Предсказания не сбываются
Было время, когда нас пугали: дети ваши "из болезней не будут вылезать", и
"руки-ноги они обязательно себе переломают", и "в школе им будет трудно
учиться", и "вырастут они недисциплинированными", и "на шею вам скоро сядут"
и т.д. и т.п., и все из-за того, что слишком уж странными, непривычными
казались многим наши методы воспитания, наш образ жизни.
- Зачем все эти спортснаряды и таблицы в комнате? Зачем читать в три года?
Зачем босиком по снегу? Зачем все эти фокусы? Вы искалечите детям жизнь!
Шли годы, дети подрастали один за другим, а страшные прогнозы не сбывались.
Болели они редко, простуды им вовсе были не страшны, а инфекционные болезни
они переносили легко, чаще всего без лечебных процедур и лекарств. Годам к
трем они становились крепкими, сильными и ловкими, даже сбитого носа мы у них
не видели, а вывихов или переломов ни у кого из них не было ни разу за все 18
прошедших лет.
И в школе им учиться совсем не трудно: за домашними заданиями не
засиживаются, а учатся в основном на "четыре" и "пять". Школу кончают раньше
срока на год-два-три ("перескакивая" через классы) и никаких хлопот не
доставляют нам с поступлением в средние или высшие учебные заведения: ни
особых условий, ни протекций, ни репетиторов, как и должно быть.
От работы не бегут: старший уже в 14 лет работал почтальоном, а в 16 лет был
принят на должность техника в лабораторию и проработал два года, получив
перед поступлением в институт четвертый разряд регулировщика радиоэлектронной
аппаратуры. И чем старше становятся наши ребята, тем чаще мы слышим похвалы в
их адрес: "Хорошие у вас помощники растут". Да, косые взгляды сменяются
теперь доброжелательными улыбками, а недоумение и раздражение - интересом:
письма, гости, встречи, лекции - и уйма самых разных вопросов и просьб:
- Расскажите, как и чем вы занимаетесь с детьми... Покажите свои игры,
учебные пособия, мастерскую, спортивные снаряды... Напишите о том, как вы
обращаетесь с новорожденным... Пожалуйста, о закаливании!.. И о своих ошибках
не забудьте, чтобы их не повторить нам...
И среди других обязательный вопрос:
- А откуда вы все это взяли? Как не побоялись воспитывать детей так необычно?
|
|
Как мы начинали.
Иногда считают, что мы все обдумали заранее, наметили, так сказать, план
действий, а потом уж стали его осуществлять в жизни. Ну и наделали бы мы
беды, если бы так случилось - мало ли ломается ребячьих судеб из-за
тщеславных замыслов их родителей и педантичного проведения их в жизнь. Да,
многое в нашей жизни сложилось иначе, чем у других, и все это не само собой,
а по нашей доброй воле (и тоже, конечно, не без тайных надежд на это
самое-самое... - кто из родителей этим не "переболел"?!), но никаких заранее
намеченных планов у нас и быть не могло по той простой причине, что мы оба о
дошкольном детстве представление имели довольно примитивное, а о младенческом
возрасте вообще ничего почти не знали.
Мы, конечно, могли обложиться учебниками, популярными брошюрами, учеными
трудами и, проштудировав их, отобрать, наметить... и т.д. Но тогда, к
счастью, это оказалось нам не под силу: загруженность работой,
неблагоустроенное жилье, бытовые заботы отнимали все время. Мы добрались до
книг всерьез лишь тогда, когда у нас было уже двое сыновей, четыре или пять
исписанных толстых тетрадей с результатами наблюдений за ними и уйма самых
житейских, а не теоретических проблем.
Признаемся и еще в одном нашем "грехе": мы сами по себе люди не очень
организованные и к планам тяготения не испытываем. И в данном случае это
оказалось полезным: нам не понадобилось подгонять жизнь под свои намерения и
установки. Так мы убереглись от одной крайности в воспитательном деле -
излишне жесткого руководства этим сложным и тонким процессом. А другая
крайность - равнодушие - нам не грозила: мы оба задолго до знакомства друг с
другом увлеклись проблемами воспитания. Мы и встретились-то (вот судьба!) на
совещании, посвященном "Программе воспитательной работы в школе". Случай
усадил нас рядом, но разговорились мы уже не случайно: оба жили учениками,
школой и ее многочисленными бедами, оба мечтали о преобразованиях в школьном
деле, много думали об этом.
