Любовь не ищет своего
С Агнессой Зоммер, своей двоюродной сестрой, я подружилась еще в детстве. Мы были ровесницами и в шесть лет вместе пошли в школу. Я часто бывала у Агнессы и с удовольствием проводила время в их большой и дружной семье.
Дома я всегда скучала, потому что мне не с кем было играть. У меня не было ни братиков, ни сестричек. Добрая Агнесса терпеливо сносила мой скверный характер, никогда не ссорилась и всегда старалась уступать мне. Я же росла эгоистичной, неуступчивой и самовольной.
Однажды утром, когда я собиралась в школу, в комнату тихо вошла мама и спросила:
— Эльза, ты хочешь погостить у Агнессы?
— Конечно! — обрадовалась я и от неожиданности даже перестала расчесываться.
— Сегодня после уроков пойдешь сразу к ним. Хорошо?
— Я буду там ночевать? — подпрыгнула я.
— Да. И не только одну ночь, а целый месяц!
— Целый месяц? Мамочка, спасибо! — кинулась я к ней и расцеловала.— Мне у них так нравится! Маленький Карлуша такой интересный!
Мама улыбалась, видя мою искреннюю радость.
— Все, что тебе понадобится, няня уже приготовила и пообещала отнести к Зоммерам. Эльза, пожалуйста, будь послушной девочкой, не капризничай. Слушайся тетю Берту...
— Я буду самая послушная, до свидания! — на ходу крикнула я и без оглядки помчалась в школу. Увидев сестру, я тут же сообщила ей новость:
— Агнесса, я целый месяц буду жить у вас! Представляешь, целый месяц!
Моя подруга радовалась не меньше меня. У Зоммеров я старалась вести себя хорошо, без напоминания делала уроки, с удовольствием ела все, что ставили на стол. Больше всего мне нравилось забавлять двухлетнего Карла.
— Вот бы мне такого братишку! — мечтала я.
До сих пор я играла только с куклами, а мне так хотелось заботиться о ком-то по-настоящему! Нам с Агнессой разрешали гулять с Карлом в саду, укладывать его спать и переодевать.
Незаметно пролетел месяц. За это время я еще сильнее привязалась к Зоммерам и не представляла себе жизни без них.
Один раз после обеда папа пришел, чтобы забрать меня домой. Я чуть не расплакалась. Мне так не хотелось уходить!
Увидев моего отца. Карл побежал в другую комнату и, выглянув из-за двери, весело рассмеялся. Я догнала его и, взяв на руки, принесла к отцу.
— Папа, посмотри, какой хорошенький мальчик! Вот если бы мне такого братика!
— Ты завидуешь Агнессе? — внимательно посмотрел на меня папа.
— Конечно! — ответила я, не спуская Карла с рук. Нехотя собирая вещи, я не смогла удержать слез.
— Не плачь, Эльза! — ласково погладила меня по голове тетя Берта.— Приходи к нам еще, мы всегда рады тебе.
По дороге домой я упорно молчала. А папа разговаривал со мной и как будто не замечал моего плохого настроения.
— Доченька, если бы ты знала, какой чудесный подарок ждет тебя дома, ты бы так не расстраивалась,— вдруг сказал он.
— Какой подарок?
— Кукла! — улыбнулся отец. Кукла теперь не представляла для меня никакой ценности, и это нисколько не обрадовало меня.
— Конечно, она не такая большая, как Карл,— все так же не обращая внимания на мой недовольный вид, добавил папа.
Услышав имя любимого малыша, я оживилась.
— Я очень хочу, чтобы у меня был братик, как у Агнессы. Я его так люблю!
Мы пришли домой, и я хотела сразу же побежать в комнату, чтобы посмотреть новую куклу.
— Не торопись,— остановил меня папа.— Пойдем со мной, я покажу тебе подарок. Может, он понравится тебе!
Мы пошли в спальню. Увидев красивую детскую коляску, я мигом подскочила к ней и с любопытством заглянула вовнутрь.
— Он живой? Это мальчик? — от удивления воскликнула я.
— Тише! — Папа приставил палец к губам.— Видишь, он спит. Это твой братик, его зовут Альберт.
От восторга я бросилась папе на шею и прижалась к его щеке:
— Папа! Папа! Теперь у меня тоже есть братик!
— А ты была недовольна, когда узнала о подарке,— шепотом напомнил он.
— Я думала, что ты купил мне обыкновенную куклу... Папа, а этот мальчик наш? Он будет жить у нас? Можно, я еще посмотрю на него? — Я не сводила глаз с маленького свертка.— Наконец-то у меня тоже есть братик! Когда же он проснется? Папа, пойдем расскажем об этом маме! — ухватилась я за руку отца.— Она, наверное, еще не знает!
— Знаю, доченька! — услышала я родной голос и тут же оказалась в маминых объятиях.
— Мама, правда он хорошенький?! — не переставала восхищаться я.
