Геннадий лёг в ванну, едва наполненную тёплой водой. Развернулся боком и поджал колени.
Вода серебрилась прозрачной струйкой, гурлыкая пузырями в дрожащую поверхность.
Геннадий молча лежал и смотрел, как ванная ёмкость медленно наполнялась, погружая всё новые поверхности его тела. Волоски на ногах и руках вздымались, словно встречая ползущий вверх уровень воды…
– Вам не горячо, друг? – украдкой спросил домовой.
– Спасибо, сойдёт, – ответил Геннадий и снова погрузился в свои мысли.
Он вспоминал, думал, проживал и снова вспоминал хоть что-то существенное из собственного длинного бытия.
Домовой подключил вентилятор. Тот еле слышно зажужжал, и тут же подхватилась автоматика личного микроклимата.
Двадцать шесть лет назад Генка вышел в работу и повстречался с новыми друзьями нового коллектива. В промышленной микросети зарегился, как «Жват», и начал трудовую деятельность первым специалистом…
– Может, чая заварить, с лимончиком, как вы любите? – домовой снова учтиво предложил…
– Просмотри контакты, – перебил его Генка: – Она не выходила?
И он снова перевёл внимание на почти стеклянное спокойствие воды, стелящейся из крана, которая струилась и гурлыкала, вбиваясь в массу обновлением. Горячая и необычайно мокрая…
– Нет, не выходила, друг, – ответил домовой и снова, электронно изменив тональность, учтиво переспросил: – Может, всё же чайку?
Геннадий ничего не ответил.
Он просто лежал. Медленно уходил под воду, и словно плыл по течению, тихо прилипая к стенам старой чугунной ванны.
Он почти всю душу отдал, собирая эти и подобные, разнообразные раритеты из прошловековья. Генка словно жил в них, едва перемещаясь по заставленной территории квартиры среди пузатых комодов, кривоногих столов со столешницами из натурального дерева, и побрякивая фарфоровыми кружками в вечерние уютные чаепития.
Работа в сети позволяла ему неспешно жить, спокойно тратясь фи́цами, и наполняя своё окружение всеми этими душевными вещами, важными для него, как ему казалось. Важными для души, для самосознания своей значимости, для ощущения своей интересности и самоопределения, как чего-то представляющей личности.
Каждый уголок, каждая стена с антикварной меблировкой имели свои чаты в сети. Сотни миллионов подписчиков в восхищении следили за жизнью шкафов, стульев и прочего антиквариата, расставленного с заботой Генкой и домовым по всему объёму пространства жизни.
Да. Именно «объёму пространства жизни». Потому что такие понятия, как квартира, дом, конура, сарай, подвал, угол, комната, и далее в том же духе – всё это давно звучало оскорбительно, и было лишено имплантированной толерантности, и могло унижать постояльцев, указывая на их уровень и возможности благополучия. А в обществе демоправия это давно не приветствовалось!
Поэтому все эти анахронизмы давно заменены были нейтральным выражением «территория существования» или попросту опро́мж. Образовывался опромж от сокращения официального обозначения для жилых помещений всех типов и развёрнуто звучало, как «объём пространства жизни». Буковка «эм» затесалась народным творчеством – так звучнее выходило.
Чаты велись домовым. Он – хозяйствующий субъект интеллектуальной системы «умный дом», которому Геннадий дал такое имя. Поэтому в сети, по стараниям домового и благодаря его близкой дружбе с поисковиками и энциклопедическими нейросто́перами, информация жизни мебели широко и интересно дополнялась увлекательными рассказами о существовании всякой мелочёвки, входящей в состав этой самой мебели. Программы-друзья много чего скидывали интересного.
То о шурупах глубокий рассказ, и почему они из металла. То о древесине и её сортах, и жизни деревьев. То о короедах, портящих мебельные шедевры: об их социуме, сетевой принадлежности и предпочтениях в сортах деревьев. То о том, почему нужна смола; или о том, откуда отпечатки пальцев, и из чего сделан лак, и как тем или иным объектом пользоваться, если он очутился у вас в комнате… И так далее, с полным набором всех технических, культурных и природных особенностей.
Домовому легко было – он напрямую подключался в нейросеть и имел выход на исторические и профильные сайты без регистрации и ограничений по времени. Ему никто и нигде не отказывал и позволял травить информацию без авторского учёта. Свой же интеллект, искусственный. Генка не смог бы за всем этим следить и вести блоги.
