Термин «поток сознания» принадлежит американскому философу-идеалисту Уильяму Джеймсу <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A3%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D1%8F%D0%BC_%D0%94%D0%B6%D0%B5%D0%B9%D0%BC%D1%81>: «сознание - это поток, река, в которой мысли, ощущения, воспоминания, внезапные ассоциации постоянно перебивают друг друга и причудливо, «нелогично» переплетаются».
Во второй половине XIX в. исконный интерес к проблемам человеческого познания приводит к анализу конкретных познавательных, главным образом чувственных, форм психической активности, сенсорных элементов психики и их количественных характеристик. Так, параллельно с интроспективной психологией сформировалось и развивалось особое направление - психофизика, в рамках которого постепенно сложилось принципиально важное представление о психической причинности.
Психофизика, интроспективная психология сознания и психология народов составили первую ступень научно-психологического познания.
В целом в психологии сознания выделились и определились пять основных направлений:
· теория элементов сознания (В. Вундт, Э. Титченер)
· теория актов сознания (Ф. Брентано)
· теория потока сознания (У. Джемс)
· описательная психология (В. Дильтей) и, на более позднем этапе:
· гештальтпсихология (теория феноменальных полей)
На конец XIX - начало XX вв. приходится период системного теоретико-методологического кризиса психологии, который ознаменовался возникновением ряда существенно новых, противоположных друг другу подходов и теорий.
Этот кризис был вызван пониманием ограниченности интроспективного метода, не способного обеспечить психологическую науку объективными данными о природе человеческой психики, и неудовлетворительности теории В. Вундта, в которой душевная жизнь всецело замыкается в сфере осознанного опыта и, утрачивая целостность, распадается на отдельные содержания и элементы сознания. Одновременно ученые Франции и Австрии предпринимают попытку выйти за пределы осознанного и открыть научному миру доступ к бессознательным процессам и образованиям психики.
На данном этапе появляются разные типы «психологии», каждый со своими принципами и языком. Происходит кардинальная трансформация предмета психологии и зарождается современная психологическая наука, как теоретическая, так и практическая.
Сам У. Джеймс понимал под «потоком сознания» последовательность непрерывно сменяющих друг друга целостных психических состояний.
«В каждом из нас, когда мы бодрствуем, и часто, когда спим, происходит процесс сознания. Это означает, что имеется поток, ряд состояний знания, чувств, желаний, намерений, в котором заключается наша внутренняя жизнь. Существование этого потока составляет главный факт, а его природа и происхождение составляют главную проблему нашей науки».
Поток сознания - это модель сознания, в которой оно наделено свойствами непрерывности, целостности и изменчивости. Является альтернативной предложенной В. Вундтом и Э. Титченером трактовке сознания как набора определенных элементов, в качестве которых рассматривались ощущения и их совокупности.
Согласно Джемсу, кроме вопроса о том, как устроена душа и что лежит в ее основе, крайне важен вопрос, какую ценность она представляет для человека, чему служит. Из попыток найти ответ на этот вопрос рождается особое направление психологии, получившее название «функционализм». По Джемсу, предназначение души раскрывается в том, что она позволяет индивиду более гибко и совершенно приспосабливаться к миру.
Душевная жизнь предстает в теории Джемса как поток опыта - непрерывность ощущений, из которых сознание отбирает все, что соответствует актуальным потребностям индивида. Так оформляется внутренний мир. Главное не то, какова действительность сама по себе, но то, как человек чувствует себя и самоопределяется в ней. Это, в свою очередь, зависит от того, каким субъект представляет себе мир - каким образом выстраивает его во внутреннем плане своего сознания. Такая исследовательская установка известна в психологии как «феноменализм».
Итак, главная задача души - «приспособить» человека к действительности путем выстраивания из материала ощущений такого образа мира, который оптимален для жизнедеятельности субъекта. Отсюда следует тезис об Уникальности и неповторимости субъективных миров.
Определяя границы психологии, Джеймс утверждал, что эта дисциплина должна основательно и документально изучать все возможные состояния человеческой психики, их происхождение и связь с физическими и физиологическими показателями, чтобы приносить пользу образованию, медицине, религии и любой другой человеческой деятельности, которая нуждается в контроле разума. Он исследовал широкий спектр состояний сознания и при этом не проводил четкую границу между нормальным и аномальным в сознании. Часто его работы, касающиеся измененных и религиозных состояний сознания, гипноза и паранормальных состояний, оставались непонятными и просто игнорировались. Однако по мере того как психология стала использовать новые методы исследований, эти области вновь стали активно изучаться. Он считает, что:
«Сознание... становится полем для активных исследований из-за огромного интереса, который люди проявляют к различным областям психологии в ее широком понимании».