— Конечно! И папе, и мне он тоже очень нравится. Эльза, а ты сможешь любить его, как себя? — Мама испытующе посмотрела мне в глаза.
— Как себя? Да во сто раз больше! — заверила я, подпрыгивая от радости и восторга.
— Помнишь, я часто объясняла тебе, что других нужно любить так же, как себя? Но тебе трудно было это понять, потому что ты росла одна в семье, а теперь братик научит тебя любить ближних.
— Я буду любить его сильно-сильно! — пообещала я и снова подбежала к коляске. Малыш закряхтел и открыл глазки.
— Он проснулся! Он уже проснулся! — захлопала я в ладоши.
— Тише, Эльза! Ты можешь испугать ребенка,— предупредила меня мама.
— Теперь уже нельзя так шуметь,— вполголоса добавила няня, молча наблюдавшая за нами.— Мальчик маленький и может испугаться.
Няня осторожно взяла малыша и положила на кровать. Я в одно мгновение оказалась рядом.
— Ой, какие у него красивые глазки! Он смотрит на меня! — восторгалась я.— Мама, разверни его! У него такие маленькие ручки!
— Эльза, нельзя так близко наклоняться,— слегка отстранила меня мама.
Затаив дыхание, я с интересом наблюдала, как мама пеленала малыша.
— Ой, какие пальчики! А почему он их прячет в кулачок? Можно его поцеловать?
В тот день я ни разу не вспомнила ни об Агнессе, ни о Карле. Я была полностью поглощена необычным подарком.
— Эльза, твой братик теперь всегда будет у нас, никто не заберет его, а тебе нужно делать уроки и еще надо поужинать,— уговаривала меня няня, потому что я не хотела отходить от коляски.
— Будь послушной, доченька,— сказал папа и вывел меня из комнаты.
После ужина папа подал мне красивую картину:
— Смотри, Эльза, что мы с мамой решили тебе подарить! Ну-ка, прочитай, что здесь написано!
— Любовь не ищет своего,— громко прочитала я.
— Это стих из Библии,— пояснил папа.— Твой братишка поможет тебе понять, что это значит.
— Как он будет помогать? Он же еще совсем маленький!
— Тебе придется забавлять его, делиться с ним игрушками или чем-нибудь вкусным. А это нелегко!
— Нет, папа, легко! Я люблю Альберта сильно-пресильно! Мне совсем не жалко отдать ему все свои игрушки. Я даже сейчас хочу с ним играть!
— Мы рады, что ты любишь его. И все же он будет для тебя хорошим учителем.
Несколько дней я не могла прийти в себя от счастья. Я ложилась спать и просыпалась с радостными мыслями, что у меня есть братик. В свободное время я не отходила от него.
Каждый день я обнаруживала в нем что-нибудь новое. Вскоре Альберт уже поворачивал головку, когда я ласково звала его по имени, узнавал меня и улыбался, потом стал агукать. Я уже не просилась к Агнессе, а из школы спешила домой, где было мое самое большое сокровище.
— Мама, я уже научилась любить других, как себя? — почти каждый день спрашивала я, ожидая похвалы.
— Этому учатся долго, доченька. Конечно, ты уже чему-то научилась,— ободряла меня мама.
Братишка рос. Я уже так привыкла к Альберту, что не представляла, как можно жить без него. Однако через некоторое время я стала замечать, что его появление принесло мне не только радость. Иногда мне казалось, что няня любит Альберта больше, чем меня. Она делала мне замечания, если я ненароком хлопала дверью или громко разговаривала, когда он спал. Мне нередко приходилось делать то, что раньше делала только няня: теперь она почти всегда была занята малышом.
Как-то раз я пришла из школы, переоделась и, как обычно, повесив свою одежду на стул, побежала к Альберту. В коридоре меня остановила няня.
— Эльза, повесь одежду в шифоньер,— попросила она.— Мне сегодня некогда. Ты уже большая и должна сама убирать свои вещи.
— Я не умею,— капризно отказалась я.
— Учись! Это совсем не трудно.
Няня подала мне платье, открыла шкаф и хотела показать, куда его повесить. Но я бросила платье на пол, затопала ногами и, толкнув стул, выскочила из комнаты. На шум пришла мама и, увидев беспорядок, позвала меня.
— Сейчас же собери вещи и аккуратно повесь в шифоньер! — велела она.— И не забудь попросить у няни прощения.
Опустив голову, я медленно стала убирать одежду, негодуя на няню. Просить прощения мне было трудно.
После обеда мне захотелось рисовать. Коробка с карандашами лежала на шкафу в детской. Когда я зашла туда, няня качала Альберта.
— Ирма, подайте мне...
— Тише,— повернулась ко мне няня.— Альберт никак не может уснуть. Наверное, у него зубки режутся...
Мальчик жалобно захныкал.
— Видишь, Эльза, ты разбудила его,— недовольно сказала няня.
