Поэтому занятие борьбой, боксом для Клима вполне хорошее подспорье для усиления его Тоналя.
Ещё чтение книг. Для меня же важна очистка Тоналя. Я чищу его с помощью вот этой книги. Это метла. Грязный, замусоренный Тональ мешает даже связи с моими предками.
Мне с трудом удаётся держать своё внимание даже непродолжительное время. Внимание стремится растечься между самыми неважными предметами в Тонале.
Вот этих предметов то и не должно быть. Про них говорят, что это скелеты в шкафу. Да, это скелеты. Они не такие уж и большие, но некоторые из них превратились в привидения.
Они невидимы. Их не видно, но они существуют и влияют на ход моих мыслей. Они подменяют настоящий мыслительный процесс.
Если бы таких скелетов у меня было побольше они были бы способны и подменить меня самого.
Если воспользоваться тераэдром Павлова, то Тональ это Ум и Разум, а ребро их соединяющее есть Мера. Меры в основном хранятся в Уме. Моя же задача освободиться от лишних старых Мер.
Но я также не могу и без новых. Последнее время у меня возникают новые Меры. Они не похожи на старые, они не лежат на прямой, они даже объёмные.
Меры ли они? Как окружающие отнесутся к моему измерительному инструменту? Раньше было больше отрицательное отношение.
-Ты ведь так говорил. Почему ты сейчас противоречишь себе? Я на это реагировал болезненно.
Сейчас моя реакция нейтральная из-за понимания ситуации, я меняюсь, я имею право меняться. Где мой Разум берёт новые меры для меня пока неясно.
Это творчество, что характерно для Нагуаля. Так говорит дон Хуан. Так Душа и Дух – это Нагуаль? И опять встаёт вопрос: - Кто есть Я?
В жизни воина есть только одна вещь, один единственный вопрос, который действительно не решен: насколько далеко можно пройти по тропе знания и силы.
И дон Хуан назвал меру:
... поскольку только безупречность является действительно свободным действием, то, будучи таковой, она является реальной мерой духа воина.
Сначала я должен прийти к безупречности, обрести её. Затем мерять свои поступки этой безупречностью.
И пока я буду встречать безупречность в своих поступках, я на верном пути.
Когда колешь яйца, коли яйца, а не лови ворон... (Шаман)
А безупречность я смогу приобрести лишь очистив свою волю. Это работа с Духом. Через Ум, Разум и Душу. Через состояние Аза, Меры, Веры и Творца.
***
Я смотрел на свои мускулы и не видел их. Бицепсов у меня не было почти совсем. Мне нужна была штанга. Что-то наподобие я видел на лесозаводе. Решил воскресенье, когда там никого не было, прогуляться на завод.
Скат от вагонетки видимо давно валялся возле узкоколейки около лесопильного цеха. Он одиноко ржавел вместе с другим металлоломом и похоже был никому не нужен.
Поднял. Тяжёлый и неудобный. Слишком толстая ось. Но лучшего не нашёл. Другого железа много, да всё не то.
Потащил. Сначала через промоину под забором, потом на гору на пути, по рельсам, а затем скатил под гору в овраг.
У меня ещё никогда так руки не тряслись. За ужином ложкой в рот попасть не мог.
Теперь штанга у меня есть. Отец ничего не сказал.
Осень. Стало холодновато. Косой сказал, что надо резать кабана и я должен помочь.
Я в какой то книжке прочитал, что кабана убивают кувалдой по пятаку.
Рассказал Косому. Тот воспринял мой рассказ буквально. В субботу, после школы мы пошли к Вовке Косому домой.
Его дом стоит на улице которая спускается к Карсунке. Дома у него я был впервые.
Кабан был очень большой, я начал сомневаться в успехе ещё и потому, что Вовка решил убийство кабана поручить мне.
Тогда я думал о почётной ответственности, сейчас знаю – Косой просто боялся. Вовка позвал ещё одного пацана с его улицы.
Мы вот теперь втроём. Кувалда есть. Я стою с кувалдой у выхода из загона. Косой открывает дверку. Кабан не торопится выходить. Видимо недоумевает – всё внимание на него.
Вовка стегает его прутиком, кабан резко выпрыгивает из загона, я промахиваюсь. Кувалда по инерции бьёт кабана по кобчику. Кабан взбешён.
Мы оказываемся кто где, я на полукрышке коридора. Я не знаю как на него забрался. Взлетел.
