– Я быстро излечила трещину, а ребро окончательно срастется через пару часов, – продолжила мадам Помфри. – Поэтому сейчас вы не должны перенапрягаться, Поттер, и придется немного потерпеть, вы еще будете испытывать болевые ощущения в области груди и чувствовать тошноту и головокружение. Но это нормально и скоро закончится. К вечеру, я надеюсь, ваш организм полностью восстановится, хотя я думаю, что ночь вам лучше провести здесь.
– Я не хочу торчать здесь всю ночь, – сердито заявил парень, пытаясь приподняться и сесть, но, обнаружив, что грудь стянута тугой повязкой, он опять откинулся на подушки, испытав неприятную тупую боль.
– Гарри, ты же слышал, что сказала мадам Помфри, – тебе нельзя перенапрягаться, – деловито произнесла Гермиона, заботливо поправляя подушку.
– Где Рон? Я должен поговорить с ним, – спросил Поттер, взглянув на Джинни.
– Рон вел себя как свинья, – возмущенно ответила рыжая девушка, дотронувшись до руки Гарри. – И сейчас закрылся в спальне и не хочет никого видеть.
– Придурок, – вздохнул Поттер, – Джинни, мне жаль, но Рон в следующем году не будет играть за нашу команду, я ему уже сказал об этом. Я найду другого вратаря, – Гарри снова вздохнул и замолчал, а затем добавил:
– Если в следующем году я еще буду капитаном, – и парень заметил, как Джинни снова опустила глаза, а Гермиона быстро переглянулась с Полумной.
– Что, все так хреново? – настороженно спросил Поттер. – Все обвиняют меня в проигрыше команды?
– Ну, не все… – дипломатично ответила Гермиона и тут же закусила губу.
– Понятно, – начиная заводиться, ответил гриффиндорец. – Как всегда, виноват капитан! А то, что Рон просра… то есть не взял ни одного гола – это ничего, нормально?
– Многие винят тебя в том, что ты не взял снитч в начале игры, когда у тебя было несколько шансов привести команду к победе, – ответила Джинни.
– Черт, ну я же сделал все, что мог! – воскликнул Гарри и тут же тихо застонал – резкий крик моментально отдался болью в голове.
– Тебе нельзя перенапрягаться, – снова сказала Гермиона и начала укладывать Гарри обратно на подушки, пресекая попытку парня подняться с кровати.
– Я знаю это, Гарри, я была там, с тобой, – ответила Джинни, – и я тебя ни в чем не обвиняю! Но почти весь Гриффиндор винит не столько Рона, сколько тебя – они считают, что, не смотря на провальную игру вратаря, успех игры зависел только от ловца и капитана.
– Я знал, что так будет, – со злостью и обидой произнес Гарри, – если облажаются все – обвинят меня одного! Значит, в следующем году я уже не буду капитаном?
Повисло тягостное молчание. Гарри взглянул на Полумну – она, отвернувшись, мечтательно смотрела куда-то в окно, потом перевел взгляд на Гермиону, сосредоточенно рассматривающую свои руки, а с нее на Джинни, которая слегка покраснела под пристальным взглядом зеленых глаз и тоже потупилась в пол.
– Так, что случилось? – поинтересовался Поттер. – Что вы молчите? Я уже не капитан команды?
– Гарри, помни, тебе нельзя пере…, – начала Гермиона, но гневный взгляд Поттера не дал ей договорить.
– Гарри, ты больше не капитан, – безмятежно произнесла Полумна, – и ты вообще больше не в команде, ваши гриффиндорцы исключили тебя из состава.
– Что? – Поттер не мог поверить в то, что услышал, хотелось все списать на трещину в черепе, звуковые галлюцинации, контузию, безумие Полумны, наконец.
– Гарри, тебе нельзя…
– Заткнись, Гермиона! – рявкнул парень на свою подругу. – Джинни, ты можешь сказать мне правду? Посмотри мне в глаза и скажи, какого черта произошло, пока я находился здесь?