Мы начинали свою семейную жизнь единомышленниками - видимо, это и послужило
основой для всего, что было дальше. Конечно, впрямую школьные проблемы с
заботами о новорожденном не связывались. Это лишь потом мы обнаружили между
ними самую тесную связь, а тогда и не догадывались об этом. Зато твердо
знали, что в школу дети уже приходят очень разные по уровню развития и от
этого зависит их дальнейшая школьная жизнь. Значит, много надо сделать до
школы, но не с пеленок же начинать?
Когда родился наш первенец, мы просто радовались ему и любили каждую
свободную минутку быть с ним: играть, разговаривать, смотреть на него и
удивляться всему. Он чихнул? Он нахмурился? Он улыбнулся? Кому из родителей
не знакомо это ощущение чуда, имя которому Мой Ребенок? Но вскоре к этой
родительской радости прибавилось любопытство. Почему он плачет по-разному?
Почему он напружинивается, когда берешь его прохладными руками? Почему он
сопротивляется надеванию чепчиков? И т.д. и т.п. А сынишка рос, и вопросов
этих все прибавлялось. Мы стали записывать свои наблюдения, предоставляли
малышу все больше свободы действий, дали ему возможность самому определять,
например, сколько ему есть, когда спать, как долго гулять - словом, во многом
доверились природе. И наблюдали, и записывали все, что казалось нам наиболее
интересным, а потом сопоставляли записанное с тем, что к тому времени удалось
уже прочитать, и обнаруживали интереснейшие вещи: малыш, оказывается, мог
гораздо больше, чем об этом было написано в популярной литературе. Это
поразило нас и вызвало еще больший интерес к сынишке. А когда родился еще
сын, мы с самого начала обращаться с ним так, как научил нас его старший
братик: давали ему пальцы, чтобы он мог уцепиться за них своими крошечными
пальчиками, и в первую же неделю он мог висеть на них несколько секунд. С
первого месяца стали его держать над горшочком, избавили его от всяких
платков и чепчиков и разрешили ему лежать голеньким сколько захочет...
|
|
|
|
Споры, ссоры...
Первыми, кто был возмущен таким "варварским" отношением к ребенку, были,
конечно, наши бабушки, которые тогда жили вместе с нами и просто видеть
спокойно не могли голого младенца. Но мы не уступали их натиску. Малыши были
веселы, спокойны, энергичны, не болели, легче переносили диатез, и мы
настаивали на своем. А на нас уже косо стали посматривать соседи. Прохожие на
улицах, когда мы шли с непривычно легко одетыми малышами, осуждающе бросали
нам в спину:
- Сами-то в шубах, а детей заморозить хотите?
Пришлось нам подравниваться под малышей, мы стали одеваться тоже полегче, но
реплик от этого не убавилось:
- Смотри-ка, ребенок едва поспевает, бежит за ним, а отец хоть бы шаг
поубавил.
- Ушки, ушки-то ему прикройте - застудите!
- Что же ты, мать, ему головку-то не прикроешь - напечет ведь.
Мы же твердо придерживались правила: считаться только с самочувствием малыша
и в своих действиях исходить прежде всего из него. Вот здесь мы и допустили
первую серьезную ошибку: внимательно наблюдая за детьми, мы не всегда
обращали внимание на самочувствие окружающих и, конечно, были за это наказаны
градом новых замечаний, наставлений, упреков.
