Теперь чувство вины за все, с чем они боролись, чтобы осуществить мою мечту, ложится на меня тяжелым бременем. Приехав в Вегас, я была уверена, что я появлюсь, пройду прослушивание, получу роль и начну загребать деньги, даже моргнуть не успев. Затем смогу отплатить родителям за все, что они для меня сделали.
Да, не так хорошо вышло.
Я едва свожу концы с концами и не могу ничего сделать, чтобы уменьшить нагрузку родителей. Каждую неделю они говорят не беспокоиться об этом, что с ними все хорошо, а я должна жить своей жизнью. Но каждую неделю в моем желудке поселяется ужас от утомленного голоса мамы или пораженного тона отца. Что-то произойдет, и скоро.
Надеюсь, что пройду это обучение, смогу заработать достойные чаевые и отправлю им достаточно денег, чтобы, по крайней мере, оплатить счет за телефон. Понятия не имею, как не разговаривать с ними каждую неделю.
Дверь в номер хайроллеров закрыта, когда я прибываю, и не уверенная, что делать, я стучусь.
— Входи, — глубокий и хриплый голос Гевина доносится через деревянную дверь. Гевин сидит за покерным столом, сильные предплечья небрежно покоятся вдоль краев, как будто он совершенно спокоен. Что, учитывая его внешний вид, будто он не заботится ни о чем, правда. Он одет в очередной безупречный костюм, и мне очень хочется запустить пальцы в его сексуальную прическу, чтобы проверить действительно ли его волосы на ощупь такие же шелковистые, как и на вид. Черт, этот мужчина слишком хорош для своего же собственного блага. К счастью для меня, он открывает свой рот, разрушая идеальную картинку, которую я, кажется, не могу выкинуть из головы.
— Мило, что ты появилась, — говорит он саркастично, когда я делаю шаг в комнату. Мгновенно мой нрав просыпается.
— Вы сказали в два.
Он наклоняет голову набок, осматривая меня с ног до головы. Его выражение лица безэмоциональное все это время, и я понятия не имею, находит ли он меня привлекательной или ниже себя, мужчина абсолютно ничего не выражает.
— Сказал, — отвечает он в его тоне скука, граничащая с незаинтересованностью. — И ты опоздала. Я не люблю ждать, мисс Прескотт.
Я смотрю на часы на своем запястье, прежде чем поднимаю голову на него в недоумении.
— Время только 14:05.
— И эти пять минут я трачу, сидя здесь, хотя у меня есть дела поважнее. В следующий раз, когда я назначу обучение, полагаю, ты постараешься получше и придешь вовремя. Это обычная вежливость, мисс Прескотт.
Я сердито прищуриваю глаза и открываю рот, слова вылетают прежде чем у меня появляется шанс остановиться.
— Извините, что нарушила ваш распорядок, Ваше Высочество. Извините за неудобства. Подобное больше не повторится.
Из-за моего саркастичного замечания что-то в его лице меняется. Пустая, безэмоциональная манера исчезает, когда его губы расплываются в улыбке с идеально ровными, прямыми зубами. Из-за этого его красивое лицо становится в тысячу раз краше. Благодаря лишь одной улыбке он превращается из просто сексуального в великолепного грозу женским трусикам.
— Рад видеть, что вчерашний огонь был не просто случайностью, — бормочет он, когда встает со своего кресла за столом и медленно двигается в моем направлении.
— Вы о чем? — Моя голова начинает кружиться из-за смеси замешательства и свежего, приятного запаха Гевина Сента.
— Пять минут может казаться не так много для тебя или меня, мисс Прескотт, но для мужчин часто пребывающих в этой комнате — это оскорбление, — говорит он мне низким, успокаивающим голосом, когда кружит вокруг меня.
— Подождите... то есть вы начинаете обучать меня прямо сейчас?