– Гарри, понимаешь, большинством голосов тебя сместили с должности капитана и вывели из состава команды. Всю ответственность за сегодняшний провал возложили на тебя.
– Понятно, – тихо произнес Поттер, сглотнув подступивший к горлу комок, в глазах предательски защипало, но он усилием воли заставил себя побороть минутную слабость и горечь обиды. – И, наверное, вы уже нового капитана выбрали? – глухо спросил он, пристально вглядываясь в лицо Джинни, которая упорно продолжала прятать глаза. – Надеюсь, это не Рон Уизли?
– Нет, не Рон, – тихо сказала рыжеволосая девушка. – Это я, – почти шепотом добавила она.
– Ты? – пораженно спросил Гарри.
– Я не хотела, – прошептала Джинни, – было бы лучше, если бы капитаном стала Кэти, она самый опытный игрок из всех нас, но в этом году у нее выпуск, и ребята выбрали меня. А Рона тоже вывели из состава команды.
– А кто же теперь будет ловцом? – рассеянно спросил Гарри, чувствуя тупую ноющую боль в груди и понимая, что эту боль причиняют не сломанные ребра, а предательство друзей.
– Ловцом буду я, Гарри, – все так же тихо произнесла Джинни, – а охотниками выбрали Дина Томаса вместо меня и Симуса Финнигана на замену Кэти. Вратаря подберем потом, в начале учебного года проведем отборочные испытания.
Гарри пораженно молчал. Джинни заняла его место в команде, став капитаном и ловцом.
– Пока я здесь кровью истекал, вы уже новый состав утвердили, – произнес Поттер, отворачиваясь в сторону.
– Гарри, зачем ты так? – со слезами в голосе воскликнула Джинни и, вскочив, выбежала из палаты.
– Гарри, только не волнуйся, – сказала Гермиона, схватив парня за руку. – Черт с ним, с квиддичем. Без него можно неплохо жить.
– Можно играть в плюй-камни, – добавила Полумна.
Поттер тихо застонал сквозь стиснутые зубы и закрыл глаза.
– Знаете, девочки, – помолчав, произнес он, – я вам очень благодарен, что зашли ко мне, но что-то у меня голова разболелась. Мадам Помфри просила не перенапрягаться и все такое, ну, вы сами слышали… Так что, пожалуй, я посплю…
– Да, Гарри, нам уже пора, – вставая, сказала Гермиона, и потянула за руку Полумну, которая, похоже, не спешила покидать бывшего гриффиндорского капитана. – Нам пора, Луна, – с напором повторила Грейнджер.
– Пока, Гарри, приятно было поболтать, – произнесла Лавгуд, вставая.
– Мне тоже было чертовски приятно, – сухо ответил Поттер, даже не взглянув в сторону девушек.
Полумна вприпрыжку направилась к двери, Гермиона на миг задержалась, затем, вынув из сумки пергамент, перетянутый серебристо-зеленой ленточкой, протянула его Гарри.
– Вот, это тебе, приглашение от слизеринцев. Они устраивают вечеринку сегодня вечером и хотят, чтобы ты на ней присутствовал и вместе с ними отметил их победу.
– Герми, а тебе не говорили, что читать чужие письма – нехорошо? – стягивая с пергамента ленточку, поинтересовался Поттер.
– Перестань, Гарри, я должна была знать, что эти гады замышляют. Они стремятся тебя унизить, желая, чтобы ты присутствовал на их пирушке по случаю победы над нами. Они хотят, чтобы ты праздновал свое поражение.
– Ну, это не самая плохая новость за сегодняшний день, – произнес Поттер, быстро просмотрев присланный пергамент, в котором его приглашали на слизеринскую вечеринку и напоминали об условии пари. В конце был указан пароль для прохода в подземелья.
– Гарри, ты пойдешь туда? – обеспокоено спросила Гермиона.