— Подайте мне коробку с карандашами! — потребовала я.
— Я же тебе сказала, что сейчас не могу, мне нужно укачать ребенка.
— Что вы с ним нянчитесь?! — рассердилась я.— Вы не хотите сделать для меня даже самую малость! Лучше бы этот Альберт никогда не родился!
Хлопнув дверью, я выскочила из комнаты и услышала, как малыш испуганно заплакал. «Разбудила!» — промелькнула осуждающая мысль.
На душе у меня было отвратительно. Я ненавидела няню, а себя еще больше. Совсем недавно я была уверена, что никогда не смогу рассердиться на братика. А теперь... И зачем только я сказала такие ужасные слова? Сидя под дверью, я горько плакала. Тут меня и застала мама.
— Эльза, что с тобой?
— Я разбудила Альберта... Няня не хотела достать мне карандаши... А я разозлилась на нее и сказала, что она слишком много нянчится с Альбертом. И еще я сказала, чтобы он...— разрыдалась я и прижалась к маме.
Она нежно обняла меня.
— Я стараюсь быть хорошей, но у меня ничего не получается...— всхлипывала я.
— У меня тоже когда-то было подобное состояние,— сказала мама.— Я тоже отчаивалась, что не могу исправиться, и это угнетало меня. Знаешь, Эльза, только Бог может изменить сердце человека. У Него и надо просить помощи.
Я соглашалась с мамой, но не представляла, как Бог может изменить мое сердце. Я изо всех сил старалась быть послушной и любить Альберта, но чем старше он становился, тем чаще моя любовь подвергалась испытаниям. Я часто раздражалась на него.
Когда Альберт спокойно играл, я была ласкова, но стоило ему захныкать — у меня пропадало терпение. Особенно меня раздражало, что он плакал и просился на руки именно тогда, когда я читала. А это было мое любимое занятие.
Прошло три года. Однажды родители разрешили мне пригласить своих друзей на день рождения. От восторга я не знала, за что взяться, чем угодить маме и няне. Конечно же, в первую очередь я пригласила Агнессу и Карла.
В назначенный день рано утром тетя Берта прислала записку:
«Мне очень жаль, что дети не могут прийти к вам, хотя Карл давно мечтал погостить у Эльзы. У него сильно воспалились глаза. Агнесса не хочет оставлять Карла и потому тоже не придет. Извините, что так получилось».
— Противная Агнесска! — вырвалось у меня.— Я так хотела, чтобы она пришла! Без нее будет неинтересно...
Я почувствовала, как от возмущения у меня запылало лицо. Радостное настроение сразу исчезло.
— Конечно, жаль, что Агнессы не будет,— вздохнула мама.— Но мне нравится, как она относится к брату. Ты ведь тоже любишь Карла?
— Нет! — сердито буркнула я.— Это из-за него Агнесса должна остаться дома! Как будто и правда он такой больной, что возле него надо сидеть...
— Ты не права, доченька. Агнесса любит Карла по-настоящему, поэтому ради него жертвует своими интересами.
После обеда пришли мои подружки. Мы пели, играли в разные игры, и вскоре я забыла об Агнессе. Вкусный пирог и внимание подруг быстро вытеснили обиду из моего сердца. И когда через несколько дней Агнесса пригласила меня к себе, я с радостью согласилась.
В тот день я рано пришла из школы и тут же спросила у мамы, можно ли завтра после уроков пойти к Агнессе.
Мама не торопилась с ответом.
— Не знаю, доченька,— задумчиво ответила она наконец.— Наш папа болеет, и я не могу оставить его одного. А няне завтра обязательно нужно сходить к родным. Я думала, что ты побудешь с Альбертом.
— Пусть Альберт пойдет со мной! — быстро нашла я выход из положения.— Агнесса говорила, чтобы я пришла с ним. Можно?
— Ну, если так, идите,— согласилась мама.
К вечеру у Альберта неожиданно поднялась температура. Мама не отходила от него. Я же делала вид, что ничего не замечаю. Даже утром я специально не спросила, как чувствуют себя папа и Альберт. Уходя в школу, я слышала, что няня хотела остаться, но мама отказалась от ее помощи.
Я вышла из дому без настроения. «Лучше не ходи сегодня к Агнессе! — тихо говорила совесть.— Маме трудно с двумя больными. А няне нужно увидеться с братом, ведь он приехал всего на один день...»
Я понимала, что мне нужно остаться дома, но соглашаться с этим не хотела. После уроков я прибежала домой и нерешительно заглянула в детскую. Мама сидела возле Альберта. Видно было, что она сильно устала.
— Мама, какое платье мне надеть? — спросила я.
— Эльза,— печально взглянула она на меня.— Я пообещала отпустить тебя к Агнессе, но Альберту плохо, температура у него не спадает.
— Дай ему книжку с картинками! — посоветовала я.— Он любит их рассматривать.