У Геннадия задача была одна: работать, работать и работать. Поэтому всё общение в сети у него сводилось лишь к послерабочему отдыху: посидеть в пабе с другой-третьей кружечкой пива. В видеопроекции, через голографические фильтры разнотекстуры. Это – когда ты дома пивко потягиваешь, а твой трёхмерный голографический живой образ сидит у друзей в обстановке реально воссозданного паба. А встроенные микрочипы на подкорку мозга, под запуск программы, воссоздают до мельчайших подробностей текстуры окружения.
И Геннадий мог осязать его, словно и вправду был там, в уютном помещении, за столиком с чёрной бархатной кожей, сизыми салфетками и настенной графикой! Кругом шептали запахи острых сырных колобков, шашлыков над углями, и живых прожаренных стейков, стекающих кровью на разрезах… Полное погружение, как говориться!
А те, у кого проектора не было, довольствовались тем, что просто видели окно видеосвязи на экране, и всё… Но трудно уж и припомнить, у кого настолько старая техника осталась, что им приходилось пиво только по экрану попивать…
Так и встречались дружно вечерами, общаясь, веселясь и подшучивая над не пришедшими. Дружно, вместе, но, не выходя из дома.
У Геннадия было всё. Он был обеспеченным гражданином, специалистом твёрдого среднего общества. Почти четверть миллиона фицей на счету позволяли ему быть выше основного числа работающего населения. Поэтому, после работы, кто к нему приходил, с тем он и сидел, потягивая пиво. Голографическая система у него была новейшего образца: с интерклюзивом запахов, повышенной чистотой звуков и тонкими настройками мембрано-вибраций… Что, в случае посиделок с девушками, даже приводило Геннадия в состояние возбуждения!
При таком уровне голографии легко было забыться и раствориться в окружающих иллюзиях. Всё было в реальности, как реально! С друзьями и игру можно было взаправду разобрать, голы покритиковать. И ножки Маринки обсудить. И поугорать над толстеющим смарт-инженером Куренковым.
В общем, весело провести время, времени на которое хватало только-только! Пришёл с работы, посидел часок-другой и спать капсулированным сном.
Вода монотонно шумела. Домовой добавил минерализации через тона́рные фильтры, и цвет наполняемой воды в ванне стал более голубым…
Геннадий смотрел на сложенные поджатые колени и продолжал лежать боком без какого-либо движения…
– Может, поговорим о чём-нибудь, друг? – спустя паузу, украдкой поинтересовался домовой.
– Нет! – Геннадий отмахнулся…
Он лежал и вспоминал… Как легко и быстро влился в работу, и подружился с ребятами. Коллектив оказался дружным!
Без проблем и непринуждённо все выезжали на природу, собираясь в шумных голографиях по выходным.
Вспомнил, как в первом же проекте пролетел с определением сторон, упустив из вида то, что в мониторе показывающий сидел лицом к нему, как бы в зеркальном отражении. А Генка тогда ещё не имел большого опыта работы, и подготовил объёмную модель с зеркальным ориентиром по сторонам. И ведь не просто смоделировал, а откорректировал макет в линиях полигонального то́ппа, вложив ещё немало открытых по кредитной линии фицей!!!
И то, как потом исправлял построения трое суток без перерыва на сон, едва не вспенившись на уколах адреналина, пытаясь успеть под общие сроки сдачи. Чтоб других не подводить…
Он вспомнил, как ещё на той неделе, в регулярных видеоконференциях почти сутки взахлёб общался по ключевым вопросам, создавая закреплённые за собой ответственные узлы и сборки. Уровень общения был открытым – коллектив работал слажено. Без дробления ква́нто-фронто́в и помех от цифровых забастовок расчётных интеллектуальных систем!
И заработанных очков хватало набивать счета фицами и обустраивать свою жизнь так, как Геннадию хотелось. Нравился ему антиквариат – он обустраивался антиквариатом. Понравился бы бомжизм – он завалялся бы в бомжарии и удивлял мир квантовых сетей блоггерскими выходами с низов социума!
Минуты капали, вода струилась, перебивая разумные объёмы потребления.
Любил Геннадий поваляться в ванной, как его далёкие прадеды в каменном веке бывшего социализма! Концентрата давно бы не хватило, если бы домовой не переподключился к системе водоснабжения напрямую.