– Угу, – ответил Поттер, – я должен выполнить условие этого проклятого пари, которое мне навязали. Я проиграл и обязан исполнить желание их команды. Они хотят, чтобы я вместе с ними отметил их победу… ну что же, не самое хреновое желание. Я боялся, что они придумают что-нибудь похуже… Да, Герми, я буду сегодня там, с размахом отмечу свое поражение, свое исключение из команды и свою отставку капитана. Я подниму бокал за предательство близких людей, которых считал своими друзьями. Говорят, у Малфоя очень приличный запас спиртных напитков, а этот манерный придурок Забини умеет устраивать грандиозные вечеринки. Так что сегодня я повеселюсь со своими соперниками, если я уже не нужен своим бывшим друзьям.
– Гарри, не говори так, – Гермиона взяла его за руку и сильно ее сжала. – Я понимаю, ты обижен, но… Ты нужен нам. Нужен мне, Рону… Просто он очень расстроился, чувствует себя виноватым, поэтому и ведет себя так.
– Брось, Герми, Рон козел, а ты его любишь и выгораживаешь, – от этих слов девушка вспыхнула, но Поттер, не давая ей вставить и слово, продолжил:
– Думаешь, я ничего не знаю, ни о чем не догадываюсь, что ты и Рон… что вы… Ладно, не важно. Наша детская дружба уже давно дала трещину, вы в одной лодке, а я оказался за бортом. Я уже давно один, а вам наплевать, вы даже не замечали этого!
– Гарри, мы любим тебя, – пораженно прошептала гриффиндорка.
– Ладно, все нормально, Герми. Сегодня я повеселюсь на слизеринской вечеринке, выпью все малфоевское винище и заблюю им все их зеленые ковры, – мрачно произнес Поттер, и снова отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен, и он хочет остаться один.
– Гарри, я волнуюсь за тебя, – после паузы произнесла Гермиона и, наклонившись, нежно поцеловала парня в щеку.
Поттер слегка вздрогнул от неожиданности, смутился и тихо сказал:
– Все будет хорошо, Герми, хуже того, что сегодня произошло, уже не может быть.
Гарри не захотел оставаться в больничном крыле на ночь, хотя мадам Помфри была против того, чтобы отпускать его так рано. Голова уже не болела, правда, иногда все плыло перед глазами и слегка подташнивало, но парень не стал рассказывать об этом школьной медсестре. Этим вечером он собирался спуститься в слизеринские подземелья, чтобы никто не смог упрекнуть его в трусости. Он проиграл, и теперь надо было выполнять условие заключенного пари. В послании было сказано, что капитан гриффиндорской команды должен явиться в спортивной форме и без волшебной палочки. Гарри попросил мадам Помфри принести ему форму, которая была уже очищена от грязи и крови, за ширмой быстро переоделся, аккуратно свернул больничную пижаму и оставил ее на кровати.
У Гарри никогда не было хорошей одежды – он всю жизнь проходил в обносках Дадли и штопаных носках дяди Вернона, а здесь, в Хогвартсе, – в школьной робе, но спортивная форма – это было нечто! Можно было играть в квиддич только ради того, чтобы носить ее – было очень приятно замечать на себе восторженные взгляды девчонок, когда он выходил на поле в алой мантии, белых обтягивающих брюках, которые уж слишком откровенно подчеркивали его мужское достоинство, а защитные наплечники и накладки выгодно увеличивали его плечи. Бесстыдные и призывные взгляды болельщиц всегда немного смущали, но он испытывал волнующую дрожь во всем теле, которая не всегда была вызвана спортивным азартом в преддверии игры… А однажды перед началом матча ему даже пришлось посильнее натянуть мантию, чтобы никто не успел заметить его сильную эрекцию…
Гарри не стал подниматься в Гриффиндорскую башню – он не хотел никого видеть со своего факультета. Эта история повторялась из года в год. На первом курсе ему объявили бойкот, когда по его вине с факультета сняли сто пятьдесят баллов. В следующем году почти все отвернулись от него, подозревая в нападении на учеников, и он стал изгоем. На третий год обучения все дружно прикалывались над его боязнью перед дементорами – история о том, что он потерял сознание в присутствии стража Азкабана, тогда быстро разнеслась по школе, и многие не упустили случая обвинить его в трусости и поиздеваться. На четвертом курсе весь Хогвартс отвернулся от него, обвиняя в том, что он сам подстроил свое участие в Турнире Трех Волшебников, а после гибели Седрика Диггори некоторые до сих пор винили его в этом. Пятый курс превратился в сплошной кошмар, его травили уже официально, обвиняли лжецом и даже пытались отчислить из школы. Так что не удивительно, что и в этом году та же самая история повторилась. Не было ни одного тихого и спокойного года учебы в Хогвартсе. Гарри даже удивлялся тому, что шестой курс подходил к концу, а до сих пор еще ничего не произошло, и ему спокойно дали учиться в этом году. Но похоже, что спокойная жизнь для него все-таки закончилась… Сейчас все винили именно его в проигрыше гриффиндорской команды. Это было несправедливо и обидно, хотя Гарри уже должен был бы привыкнуть к несправедливости и подлости.