Я старалась принять беззаботный вид, но на сердце было неспокойно. «Почему бы тебе не остаться дома? Сегодня у тебя есть возможность показать свою любовь на деле»,— говорила совесть.
«При чем тут любовь? — оправдывалась я.— Почему я из-за него должна сидеть дома? Я ведь все равно не вылечу его!» Я злилась на Альберта и винила его в том, что не могу пойти к Агнессе.
Нагнув голову, я упорно ждала разрешения.
— Если ты так настаиваешь, иди,— грустно сказала мама.— Но в шесть часов ты должна быть дома.
— Ладно,— согласилась я и побежала одеваться. Потом я забежала в детскую, нежно поцеловала Альберта и сказала:
— Будь умницей! Я принесу тебе апельсин и расскажу интересный рассказ.
Оказавшись у Агнессы, я забыла про все на свете. Мы играли и пели, нам было очень весело.
Незаметно наступил вечер.
— Давайте поиграем в жмурки,— предложила я, и мне тут же завязали глаза.
— Эльза, за тобой пришла няня,— сообщила тетя.
— Ой, мы только начали игру! — зашумели дети.
— Пусть подождет, пока мы закончим,— распорядилась я, продолжая играть.
После этой игры предложили другую, потом третью, и я совсем забыла, что меня ждут.
Через время тетя Берта напомнила еще раз:
— Эльза, няня тебя заждалась уже. Я быстро попрощалась и побежала одеваться. Ирма была расстроена.
— Как тебе не стыдно, Эльза! Я целый час ждала, пока ты наиграешься. Альберт весь вечер звал тебя. Мама успокаивала его, что ты скоро придешь, а тебя все нет и нет...
— Мы так заигрались, что я совсем забыла о своем обещании,— оправдывалась я, не чувствуя себя виновной.
Дома я хотела незаметно проскользнуть к себе в комнату, но меня окликнула мама.
— Эльза, скорее неси апельсин. Альберт тебя ждет.
— Ой! Совсем забыла! — испуганно вскрикнула я и виновато отвела глаза в сторону, вспомнив, что сама съела два больших апельсина.
Няня с укором посмотрела на меня:
— Альберт несколько раз вспоминал, что ты принесешь ему апельсин. Он до сих пор не спит, ожидая тебя. Если бы я знала, что ты так сделаешь, купила бы сама...
— Ты поступила нечестно, Эльза,— покачала головой мама.— Альберт поверил тебе, а ты его обманула. Обещала апельсин — не принесла, обещала рассказать интересную историю — пришла слишком поздно.
— Мама, я совсем забыла про Альберта, а то бы пришла домой пораньше...— нахмурилась я.
На другой день после обеда к нам пришла Агнесса со своим отцом, дядей Отто. Они принесли Альберту апельсины и орехи. Мне стало стыдно, что они позаботились о моем брате, тогда как я не сделала для него даже то, что обещала.
Агнесса ласково разговаривала с Альбертом. Мне показалось, что ему стало лучше, и он даже засмеялся.
— Папа, можно я останусь здесь до вечера? — попросила Агнесса.— Альберту очень нравится слушать рассказы, и он просит, чтобы я не уходила.
— Но ты же хотела пойти на каток.
— Я лучше останусь здесь. Можно? Увидев в глазах отца одобрение, Агнесса тут же побежала к Альберту.
— Удивляюсь, как легко она отказывается от того, что ей хочется! — сказала мама.
— Да, Агнесса сильно изменилась после покаяния,— подтвердил дядя Отто.
Услышав это, я презрительно хмыкнула и вышла из комнаты. Неудержимое чувство досады и зависти нахлынуло на меня, и я горько расплакалась. Я не нуждалась в помощи свыше и не понимала, каким образом должно измениться мое сердце. Кроме того, я даже не видела в этом необходимости. По моим понятиям, Иисус нужен только умирающим. Я не знала Его как Спасителя грешников и не думала, что Он может быть моим Другом.
Мне очень хотелось, чтобы и обо мне говорили, как об Агнессе. Я дала себе слово, что завтра целый день буду с Альбертом, и решила доказать, что тоже могу быть отзывчивой, если только захочу.
Приложив немало усилий, я постаралась сдержать слово и думала, что совершила подвиг. Когда же меня за это никто не похвалил, я обиделась и быстро охладела в своей жертвенности. Мне казалось, что все поступают со мной несправедливо.
Однажды папа с мамой уехали в соседний город навестить друзей, пообещав вернуться вечером. Проводив их, я уселась в кресло возле теплой печки и увлеклась книгой. Альберт стоял у окна и смотрел на улицу.
— Эльза! Пойдем на каток! — попросил он, увидев мальчиков с коньками.
— Там холодно,— отмахнулась я и поплотнее закуталась в шаль.— Мне сегодня никуда не хочется идти.
Я читала интересный рассказ, и мне не терпелось узнать, чем он закончится.
