Раздел: Эффективная коммуникация.
Взгляд психотерапевта на хорошую жизнь
В кн. Роджерс К. Р. Взгляд на психотерапию. Становление человека. – М.: Изд. группа «Прогресс», «Универс», 1994.
Взгляд психотерапевта на хорошую жизнь
В основном мои взгляды на значение понятия «хорошая жизнь» основаны на опыте работы с людьми в очень близких, интимных отношениях, называемых психотерапией. Таким образом, мои взгляды основаны на опыте или чувствах, в противоположность, например, научному или философскому основанию. Наблюдая за людьми с расстройствами и проблемами, жаждущими добиться хорошей жизни, я составил себе представление о том, что они под этим подразумевают.
Мне следовало бы с самого начала пояснить, что мой опыт получен благодаря выгодной позиции определенного направления в психотерапии, которое развивалось в течение многих лет. Вполне возможно, что все виды психотерапии в чем-то основном схожи между собой, но, поскольку сейчас я уверен в этом менее, чем раньше, я хотел бы, чтобы вам было ясно, что мой психотерапевтический опыт развивался в русле направления, которое мне кажется наиболее эффективным. Это – психотерапия, «центрированная на клиенте».
Разрешите мне попытаться кратко описать, как выглядела бы эта психотерапия, если бы она была оптимальной во всех отношениях. Я чувствую, что больше всего узнал о хорошей жизни из опыта психотерапии, в процессе которой происходило много изменений. Если бы психотерапия была во всех отношениях оптимальной (как интенсивная, так и экстенсивная), терапист был бы способен войти в интенсивные субъективные личностные отношения с клиентом, относясь к нему не как ученый к объекту изучения, не как врач к пациенту, а как человек к человеку. Тогда терапист почувствовал бы, что его клиент – безусловно, человек с различными достоинствами, обладающий высокой ценностью независимо от его положения, поведения или чувств. Это также значило бы, что терапист искренен, не прячется за фасадом защит и встречает клиента, выказывая чувства, которые он испытывает на органическом уровне. Это значило бы, что терапист может разрешить себе понять клиента; что никакие внутренние барьеры не мешают ему чувствовать то, что чувствует клиент в каждый момент их отношений; и что он может выразить клиенту какую-то часть своего эмпатического понимания. Это значит, что тераписту было бы удобно полностью войти в эти отношения, не зная когнитивно, куда они ведут; и что он доволен, что создал атмосферу, которая дает возможность клиенту с наибольшей свободой стать самим собой.
Для клиента оптимальная психотерапия значила бы исследование все более незнакомых, странных и опасных чувств в себе; исследование, которое только потому и возможно, что клиент начинает постепенно понимать, что его принимают без всяких условий. Поэтому он знакомится с такими элементами своего опыта, осознание которых в прошлом отрицалось, так как они были слишком угрожающими и разрушающими структуру его «Я». В этих отношениях он обнаруживает, что переживает во всей полноте, до конца эти чувства так, что на данный момент он и есть его страх или гнев, нежность или сила. И когда он живет этими различными по интенсивности и разнообразными чувствами, он обнаруживает, что он чувствует свое «Я», что он и есть все эти чувства. Он видит, что его поведение конструктивно изменяется в соответствии с его новым прочувствованным «Я». Он подходит к осознанию того, что ему больше не нужно бояться того, что может содержаться в опыте, и он может свободно приветствовать его как часть изменяющегося и развивающегося «Я».
Это маленький набросок того, к чему близко подходит центрированная на клиенте психотерапия, если она оптимальная. Я представляю ее здесь просто в качестве контекста, в котором сформировались мои представления о хорошей жизни.
Наблюдение с отрицательным выводом
Когда я старался жить, понимая опыт своих клиентов, я постепенно пришел к одному отрицательному выводу о хорошей жизни. Мне кажется, что хорошая жизнь – это не застывшее состояние. По моему мнению, она не является состоянием добродетели, довольства, нирваны или счастья. Это – не условия, к которым человек приспосабливается, в которых он реализуется или актуализируется. Используя психологические термины, можно сказать, что это не состояние уменьшения влечения, уменьшения напряженности и не гомеостаз[i].
Мне кажется, что при использовании этих терминов подразумевалось, что когда достигнуто одно или несколько из этих состояний, то и цель жизни достигнута. Конечно, для многих людей счастье или приспособленность – синонимы хорошей жизни. Даже ученые в области общественных наук часто говорили, что цель процесса жизни – уменьшение напряженности, достижения гомеостаза, или равновесия.
Поэтому я с удивлением и с некоторым беспокойством понял, что мой личный опыт не подтверждает ни одно из этих положений. Если я сосредоточусь на опыте некоторых индивидов, достигших наивысшей степени продвижения во время психотерапевтических отношений и в последующие годы, кажется, показавших действительный прогресс на пути к хорошей жизни, то, по-моему, их состояние нельзя точно описать ни одним из вышеприведенных терминов, относящихся к статичности существования. Я думаю, они сочли бы себя оскорбленными, если бы их захотели описать таким словом, как «приспособленные»; и они считали бы неправильным описывать себя как «счастливых», «довольных» или даже «актуализующихся». Хорошо зная их, я посчитал бы неверным сказать, что у них уменьшена напряженность побуждений или что они находятся в состоянии гомеостаза. Поэтому мне приходится спрашивать себя, можно ли обобщить их случаи, есть ли какое-нибудь определение хорошей жизни, соответствующее жизненным фактам, которые я наблюдал. Я считаю, что дать ответ совсем не просто, и мои дальнейшие утверждения весьма гипотетичны.