Парень стремительно спускался по мраморной лестнице, ведущей в подземелья, радуясь тому, что в этот поздний час он ни с кем не встретился на своем пути. Не хотелось бы объяснять, почему он в это позднее время, вместо того, чтобы находиться в своей спальне, шастает по коридорам Хогвартса в спортивной форме капитана гриффиндорской команды. И вдруг к Гарри пришло осознание того факта, что на данный момент он уже не является капитаном своей команды. Парень замер посреди коридора, пораженный пришедшей ему в голову мыслью. Если он больше не капитан, значит, не обязан выполнять условия заключенного пари. Ведь когда они ударили с Урхартом по рукам, все свидетели слышали, что капитан проигравшей команды выполнит желание победителей. Капитан! А не конкретно Гарри Поттер! Значит, в тот момент, когда с него сняли полномочия, он автоматически освободился от выполнения условий этого пари, и никто не посмеет обвинить его в трусости и невыполнении сделки. Гарри принялся ходить по коридору, по привычке задумчиво потирая лоб. Он не обязан делать это, сейчас он может повернуть обратно, наплевав на все условия. Они сами освободили его. Парень резко развернулся и уже направился обратно к лестнице, как вдруг снова остановился, потирая шрам на лбу. Черт, но он не может так поступить, не может послать все и вернуться в Гриффиндорскую башню. Джинни стала капитаном вместо него, и теперь она и только она, как капитан проигравшей команды, должна расплачиваться со слизеринцами. Но он ни за что на свете не может допустить, чтобы девушка спустилась в эти змеиные подземелья на милость победителям. Она не виновата в том, что ее избрали вместо него, она не заключала это пари, и он не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Слизеринцы ведь еще не знают о том, что в составе гриффиндорской команды произошли изменения, они думают, что Гарри до сих пор капитан, поэтому требуют от него выполнения условий. А он не будет их переубеждать и сделает все, чего захотят победители, потому что не может подставить девушку, которую, как ему казалось, он любит. Черт с ними, с этими гаденышами, хотят поглумиться и унизить его – пусть делают это, ему не привыкать, но он не допустит, чтобы что-то случилось с Джинни. Он сделает это ради нее.
Гарри развернулся и быстро пошел дальше вниз по мрачному коридору, освещенному мерцающим зеленоватым свечением и украшенному гобеленами с различными изображениями змей, сплетенных в замысловатые узоры. Было в окружающей обстановке что-то зловещее, отчего по спине бежали мурашки. Казалось, что потолок давит, стены сужаются, и не хватает воздуха. Гарри никогда не страдал клаустрофобией, наоборот, все детство он провел в чулане под лестницей и в маленьких закрытых душных помещениях чувствовал себя как дома, но сейчас он ощутил, как по спине потекли струйки холодного пота, и стало трудно дышать.