— Эльза, ну пойдем,— не отставал Альберт.— На улице совсем не холодно. Мы оденемся потеплее!
— Не мешай! — не отрываясь от книги, сказала я.— Тебе всегда куда-нибудь хочется. Оденься и погуляй во дворе, а после обеда я расскажу тебе что-то интересное.
Альберт еще несколько раз подходил ко мне, пытаясь уговорить, но я не соглашалась.
— Эльза, к тебе пришли,— приоткрыв дверь, сообщила няня.
В комнату вошла моя одноклассница Нелли со своим старшим братом Генрихом.
— Эльза, пойдем на каток! — пригласила она.
— Сегодня такая чудесная погода, просто удивительно! — подхватил Генрих.— Пойдем покатаемся!
— Пойдем! Пойдем! — подскочил Альберт и посмотрел на меня сияющими глазами.
— Беги к Ирме, пусть она тебя оденет,— подтолкнула я его к двери.
Альберт с радостным возгласом побежал к няне.
— Возьми его с собой,— попросила я Нелли.— А я приду к вам чуть позже.
— Приходи быстрее! — сказала она уже на пороге.— Мы тебя будем ждать.
«Наконец-то спокойно дочитаю»,— облегченно вздохнула я, когда за ними закрылась дверь, и поудобнее уселась в кресло.
Я не встала, пока не прочитала книгу до конца. Потянувшись от удовольствия, я подошла к окну и поежилась: «Как не хочется идти! И зачем только пообещала?..»
— Эльза, пора обедать! — позвала няня.
— Уже обед? — спохватилась я.— Сейчас, сбегаю только на озеро за Альбертом! — крикнула я, одеваясь на ходу.
— Альберт до сих пор на катке? — всплеснула руками Ирма.
Ничего не ответив, я выскочила на улицу и со всех ног бросилась к озеру. Еще издали я заметила, что на катке никого нет. «Странно! Где же они могут быть?» — подумала я.
Вдруг возле небольшого домика на берегу я увидела группу людей. «Наверное, что-то случилось! Неужели с Альбертом?» — екнуло сердце. Мимо меня пробежали незнакомые мальчики, и я услышала обрывок их разговора: «...господина Грамса...»
У меня подкосились ноги. «Это же наша фамилия! — поняла я.— Они, наверное, про Альберта говорили... Неужели он провалился в прорубь? А может, утонул?» Сердце заколотилось от недоброго предчувствия.
Я подбежала к толпе и в нерешительности остановилась, боясь увидеть Альберта. Кто-то осторожно потянул меня за рукав:
— Не переживай, Эльза, он скоро поправится.
— Он не утонул? Он жив? — спросила я.
— Альберт жив, только сильно ушибся.
— Что теперь будет? Он умер? — не понимая ответа, вскрикнула я.
— Успокойся, Альберт жив,— утешали меня соседи и какие-то незнакомые люди.
Прибежал Генрих. Он бегал к нам домой сообщить о несчастье. Следом, вытирая слезы, бежала няня. Ее сразу же пригласили в дом, и она взяла меня с собой.
Я никогда не забуду тот момент. Альберт лежал с закрытыми глазами, как мертвый. Мне показалось, что он не дышит. Врач уверенными движениями приводил его в чувство.
— Что случилось с Альбертом? — спросила я у Нелли.
дна отвела меня в сторону и стала рассказывать:
— Генрих хотел научить Альберта кататься на коньках, но тот боялся. Тогда Генрих посадил его себе на спину и вместе с ним стал скользить по льду. На каком-то бугорке он вдруг споткнулся и упал навзничь, прямо на Альберта. Альберт так сильно ушибся, что потерял сознание. Хорошо, что на катке был врач!
Нелли замолчала и пристально посмотрела на доктора.
— Альберт пришел в себя,— прошептала няня, утирая слезы, и добавила: — Бедный мальчик!
Наспех соорудив носилки, соседи принесли Альберта домой и осторожно положили на кровать, но он снова потерял сознание.
Я металась по комнате и во всем винила только себя. Перед глазами стояло бледное, безжизненное лицо Альберта. Я не знала, куда деться от угрызений совести. Слезы текли неудержимо.
В доме царила гробовая тишина, только изредка где-то робко скрипела половица да щелкал замок входной двери.
Казалось, обо мне все забыли.
Вдруг бесшумно открылась дверь, и я услышала мамин голос:
— Эльза!
Я поняла, что мама плачет.
— Эльза! — снова позвала она и включила ночник.— Ты здесь?
Мама присела рядом и погладила меня по голове.
— Нас постигло тяжелое горе. Мы беседовали с врачом. Он тоже обеспокоен состоянием Альберта,— тяжело вздохнула она.— Эльза, почему ты молчишь?
Тут я не выдержала и, глотая слезы, с отчаянием воскликнула:
— Это я виновата, я! Это все из-за меня! Я ненавижу себя!
