Театр сегодня посещают в основном театралы. В кино ходят все. В городе около сотни кинотеатров, которые в субботу и воскресенье не могут пропустить всех желающих, особенно на фильмы, обеспеченные хорошей рекламой. Никакой зависимости между достоинствами фильма и шумом рекламы не существует. Большинство фильмов импортные, в первую очередь американские, потом итальянские, французские, английские. Фильмы ужасов, фильмы на библейские сюжеты, приключенческие, детективные, исторические, фильмы всех жанров в огромном количестве. И лишь один жанр крайне редок – фильмы талантливые. За два с половиной года мы видели их считанные единицы.
Кинотеатры тоже разные. Но больше хороших, современных, с кондиционированным воздухом и мягкими креслами.
Давайте встанем в длинную очередь у входа в самый дорогой кинотеатр «Венеза». Очередь – человек двести. Места в зале не нумерованные, но стоимость билета разная: 2000 крузейро для обычных зрителей и 1000 крузейро для студентов и учащихся по предъявлении документов. На просмотр тех или иных фильмов министерство культуры устанавливает минимальный возраст допускаемого в зал зрителя: 5 лет, 12, 16. 18 и, наконец, 21 год. Такое деление не всегда соответствует содержанию фильма. По количеству «любовных сцен» фильмы для двенадцатилетних мало чем отличаются от фильмов для взрослых, так что не всегда удается понять, чем руководствовалось министерство культуры, вводя тот или иной возрастной ценз для зрителя. Итак, мы стоим в очереди за билетами на фильм, который месяца за два до его выхода на экраны рекламировался, где только можно, фильм с участием очень талантливой и популярной актрисы Джейн Фонда – «Барболета». Медленно, но неуклонно приближаемся к окошечку кассы. Две девушки перед нами нетерпеливо переминаются с ноги на ногу. Сзади степенная пара – муж с женой – изредка перебрасываются недовольными фразами по поводу медленной работы кассирши. Несмотря на поздний вечер, очень жарко и душно, и люди хотят скорее попасть в кондиционированное лоно кинотеатра.
Вдоль очереди с ящичками леденцов и орехов ходят ребятишки. Маленькие, лет шести‑семи, которым давно бы уже полагалось быть в постелях. Но они работают, вернее, пытаются заработать на добродушном настроении предвкушающих отдых людей. Леденец в кондитерском киоске рядом стоит 2 крузейро. Расчет на то, что у маленького продавца из жалости к нему купят тот же леденец за 2,5–3. Ребята не просят милостыню, но они стоят с протянутой рукой, и их печальный, умоляющий взгляд ничем не отличается от взгляда нищего, просящего подаяние. Настроение портится. Привыкшая к этим малышам толпа, как правило, отмахивается от них, как от назойливых мух.
Наконец билеты получены. Контролер надрывает их, и мы входим в прохладу кинотеатра. В фойе довольно много народа, хотя фильм уже начался. В чем дело? Оказывается, зал набит до отказа, и надо ждать свободных мест. Стоявшая за нами к кассе пара громко возмущается и идет к контролеру. Тот дает указание кассиру не продавать больше билетов, пока в зале не освободятся места. Но сидящие в зале могут не уходить и сеанс и два. Сколько заблагорассудится. Минут через 15 нас пускают в зал. Несмотря на рекламу, картина оказалась крайне неинтересной. Сидящие в зале больше одного сеанса не выдерживают.
Публика время от времени разражается отнюдь не одобрительным смехом. Это откровенно плохой фильм.
А если фильм хороший?
Если хороший, то можно, уже имея на руках билет, довольно долго простоять в фойе, дожидаясь, пока освободятся места. Но это крайне редко. Главным образом в праздничные дни. В подавляющем же большинстве случаев, особенно в будни, кинозалы просто пустуют.
Тем не менее кинопрокат – одна из самых доходных отраслей промышленности.