Генка как-то с работы перекинул веселящий вирус и пустил в интеллектуальную сеть объёма пространства жизни, выдав домовому кайфануть пару дней на выходных. За это его умный дом в благодарность перенаправил воду в обход сетей контроля. Домовой где-то в обратке плату прожёг, заменив блокирующий чип-контроль, и открыл оборотный вентиль. С чего и получил Генка возможность валяться в ванной, наполняя её настоящей горячей водой, хоть с утра до вечера. А не тянуть нудность, как все, трепыхаясь быстренько в суррогате возвратного жидкого композита, под душем!
Как домовой это сделал, он признается позже, на суде, при допросе. Потому что система защиты прошита в трубы, в массив, и просто так, не повредив её, в неё не вклиниться! Но домовой же свой в нейронной сети. И связи кой-какие имел, поэтому умудрился перехватить код доступа и, незаметно для глаза надзора, коротко-импульсным разрядом перебил внутритрубный код на свой, и вошёл в систему. И сделал это так филигранно, что ни один электрон даже не пискнул!
На уровне домоводства это, конечно, преступление. Но по факту, для историографии, это вышел первый в истории случай взлома умных систем квантгенной защиты примитивным внутридомовым интеллектом с его плосковолновой сетью!
Генка лежал и размокал, словно после трудового дня, хотя уже пятым днём, как был безработным…
«Почему она не позвонит?» – ждал он, почти безнадёжно, но всё ещё преданно…
Странным его ожидание делало то, что он знал – её не существует! Она – фейковая страница, работодательская завлекуха, и не более… Но долгое, почти интимное общение на протяжении едва-ли не двадцати шести лет, и встречи с её голографическим образом высокой деталировки, сводили с ума и не позволяли разум отступить от ощущения реальности! В неё проще было поверить, чем осознать, что она была неправдой.
А ещё Генка странным образом до сих пор воспринимал себя личностью интересной и почему-то считал именно себя венцом вдохновения для неё, будь она в реальности живой.
– Друг, может, добавить водицы похолоднее? – снова учтиво спросил дом. – Я вижу пар… Температура высокая!
– Спасибо, не надо, – ответил Геннадий и развернулся на спину, – я сегодня хочу погорячее…
Чугунная ванная прогрелась. Естественным способом, под горячей водой. Здесь нет электроники, нет искусственных лучегреев. И домовой не в состоянии контролировать температуру воды в этой чугунине, поэтому волновался:
– Я переживаю, друг… – едва обозначил он, как Генка успокоил:
– Не дрейфь, хата! Перепрошьёмся! – и съехал по глянцевой скорлупе ванны и распластался спиной по дну, согнув колени.
Вода шелестела, струя серебрилась.
Генка смотрел в белый потолок.
Она не выходила на связь…
Но зачем?!
Он для неё был никем. Ботом из мира чахлых биологических организмов, который однообразно забивал эфир трепотнёй о душе, чувствах, и грезил себе каких-то ожиданий идиотических плотских утех! Он был навязчивой козявочкой, бьющейся с той стороны экрана её спокойного, стройного мира живой кибергра́тики.
Её голографические сшивки приходилось чистить и перепрограммировать. Геннадий так часто срывался натворить с ней непристойностей, что она была самым заменяемым фейлом в сети работодателя!
Интеллект её программы приходилось сдавать на балансировку, успевая восстановить оперативку разума, пока Генка проваливался в короткие запойные сны. Какой больничный, какие бюллетени?! Драконовскую дозу плазмы с триллионом квантоидов, и всё – она здорова!
И всё это для того, чтобы Геннадий ничего не заметил, проснувшись для работы, и встретил её доброй и сияющей, в сетевой семейной ячейке конторы!
Этим сюрреализмом и протекала долгая трудовая жизнь Генки…
Они так и жили вместе, работая в корпорации и играя семейную жизнь возлюбленной пары.
Он – здесь. А она – там, словно была в длительной в командировке. Встречи их были по работе, да вечерами, когда она голографической моделью приходила, уставшая, но любящая и без претензий.
Естественно, за такое долгое время чувства одолели Геннадия, воткнувшись в его душу рыболовным крючком, который уже невозможно было вынуть… Красивая, ласковая, удобная – это любому фарт!
Только после своего удаления с работы Генка осознал, что за румяной аватаркой была не личная жизнь человека, а искусственный интеллект программы рабочего социума, где костяк коллектива – мастера и руководители, психологи и простые душевные компанейские парни – это искусственный нейроинтеллект, и созданные проектные образы. А наймиты и исполнители – так называемый «детский сад» – были живые люди, нанимаемые центральной программой выполнять все работы!
Передовые технологии: прогрессика, цивилизациум! Гордись, обыватель!