Поттер однажды на втором курсе, приняв оборотное зелье, уже был в слизеринской гостиной под видом Грегори Гойла, но сейчас, снова оказавшись в «змеином гнезде» – как Гарри сам называл это место, он с интересом рассматривал окружающую обстановку – с ней произошли изменения, которых он пока не улавливал. Слизеринская гостиная была значительно больше, чем гриффиндорская, стены из природного камня были украшены барельефами, изображающими переплетенных змей, которых здесь было в излишестве, как и в коридоре. Так же стены были украшены красивыми старинными гобеленами, слегка мерцающими серебристыми бликами, множеством портретов волшебников и колдуний – все бывшие выпускники Слизерина, с надменными породистыми лицами, они негромко переговаривались друг с другом. Гарри успел заметить, что слизеринцы были ярыми патриотами своего факультета – в глаза бросалось обилие флагов в традиционных серебристо-зеленых тонах, знамен с гербами факультета, а так же другая атрибутика, которую болельщики использовали для поддержки своей команды во время финального матча. В большом камине мерцало зеленоватое пламя, служившее основным источником освещения большого подземного зала, поэтому все присутствующие находились в полумраке. Вся обстановка была мрачная, но какая-то торжественная, грандиозная и завораживающая своим великолепием. Здесь было потрясающе красиво, Гарри даже представить себе не мог, что подобное место служит общей гостиной студенческого общежития, что в таком роскошном и изысканном помещении можно просто сидеть и учить уроки или дурачиться со своими сокурсниками. Гостиная Слизерина больше напоминала парадный зал в каком-нибудь старинном замке из волшебной сказки. Гарри вдруг подумал о том, какие же у слизеринских студентов спальни – наверное, еще более великолепные, чем гостиная. И наверняка у них там не валяются грязные носки, и душ не один на пятерых, куда приходится ходить в строго отведенное время по графику, чтобы не задерживать соседа.
Гарри сразу же обратил внимание на Квиддичный Кубок, который красовался на каминной полке, окруженный колдографиями самодовольно ухмыляющихся победителей. Его взгляд не остался незамеченным слизеринцами, которые злорадно заулыбались. В гостиной присутствовало много народа, не менее сорока-пятидесяти человек, как прикинул Гарри, окинув взглядом собравшихся. Если бы в их гостиной одновременно собралось столько студентов, там было бы не протолкнуться, размеры же этого зала позволяли вмещать такое количество людей, и еще оставалось достаточно свободного места. Игроки слизеринской команды были одеты, как и он, в спортивную форму, остальные – как Гарри уже догадался – болельщики и группа поддержки, состоящая из самых симпатичных девчонок факультета, были так же облачены в традиционные серебристо-зеленые цвета. На общем фоне он, в своей алой с золотым форме, выглядел как-то нелепо и несуразно. Все слизеринцы не скрывали своей радости по поводу сегодняшней победы – они наконец-то сумели завоевать Квиддичный Кубок, причем вырвать его с большим разрывом в счете у команды Гриффиндора, давнишнего соперника. Игроки самодовольно ухмылялись, а Малфой просто светился от счастья в окружении нескольких девиц, с обожанием взирающих на хорька, который зачитывал им письмо, пришедшее от его папаши.
Посреди гостиной стояла узкая школьная парта, которая была здесь явно лишней, неуместной и не вписывалась в общую обстановку. Почему-то сразу возникала мысль о том, зачем она здесь, ведь вдоль стен стояли небольшие столики, сервированные закусками и напитками, а эта парта в центре зала была чем-то инородным.
– Ну что, Поттер, нравится? – манерно растягивая слова, произнес Малфой, отрываясь от обступивших его девиц и подходя к Гарри, уже окруженному другими студентами. Гриффиндорец промолчал, а Малфой подойдя к нему вплотную, добавил:
– Эта вечеринка, Потти, запомнится тебе надолго, можешь мне поверить.
Все издевательски засмеялись, Гарри вздрогнул. Во всем происходящем было что-то абсурдное и нереальное – он не должен сейчас находиться здесь, окруженный враждебно настроенными к нему слизеринцами, подсознательно он чувствовал, что с ним в ближайшее время случится что-то очень плохое, страшное, что изменит всю его жизнь. Гарри непроизвольно сделал шаг назад и тут же услышал за своей спиной знакомый голос:
– Тихо, Поттер, не дергайся, отступать уже поздно, – произнес Грегори Гойл, не скрывая издевки в голосе.