В самом центре Рио‑де‑Жанейро находится улица Франциско Серрадора. Вдоль нее и в прилегающих к ней переулках сосредоточены всякого рода увеселительные заведения, в том числе и множество кинотеатров, давших административное название этому району – Синеландия (Страна кино). В центре Синеландии памятник ее основателю Франциско Серрадору. Испанец по рождению, пятнадцатилетним подростком покинувший свою родину в поисках приключений и богатства, он навсегда обосновался в Бразилии, приняв бразильское гражданство. В Бразилии никто не изобретал кино. Оно перебралось сюда в 1897 году из Соединенных Штатов, но, если вы спросите бразильца, кто придумал кино, он непременно ответит: «Франциско Серрадор», настолько тесно с этим именем связана в Бразилии кинопромышленность. В 1905 году, уже будучи состоятельным человеком (в Сан‑Пауло у него было четыре кинотеатра), он приобрел большой участок земли в самом центре Рио, который намеревался превратить в центр развлечений. В 1917 году он основал Компанию бразильской кинематографии, существующую до сих пор. В это же время началось строительство Синеландии. В 1925 году был сооружен первый из ее кинотеатров – «Капитолий», в 1926 году – самый крупный – «Одеон». Сейчас Синеландия (название вполне «узаконено» и зафиксировано в официальном административном делении города) – это не только кино и развлечения. Синеландия – это арена всех политических, социальных, религиозных и спортивных событий города. Во время студенческих волнений 1967–1968 годов именно здесь было сосредоточено больше всего солдат и броневиков. В Словаре достопримечательностей Рио (есть и такой) Синеландия именуется «нервным окончанием города». И это правильно. Однако продолжим разговор о кино.
Кинотеатр «Одеон» – центр Синеландии
Прямого отношения к бразильскому кинопроизводству Синеландия не имеет. Синеландия – это не производство, а прокат готовых фильмов, главным образом заграничных, которым бразильский зритель пока что, бесспорно, отдает предпочтение. Национальная кинопродукция в целом пока что довольно слаба. Бедные подражательные сценарии, неважная режиссура и реквизит и, наконец, плохая игра актеров – все это очень бросается в глаза даже не искушенному зрителю. То же относится и к документальным короткометражным фильмам типа «Новости дня», которые демонстрируют перед началом сеансов. Это, впрочем, и не удивительно. Кинопромышленность является слишком доходной отраслью для иностранного капитала. И он не собирается уступать здесь свои позиции.
Правда, в последнее время со стороны Компании бразильской кинопромышленности предпринимаются большие усилия, направленные на стимулирование посещаемости фильмов отечественного производства. На них продаются по льготным ценам абонементы. Владельцев кинотеатров в принудительном порядке обязывают в течение месяца пропустить определенное число бразильских фильмов. На них же возложен обязательный показ перед началом сеанса рекламы – анонса о новых художественных фильмах страны. Эти рекламы порой сделаны неплохо, возможно, что когда‑нибудь они смогут заинтриговать зрителя. А пока что кинопродукция бразильских студий не имеет шансов на успешную конкуренцию с иностранными фильмами не потому, что они хороши, а потому, что тот принудительный ассортимент бразильской кинопродукции, которым стараются заманить в кинотеатр зрителя, является, как правило, плохим подражанием плохим зарубежным образцам. Сила искусства в его самобытности! Эта старая истина подтверждена и бразильскими художниками. Ими созданы хорошие и даже отличные национальные фильмы. Правда, их очень мало, и они по не вполне понятным причинам не рекламируются так широко, как плохие. Расскажем об одном действительно великолепном серьезном фильме, сделанном группой молодых киноработников Сан‑Пауло. Фильм называется «Истинная Бразилия». Он прошел без помпы и шумихи по экранам некоторых кинотеатров города и демонстрировался очень недолго, хотя кинозал не пустовал. Второй раз нам его не удалось посмотреть, о чем мы жалеем до сих пор.
Фильм хроникально‑документальный. Он состоит из четырех новелл, не связанных между собой по сюжету, но каждая из которых соответствует названию фильма.