Вовка пошёл просить помощи у соседа.
Сосед быстро сделал своё дело. Как поднимали хряка, палили щетину и разделывали тушу три пацана, не буду рассказывать.
Всё было не так как у взрослых. Не так гладко. И селянка за полночь не радовала уже.
Напился я тогда сильно первый раз. Пили самогонку и запивали квасом. И проспаться пошёл не домой а к бабусе. Родители меня даже не ругали. Я попал в какую то другую реальность.
С Генкой Вяловым, а он был старше меня на год, мы всё собирались поохотиться на волков. Собирались, собирались и собрались.
Волки точно в нашем лесу были. Почти каждую ночь слышу их завываниями за кладбищами. Мы были полны сил и желания эти силы испытать, а мысли были короткими. С воробьиный нос.
У Генкиного отца нашлись два огромных складных ножа. Вот с ними то мы и собирались охотиться на волка. На одного. Почему то считали, что не на стаю будем нападать, а на одного волка.
До крутца добрались быстро. Там множество свежих следов, охотники гоняли зайца по кругу. Наконец нашли капли крови и пошли по ним.
Следы похожие на волчьи шли в овраг как то наискось. Изредка виднелись капли крови.
Наконец следы зашли в самую глубину оврага. Стало темновато. Свет памурного дня почти сюда не проникал.
Ручей здесь не весь замёрз, местами журчала вода. Снег почти по пояс. Тонкие лыжи не спасают положения.
Волчьи следы шли около ручья и было непонятно кому принадлежат капли крови. Здесь я ещё не был.
Вот небольшой прогал с огромным вязом и в его ветвях покинутое гнездо большой птицы, диаметром метра в полтора. Мы с Генкой переглянулись. Пора было выбираться отсюда.
Выбрались на лыжню когда уже смеркалось. Гнали к дому, что есть духу по тёмному лесу.
А вокруг и сзади рыдали волчьи глотки. Мне ужасно ясно проступила дурацкая самонадеянность нашего предприятия.
Если волки решат напасть, нас не спасут длинные ножи и лыжные палки. Но волки нас только попугали.
И учёба в школе, а был тогда 8-й выпускной класс, была мне уже не нужна. У одноклассников завязывались амурные отношения, какой то ветерок перемен подул откуда то сбоку. Я чуял его, но что делать не знал. Этот ветерок увлекал всех, меня нет.
Вовка Косой запал на Люсю Прохорову, дочь директора школы. На перемене к Люсе подсел Толик Рыжов и начал, как мы выражались, ужимать её.
И тогда Косой попросил меня отвадить Рыжова от таких дел. Рыжов был небольшого роста. И я просто вышвырнул его с Люсиной парты.
Они собрались все на выпускном, что был у нас в базовском клубе. Я не успел уйти вовремя и даже не задумывался об этом. Я был в компании с Косым. Компания была маленькая, а толпа базовских большая.
Базовские решили в этот вечер отомстить мне. Били меня всей толпой, где-то почти до рассвета.
Это было несправедливо. И Косой не поступил справедливо. Он отстранился, просто струсил. И вся его компания отстранилась. А я получил хороший урок. Урок был многогранным.
И по ответственности за свои дела. За свои поступки буду отвечать именно я. Об этом надо думать постоянно, а не время от времени. Совершай поступок, когда тебе надо, а не товарищу.
И по качеству друзей. Мои друзья – мои соратники и не надо им навешивать качеств им не присущих. Они лишь попутчики на моём пути. Не надо очаровываться обоянием друзей, это их качество, не моё.
И по поведению в неблагоприятной ситуации. Не теряй инициативы ни при какой ситуации.
А в острой для меня ситуации – я главное действующее лицо, всегда я. Здесь экзамен я провалил, передоверив свои права Косому.
Я позже сдал этот экзамен, уже учась в техникуме.
С некоторыми из базовских, потом я разбирался уже самостоятельно, в одиночку.
Когда их мало, они все трусливы. Они опасны только в большой волчьей стае.
А потом я поехал в город Ульяновск с моим дядей, Толей. Он пригласил меня в гости. Персонально.
Я был очень горд, такое приглашение! Такое приключение!
Ульяновск. Там живут много бабусиных родственников и конечно же они и мои родственники тоже. Но я думал не о них, а только о городе. Город манил меня.
***
Продолжение следует...