– Ну что, ребята, все в сборе, можно начинать нашу вечеринку! – ухмыляясь, громко объявил Малфой, вызывая у присутствующих аплодисменты, громкие восклицания и свист.
– Итак, – продолжил Драко, – мы собрались по случаю нашей грандиозной победы в финальном матче. Квиддичный Кубок наш, мы завоевали его, и так будет всегда! – снова раздались радостные возгласы, девушки зааплодировали и стали посылать блондину воздушные поцелуи. – Предлагаю всем выпить за нашу победу! За Слизерин! – провозгласил Малфой, и студенты стали поднимать фужеры.
Драко подошел к каминной полке, взял Квиддичный Кубок и налил туда вина из бутылки, которую передал ему Блейз Забини.
– Выпей, Потти, за победу Слизерина, – протягивая Гарри спортивный кубок, наполненный вином, произнес блондин.
– Лучше я выпью за свое поражение, Малфой, – мрачно ответил гриффиндорец, принимая из рук Драко вожделенный спортивный трофей, который так буднично использовали.
– Ну что же, Потти, не хочешь пить за нашу победу, пей за свое поражение, – усмехнулся Драко, подмигнув окружающим, – слизеринцы весело засмеялись.
Гарри взял кубок и сделал из него несколько глотков, не обращая внимания на то, как Драко Малфой и Блейз Забини быстро переглянулись – Блейз довольно усмехнулся, Драко облизнул пересохшие губы. Гриффиндорец протянул кубок обратно. Слизеринцы снова засвистели, заулюлюкали, некоторые стали в шутку размахивать флагами.
– Да, Драко, Поттер точно хотел тебя угробить, – пьяно хихикнул Блейз, слегка пошатнувшись, и чтобы устоять на ногах, вцепился в приятеля. – Какая невосполнимая потеря для Слизерина! Чтобы мы все делали без Драко Малфоя, какой ужас! Эту… как ее…, нашу доблестную команду пришлось бы финансировать моей мамочке, покупать эти новые чертовы метлы. Ик… Драко, я принес бы тебе на могилку белую орхидею, моя мамочка всем моим отчимам носит на могилки белые орхидеи, чертовски трогательно, – Блейз натурально всхлипнул носом, продолжая цепляться за Малфоя, чтобы не упасть.
– Черт, Забини, ты такая свинья, когда нажрешься, – прошипел Малфой, – Пенси, Мелисента, кто-нибудь, да заберите от меня этого пьяного идиота! Девочки, сделайте ему чертов массаж и отправьте спать.
– Я тебя умоляю, Драко, – капризно произнес Забини, щелчком отбрасывая сигарету на ковер.
Сощурив глаза, Драко наблюдал, как Винсент Крэбб и Грегори Гойл оттащили пьяного Блейза на диван, где над ним сразу же склонилось несколько девиц.
– Облажался ты сегодня, Потти, – поворачиваясь к гриффиндорцу, зло прошипел Малфой. – Сегодня удача отвернулась от тебя. Сегодня я самый удачливый парень, – Драко самодовольно ухмыльнулся. – Ну, ну, давай, продолжим, не скромничай, что ты там говорил про сегодняшнюю игру.
– Я говорил, что мы вас порвем, что Кубок никогда не будет вашим, – глухо произнес Поттер.
– А еще что? – спросил Малфой.
– Все… Я не помню…Э-э-э…. ну, кажется, что ты купил место в команде за папашкины деньги, это все.
– Нет, Потти, напомни нам, как ты хвалился, что вы победите, – ухмыляясь и в упор рассматривая гриффиндорца, произнес Малфой.
– Я… я, кажется, сказал, что мы вас уделаем, то есть поимеем, – тихо произнес Гарри и замолчал.
