никогда не склонял Ленинград.
Константин Симонов.
18 апреля 1943 года, "Красная звезда", СССР*.
* * *
Убей его!
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты в люльке качаясь плыл,
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы,
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжанием пчел,
И под липой, сто лет назад,
В землю вкопанный дедом стол,
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме немец топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал...
Если мать тебе дорога.
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уж нет молока.
Только можно щекой прильнуть,
Если вынести нету сил.
Чтобы немец, ее застав,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав,
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Немцу мыли его белье
И стелили ему постель...
Если ты отца не забыл.
Что качал тебя на руках.
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу,
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Немец взял и на пол сорвал,
И у матери на глазах
На лицо ему наступал...
Если жаль тебе, чтоб старик,
Старый школьный учитель твой,
Перед школой в петле поник
Гордой старческой головой,
Чтоб за все, что он воспитал
И в друзьях твоих и в тебе,
Немец руки ему сломал
И повесил бы на столбе...
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел, так ее любил.
Чтобы немцы ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем
Обнаженную на полу.
Чтоб досталось трем этим псам,
В стонах, в ненависти, в крови,
Все, что свято берег ты сам.
Всею силой мужской любви...
Если ты не хочешь отдать
Немцу, с черным его ружьем,
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что Родиной мы зовем,
Знай — никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь.
Знай — никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил.
То молчи о своей любви —
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей Родиной не зови.
Если немца убил твой брат,
Если немца убил сосед —
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят,
Если немца убил твой брат —
Это он, а не ты, солдат.
Так убей же немца, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон —
А в его — по мертвом стоял.
Так хотел он, его вина —
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его — пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать.
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
Константин Симонов.
18 июля 1942 года, "Красная звезда", СССР.
* * *
СМЕРТЬ ДРУГА
Памяти Евгения Петрова
Неправда, друг не умирает,
Лишь рядом быть перестает.
Он хлеб с тобой не разделяет,
Из фляги из твоей не пьет,
В землянке занесен метелью,
Застольной не поет с тобой,
И рядом под одной шинелью
Не спит у печки жестяной.
Но все, что между вами было,
Все, что за вами следом шло,
С его останками в могилу
Улечься рядом не смогло.
Наследник гнева и презренья
С тех пор, как друга потерял.
Двойного слуха ты и зренья
Пожизненным владельцем стал.
Любовь мы завещаем женам,
Воспоминанья — сыновьям.
Но по полям войны сожженным
Итти завещано друзьям.
Никто еще не знает средства
От неожиданных смертей,
Все тяжелее груз наследства,
Все уже круг твоих друзей.
Неси ж их груз, в боях кочуя,
Не оставляя ничего.
С ним вместе под огнем ночуя,
Неси его, неси его!
Когда же ты нести не сможешь,
То знай, что, голову сложив.
Его ты только переложишь
На плечи тех, кто будет жив.
И кто-то, кто тебя не видел,
Из третьих рук твой груз возьмет,
За мертвых мстя и ненавидя,
Его к победе донесет.
Константин Симонов.
16 июля 1942 года, "Красная звезда", СССР.
* * *
ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ
А Т А К А.
Когда ты по свистку, по знаку,
Встав на растоптанном снегу,
Был должен броситься в атаку,
Винтовку вскинув на бегу,
Какой уютной показалась
Тебе холодная земля.
Как все на ней запоминалось:
Промерзший стебель ковыля,
Едва заметные пригорки,
Разрывов дымные следы,
Щепоть рассыпанной махорки
И льдинки пролитой воды.
Казалось, чтобы оторваться,
Рук мало — надо два крыла.
Казалось, если лечь, остаться —
Земля бы крепостью была.
Пусть снег метет, пусть ветер гонит,
Пускай, лежать здесь много дней!
Земля! — На ней никто не тронет!
Лишь крепче прижимайся к ней.
Да этим мыслям, ты им верил
Секунду с четвертью, пока
Ты сам длину им не отмерил
Длиною ротного свистка.
Когда осекся звук короткий,
Ты в тот неуловимый миг
Уже тяжелою походкой
Бежал по снегу напрямик.
Осталась только сила ветра
И грузный шаг по целине,
И те последних тридцать метров,
Где жизнь со смертью наравне.
Но до немецкого окопа
Тебя довел и в этот раз
Твой штык, которому Европа
Давно завидует у нас.
П Е Х О Т И Н Е Ц.
Уже темнеет. Наступленье,
Гремя, прошло свой путь дневной.
И в, нами занятом, селеньи
Снег смешан с кровью и золой.
У журавля, где, как гостинец,
Нам всем студеная вода,
Ты сел, усталый пехотинец,
И все глядишь назад, туда,
Где в полверсте от крайней хаты
Мы, оторвавшись от земли,
Под орудийные раскаты,
Уже не прячась, в рост пошли.
И ты уверен в эту пору,
Что раз такие полверсты
Ты смог пройти, то значит скоро
Пройти всю землею сможешь ты.
Константин Симонов. КРЫМ. Март.
11 марта 1942 года, "Красная звезда", СССР.
* * *
Письмо другу
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав от дождя их к увядшей груди.
Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: господь вас спаси!
И снова себя называли солдатками.
Как встарь повелось на Великой Руси.
Слезами измеренный больше чем верстами
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась.
Ты знаешь, наверное, все-таки родина —
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовым,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть, одетый старик.
Ну, что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
— Мы вас подождем! — говорили нам пажити,
— Мы вас подождем! — говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
По русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют,
Но трижды считая, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За русскую землю, где я родился.
За то, что сражаться на ней мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
Константин Симонов. ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ
3 февраля 1942 года, "Красная звезда", СССР.
* * *
Жди меня
Жди меня, и я вернусь,
Только очень жди.
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди, и с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям на зло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: повезло.
Не понять не ждавшим, им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, —
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
Константин Симонов.
14 января 1942 года, "Правда", СССР*.
* * *
Мы возвращаемся!
1. ТОВАРИЩ.
Вслед за врагом пять дней за пядью пядь
Мы по пятам на Запад шли опять.
На пятый день под яростным огнем
Упал товарищ, к Западу лицом.
Как шел вперед, как умер на бегу,
Так и упал, и замер на снегу.
Так широко он руки разбросал.
Как будто разом всю страну обнял.
Казалось, он, отдавший жизнь в бою,
И мертвый землю не отдаст свою.
Мать будет плакать много горьких дней,
Победа сына не воротит ей.
Но сыну было, пусть узнает мать, —
Лицом на Запад легче умирать.
2. ДОРОГА.
Дорога стала не такой.
Какой видал ее в июле,
Как будто сильною рукой
Мы вспять ее перевернули.
Попрежнему багров закат
И черны уголья пожарищ,
Попрежнему пожары хат
Нам освещают путь, товарищ.
Еще все так же путь жесток.
Но беженцы уже не плачут,
На Запад, а не на Восток
Возы со скарбом их маячат.
Мы им в тылу, среди невзгод,
Уже пристанища не ищем,
Они идут вперед, вперед,
Вперед, к родимым пепелищам.
У них в ногах клубится прах
Испепеленного селенья,
Но вместо слез горит в глазах
Одна сухая горечь мщенья.
Крестьянами окружены,
Два немца пойманы у дома,
В дрожащих пальцах зажжены
Колючие пучки соломы.
Их молча ставят у плетня.
За кровь, пожарища и раны
Им платят вспышками огня
Из партизанского нагана.
Они лежат в чужом снегу
С машиной, брошенною рядом.
И женщины в лицо врагу
Плюют, окинув гневным взглядом.
Но бой еще зовет, зовет.
Еще пройти осталось много.
И армия идет вперед
По пламенеющим дорогам.
Идет по скользким глыбам льда,
Сквозь снег, сквозь гари черный запах.
Но не устанет никогда
Тот, кто вперед пошел на Запад!
3. ВОСПОМИНАНИЕ.
Сейчас, когда по выжженным селеньям
Опять на Запад армия пошла,
Я вижу вновь июньские сраженья,
Еще не отомщенные дела:
Майор привез мальчишку на лафете,
Погибла мать. Сын не простился с ней.
За десять лет на том и этом свете,
Ему зачтутся эти десять дней.
Его везли из крепости, из Бреста.
Был исцарапан пулями лафет.
Отцу казалось, что надежней места
Отныне в мире для ребенка нет.
Майор был ранен и разбита пушка.
Привязанный к щиту, чтоб не упал,
Прижав к груди заснувшую игрушку
Седой мальчишка на лафете спал.
Мы шли ему навстречу из России,
Проснувшись, он махал войскам рукой...
Ты говоришь, что есть еще другие,
Что я там был, и мне пора домой...
Ты это горе знаешь понаслышке!
А нам оно оборвало сердца —
Кто раз увидел этого мальчишку
Домой притти не сможет до конца.
Я должен видеть теми же глазами,
Которыми я плакал там, в пыли,
Как тот мальчишка возвратится с нами
И поцелует горсть своей земли.
За все, чем мы с тобою дорожили.
Призвал нас к бою воинский закон.
Мой дом теперь не там, где прежде жили,
А там, где отнят у мальчишки он.
..................
За тридевять земель, в горах Урала,
Твой мальчик спит. Испытанный судьбой,
Я верил — мы во что бы то ни стало
В конце концов увидимся с тобой.
Но если нет — когда придется свято
Ему, как мне, итти в такие дни,
Вслед за отцом, по праву, как солдату,
Прощаясь с ним, меня ты помяни.
Константин Симонов. ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ.
20 декабря 1941 года, "Красная звезда", СССР*.
* * *
Суровая годовщина
Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?
Ты должен слышать нас, — мы это знаем.
Не мать, не сына в этот грозный час
Тебя мы самым первым вспоминаем.
Еще такой суровой годовщины
Никто из нас не знал за жизнь свою,
Но сердце настоящего мужчины
Лишь крепче закаляется в бою.
В дни празднеств проходя перед тобою,
Не думая о горестях войны,
Все те, кто праздник свой привык с тобою
В былые дни встречать у стен Кремля,
Поделиться:
Поиск по сайту
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-10-12
Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных