Владимир Владимирович Маяковский родился 7 (19) июля 1893 года в селе Багдади Кутаисской губернии в дворянской семье. Отец Маяковского служил лесничим на Кавказе; после его смерти в 1906 году семья переехала в Москву.
Владимир Владимирович Маяковский
Маяковский учился в классической гимназии города Кутаиси, затем в Пятой московской гимназии (в 1906–1908 гг.), откуда был отчислен за неуплату. Дальнейшее образование – художественное: обучался в подготовительном классе Строгановского училища [43 - Строгановское училище – школа подготовки художников декоративно-ирикладного искусства, основано в 1825 году графом С. Г. Строгановым; ныне Московский художественно-промышленный институт им. С. Г. Строганова.] (1908 г.), в Училище живописи, ваяния и зодчества (1911–1914 гг.), откуда исключен за участие в скандальных выступлениях футуристов. [44 - Футуризм (от лат. futurum – «будущее») – авангардистское направление в искусстве 1910—1920-х годов. Стремясь создать «искусство будущего», его представители декларировали отрицание традиционной культуры (наследия «прошлого»). Для футуристической литературы характерно переплетение документального материала и фантастики, в поэзии – языковое экспериментирование («слова на свободе», или «заумь»).]
//-- Стихотворец-бунтарь --//
Еще в 1905 году, в Кутаиси, Маяковский принимал участие в гимназических и студенческих манифестациях, в 1908 году, вступив в РСДРП, вел пропаганду среди московских рабочих. Несколько раз подвергался арестам, в 1909 году провел 11 месяцев в Бутырской тюрьме. Время заключения называл началом своей стихотворной деятельности. Написанные стихи у него перед освобождением были отобраны.
В предреволюционные годы Маяковский, увлекшись идеями футуризма, завязывает дружбу с художником и поэтом Давидом Бурлюком, который в 1912 году организовал литературно-художественную группу футуристов «Гилея». Вскоре Маяковский уже постоянно принимает участие в диспутах о новом искусстве, выставках и вечерах, проводившихся радикальными объединениями художников-авангардистов «Бубновый валет» и «Союз молодежи». Поэзия Маяковского всегда сохраняла связь с изобразительным искусством, прежде всего в самой форме записи стихов (столбиком, позднее – «лесенкой»), которая предполагала дополнительное, чисто зрительное впечатление, производимое стихотворной страницей.
Стихи Маяковского были впервые опубликованы в 1912 году в альманахе группы «Гилея», называвшемся «Пощечина общественному вкусу», где был помещен и манифест, подписанный, в числе прочих, Маяковским. В нем в нарочито эпатирующей форме заявлялось о разрыве с традициями русской классики и о необходимости создания нового языка литературы, соответствующего новой эпохе.
//-- Любовь втроем --//
В 1915 году произошла встреча Маяковского с Лилей Брик. Эта встреча резко изменила жизнь обоих. Любовь к Лиле, выплеснувшаяся в поэзии Маяковского, сделала эту женщину известной. А она, обладая утонченным вкусом и богатой интуицией, сумела отгадать в нем недюжинный талант. Брик стала не только его музой, но и проводником в профессиональном литературном мире (умело вела издательские дела, организовывала встречи, решала финансовые вопросы). При этом она не рассталась и со своим мужем, Осипом Бриком. Жизнь втроем вызывала немало пересудов в богемной среде обеих российских столиц. Это был вызов, как считала Лиля Брик, отжившей буржуазной морали.
Осип Брик, Лиля Брик и Владимир Маяковский. 1928 год. Неизвестный автор. Архив Л. Брик—В. Катаняна
Сам Владимир Владимирович описал это совместное проживание так:
Двенадцать
квадратных
аршин
жилья —
Четверо в помещении:
Лиля,
Ося,
я
И собака Щеник.
Революцию Маяковский принял как осуществление возмездия за всех оскорбленных в прежнем мире, как путь к земному раю. Позицию футуристов в искусстве Маяковский утверждает как прямую аналогию теории и практики большевиков и пролетариата в истории и политике.
Стремясь использовать все художественные средства для поддержки нового государства, пропаганды новых ценностей, Маяковский пишет злободневную сатиру, стихи и частушки для агитационных плакатов («Окна РОСТА», 1918–1921 гг.). Грубость, четкость, прямолинейность его поэтического стиля, умение превращать элементы оформления книжной и журнальной страницы в эффективные выразительные средства поэзии – все это обеспечивало успех «звонкой силе поэта», целиком отданной на службу интересам «атакующего класса». Воплощением позиции Маяковского этих лет стали его поэмы «150 000 000», «Владимир Ильич Ленин», «Хорошо!».