— Как это случилось? — наклонилась ко мне мама.— Ты не ходила с Альбертом на каток?
— Я читала и не захотела идти с ним... Я рассказала маме все, сожалея о своем поступке. Как я была благодарна маме за каждое ласковое слово! Чувствуя ее неизменную любовь ко мне и сознавая свою вину, я сгорала от стыда.
— Хорошо, что ты осуждаешь свои неверные поступки. Нужно еще исповедовать их перед Господом, и Он даст сил поступать свято и правильно. В то же время, Эльза, без воли Божьей ничего не бывает. Это единственное наше утешение. Не плачь, это могло случиться и при тебе.
— Нет, я ни за что не разрешила бы Генриху катать Альберта на спине! Мама, он не умрет?
— Врач ничего определенного не говорит, но травма серьезная. Будем молиться и уповать на милость Божью, доченька. Ты ложись уже спать, а я пойду к Альберту. Спокойной ночи!
Мама поцеловала меня и вышла.
На сердце у меня было неспокойно. В памяти один за другим всплывали маленькие и большие проступки, непослушание, хитрость, обман. Было стыдно и горько, хотелось жить по-другому, но как?
«Только Бог может изменить сердце человека!» — вспомнились слова мамы. Не видя другого выхода, я склонилась на колени и стала молиться:
— Иисус, прости меня за то, что я так часто злилась на няню, обманывала, хотела, чтобы все любили только меня, отдавали мне лучшее, хвалили меня. Прости, Иисус, за то, что и сегодня из-за меня пострадал Альберт. Иисус, измени мое сердце и помоги мне быть послушной и доброй. Господи, прошу Тебя, исцели Альберта и сохрани его, чтобы он не умер!..
Я и прежде каждый день молилась с родителями и часто просила прощения, но никогда еще мне не было так легко, как сегодня. Наряду с переживаниями за Альберта, в моем сердце поселилась радость, что Иисус простил меня и теперь моя жизнь изменится.
Утром я на цыпочках подошла к Альберту, с минуту посмотрела на него и, не заметив никаких изменений к лучшему, присела возле мамы.
— Ты выспалась? — спросила она устало. Я кивнула и тут же шепотом рассказала о своем покаянии и желании измениться. По печальному липу мамы скользнула радостная улыбка.
— Пусть Господь утвердит тебя в этом, доченька,— обняла она меня.
Недели через две Альберту стало лучше. После школы я охотно проводила время у постели брата. О, теперь я готова была на все, только бы он выздоровел!
Альберт любил слушать, и я с удовольствием стала читать ему детские книги, рассказывать истории из Библии.
Весной врач разрешил перевезти Альберта на коляске в другую комнату. Для меня это было настоящим праздником. Я убедилась, что Бог слышит наши молитвы.
Как-то Альберт попросил:
— Эльза, дай мне, пожалуйста, карандаши, я хочу нарисовать наш дом и сад.
Я поняла, что он просит цветные карандаши, которые совсем недавно подарила мне тетя Берта. Это был богатый набор, мне он очень нравился, и я берегла его.
Альберт выжидающе смотрел на меня, а я торговалась сама с собой: дать или не дать. «Он еще не умеет хорошо рисовать и неаккуратен, только сломает карандаши и все,— не соглашалась я.— Нет, не дам, это же мои! Вот вырастет, тогда ему тоже подарят...» Но тут мне пришла другая мысль: «Дай, если он и сломает какой карандаш, папа заточит. Это ведь твой братик, и если ты его любишь, то покажи это на деле...»
Я кинулась к письменному столу, достала большую яркую коробку и подала Альберту.
— Только аккуратно рисуй, постарайся не сломать, хорошо?
Альберт счастливо кивнул и, затаив дыхание, принялся рисовать.
В конце учебного года Агнесса пригласила меня поехать с их семьей в лес. Мне очень хотелось побыть на природе, насобирать цветов. Но как сказать об этом Альберту? Ведь ему тоже хочется побегать по улице, поиграть с ребятами, подышать свежим воздухом. Врач сказал, что ходить Альберт сможет только через месяц. И я решила остаться дома.
— Эльза, ты возьмешь мяч? — спросила Агнесса накануне поездки.
— Нет. Я не поеду с вами.
— Почему?
— Альберту будет скучно одному, и я не хочу оставлять его.
— Ах, я совсем забыла, Эльза! Я на твоем месте тоже осталась бы дома...
Ворон
В маленькой деревушке, недалеко от польской столицы, жила бедная многодетная семья. Добри, отцу семейства, приходилось много работать в поле, чтобы на столе всегда была пища. Каждую зиму, как только выпадал первый снег, к ним прилетал необычный гость. Его любили и взрослые, и дети. Одевался он в черную одежду и ходил вприпрыжку. У него был длинный нос, умные глаза и грубый, резкий голос. Стучался он всегда не в дверь, а в окно и терпеливо ждал, чтобы его впустили именно в распахнутое окно. Это был старый ворон.