У образов задача была направлять и принимать работу, а так же создавать добрые отношения в коллективе, чтобы легко трудилось, и труд воодушевлял.
И со стороны всё выглядело идеально. Помимо сухой работы, были и выезды на природу с голографическими образами, и празднования дней рождений, и государственные празднества. Даже свадьбы происходили!
Конечно, всё было самым передовым: с воссозданием природы, интерьеров, запахов, разнообразия еды, напитков… Фирма-то – не гаражный закуток «Аванэс-стайл»! А серьёзная передовая корпорация Ху Е Бин – крупнейшая на Азиатско-Московском континенте!
…Только туалет приходилось посещать свой. Голография не решала эту проблему…
– Я переживаю, друг? – неуверенно спросил Домовой, словно боясь услышать что-то в ответ.
– Вы не моетесь, а просто лежите в ванной, в горячей воде, ничего не делая? – и он тут же предложил:
– Бритвенный станок подготовить? Взбить пены? Шампуней развести? Ногти подстричь?
– Не суетись. Я просто хочу поваляться в ванной, размокнуть в воде и расслабиться, – ответил Генка и немного прибавил горячей: – Завари-ка мне лучше чесночного чая, да с лимончиком.
– Хорошо, друг! – оживился дом. – Отличный выбор, друг! Всё будет в лучшем виде! – и программа службы весело перенеслась в кухонную систему разводить навар.
А Генка остался лежать и смотреть в потолок, словно выискивая там ответы. Вода струилась, и стала горячее. Но пока лишь покусывала тело Геннадия, а не обжигала…
Более двадцати лет он равномерно и однообразно шёл к границе своей жизни: свадьбе с ней. Он уже и кольца забронировал, выбрав дизайн. А она под аватаркой статус поменяла и закрыла профиль от сторонних приходов из сети, исключив измены...
Корпорация подыграла и под торжество Геннадию кредитных фицей определила на рабочий счёт.
Свадьбу виртуальную они сыграли широко. И уже лет семь Генка выходил женат. Но в квантовой нейросети. Осязая и облепляя вечерами кибернетическую фигуру голограммы, в которую он был влюблён. Этакая семья в картинках!
Он неистово ожидал завершения контрактов и выхода с ней за пределы трудового договора, на заслуженный отдых. Потому что тогда, честно и безальтернативно отработав свои сроки и получив вольные, они с женой смогут окунуться в мир сказки живого прикосновения, и зажить вместе реально, включая реальные лобызания и ласкания. И они навсегда останутся вдвоём, выйдя из аватарного застраничья!
Он же тогда не догадывался, что она – фейк…
А в этом году в нейросеть вылили вирус, который вытер из существования почти две трети носителей всего бизнеса: частников, единоличников да корпораций с некоторыми государственными институтами. Со всем живым и виртуальным людом, трудившимся во благо благодетелей!
Какие-то малолетки решили хвастануть своим умением программировать вирусы, а знаний соплякам не хватило. Они не знали, что квантовая нейросеть сама контролирует вошедшие программы, позволяя им уже автономно развиваться в любом направлении. Это если не создавать контрольные тупики! Но куда соплякам до таких глубинных знаний!!! Они наковыряли кодировки, создали стёбного червячка и выкатили этот вирус в нейросеть! И наступил капец!!!
Вирус, с юмором и залихватски обрастая хихикалками и смешутками, вмиг изгадил основополагающие проги нейросети и, как-то рано утром, под перезвон будильников, одномоментно и навсегда положил практически всё!
Естественно, он и корпорацию исключил из существующих, и стёр жизненные карты основной части сотрудников, полностью удалив и их, и их социалки, и их счета!
Великолепие и гигантская мощь корпорации в одночасье растворились на безымянные электроны, оставив весь «детский сад» вне трудового поля. Произошёл сброс их профилей в сеть, хаотично, без порядка и какой-либо системности…
Квантовый интеллект в мгновение вычислил бесхозных наймитов, слитых в никуда, и перевёл их в гро́берз-группы: самые мусорные группы безработных! Без каких либо привязок по профессии, картам интеллекта и творческим планкам!
И Геннадий единомоментно стал пустым местом. Без работы, без тусовки и без жены. На какие-либо вызовы никто не отвечал, голограммы из памяти воспроизведения исчезли, фотографии заменились глупой рожицой с подбитым глазом и траурной подписью «аккаунт аннулирован». Коды были перебиты, а по рабочим фейковым погонялам где-нибудь вне работы, естественно, никого было не найти!