– Молодец, Потти, вспомнил, – засмеялся Малфой, хлопнув брюнета по плечу под глумливые смешки наблюдающих за этой комедией. – Значит, не все мозги еще отбил. Так вот, Поттер, ты сам хвалился, что Гриффиндор поимеет Слизерин. Ошибочное утверждение. Сегодня Слизерин уделал Гриффиндор, мы поимели твою убогую команду, а сейчас мы поимеем и капитана. По условиям пари ты выполняешь желание победителей. Так вот, мы хотим поиметь тебя, Поттер, трахнуть тебя, опустить всей командой. И согласно табелю рангов первым вставить тебе должен был Урхарт, как капитан капитану, но я перекупил у него это право, так что я, Драко Малфой, буду первым, кто вставит тебе, Гарри Поттер. Потом наш капитан, за ним вратарь, охотники и загонщики. Видишь эту парту в центре гостиной? Это мы приготовили специально для тебя. Ты будешь лежать здесь, на своей ало-золотой капитанской мантии, с задранными как у шлюхи ногами, а мы по очереди оттрахаем тебя, в присутствии наших скандирующих болельщиков, которые тоже смогут принять участие, но пассивное. Трахать тебя они не имеют права, а вот мастурбировать и кончать на тебя – смогут сколько угодно. Мы будем отмечать нашу победу над Гриффиндором, а ты, капитан, гриффиндорский лев, будешь лежать здесь на своей мантии, оттраханный семерыми парнями и задроченный всеми желающими, кто захочет на тебя кончить.
Гарри пораженно молчал, смотря в серые, со стальным отблеском, глаза Малфоя. Слизеринцы открыли все свои карты, теперь он знает все. Каким же он был идиотом, предполагая, что дело закончится только приглашением на вечеринку, он и Гермиона думали, что слизеринцы хотят его унизить, заставив отмечать вместе с ними их победу. На самом деле все оказалось гораздо хуже – это даже хуже, чем мыть слизеринские сортиры голыми руками без магии. И все из-за Рона Уизли, который как всегда не смог контролировать свои эмоции и втянул его в эту авантюру. Гарри с самого начала чувствовал какой-то подвох, уж слишком нагло и самоуверенно вели себя слизеринцы. Складывалось впечатление, что они заранее были уверены в своей победе, иначе они не стали бы заключать такое опасное и рискованное пари. Но как им удалось победить, не применяя магию? Мысли Гарри бешено метались в его голове, ответ должен быть где-то совсем близко, он чувствовал это, но пока его не находил. Они победили нечестно, все было подстроено изначально, они были уверены в исходе финального матча, и желание надругаться над ним созрело еще задолго до игры. Унизить и растоптать так, чтобы искалечить его душу до конца его жизни – это очень по-слизерински.
Гарри оказался перед жестоким выбором – он понимал, что может выйти из этого ужасного положения, может спасти себя от надругательства и сохранить свою честь и достоинство, достаточно сейчас объявить всем присутствующим, что его лишили капитанского звания, и он будет освобожден от выполнения условий магического пари. Желание победителей обязан выполнить капитан, а он таковым больше не является. На долю секунды Гарри очень захотелось открыть этим подонкам правду и увидеть, как от удивления вытянется морда хорька, и как потом глаза полыхнут от ярости, когда он осознает, что затравленная и загнанная в угол добыча ушла от него. Но Гарри до хруста сжал зубы, чтобы не произнести роковые слова, не открыть правду, которая обречет Джинни Уизли на ужасную участь. Игроки слизеринской команды хотят подвергнуть сексуальному насилию капитана соперников, и когда они узнают, что капитан больше не Гарри Поттер, они будут чертовски разочарованы, и его место на этой парте займет девушка, эти подонки ее не пожалеют, желая отомстить ему. Гарри ни за что на свете не смог бы допустить того, чтобы из-за него Джинни изнасиловали семеро слизеринских ублюдков. И дело не в гриффиндорском благородстве и не в том, что он тайно любит Джинни, которая об этом даже не догадывается, просто Гарри не мог поступить так низко и подло – спасая себя, подставить другого, тем более девушку. Он не сможет потом жить с таким чувством вины, зная, что он как трус, спасая свою задницу, отдал кого-то другого на поругание. Он должен принять этот удар судьбы на себя – он справится, он переживет, он сильный и он никого не подставит и не предаст, хотя его друзья гриффиндорцы сегодня предали его и отвернулись от него. Но он не такой как они, может быть в этом его сила, возможно, поэтому он «Избранный» – в нем заключена великая сила любви его матери. Он спасет Джинни, он не раскроет перед ними правду и он сможет, он должен вынести все это и не сломаться, они не сумеют растоптать его душу, даже надругавшись над телом – он останется прежним. Он справится с болью и отчаянием, с унижением, которому его сейчас подвергнут, и когда-нибудь им отомстит. Это ради его любви к Джинни.