— Да... — отвечает он, останавливаясь прямо передо мной. Его глаза мерцают почти черным, когда он пристально на меня смотрит. Несмотря на то, что мои внутренности превращаются в лужу, я держу подбородок высоко кверху, надеясь и молясь, что он не заметит, как в его присутствии я превращаюсь в смущающийся влажный комок вожделения.
— Я полностью облажалась?
— Я так не сказал, — хихикает он. — Ты сказала все правильно, просто убедись, что опустила сарказм в следующий раз. Ох, и опусти про «Ваше Высочество». Не думаю, что это очень нужно.
— Запомнила, — бурчу я в ответ, ощущая, как мои щеки краснеют в смущении. Когда он тянется взять меня за руку, выше локтя, поток энергии выстреливает из кончиков его пальцев по моему телу, и мне приходится применить все силы, чтобы не задрожать от его прикосновения, пока он ведет меня вглубь комнаты.
— Вижу, на тебе новая пара туфель, — говорит он, глядя через плечо, снова осматривая мое тело.
— Ох... эм, они принадлежат моей соседке, — отвечаю я, когда миллион бабочек взлетают в моем животе. Прикусывая губу, я стараюсь не смотреть прямо на него, когда он занимает место, которое освободил минуту назад. К моему удивлению, он использует ногу, чтобы подкатить кресло рядом с ним, и с помощью хватки на моей руки, направляет меня сесть.
— Ну, они выглядят хорошо на тебе, — рокочет он. — У тебя фантастические ноги.
Это привлекает мое внимание к его лицу, и я вижу, как его почти черные глаза сфокусировано смотрят на мои ноги.
— Это еще одна проверка? — выпаливаю я, привлекая его внимание выше.
— Ты хочешь, чтобы это было проверкой? — озорно ухмыляется он. Я чувствую, что ситуация начинает выходить из-под контроля, и мне нужно как-то это остановить.
— Я бы хотела пройти обучение, чтобы мы не застряли здесь на дольше, чем необходимо.
Улыбка на его лице становится ярче, когда он опускает локти на покерный стол и кладет подбородок на кулаки.
— Расскажите мне немного о себе, мисс Прескотт. Может, узнав друг друга получше, мы сгладим все углы.
— Эм, ну... — я начинаю нервно сжимать руки на коленях.
— Тебе не о чем волноваться, — говорит он, будто читает мои мысли. — Можешь быть настолько откровенной, насколько хочешь. Никаких последствий.
Скептически смотрю на него, приподняв одну бровь.
— Серьезно?
— Умереть мне на этом месте, — отвечает он, очерчивая «Х» над сердцем с помощью указательного и среднего пальцев. Обычный жест ослабляет немного напряжения в комнате.
— Хорошо. Для начала, думаю, вы могли перестать называть меня «мисс Прескотт»? Я чувствую себя восьмидесятилетней старухой, которая сходит с ума по Моргану Фримену. Ради всего святого, называйте меня Нелл или Пенелопа.
Его глубокий смех отдается у меня в груди.
— Если от этого тебе станет немного комфортнее.
— Станет, — раздраженно говорю я.
— Тогда хорошо, Пенелопа. Расскажи мне что-нибудь о себе.
То как он смотрит на меня, как искренне заинтересован услышать то, что я скажу, — смущает. Конечно, я привыкла, что парни западают на меня, но проведенное в Вегасе время доказало, что редко можно найти кого-то, кто не притворяется и не имеет скрытых мотивов. Но опять же. Гевин Сент всемирно известный игрок в покер с репутацией шулера. Конечно, он действовал продуманней других.
— Что вы хотите узнать?
— Для начала, чего ты на самом деле хотела, когда переехала в Вегас.
На краткое мгновение озадаченная его интуицией, я молчу какое-то время, прежде чем отвечаю:
— Откуда вы знаете, что у меня не было жгучего желания стать официанткой в «Парагоне»?
— Я тебя умоляю, — морщится он. — То же самое, если порнозвезда скажет, что делает это ради искусства, а не из-за денег. Это херня. Никто не приезжает в Вегас, чтобы работать официанткой или крупье. Эти работы переполнены людьми, которые мечтали о большем, прежде чем реальный мир поставил их на место.
Эта оценка жалит больше, чем я хочу признать.
— Вау, а вы прям сразу режете правду-матку.
— Я говорю правду, — он пожимает плечами. — Я говорю, как вижу и редко ошибаюсь. Так расскажи мне, почему на самом деле сюда приехала?
То, как он наклоняется ко мне, как понижает свой тенор или смотрит с поволокой указывает на то, что Гевин Сент мужчина, который всегда получает желаемое. И прямо сейчас он хочет мою историю, мои секреты, то, чем я делюсь только с близкими. К несчастью, вероятно, впервые в жизни он не получит желаемое.
Я имитирую его позу и понижаю голос до соблазнительных ноток:
— Я приехала сюда, чтобы вы могли обучить меня быть настоящей официанткой в комнате с хайроллерами, и больше ничего. Поэтому, если вас не затруднит, я буду признательна если мы перейдем к делу и перестанем тратить время.
Я улавливаю быструю вспышку удивления в его темных глазах, прежде чем она быстро гаснет и снова появляется пустое выражение.
— И с чего бы ты хотела начать, — говорит он. — Возможно, я научу тебя правильно обращаться с ВИП-клиентами, которые суют руку тебе под юбку. — Прежде чем могу сформулировать ответ, его рука опускается на мое бедро. Сосредотачивая столько энергии, сколько могу, чтобы не показать ему, как сильно на меня влияет ощущение его шероховатой ладони на моей коже, я делаю успокаивающих вдох и стараюсь быть безэмоциональной, когда его рука поднимается выше. — Как бы ты справилась с тем, что один из мужчин в комнате прикасался бы к тебе так, Пенелопа?
Оборачивая руку вокруг его запястья, я усмиряю ненужное желание, которое внезапно возникает, когда его рука скользит мне под юбку, и вместо этого убираю ее с моей ноги.
— Извините, сэр, но вы не можете к нам так прикасаться.
— Что если я компенсирую тебе это позже? — спрашивает он тем самым голосом, сокрушая мои внутренности.
Убедившись, что мой голос изображает скуку, написанную на моем лице, я лгу:
— Доверьтесь мне, в мире не хватит денег, чтобы мне это компенсировать.
— Я бы не был так уверен в этом, — говорит он нежно, выворачивая свое запястье из моей хватки так, что теперь его большая рука обхватывает мою. Внезапно у меня возникает четкое впечатление, что мы больше не говорим о ВИП-клиентах. — До сих пор я не получал жалоб. Не отказывайся, пока не попробуешь.
— Очаровательно, — отвечаю я, сильно потянув руку, но это ублюдок держит ее еще крепче. — Но думаю, я воздержусь. Венерические заболевания не в моем стиле. — Я самодовольно улыбаюсь, когда наклоняюсь ближе и делаю контрольный выстрел: — Кроме того, уверена, вы уже привыкли к ощущению, будто вы как карандаш бултыхаетесь в ведре. Не хочется напоминать, каково это быть внутри женщины, которая узкая настолько, что может разрушить вас для всех других вагин.
Глава 5.
Гевин
Когда я прибыл на свой маленький обучающий сеанс во второй половине дня, я не ожидал, что буду снесен ураганом по имени Пенелопа, и я не говорю об огненной дерзости, которая вылетает из ее рта с каждым сказанным словом. Я говорю о чертовски сексуальных ногах, которые посоперничают с ногами Кэрри Андервуд (прим.перев. американская певица в стиле кантри, победительница четвёртого сезона телеконкурса American Idol в 2005 году)., ее трахабельных губах и о цветочном запахе, который источает ее тело, окружая меня облаком похоти.
Все еще держа ее за запястье, я чувствую ее пульс под своим пальцем. Самое забавное, что если вы сможете достаточно приблизиться к человеку, то сможете узнать, что на самом деле твориться с его сердцем. Может, Пенелопа и скрывает свои чувства, ведет себя так, будто ей скучно, неинтересно, в лучшем случае дерзко, но я все знаю, потому что по стуку ее сердца я понимаю какой эффект на нее оказываю. И мне просто интересно, почему она не поддается.
Отстраняясь от нее, я поднимаюсь со своего кресла и застегиваю среднюю пуговицу на своем пиджаке. Источая доминирование и авторитет, я оказываюсь позади нее и шагаю медленно, охотясь на нее как ястреб, готовый вцепиться в свою добычу.
— Мисс Прескотт, вы всегда так вульгарны, говоря с авторитетными людьми?
— Почему мы вернулись к «мисс Прескотт»?
Я хватаюсь за спинку ее стула и наклоняюсь к ее плечу, отчего мое дыхание щекочет ее кожу.
— Потому что таким образом я пытаюсь разрядить обстановку и ослабить напряжение, а ты так легко продолжаешь выказывать непочтение своим дерзким ротиком.
— Я говорю то, что вижу, — отвечает она, ее глаза устремлены вперед.
— И как же ты это видишь? — Мой голос щекочет волосы на ее затылке, и я вижу, что по ее рукам бегут мурашки. Я доволен тем, какое внушительное впечатление на нее оказываю.
— Я... я знаю, кто вы, — отвечает она с небольшой дрожью в голосе. — Вы — Гевин Сент. Мистер Крутой игрок в покер.
— Очень хорошо, ты выполнила домашнюю работу, — я отступаю от ее кресла и начинаю медленно вышагивать позади нее. — Но что еще насчет моего вопроса.
— Для вас все это игра. Вы проверяете, легко ли меня сломить. Проверяете справлюсь ли я с давлением принимать заказы от мужчины вашего ранга в комнате для хайроллеров. И я скажу вам прямо сейчас. — Теперь в ее голосе слышится уверенность, тем не менее она все еще смотрит вперед. — Вам не нужно испытывать мою волю на желание защитить себя. Я делаю это последние три года. Поэтому, если вы не возражаете, мистер Сент, я бы хотела продолжить обучение. Как я и сказала вчера, мне нужна эта работа и мне необходимо выполнять ее хорошо. Поэтому, если у вас нет никаких полезных советов для меня, мы должны остановиться.
Мне никогда не нравится, когда кто-то говорит мне, что делать или как управлять своей собственной манипуляцией, поэтому снова хватаюсь за спинку ее кресла, на это раз прижимаясь ртом к ее уху, не давая ей ни миллиметра пространства.
— Я скажу, когда мы закончим, мисс Прескотт, и мы далеки от этого. Поэтому, предполагаю, ты должна быть терпеливой и идти на контакт.
Я вижу, как она сглотнула. Еще одна истина. Если бы только ее разум было читать также легко, как язык тела.
— Раз уж ты так уверена в своих способностях сдерживать публику, давай проверим твои способности официантки. — Я сажусь и кладу руки на стол перед собой, занимая небрежную, тем не менее властную позу. По тому, как она явно осматривает мое тело, я знаю, что это работает.
— Я хочу пить, мисс Прескотт. Пожалуйста, принесите мне напиток.
— Достаточно просто, — бормочет она себе под нос, вставая с кресла и направляясь к бару.
— Ох, мисс Прескотт, — кричу я, останавливая ее на пути. Она поворачивается, к счастью не ломая каблуки, спасибо ее соседке по комнате. — Позаботитесь спросить, что я хочу или будете импровизировать?
Подходя ко мне, покачивая бедрами, она останавливается у моего кресла и невинно моргает.
— Извините меня, мистер Сент. Судя потому, как вы ведете себя с момента нашей встречи, я предположила, что вы предпочитаете коктейль «Ширли Темпл» (прим.перев. коктейль со всемирной известностью, один из четырех безалкогольных напитков, признанных Международной ассоциацией барменов). Я не права в своей оценке?