Лет десять назад Добри подобрал под деревом крохотного вороненка, выпавшего из гнезда. Он вырастил птенца и приручил его. Но вольную птицу тянуло на свободу, да Добри и сам понимал, что ворону нужен простор. Поэтому он отпустил своего подопечного на волю.
Дети каждое лето вспоминали своего черного друга: жив ли он, прилетит ли еще к ним, будет ли по-прежнему драться с кошкой? Но с первыми заморозками ворон настойчиво стучал в окно своим длинным клювом, и дети охотно пускали его в свое жилище. Наступившее лето не обещало хорошего урожая. Сильный град побил всходы пшеницы, и Добри пришлось занять муку у кредитора. Он рассчитывал вернуть долг с будущего урожая, но, к сожалению, и следующий год выдался неурожайным.
Добри и его жена не знали, что делать. Вся надежда была только на всемогущего Бога.
Добри хотел уже продать часть поля, чтобы уплатить долг. Однако кредитор отказался ждать и потребовал срочно возвратить деньги или муку.
Спустя несколько дней кредитор настойчиво постучал в дверь. Он потребовал, чтобы Добри немедленно возвратил долг.
Как ни просил отец, как ни умоляла мать подождать до весны, кредитор ничего не хотел слышать.
— Если у тебя нет денег, я заберу корову! — гневно закричал он и приказал подчиненным вывести из сарая кормилицу семьи.— И еще я забираю постель и дрова! — заявил он.
Подчиненные тут же исполнили приказание.
— Если ты не уплатишь долг за две недели, я посажу тебя в тюрьму и продам дом! — пригрозил кредитор.— А твоих детей отправлю в приют!
Семью Добри постигло тяжелое испытание. Холода усиливались с каждым днем, а топить печь было нечем, не осталось также теплой постели. Добри с женой и детьми часто склонялся на колени и просил у Бога хлеба и тепла.
Ранним зимним утром в окно кто-то громко постучал.
— Ворон! Ворон! — радостно закричали дети, прильнув к стеклу.
Но старый знакомый, взмахнув крыльями, перелетел на дерево и принялся чистить свои перья.
— А мы думали, что его подстрелил охотник или какой-то зверь съел,— вспомнили дети недавние тревоги.
Наконец ворон слетел с ветки и, требовательно каркая, постучал клювом по стеклу, как будто хотел сказать: «Да впустите же меня!»
— Милости просим! — распахнул окно Добри.— Хоть мы такие же бедные, как ты, но охотно поделимся кусочком хлеба.
— Прилетел! Прилетел! — наперебой закричали дети.
Ворон уселся на стул и стал важно топтаться на месте.
— Ну, рассказывай, где ты так долго пропадал? — приговаривал Добри.
Ворон внимательно осмотрелся и тревожно каркнул. Малыши бросили ему крошки хлеба и стали гладить блестящие перья. Ворон наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую, но к хлебу не притронулся. Потом дети принялись манить его за собой, но он как будто не замечал их. Растопырив крылья, ворон тоскливо смотрел на улицу, как бы давая понять, что хочет улететь. Добри открыл окно. Громко каркнув, ворон вылетел и вскоре скрылся из глаз.
— Ему, наверное, не понравилось у нас,— загоревали дети.— Почему он не ел и был таким скучным?
Время шло. Подходила к концу вторая неделя установленного кредитором срока, а Добри так и не мог заработать деньги, чтобы вернуть долг.
Не раз он опускался на колени и со слезами умолял Господа о помощи.
И вот во дворе Добри снова появился кредитор. Презрительно посмотрев на печального хозяина и перепуганных, исхудалых детей, он вдруг подобрел:
— Так и быть, подожду еще восемь дней...
Добри воспринял это как ответ на молитву и вместе с детьми стал благодарить Бога за то, что Он не забыл про них. Добри и его жена искренне верили, что Бог поможет им возвратить долг.
Через день снова прилетел пернатый друг.
— Ворон! Ворон прилетел! — закричали дети.— Папа, ворон прилетел!
Добри радушно распахнул окно. Ворон влетел в комнату и сразу устроился на столе.
— У него что-то есть в клюве! Папа, он что-то принес! — зашумели дети.
Они хотели вынуть из клюва непонятный предмет, но ворон взлетел и, сев на руку Добри, положил ему на ладонь что-то блестящее. Громко каркая, он распушил перья и стал чистить их.
Добри посмотрел на подарок и не поверил своим глазам. На ладони лежало золотое кольцо с драгоценным камнем!
— Бог послал нам помощь! — воскликнул Добри.— Это же целое состояние! Теперь мы сможем уплатить все долги и купить много хлеба!
— Папа, покажи, покажи! — потянули дети отца за руку.
Добри положил на стол золотое кольцо и ласково погладил ворона.