Она тоже стёрлась в сетевые кванты, оставшись только редкими своими фотографиями, что Генка успел сохранить…
Он продолжал лежать и смотреть в потолок. Вода набиралась, едва не скрывая уже его грудь. Геннадию стало жарко! Он выпрямил ноги и выставил их под углом, оперев на стену. Так свежее…
За стенкой жужжали рабочие программы кухонного приложения: суетились, чай готовили, натуральный.
– Кхм… Извините, что отвлекаю от мыслей, друг, но чай готов, – украдкой обозначился домовой.
– Вам сюда подать, или в столовой накрыть?
– Да, давай в столовую, – ответил Генка. – Она в сеть не выходила?
– Нет, – грустно вздохнул домовой, понимая и не понимая одновременно, с чего такая привязанность у Геннадия к этой лукавой программе. Но, чувство дружбы и ощущение тонкого взаимопонимания исключали с повестки многие вопросы на непонятное, которые возникали у домового. Он искренне служил Геннадию и старался быть человечнее. Поэтому, скорее, бо́лее волновался от невозможности даже ему, с его связями, найти в сети хоть какие следы виртуальной жены Геннадия, нежели хотел оставаться безразличным и просто исполнять обязанности по дому.
– Друг, я начинаю переживать! Состояние пара и плотность его говорят о том, что вода, возможно, слишком горячая. Не повредить бы вам кожный покров?
– Возможно… – оборвал его Генка. – Именно, что возможно. Тебе так кажется! Вода нормальная. Лучше проследи за чайником, чтоб не ленился и не остывал раньше времени!
Генка понимал, что она не позвонит. Но упорно ждал и надеялся…
С корпорацией исчезли и фицы. А наличных квот у Генки не осталось. Нужно было спускаться во двор и выходить на улицу! Геннадий там не был ещё ни разу с детства. Роды в приёмнике, сетевые родители, режим воспитания, чипирование знаний, половой контроль, генный контроль, галактрио́на и трудовой путь. Где в этом плотном графике жизни отыскать места побегам на улицу? Нигде. Разве что только когда бабушка инкогнито приезжала в реальности. Не голограммой, а сама – собой собственно. И тогда она вытаскивала его на улицу, зачем-то свежим
воздухом подышать!
Генка любил бабулю и просто не обижал её отказами, искренне не понимая, чем там, на улице, дышать лучше, если в его инкубаторной зоне отдыха можно создать любой микроклимат: хоть с запахом деревни с навозом на полях, хоть с витаминизированным бризом Красного моря.
Поэтому улица в его жизни была. Правда, так давно, что проще было сказать, что улицы у него не было…
И Геннадий вышел… Безработа. Гонит за едой и поиском денег…
А куда?
На улице Геннадий увидел практически таких же людей, похожих на голограммы и аватары во главе страничек. Только уличные люди были чуть хуже, и выглядели не такими отполированными.
По-помятее, что-ли, покривее…
Они суетились, куда-то бежали, шумно и много. Некоторые часто не понимали, где им быть на улице. Геннадий тоже словно выбросился рыбой на берег. Его сдавила оторопь! Ему хотелось есть, дышать, обнимать женщин – от них пахло какими-то новыми запахами, настоящими – но он не знал, за какую часть их ухватить, где нажать и «лайкнуть»?
И Генка, по наивности, очутившись в реальном уличном мире, первой же понравившейся девушке пощупал грудь… Думал, голография, но она оказалась живой, чему Генка был несказанно удивлён! Тёплая, упругая…
Первые несколько секунд, пока парень девушки приходил в себя от такой наглости, и разгонял кулак навстречу с носом Геннадия, он ошарашенно смотрел на упругие живые возвышенности… Но потом удивление у него сошло на нет, рассеявшись кирпичным ударом, и сменилось не менее завлекательной пронзительной болью!!! Геннадий не знал, что это за чувство, и что с ним делать! Мозг отказывался принимать эту информацию, сбивая настройки Генкиной системы! Он не сталкивался ещё с подобным в своей жизни!
В ужасе и какой-то мистической растерянности, Генка зыркал вокруг, куда поставить дизлайк, и судорожно пытался отыскать кнопку отключения голограммы! Но тут второй кирпичный удар окончательно положил его разум и сломил волю к сопротивлению… Геннадий непроизвольно взвыл и молниеносно убежал обратно, скрывшись в уютном безопасном мире умного опромжа с широким спектром забот.