Чертова дерзкая женщина.
— Виски на два пальца. — я не поведусь на ее подколку.
— Хм... я надеялась, что вы мужчина трех пальцев. — Не давай мне и секунды ответить, она поворачивается спиной ко мне и уходит, давая мне прекрасный вид на ее хорошо сложенную задницу.
И вот опять она застала меня врасплох. На это раз используя сексуальный намек, от которого я почти улыбнулся.
Дерьмо.
Я вне игры. Я не играл уже около месяца. Я не в форме и случай с Пенелопой доказывает это. Хорошо, что я достаточно быстро могу спрятать свою реакцию, прежде чем она заметит. Если она поймет, какой эффект оказывает на меня, то это даст ей власть, а это последнее, что мне нужно, и я никогда не позволю этому случиться, ни с одной женщиной.
В минуту, когда передашь власть, ты упускаешь контроль над ситуацией, тогда потеряешь все. Потеряешь все на хрен. Подобное произошло с моим отцом, и черта с два я позволю этому случиться со мной.
Иисус Христос. Мой отец.
Я не думал о нем долгое время, несмотря на то, что он был моей движущей силой к успеху. Он причина того, что я веду себя так. Нет, он не обращался со мной плохо, он не был лучшим отцом, это, черт побери, точно, потому что откладывал родительские обязанности на задний план, когда дело доходило до азартных игр, но полагаю, он мог быть и хуже. Он не изменял маме — что было легко, так как она сбежала годы назад — он даже не был алкоголиком.
Он сделал прямо противоположное. Он влюбился.
Не так уж плохо, верно? Любовь объединяет Вселенную, это то, к чему все стремятся в жизни — найти идеального человека, чтобы разделить взлеты и падения, которые предлагает сумасшедший мир. Вы можете предположить, что я был счастлив за него.
Так и было, пока это его не убило.
Позвольте мне вернуться в прошлое на секунду.
Мой отец, печально известный Аарон Сент, был самым великим игроком в покер своего времени, соперничал с моим рекордом до недавнего времени, пока я не превзошел его в выигранных деньгах. Он научил меня всему: начиная от того, как скрывать свои эмоции и как распознать блеф и подтвердить ставку, и как заметить мельчайшую заминку в дыхании у оппонента. Рожденный и выросший в Лас-Вегасе, я полностью ему соответствовал — успешный случай любого психотерапевта, которому необходимо пойти по стопам своего отца и следовать его успеху.
Когда я был молодым сопляком, которому исполнился двадцать один год, я готов был использовать свой трастовый фонд, я считал себя божьим даром мира азартных игр, тратя деньги налево и направо, вступая в схватки и терпя неудачу. Вместо того, чтобы вмешаться, мой отец наблюдал за мной, позволяя мне совершать свои ошибки. На данный момент времени я всегда буду благодарен ему за этот подход, потому что после нескольких довольно больших потерь и достаточно сильного истощения моего банковского счета, я осознал, что в покере не обязательно быть дерзким за столом, лучше быть умным и оставлять все эмоции за дверью. Тебе надо забыть все вокруг, опираться на интеллект, а не эмоции и постоянно читать своего противника.
После того как серьезно отнесся к советам отца, я начал побеждать. И чертовски по-крупному побеждать, до такой степени, что единственным казино, где мне было позволено играть— отель «Парагон». Я стал национальной знаменитостью из-за телевизионных игр в покер, особенно учитывая, что я не просто выигрывал, а показывал, что могу сделать это без уловок, а на основе своих инстинктов. Шляпы, солнцезащитные очки, козырьки — все это было ниже меня. Мне нужен был только мой тщательно отутюженный костюм и немного виски. Когда я обыграл все столы в Монте-Карло, то стал известен на международном уровне.
Покер — это не только раздача карт, но также и использование интеллекта, чтобы читать реакцию своих противников и понимать, какая у них рука.
Что мой отец с этим сделал? Ну, как я и сказал, он влюбился.
Вы знаете, что происходит, когда вы влюбляетесь?
Вы забываете кто вы есть и теряетесь в человеке, который завладел вашим сердцем. Не такое уж важное дело, но когда вы игрок в покер — это худшее, что может с вами произойти.
Отправляясь на игру с самыми высокими ставками, в которой он когда-либо участвовал, на игру, где множество людей ставили на его выигрыш, разум отца был затуманен, он зациклился на одной из «фишек», с которой виделся уже несколько месяцев. Она испытывала его волю и он, черт побери, позволял ей. Просто небольшое разъяснение из словаря покера для вас, что за «фишка»?
Фишка — женщина, которая прилипла к игроку в покер. Которую интересует только количество выигранных вами фишек, которые вы можете обменять на деньги и унести домой.
На третьей раздаче он перестал концентрироваться, сделал плохую ставку и потерял все. Этой ночью он был убит в аллее позади отеля, в котором играл, мужчиной, который потерял кучу денег, поставив на его выигрыш. Как ни странно, его «фишка» висла на победителе уже на следующий день. Тогда я понял, что женщины того не стоят. Они не стоят сердечной боли и, черт побери, твоей жизни.
Назовите меня придурком, самым большим мудаком, которого вы когда-либо встречали, но я «за» беспристрастный секс. Я хочу их по единственной причине — трахнуть ночью, с утра или у стены, когда есть подходящее настроение. Я не горю желанием заводить эмоциональные отношения.
Тогда какого хрена я позволяю Пенелопе дать трещину в хорошо зацементированной стене, которую я воздвигал годами?
— Ваш напиток, сэр, — говорит она, вытягивая меня из моих мыслей.
Скрученный кусочек апельсина украшает мой стакан — отделка, которой не было в моем заказе.
— Я просил апельсин?
— Нет, — говорит она буднично. — Но вы похожи на мужчину, который был бы не против украшения на напитке.
— И что это значит?
Она пожимает плечами.
— Я не знаю, ваш костюм сшит на заказ, туфли стоят больше моей арендной платы за месяц, и я уверена, что утром вы возились со своими волосами дольше, чем я. Я только хочу сказать, что вы более... щепетильный.
— Ты предполагаешь, что я гей?
— Не думаю, что личная информация является частью обучения. Вы можете держать это при себе. Теперь мы можем продолжить?
Я вижу, какую игру она ведет, и не собираюсь поддаваться. Вместо того чтобы ринуться защищать свою очевидную любовь к женщинам, как она того хочет, я решаю показать ей.
— Забери этот напиток назад, — приказываю я ей, толкая его к ней. — Убери украшение и подай его соответствующе.
Ошеломленная, но явно раздраженная, она спрашивает:
— И как вы желаете, чтобы он был подан? Толпой мартышек, которые держали бы инкрустированную золотом тарелку с выгравированным вашим именем?
Еще больше нахальства, она так ничему и не научилась?
— Он должен стоять слева от меня, Пенелопа. И если ты действительно хочешь сохранить эту работу, полагаю, стоит попридержать свой язычок за зубами. Не забывай, это обучение, и у меня есть возможность попросить тебя уйти при первом нарушении. Правило номер один для официанток в комнате хайроллеров: следи за своими манерами. Правило номер два: правильно подавай напитки, несмотря на то, что ты считаешь это шуткой.
Раздраженная моей лекцией, но следуя правилам, она возвращается к барной стойке, чтобы переделать мой заказ. Вместо того чтобы наблюдать за ее возвращением, я не дарю ей удовольствия от моего внимания, вместо этого поворачиваюсь спиной, как будто я настоящий игрок, которого она обслуживает.
Прежде чем она оказывается позади меня, я могу ощутить ее приближение по запаху. Смесь свежих цветов и сладких оттенков, которые опьяняют.