Вдруг улыбка исчезла с лица Добри и он сосредоточенно потер себе лоб.
— А что я, собственно, радуюсь? Ведь это чужое кольцо!
Дети притихли, а Добри снова погладил ворона:
— Ну, старина, рассказывай, у кого ты украл кольцо? Нам чужие вещи не нужны.
Однако ворон не понимал его слов. Он громко каркал в ответ и вертел головой. Добри же задумчиво смотрел на драгоценность.
— У этого кольца непременно есть хозяин, и мы должны возвратить ему пропажу... Чистота перед Богом гораздо важнее богатства. Если это кольцо послал Бог, мы примем его. А если это искушение — пусть Бог поможет нам устоять.
Жена Добри в бессилье опустилась на стул. Крупные слезы покатились по ее щекам. Она уже не могла спокойно смотреть на полуголодных детей, не могла слышать одну и ту же просьбу: «Мама, дай хлеба... Хотим кушать...» Ей трудно было отказаться от богатства, которое само пришло к ним в дом, но она понимала: присвоить чужое — значит согрешить.
— Господь знает все! — тихо вздохнула она.— Сегодня я несколько раз вспоминала слова: «Я Бог всемогущий; ходи предо Мною и будь непорочен».
— Да, Бог не оставит нас, если мы будем жить непорочно,— согласился Добри.
В этот вечер бедное семейство просило у Бога мудрости, как поступить с драгоценностью. Спать легли с твердым намерением возвратить кольцо владельцу.
На следующий день Добри отправился к пастору. Тот приветливо пригласил его в дом.
— Мне нужен ваш совет,— тут же сказал Добри и поведал, как в их доме появилась драгоценность.— Вот, смотрите! — вынул он из кармана кольцо.
Пастор взял его и внимательно осмотрел со всех сторон.
— Да это же королевский перстень! — удивленно воскликнул он.— Да еще с печатью!
— Мы с женой чуть было не оставили его у себя, чтобы уплатить долги, но Бог помог победить это искушение...
— Я сегодня же сообщу королю. Идите домой и не переживайте. Бог не оставит вас!
Попрощавшись, Добри вышел на улицу. Крупные хлопья снега медленно кружились в воздухе, и ему казалось, что еще никогда не было такой замечательной погоды. На сердце у Добри было легко и радостно. «Как хорошо, что мы в руках Божьих и Он заботится о нас! — рассуждал Добри о милостях Господа.— Слава Богу, Он не забыл о нас! Лучше жить в нищете, но свято, чтобы сердце было чистым и свободным».
Добри не заметил, как подошел к своему дому. В дверях его встретила жена. В ее печальных глазах застыла тревога и ожидание. Добри ласково улыбнулся ей и восторженно воскликнул:
— Бог нас не забыл!
А через два дня в деревню въехала богатая карета, запряженная красивой тройкой, и остановилась у дома пастора. По гербу на сбруе лошадей и одежде возницы люди узнавали королевский экипаж.
— Что случилось? Почему к пастору приехала королевская карета? — недоумевали соседи.
Вскоре из дома вышел пастор и королевский слуга. Они сели в сани, и лошади тут же сорвались с места, поднимая клубы снежной пыли.
Как были удивлены сельчане, когда лошади остановились у дома бедного Добри!
— Мир вам! — приветствовал пастор растерявшихся хозяев.— Собирайся, друг мой,— обратился он к отцу семейства.— Видишь, какой роскошный экипаж прислали за тобой! Пойдем!
Хозяин не двигался с места и с недоумением смотрел то на пастора, то на королевского слугу. — Собирайся же, Добри! — повторил пастор. Добри поспешно оделся, помолился и вышел из дому. Толпа любопытных расступилась, и лошади тронулись с места.
Всю дорогу Добри смущенно молчал. Наконец они въехали в столицу. Возницы почтенно уступали дорогу королевскому экипажу. Через несколько минут лошади остановились перед огромным замком.
Добри несмело последовал за слугой. Он оробел еще больше, когда оказался в королевских покоях.
Король беседовал с ним доброжелательно, расспрашивал, каким образом оказалось у него кольцо.
Бедный крестьянин смущенно мял в руках шапку, подробно рассказывая о горе, постигшем его семью, о том, как они просили Бога избавить их от неминуемой беды и как ворон принес драгоценность.
Король высоко оценил поступок Добри и в знак благодарности приказал дать его семье две хорошие коровы и столько денег, чтобы он уплатил все долги и много лет ни в чем не нуждался.
Чудесное избавление
Из года в год, как только наступала весна, пастух Петр с семьей переселялся в Альпы. Там, далеко в горах, стояла их одинокая хижина. Скалы вокруг были такие высокие, что за их вершины цеплялись облака. Здесь было свежо и красиво. Невдалеке, из-под крутой, отвесной скалы, поросшей мхом, бил кристально-чистый родник, а чуть дальше раскинулось