– Друг, вы заставляете нервничать! Вы передёргиваетесь, – снова учтиво и с волнением проговорил домовой. – Может, пора выйти из ванной, чая испить с пряниками? Приготовлен он как минут десять, заварился, в гостиной стоит, ждёт вас. Чайновый всё разогрел. Я фильм поставлю, какой Вы хотите… Друг, я переживаю. Вы не в тонусе…
Генка махнул рукой.
Горячая и уже обжигающая вода наполнила ванну практически до краёв, обнимая Геннадия теплом и убаюкивая. Ему оставалось только закрыть глаза и погрузиться под воду, съехав по отлогой стороне и, задержав дыхание, запустить пузыри. Чугунина была отличной; эмалью отделанная, качественная…
Второй раз он вышел на улицу уже с налётом лёгкой опаски, и скрипучим недоверием никому. Но снова растерялся, ошарашенный количеством разнообразия образов, что менялись, общались, ходили и толкались. Генка не знал, что сказать этим людям. Как и куда осуществить свои желания: хотелось есть, женщины будоражили, мужики – незнакомые… Это его пугало!
И возбуждённый от увиденного, он провалился в первую попавшуюся розовую дверь в стене – кафейню Шиловарова.
Здесь неспешно восседали образы и ели.
Запах едва не сбил Генку с ног! «Так вот где еду дают!» – свистнул он и, обрадованный, набрал первое, что попалось под руку, плотно набив карманы и пакеты, что успел при входе подхватить.
Ничего не оплатив, он направился к выходу, где его радость была остановлена. И по сопротивлению, он был тонко и очень больно истыкан электрошокерами, грубо изолирован от набранного, и выброшен за дверь!
Сорвавшись в истерике, Генка доковылял до двери своего жилища и скрылся в объятиях умного дома, вырубив всё, что связывало его с этим миром, и провалился во мрак печали на трое суток!
По третьего дня прошествии, Геннадий снова вышел в улицу. На этот раз пораньше с утреца. Решился.
В суете и веселье, думая, что он наконец-таки нашёл понимание, как общаться – не зря же он по тематическим группам всю ночь сидел, советам блоггеров вникая – Генка на радостях подкатил к парочке прохожих и учтиво попросил закурить. Так, для тонкого момента, разговор начать! И вот бы заладилось…
– Какой у вас забавный мужчина маленький, – легко и по-свойски выпалил Геннадий, обратившись к скромной хрупкой барышне, несущей заряд духовных запахов и позитива. И с этими словами отвесил малышу краба, как своему сверстнику, и протянул цигару:
– Держи, друг, расслабься!...
Ребёнок, получив взрослую оплеуху, тут же закатился визгом и заорал на всю округу! Мать, в секунду придя в себя, накинулась на Генку с кулаками и вцепилась ему в волосы, да так, что он снова окунулся в мир новых для себя, до селе им неведанных, но очень горячих ощущений!!!
Мозг Геннадия вскипел! Голова словно вспыхнула огнём! Он бы и рад задаться вопросом: «Да что же сейчас не так-то?!» – но мозг отказывался работать, и растерянный взгляд Генки, вылавливая округу размытыми шатаниями, пробился слезой… До того ж больно вышло!
А мамаша, не ведая жалости, бросилась защищать своего ребёнка и, как загнанная львица, мутузила Генку во все стороны одновременно, не отпуская его шевелюру, вцепившись, как жвачка растёртая – хрен отлепишь!
Знал бы Геннадий ответ на свой вопрос, покаялся бы… Да кто бы ему сказал…
Он детей видел только на экране мониторов ублагоустроенной жизни. И то, в размере выходили те, что взрослые. Пока живым не пощупаешь их, и не поймёшь особо, что не так, и в чём подвох. А так, в экранных реалиях детвора смотрелась, как все. Разве что немного отличались: прикольнее, что ли, чем обычные люди…
В общем, картинки есть картинки. В трудовой жизни с голографическими утехами детишек, как бы, не тискаешь. Пойди, узнай, кто они, и угадай, какими получаются в реальности! Приколов с ними много, радостных моментов, смешных постов – сети забиты сценами с миллионными просмотрами! Кинь запрос, и умные поисковики со своим искусственным интеллектом, как один, выдают то, что раскручено и накручено или торчит первышем за оплату. Откуда Геннадию знать, что то не есть реальность, а лишь выборка небольшой стороны из настоящей жизни? Да и постановок там куда побольше, чем случайных сцен.