— Вот. — Она ставит мой напиток слева, но я возвращаю его ей на поднос.
— Еще раз. На это раз обслужи в тишине. Игроки не хотят слышать твою речь, пока сконцентрированы на игре перед собой. Чем меньше ты будешь отвлекать, тем лучше. Запомни, ты загадка для этих джентльменов. Ты должна оставаться невидимой, и тебя позовут только, когда кому-то что-то понадобится. До этого момента ты заботишься о пустых бокалах и наполняешь их, не спрашивая. Всегда сервируй с левой стороны и никогда не пробуй подглянуть в их карты.
— Я могу это сделать.
Проверяя ее еще раз, я скольжу рукой по ее ноге, провожу кончиками пальцев достаточно высоко, чтобы оказаться в миллиметрах от ее трусиков. Ее дыхание учащается, а руки сжимаются по бокам.
— И когда кто-то другой, кроме меня, прикасается к тебе, плюнь в его напиток.
— Кроме вас? — выпаливает она, тем не менее позволяя моим пальцам мягко скользить по ее коже.
Я встаю, убираю руку и обхожу ее, прижимая руку к пояснице Пенелопы наклоняюсь, чтобы снова говорить прямо ей в ухо. Я собираюсь спросить ее, когда двойные двери номера открываются, Грэхем входит в помещение с озадаченным взглядом на лице.
— Что здесь происходит?
Как будто я обжег ее, Пенелопа отступает и выпрямляется при появлении Грэхема, должно быть зная, кто это.
— Добрый день, мистер Ларсон. Мистер Сент обучает меня.
Да, она знает кто это.
Засовывая руки в карманы, он выпрямляется и говорит:
— Ты новая официантка, которую мы наняли для обслуживания хайроллеров?
— Да, сэр. Меня зовут Нелл Прескотт.
Он кивает, как будто узнает ее имя. Ублюдок едва в курсе, кто работает в его отеле, он оставляет эту «холопскую» работу на своих менеджеров и директора.
— И ты сказала, что тебя обучают?
— Да, сэр.
— Интересно. — Грэхем ходит по комнате, наблюдая за тонкостями, прежде чем подходит к Пенелопе. Осматривая ее снизу-вверх, он спрашивает: - И кто тебя обучает?
— Эм... мистер Сент.
Что за тупица?
Грэхем поворачивается ко мне с ухмылкой на лице, но все еще говорит с Пенелопой.
— Мисс Прескотт, у Гевина нет права обучать вас. Он игрок в покер, чертовски прекрасен в этом, и время от времени наблюдает за обманщиками в комнате управления, но у него нет опыта в обучении персонала. — Я никак не реагирую, я знаю, что он ждет этого. Грэхем разворачивается к Пенелопе и спрашивает: — Что побудило вас попросить его обучить вас? Особенно после вашей вчерашней проблемы?
— Ч-что? — Пенелопа метает ножи в меня. — Извините, мистер Ларсон, но мистер Сент убедил меня под ложными предлогами, что он ответственен за меня. Если бы я знала, что это не так, я бы попросила кого-то другого с надлежащими полномочиями обучить меня.
— Проста ошибка, которая не осталась незамеченной. Я уверен, он многому вас научил, но, пожалуйста, помните, мисс Прескотт, к дружбе сотрудников с игроками в «Парагоне» относятся с неодобрением. Помните об этом, когда будете обслуживать Гевина слева, а его палец будет скользить по вашему бедру в следующий раз. — Он ярко улыбается и говорит: — Вы свободны. Увидимся завтра. Будьте здесь вовремя, вам компенсируют часы потраченного сегодня времени.
— Да, сэр, — говорит она быстро, прежде чем сбегает.
Как только она скрывается из виду, я перевожу внимание на Грэхема, который сияет от удовольствия.
— Ты огромный мудак. Ты в курсе этого?
Он смеется и его смех эхом разносится по комнате.