Стали регулярно появляться научные статьи, касающиеся исследований сознания. Однако растущий интерес к проблемам сознания, проходящий через множество дисциплин, пока не принес значительных плодов и многие вопросы все еще остаются без ответа. По мнению нобелевского лауреата Роджера Сперри, это происходит отчасти потому, что по мере того, как меняется научное мировоззрение, изменяется и взгляд на загадку сознания.
«Все знания, которые мне удалось получить, приводят меня к мысли, что мир нашего сегодняшнего сознания - это всего лишь один из многих существующих миров и что в этих других мирах, должно быть, содержатся другие возможности познания, которые имеют значение и для нашей жизни, и что хотя в основном опыты тех миров и опыты нашего существуют дискретно, все же в некоторых точках миры сознания смыкаются, существуя как продолжение один другого, и проникаются более высокими энергиями»
У нас все еще нет ответа на вопрос, что такое сознание, - возможно, на данном этапе это вообще недостижимо, - но мы все больше узнаем о содержании сознания и о формах, которые оно принимает. Орнштейн, как многие другие исследователи всех времен, считает, что нельзя понять, что такое сознание, используя исключительно объективный подход. «На этот вопрос нельзя дать простой, как определение в учебнике, ответ; ответы должны приходить к каждому исследователю как результат его экспериментов».
Измененные состояния сознания можно получить через гипноз, медитацию, психоделики, глубокую молитву, а также сенсорную депривацию, острый психоз. Бессонница или посты могут способствовать появлению таких состояний. Эпилептики или люди, страдающие мигренью, часто переживают измененные сознания, находясь в ауре, предшествующей приступу. Изменение сознания может произойти и в результате какой-то гипнотической монотонности, как в одиночном полете на большой высоте в реактивном самолете. Электронная стимуляция мозга, воздействие на мозг посредством управления альфа- или бета-ритмами мозга, проявление ясновидения или телепатии, тренировка релаксации, изолированное существование (как, например, где-нибудь в Антарктиде), а также светостимуляция (свет, мигающий на определенных скоростях) могут способствовать острым изменениям сознания.
В настоящее время внимание исследователей переключилось с проблемы индуцирования тех или других состояний сознания на лучшее понимание того, чему можно научиться благодаря экспериментам.
Джеймс выделяет четыре свойства сознания:
). каждое "состояние сознания" стремится быть частью личного сознания
Мысли каждого личного сознания обособлены от мыслей другого: между ними нет никакого непосредственного обмена, никакая мысль одного личного сознания не может стать непосредственным объектом мысли другого сознания. Ни одновременность, ни близость в пространстве, ни качественное сходство содержания не могут слить воедино мыслей, которые разъединены между собой барьером личности. Разрыв между такими мыслями представляет одну из самых абсолютных граней в природе.
). в границах личного сознания его состояния изменчивы
Ни одно раз минувшее состояние сознания не может снова возникнуть и буквально повториться. Мы то смотрим, то слушаем, то рассуждаем, то желаем, то припоминаем, то ожидаем, то любим, то ненавидим, наш ум попеременно занят тысячами различных объектов мысли. Джеймс приводит пример:
«Трава, на которую я гляжу из окошка, кажется мне того же цвета и на солнечной, и на теневой стороне, а между тем художник, изображая на полотне эту траву, чтобы вызвать реальный эффект, в одном случае прибегает к темно-коричневой краске, в другом - к светло-желтой.»
Вообще говоря, мы не обращаем особого внимания на то, как различно те же предметы выглядят, звучат и пахнут на различных расстояниях и при различной окружающей обстановке. Мы стараемся убедиться лишь в тождественности вещей, и любые ощущения, удостоверяющие нас в этом при грубом способе оценки, будут сами казаться нам тождественными.
Наши ощущения в зависимости от изменчивости нашей чувствительности постоянно изменяются.