Первый кинорассказ называется «Карнавал». В нем нет ничего сусально‑показного, чем обычно проникнуто все, что связано с карнавалом. Сам карнавал показан лишь как итог, как единственный праздник, которого ждут и к которому готовятся целый год жители фавел. Сердце карнавала бьется в ритме самбы. Самба, самба, самба… В кадре небольшая утрамбованная земляная площадка, окруженная лачугами. Танцуют дети, девочки лет пяти‑шести. Озабоченная, растрепанная мать выглядывает из дома и сердито окликает детей. Дети не слышат. И вот лицо женщины, глядящей на танцующих детей, меняет свое выражение. Она забыла, зачем звала девочек. В ритме движений детей ей слышатся звуки самбы, и, бросив свои домашние дела, она выходит на площадку. Сначала показывает какое‑то па, потом, увлекшись, начинает танцевать сама. И как преображается ее лицо: из злого и некрасивого оно становится одухотворенным и прекрасным.
Миллионы метров кинопленки потрачены на съемки карнавалов Рио. Пожалуй, ни одно зрелище в мире не удостаивалось такого внимания кинопрофессионалов и кинолюбителей
Вслед за фавелой нам покажут школы самбы – эти своеобразные клубы жителей все той же фавелы. Весь год идут тренировки, на которые приходят вечером после работы усталые люди, юноши и девушки. И опять операторы тонко и умело показывают переход от усталости к ликованию в танце, когда забыты дневные заботы, когда танец почти осуществленная мечта. Каждая школа держит в секрете свою программу и свои костюмы. И только в первый день карнавала мы узнаем о них. Весь год бедняки копят деньги, чтобы незадолго до карнавала истратить их не просто на красивое платье, а сшить костюм‑однодневку, в котором можно блеснуть выдумкой и фантазией.
Вторая новелла посвящена футболу. И решена она очень своеобразно. Без традиционного фанфаронства и ажиотажа. Матч, а он показывается лишь в течение нескольких секунд в конце новеллы, – это результат длительной и тяжелой работы игроков. Ежедневные тренировки, постоянное ограничение во всем, что может отрицательно сказаться на игре. Работа, работа, работа. Операторы не боятся показать жизнь игроков как тяжелый труд, жизнь, лишенную любых развлечений. И когда в конце фильма мы видим ликующего Пеле, окруженного толпой восторженных болельщиков, ликование футболиста воспринимаешь как заслуженную награду прежде всего его трудолюбию и самоотверженной любви к футболу.
В фильме есть еще две новеллы. Это «Бродяги» и «Мария‑Бонита». Первая рассказывает о тяжелой жизни переселенцев в Сан‑Пауло. Отчаявшиеся крестьяне из северо‑восточных областей страны, бегущие семьями и в одиночку в крупный промышленный город в надежде устроить свою судьбу. Некоторым везет: они находят работу. Но большинству не везет, и на улицах города видишь целые семьи оборванных людей, просящих подаяние. Фильм не приукрашивает ничего, и это его главное достоинство.
«Мария‑Бонита» – своеобразная экскурсия в историю страны. Новелла поставлена с бережным соблюдением документальности. Но сама по себе история жестокой разбойницы красавицы Марии довольно банальна.
Кино в Бразилии, как, впрочем, и во всем мире, довольно доступный и поэтому самый популярный вид искусства. В кино ходят все часто и охотно. Но в одном отношении бразильский зритель нас просто удивил. Кинопрокатчики купили хорошо сделанный за рубежом фильм «Золотая богиня» (у нас он шел под названием «Спор за золотую богиню») и, видимо, были уверены, что расходы по покупке этой ленты окупятся с лихвой: ведь общеизвестно, что Бразилия, а особенно Рио‑де‑Жанейро, населена болельщиками футбола. Но расчетливые коммерсанты из кинопроката не учли одного – болезненного самолюбия этих болельщиков. Бразилия проиграла в 1966 году кубок «Золотой богини», и зрители устроили фильму бойкот. Кинотеатры при демонстрации «Золотой богини» пустовали. Никто не захотел еще раз пережить горечь поражения.