— Ничто не может обеспечить мне прекрасное настроение лучше, чем помешать кому-то потрахаться.
***
— Затем он входит с видом важного раздутого мудака и все мне портит.
— Я помешал этому придурку подцепить девчонку, — добавляет Грэхем. — Ты должен был видеть, как быстро я испортил его попытку соблазнить ни в чем не подозревающую официантку.
Скотт хихикает, пока отпивает свое пиво.
— Это круто, мужик. Ты в курсе, что карма та еще сука, да?
Скотт Тернер работает в Национальной бойцовской лиге, имеет склонность встречаться с неправильными для него женщинами, а еще он мой хороший друг уже много лет. С того момента как в «Парагоне» проходит много главных боев, Скотт часто здесь присутствует, пиная балду со мной и Грэхемом.
— И вообще какого хрена, — говорит Грэхем. — Мудак заслужил это. Если бы ты был в комнате управления и видел, как он использовал свою власть, то сделал бы то же самое.
Поколебавшись, Скотт говорит:
— Да, ты прав. Что ты делал с этой девчонкой, Гевин?
Дожевывая кусок пиццы, я проглатываю, прежде чем отвечаю, пытаюсь дать себе побольше времени. Честно сказать, у меня не было права обучать ее, я даже не ее начальник, на что и указал Грэхем, но когда по камерам я увидел, как она поставила Рамоса на место, мне захотелось узнать ее получше, я должен был воспользоваться шансом поговорить с ней более близко. Поэтому я придумал фарс с обучением и провернул в то время, когда знал, что комната не будет занята. Только я забыл, что Грэхем — гребаный сплетники и любит совать свой нос в мои дела, когда выпадает шанс.
— У нее сексуальные ноги, — отвечаю я тихо. — Кроме того она зажигалочка. Поэтому становится понятно, что она будет хорошим трахом.
Неодобрительно смотря на меня, Скотт, являясь нашей полицией нравов, говорит:
— Гевин, ты собираешься остепениться? Ты не чувствуешь пустоты внутри? Как будто пропускаешь что-то важное в своей жизни?
Я смотрю на него взглядом, слово говоря: «пошел бы ты нахер».
— Ты уже должен был узнать меня, Скотт. Я не лажу с эмоциями. Они не для меня.
— Вместо его сердца — второй член, который отдает приказы. У нашего мальчика нулевые способности чувствовать что-то к другому человеку, — предполагает Грэхем. — Он как я, холостяк, который ищет киску, которая желает, чтобы ее взбодрили.
— Как ты? — спрашиваю я Грэхема, не соглашаясь с его философией о кисках, которые хотят взбодриться — с этим справится вибратор и батарейки Energizer. Нет, я трахаю ее до бесчувствия.
Сердито смотря на меня, Грэхем спрашивает:
— Что это значит?
— Хочешь поговорить о конкретном персональном шеф-поваре по имени Пейдж?
— Ох, я хочу, — поддерживает меня Скотт, выглядя счастливым от возможности иметь что-то против самодовольного Грэхема.
Он мой друг, но я не лгу, говоря, что он претенциозный мудак со способностью заставить тебя чувствовать себя неполноценным в считанные секунды, только одним взмахом своей «Американ Экспресс». Хреново для него, что мы со Скоттом единственные люди, которых не пугает его статус.
— При чем здесь она?
— Ты скажи мне. Это ты не хочешь говорить о ней.
— Потому что она того не стоит. — Он быстро делает глоток своего напитка. Ему следовало лучше подумать, прежде чем так вопиюще выдать себя передо мной.
— Я вижу твой блеф. В следующий раз, когда захочешь обмануть, не делай глоток, придурок. Ты даже не отставил свой мизинец, как делаешь обычно. — Мы со Скоттом отпиваем свои напитки, вызывающе отставив мизинцы.
— Пошли оба нахер, — он вытирает рот салфеткой и затем бросает ее на тарелку. — Я ухожу.