– Потти, ты что молчишь? Одурел от свалившегося на тебя счастья? – услышал Гарри насмешливый голос, вернувший его в жестокую реальность. – Давай раздевайся, парням уже не терпится поиметь такую симпатичную гриффиндорскую девку.
– Девушки тоже будет присутствовать при этом? – хрипло спросил Гарри.
– Конечно, это же наши болельщицы, и они всегда со своей командой.
– Зачем так подло? – прошептал Гарри, почувствовав, как по щеке скатилась слеза, оставляя влажную дорожку.
– Потому что ты в Слизерине, Поттер, – ответил Малфой, проведя рукой по лицу Гарри.
Гриффиндорец медленно расстегнул застежку на мантии, и ало-золотая накидка упала к его ногам. Кто-то ее поднял и расстелил на школьной парте, как на жертвенном алтаре. Гарри медленно начал раздеваться под пристальными взглядами полусотни студентов Слизерина. Руки слегка дрожали, многочисленные застежки и шнуровка не поддавались непослушным пальцам, но его никто не торопил, все смаковали момент, потягивая вино из фужеров…
Полностью голый и красный от стыда, Гарри стоял посреди слизеринской гостиной, прикрывая руками член.
– Можешь не прикрываться, Потти, теперь тебе стесняться нечего. Никто ничего не узнает, кроме здесь присутствующих, – произнес Малфой, оценивающе рассматривая своего поверженного и униженного противника.
Вместе с одеждой Гарри снял очки, и стало немного легче – теперь он не видел эти злорадные, надменные, торжествующие и похотливые взгляды, лица расплывались, слизеринцы превращались в безликие фигуры. Кто-то подтолкнул его в спину, и он медленно подошел к парте, в качестве большей насмешки покрытой его ало-золотой мантией. В этот момент ему действительно показалось, что он приносит себя в жертву. Только во имя чего? Во имя девушки с рыжими волосами, которую из-за глупости ее брата могла бы постичь самая ужасная участь.
Гарри никогда не было так плохо, как сейчас. Он понимал, что даже в сложившейся ситуации надо сохранить хоть каплю достоинства, но горький комок подкатывал к горлу, глаза предательски щипало, и хотелось кричать и умолять, чтобы они не делали с ним это, ведь он, шестнадцатилетний парень, еще ни разу не занимался сексом и совсем не так себе представлял свой первый раз. А сейчас его изнасилуют семеро слизеринцев на потеху другим…
Не смотря на свою популярность у девушек, Гарри до сих пор еще оставался девственником и всегда сильно смущался и робел, когда затрагивался вопрос отношений между противоположными полами. В прошлом году ему очень нравилась Чжоу, и он даже осмелился ее поцеловать, но их отношениям не суждено было продлиться долго, Чжоу, бывшая подруга Седрика Диггори, разрывалась между чувствами к Гарри и памятью о Седрике, и в итоге они расстались. А потом Гарри понял, что влюблен в Джинни. Когда пришло это осознание – он не знал, но когда однажды, возвращаясь с тренировки, они с Роном застали Джинни, целующуюся в коридоре с Дином Томасом, Гарри сходил с ума от ревности и огромного желания порвать Томаса на куски.