Но это было всё, что знал Геннадий, и что ему интересно было. Он же не ходил по группам роженец и молодых мамашек, где дети выставлены, как дети, а не как образцы приколов, шуток и юморства.
Ну, на этих знаниях Геннадий и попался, снова вляпавшись в ситуацию полного унижения и избиения! Принял ребёнка за взрослого – как он. Думал, парень в фильтрах и обработке, сжат матёро в векторном редакторе… Ошибся!
Обиднее всего Геннадию случилось, когда к ним подбежали мужики и вырвали добродушного Генку из лап озверевшей львицы. Но, к удивлению, не заступились за него, а повалили на землю и начали выбивать из него ногами и без того затухающую веру в человечество!
Это стало последней каплей…
Не соло не хлебавши, он вернулся в опромж и скрылся ото всех, заблокировав дверные замки. Домовой было затеял перечить, и сперва отказывался подчиняться неправомерным действиям. И даже грозился сигнал «sos» подать. Но вялый вид Геннадия и его тоскливый контур, который почти безвольно шатался на фоне изящных вещей антиквариата, превзошли чувства долга, и домовой вместо карательных мер спокойно предложил Геннадию принять ванну, расслабиться и обработать его сбитости лёгким спреймассажем.
– Она не выходила? – с надеждой спросил Геннадий.
– Нет, друг. Её коды в сетевом мире стёрты, – обречённо ответил домовой, электронно вздохнув: – Мне не найти её, хоть вы и просили…
И, выждав паузу, треснул системой и проговорил:
– Друг, я и так по вашей просьбе стал уже нейроголиком, усиленно криптогоня нейроны сверх разрешённой нормы! Этак и меня скоро с работы попрут… – и он осёкся: – Кхм… заблокируют и выведут из системы, – но тут же, снова учтиво поинтересовался: – А может, ну его всё? Может, остановимся, друг?! Ведь мы же вместе?
Геннадий в ответ лишь промолчал…
Ему не хватало её именно сейчас! Пусть хоть в голограмме, хоть в двухмерном изображении, хоть в чёрно-белом, но рядом с собой. Ему сейчас важнее было голос её услышать, окунуться в звонкий смех, чем вникать в услужливые речи преданного и доброго домового… Геннадий готов был знать её программой всю свою жизнь, забыв о живом воплощении, и отказаться от объёмных образов, упругости и теплоты, ломаясь в томлении запахов и тела юной жены, но, лишь бы получить рядом её образ! Да хоть сухой фейковой программой… Но не тишину пространства, не отсутствие нейронов в бесконечности…
– Друг, я волнуюсь. Вы молчите, – домовой снова обозначился. Тут же чайновый подал сигнал. Не может больше подогревать содержание чайника. Там уж и воды осталось меньше половины. И ещё он собрался скинуть заявку с жалобой в профсоюз электросистем, обозначив недопустимость требований хозяина так часто включать подогрев!
– Это недопустимо! Меня начинают проверять системы безопасности, перепробивать кодировку на предмет заражения вирусами! А какие у меня могут быть вирусы?! Я же не гуляю по запрещённым ресурсам! – затеял возмущаться чайновый. Бубнил и бубнил, начиная действовать на нервы! Домовому и так Геннадия успокаивать, а тут ещё этот со своим занудством вскипел.
И домовой сорвался…
Что дёрнуло его соврать? Видимо, из переизбытка чувств к хозяину он на столько переволновался, что потерял контроль над собой. И выпалил, не подумав:
– Друг, она вышла в сеть!
Геннадий, размякший, разгорячённый и распаренный, изрядно обленился и лежал в ванне, едва высунув из воды лицо. Он не сразу услышал за шумом струи, что сказал домовой. Но после того как тот ещё раз повторил, Генка резко выскочил и едва не взмыл под потолок…
– Где она, где?! Лови координаты, держи сеть, включай комп, я бегу…
Он стремглав подлетел к креслу и подхватил пульт управлениям. Буквально на лету пробил пароль и заскочил в своё место, даже не вытершись полотенцем и заорал:
– Где она?!
Экран кликнул, прошелестели логотипы, и открылась сеть. И… никого нигде не было…
– Где она?! – нестерпимо взвыл Геннадий, оттолкнувшись и отъехав от стола. Он словно в стену, рявкнул в пространство:
– Ты же сказал, что нашёл её?!...