). всякое личное сознание представляет непрерывную последовательность ощущений
Непрерывным рядом можно назвать только такой, в котором нет перерывов и делений. Мы можем представить себе только два рода перерывов в сознании: или временные пробелы, в течение которых сознание отсутствует, или столь резкую перемену в содержании познаваемого, что последующее не имеет в сознании никакого отношения к предшествующему. Положение "сознание непрерывно" заключает в себе две мысли:
А) мы сознаем душевные состояния, предшествующие временному пробелу и следующие за ним, как части одной и той же личности;
Сознание всегда является для себя чем-то цельным, не раздробленным на части. Такие выражения, как "цепь" или "ряд" психических явлений, не дают нам представления о сознании, какое мы получаем от него непосредственно: в сознании нет связок, оно течет непрерывно. Всего естественнее к нему применить метафору "река" или "поток".
Б). перемены в качественном содержании сознания никогда не совершаются резко.
Даже в границах того же самого сознания и между мыслями, принадлежащими тому же субъекту, есть род связности и бессвязности, к которому предшествующее замечание не имеет никакого отношения.
). одни объекты оно воспринимает охотно, другие отвергает и вообще все время делает между ними выбор.
Если мы бросим общий взгляд на удивительный поток нашего сознания, то прежде всего нас поразит различная скорость течения в отдельных частях. Сознание подобно жизни птицы, которая то сидит на месте, то летает. Ритм языка отметил эту черту сознания тем, что каждую мысль облек в форму предложения, а предложение развил в форму периода. Остановочные пункты в сознании обыкновенно бывают заняты чувственными впечатлениями, особенность которых заключается в том, что они могут, не изменяясь, созерцаться умом неопределенное время; переходные промежутки заняты мыслями об отношениях статических и динамических, которые мы по большей части устанавливаем между объектами, воспринятыми в состоянии относительного покоя.
Назовем остановочные пункты "устойчивыми частями", а переходные промежутки "изменчивыми частями" потока сознания. Тогда мы заметим, что наше мышление постоянно стремится от одной устойчивой части, только что покинутой, к другой, и можно сказать, что главное назначение переходных частей сознания в том, чтобы направлять нас от одного прочного, устойчивого вывода к другому.
При самонаблюдении очень трудно подметить переходные моменты. Ведь если они - только переходная ступень к определенному выводу, то, фиксируя на них наше внимание до наступления вывода, мы этим самым уничтожаем их. Пока мы ждем наступления вывода, последний сообщает переходным моментам такую силу и устойчивость, что совершенно поглощает их своим блеском. Пусть кто-нибудь попытается захватить вниманием на полдороге переходный момент в процессе мышления, и он убедится, как трудно вести самонаблюдение при изменчивых состояниях сознания. Мысль несется стремглав, так что почти всегда приводит нас к выводу раньше, чем мы успеваем захватить ее. Если же мы и успеваем захватить ее, она мигом видоизменяется. Снежный кристалл, схваченный теплой рукой, мигом превращается в водяную каплю; подобным же образом, желая уловить переходное состояние сознания, мы вместо того находим в нем нечто вполне устойчивое - обыкновенно это бывает последнее мысленно произнесенное нами слово, взятое само по себе, независимо от своего смысла в контексте, который совершенно ускользает от нас.
В подобных случаях попытка к самонаблюдению бесплодна - это все равно, что схватывать руками волчок, чтобы уловить его движение, или быстро завертывать газовый рожок, чтобы посмотреть, как выглядят предметы в темноте. Требование указать эти переходные состояния сознания, требование, которое наверняка будет предъявлено иными психологами, отстаивающими существование подобных состояний, так же неосновательно, как и аргумент против защитников реальности движения, приводившийся Зеноном, который требовал, чтобы они показали ему, в каком месте покоится стрела во время полета, и из их неспособности дать быстрый ответ на такой нелепый вопрос заключал о несостоятельности их основного положения.