//-- «Наследил» за океаном --//
С начала 1920-х годов супруги Брик и Маяковский поддерживали тесные отношения с некоторыми высокопоставленными сотрудниками ВЧК, в 1920–1921 годах Осип Брик сам работал в юридическом отделе этого ведомства, Лиля также в течение короткого периода времени числилась сотрудником ВЧК. В те годы это позволяло всем троим, в отличие от рядовых соотечественников, вести более свободный образ жизни – ездить за границу, общаться с иностранцами.
После одной из таких поездок – в Соединенные Штаты – Маяковский написал:
Взвод мужей,
остолбеней,
цинизмом поражен!
Мы целуем
– беззаконно! – над Гудзоном
Ваших
длинноногих жен!
Эти строки появились в 1925 году «не просто так»: в следующем году Елизавета Зиберт (замужняя эмигрантка из российских немцев), работавшая переводчицей Маяковского в Нью-Йорке, родила девочку, как две капли воды похожую на поэта. Ее назвали Еленой-Патрицией. «Папа-Володя» видел дочь только один раз – осенью 1928 года, когда они с Елизаветой встречались в Ницце.
А Елена-Патриция Владимировна (по мужу – Томпсон) в 2007 году, несмотря на преклонный возраст, еще продолжала работать профессором Лемановского колледжа. И с удовольствием, очень тепло говорила о своем отце…
//-- Творческий кризис, непонятное самоубийство --//
К концу 20-х годов у Маяковского нарастает ощущение несоответствия политической и социальной реальности тем высоким идеалам революции, которые вдохновляли его с отроческих лет и в соответствии с которыми он строил всю свою жизнь – от одежды и походки до любви и творчества. К тому же его популярность как автора и чтеца собственных стихов стала заметно падать. На его вечерах стали зевать, а то и посвистывать.
Творческий кризис затянулся на длительный период. Сопутствовавшая профессиональным неудачам неустроенная личная жизнь только усугубляла душевное состояние поэта.
В последние месяцы жизни Маяковский часто говорил о смерти, и эта идея временами становилась навязчивой. «Последней каплей» стала его влюбленность в артистку Художественного театра Веронику Полонскую. Накануне самоубийства он устроил ей грубую сцену ревности и требовал немедленного ответа на его вопросы. Однако Полонская, признаваясь в любви к поэту, отказывалась немедленно бросить своего мужа и остаться у Маяковского. Не успела актриса выйти из коридора квартиры, как услышала выстрел. Вернувшись в комнату, она обнаружила поэта лежащим на ковре с пятном крови на груди. Ранение оказалось смертельным, и приехавшие врачи смогли лишь констатировать смерть. Это произошло 14 апреля 1930 года.
Поэт оставил записку, написанную за два дня до смерти. В ней были такие строки:
Как говорят —
«инцидент исперчен», любовная лодка
разбилась о быт. Я с жизнью в расчете,
и не к чему перечень взаимных болей, бед
и обид.
Официальной причиной самоубийства Владимира Маяковского был назван нервный срыв, вызванный серией творческих и личных неудач. Впоследствии возникло несколько версий этой трагедии. Некоторые предполагали, что поэт был убит. В числе гипотетических убийц называли и саму Полонскую, и сотрудников ГПУ. Причинами для таких предположений послужили непонятные ошибки в протоколах и небрежности при проведении первоначального следствия.
В 1990-х годах была проведена криминалистическая экспертиза рубашки Маяковского, которую еще за сорок лет до того передала «органам» Лиля Брик. После исследования было вынесено заключение: выстрел произведен в упор, вероятнее всего, правой рукой самоубийцы.
Но осенью 2000 года петербургский скульптор и художник Вячеслав Чеботарь заявил прессе, что подлинная посмертная маска Маяковского хранится у него, и что попала она к нему от другого художника по завещанию. А та маска, которая хранится в музее Маяковского, – это «отретушированная» копия.
Продемонстрированная художником маска четко передает повреждения на лице поэта: нос смещен вбок от сильного удара, видны отек и искривление скулы. По всей видимости, Маяковского с очень большой силой ударили по лицу. После этого можно было спокойно вложить в руку оглушенного человека пистолет и произвести выстрел, имитирующий самоубийство.
Остается записка. Правда, в протоколе осмотра тела она не упоминается, но ее могли подложить, поскольку Маяковский неоднократно говорил о смерти. И, возможно, эта записка была не единственной. По заключению графологической экспертизы, она действительно написана самим поэтом 12 апреля в состоянии легкого алкогольного опьянения.
Но если маска, продемонстрированная Чеботарем, – подлинная и, следовательно, подтверждает версию убийства Маяковского, то возникает вопрос: кому понадобилась смерть поэта и кто совершил это преступление?
На эти, также как и на многие другие вопросы, связанные с трагедией, ответа до сих пор нет [1; 9, 2007, № 16, с. 14; 11, с. 193–196; 12, с. 637–642].