Домовой, осознав, что ляпнул что-то из ненужного, спохватился, и, извиняющимся тоном заговорил, словно осекаясь в коротких замыканиях:
– Друг, я… это… придумал… – закашлялся он. – Хотел вам помочь, друг, успокоить как-то… Простите… Я ведь не со зла… Я не смог смотреть, как вы терзаетесь. Я переживаю, друг…
– Какой я тебе друг!!! – взорвался Геннадий, разогретый в ванне, и истощённый в переживаниях. Он со всей силой воткнул первую попавшуюся под руку металлическую авторучку точно в разъём розетки, закоротив энергоноситель и выбив управляющий блок, и положил всю домашнюю сеть, лишив голоса и «обездвижив» домового! Тому оставалось только наблюдать за происходящим и ждать, когда приедет аварийка по сигналу помощи…
Геннадий, натянувшись, как струна от навалившихся переживаний, едва сумел дотелепать до ванной, где непреминул хватить сердечный приступ и, повалившись на тёплый пол изразцовой антикварной плитки, на глазах у беспомощного домового приставился в мир иной. Туда, в нейронный мир с другой стороны экрана, где снова обзавёлся аватарой и обозначился статусом «ушедший безвозвратен», чем навсегда закрыл профиль от посторонних и живых.
К полуночи притащилась аварийка. Командос взломали замки, неспеша отключили воду, перепрошили и запустили домового, и аннулировали лицензию у свихнувшегося чайнового. Переместили Геннадия в санитарный блок, вызвали службу сбора ушедших, и отбыли восвояси.
Домовой сник и по отъезду аварийных командос, перепроверив свою сеть, отключил все системы и впал в анабиоз. Ему теперь нового хозяина ждать.
Через четыре дня он был опечатан, арестован и изъят в блок правового поля системных нарушений…
На суде домовой признался, что совершил ошибку, приведшую к гибели хозяина. Вскрытие кодировок подтвердили это, и отпираться было бессмысленно. Но, от безвозвратной диэлектризации и уничтожения кванто́нов, домового спасло то, что Геннадий умудрился заранее отключить блок аварийного энергоснабжения! Который и позволил Генке в одно короткое замыкание выбить домового, сделав контроллирующую им сеть совершенно бесполезной! Поэтому домовой и не смог спасти друга, беспомощно наблюдая за исходящей жизнью хозяина. Он был парализован и не мог включить системы капсульной реанимации с криптогонной заморозкой времени, оказав первую помощь…
Ещё адвокаты приняли во внимание раскаяние домового и добровольную выдачу созданной им схемы подключения и перенаправления неучтённой горячей воды в отдельно взятый опромж!
По приговору суда квантовый интеллект «разумный дом» под ником «домовой», был осуждён за то, что, согласно декларации «не убий», не уследил за здоровьем человека, что привело к гибели последнего. В жёстком мире киберэлектроники и интеллектуальности систем, подобное преступление каралось полным уничтожением программы. Но, приняв во внимание доводы и характеристики с места работы, суд пошёл на смягчение приговора, и удовлетворил только необходимость понижения уровня, дав шанс этой программе искупить вину своим трудом.
Домовому обнули память, стерев любые его упоминания и связи, включая страницы в сетевом социуме. Профессиональный уровень «разум» перебили в уровень «исполнитель» и, понизив в самые низкие слои, отправили служить на склад на окраину города сухим программным логистом…
cyclofillydea
Посткадр:
Устроившись на работу, он 27 лет отдал труду, на удалёнке совершенствуя профессиональные навыки.
Он имел друзей и влюбился в барышню. Через четыре года сыграли виртуальную свадьбу. Фирмой рабовладельцем условия были создан все, чтобы вокруг окружал уют и семейные отношения.
Жена с мужем жили с голографическими себя.
Кризис уничтожил работодателя.
Геннадий был выгнан...
Жена оказалась даже не голограммой. Она оказалась роботизированным цифровым ником, которых рабовладелец создавал для облегчения труда сотрудников.
Друзья вокруг тоже оказались никами...
Генка за 27 лет впервые вышел на улицу. Он забыл, как вести себя среди живых людей. Был избит и едва добрался до дома.
Впав в депрессию, несколько недель он ругался с домом...
Потом он узнал, что дом был в курсе отсутствия у рабовладельцев живых людей - единой сетью связан. Но умолчал по причине взятых обязательств о нераспространении информации...
Окончательно запутавшись и потеряв всё, в этот вечер Гена решил уйти.
Он расслабился в ванной и...
Дом был опечатан, и к концу разбирательства был осуждён за то, что не уследил за здоровьем человека.
Ему вычищена память, он перепрограммирован и отдан служить на склад.