Затруднения, связанные с самонаблюдением, приводят к весьма печальным результатам. Если наблюдение переходных моментов в потоке сознания и их фиксирование вниманием представляет такие трудности, то следует предположить, что великое заблуждение всех философских школ проистекало, с одной стороны, из невозможности фиксировать изменчивые состояния сознания, с другой - из чрезмерного преувеличения значения, которое придавалось более устойчивым состояниям сознания. Исторически это заблуждение выразилось в двоякой форме. Одних мыслителей оно привело к сенсуализму. Будучи не в состоянии подыскать устойчивые ощущения, соответствующие бесчисленному множеству отношений и форм связи между явлениями чувственного мира, не находя в этих отношениях отражения душевных состояний, поддающихся определенному наименованию, эти мыслители начинали по большей части отрицать вообще всякую реальность подобных состояний. Многие из них, например Юм, дошли до полного отрицания реальности большей части отношений как вне сознания, так и внутри. Простые "идеи" - ощущения и их воспроизведение, расположенные одна за другой, как кости в домино, без всякой реальной связи между собой, - вот в чем состоит вся душевная жизнь, с точки зрения этой школы, все остальное - одни словесные заблуждения. Другие мыслители, интеллектуалисты, не в силах отвергнуть реальность существующих вне области нашего сознания отношений и в то же время, не имея возможности указать на какие-нибудь устойчивые ощущения, в которых проявлялась бы эта реальность, также пришли к отрицанию подобных ощущений. Но отсюда они сделали прямо противоположное заключение. Отношения эти, по их словам, должны быть познаны в чем-нибудь таком, что не есть ощущение или какое-либо душевное "состояние", тождественное тем субъективным элементам сознания, из которых складывается наша душевная жизнь, тождественное и составляющее с ними одно сплошное целое. Они должны быть познаны чем-то, лежащим совершенно в иной сфере, актом чистой мысли, Интеллектом или Разумом, которые пишутся с большой буквы и должны означать нечто, неизмеримо превосходящее всякие изменчивые явления нашей чувственности.
С нашей точки зрения, и интеллектуалисты и сенсуалисты не правы. Если вообще существуют такие явления, как ощущения, то, поскольку несомненно, что существуют реальные отношения между объектами, постольку же и даже более несомненно, что существуют ощущения, с помощью которых познаются эти отношения. Нет союза, предлога, наречия, приставочной формы или перемены интонации в человеческой речи, которые не выражали бы того или другого оттенка или перемены отношения, ощущаемой нами действительно в данный момент. С объективной точки зрения перед нами раскрываются реальные отношения; с субъективной точки зрения их устанавливает наш поток сознания, сообщая каждому из них свою особую внутреннюю окраску. В обоих случаях отношений бесконечно много, и ни один язык в мире не передает всех возможных оттенков в этих отношениях.
Как мы говорим об ощущении синевы или холода, так точно мы имеем право говорить об ощущении "и", ощущении "если", ощущении "но", ощущении "через". А между тем мы этого не делаем: привычка признавать субстанцию только за существительными так укоренилась, что наш язык совершенно отказывается субстантивировать другие части речи.
Обратимся снова к аналогии с мозговыми процессами. Мы считаем мозг органом, в котором внутреннее равновесие находится в неустойчивом состоянии, так как в каждой части его происходят непрерывные перемены. Стремление к перемене в одной части мозга является, без сомнения, более сильным, чем в другой; в одно время быстрота перемены бывает больше, в другое - меньше. В равномерно вращающемся калейдоскопе фигуры хотя и принимают постоянно все новую и новую группировку, но между двумя группировками бывают мгновения, когда перемещение частиц происходит очень медленно и как бы совершенно прекращается, а затем вдруг, как бы по мановению волшебства, мгновенно образуется новая группировка, и, таким образом, относительно устойчивые формы сменяются другими, которых мы не узнали бы, вновь увидев их. Точно так же и в мозгу распределение нервных процессов выражается то в форме относительно долгих напряжений, то в форме быстро переходящих изменений.
сознание человек психика
Заключение
В заключении хочу обобщить информацию о концепции потока сознания, и сделать это посредством цитаты Уильяма Джеймса: «…сознание всегда является для себя чем-то цельным, не раздробленным на части. Такие выражения, как «цепь (или ряд) психических явлений», не дают нам представления о сознании, какое мы получаем от него непосредственно. В сознании нет связок, оно течёт непрерывно. Всего естественнее к нему применить метафору «река» или «поток». Говоря о нём ниже, будем придерживаться термина «поток сознания» (мысли или субъективной жизни)».
Философские и психологические труды Уильяма Джеймса оказали огромное влияние на американскую мысль 20 в. Джеймс задал прагматический и во многом предвосхитила антропологический вектор в ее развитии. А также сыграли большую роль в развитии психологии.
Модель сознания, предложенная самим Джеймсом, вероятно, до сих пор является более всеобъемлющей, чем большинство моделей, разрабатываемых в наши дни.
Список литературы
1) Джемс У. «Научные основы психологии», СПб, 2003
2) Джемс У. «Прагматизм», СПб, 1910
) Джемс У. «Многообразие религиозного опыта», М., 1993
) Джеймс У. «Психология», М., 1991