А ребятишки тем временем росли. Кто-то из знакомых подарил полуторагодовалому
Алеше кубики с буквами. Но буквы-то ему еще ни к чему, подумали мы, но
кубиков у сына не отобрали. И были немало удивлены, когда обнаружили месяца
через три, что Алеша-то наш уже узнает с десяток букв. К двум годам он уже
знал чуть ли не весь алфавит, а в два года восемь месяцев прочитал первое
слово. Для самого Алеши это было как будто так и надо, а для нас это стало
целым открытием: так вот уже когда человек может читать! А как же в
остальном? Так начались наши пробы не только с обучением грамоте, но и в
физическом развитии малышей, в овладении различными движениями и даже в
укреплении их здоровья. Пробы эти были чаще всего чисто интуитивными
попытками разобраться, что малыш уже может. Мы ведь не знали, что ему по
силам, что уже можно, а чего нельзя, и пробовали осторожно, играя. Никакого
давления, никакого обязательного урока, но и не сдерживали, если ему самому
хочется. Удалось что-то малышу - мы рады, не получилось - значит, пока
отложим.
Мы жили тогда в небольшом щитовом домике, сами его оборудовали, сами топили
печи, ходили к колонке за водой и делали массу других хозяйственных дел. А
дети были рядом. Вот Алеша видит, что папа забивает гвозди, и требует себе
молоток. Мама подметает пол - он тянется к щетке или венику. И вот тут-то мы,
кажется, сделали еще один правильный шаг к дальнейшим нашим педагогическим
открытиям: впустили детей в мир взрослых хлопот и занятий, постарались дать
им большой простор для собственной их деятельности.
Мы не только обзавелись маленькими молотками, пилами, топориком, веничком и
многими другими инструментами, но и дали возможность малышам самостоятельно
постигать свойства вещей и явлений. Даже опасные вещи (спички, булавки,
иголки, ножницы и т.п.) мы не прятали, а знакомили детей с ними. Малыши рано
узнали, что утюг горячий, иголка острая, спички могут обжечь, а нож порезать
пальчик. Сначала нами руководило лишь желание, чтобы занятый делом малыш не
лез на руки, не приставал, не мешал работать, но при этом сам был бы
осторожен - ведь следить за детьми, не спуская глаз, нам было совершенно
некогда, мы оба работали. И только значительно позже мы поняли, какие большие
возможности для развития получают дети при таком самостоятельном исследовании
окружающего мира. Со временем у Алеши и Антона появились целые наборы
столярных и слесарных инструментов, конструкторы металлические и деревянные,
пластилин и бумага, проволока и гвозди. Так же естественно вошли в мир
малышей буквы на кубиках и буквы на картонках, азбука на стене и касса букв,
карандаши и бумага. Алеша с Антоном не только строили поезда и башни из
кубиков, но и свободно плавали в этом "азбучно-цифровом" море, писали буквы и
не подозревали, что это "абстракции". А мы не делали разницы между вещами,
числами и буквами и просили: принеси ТРИ ложки, найди ДВЕ буквы М, разрежь
яблоко на ЧЕТЫРЕ части...
Азбука и счет, опущенные с высот "возрастной недоступности" и вошедшие в
ребячью жизнь наравне с игрушками и инструментами, оказалось, усваиваются
столь же легко и просто, без всяких уроков, как слова "ложка", "хлеб", "дай"
и "молоко". В самом деле, что такое три десятка букв и цифры среди многих
сотен слов, которые малыши узнают в первые два года жизни?!
Но снова мы слышали:
- Что вы делаете? Нельзя до школы обучать грамоте, ведь вы не знаете
методики, вы неспециалисты, вы изуродуете детей?
Трудное наше счастье
Вот так, в спорах, мы начинали... Сначала мы воевали с бабушками и соседями,
потом спор вышел на страницы печати. "Правы ли мы?" - спрашивали мы в своей
книжке, газетной статье, фильме. Многие с нами не соглашались: "Нет, они не
правы? Раннее развитие опасно? Раннее развитие вредно?"
А мы, глядя на веселых, подвижных, всегда чем-то увлеченных наших малышей,
недоумевали: "Почему опасно? Почему вредно?" - и погружались в изучение книг,
брошюр, статей - всего, где можно было добыть сведения об этом страшном
раннем развитии.
Мы узнали, что еще в начале нашего века у М.Монтессори дети (причем дети
умственно отсталые) к пяти годам не только читали, но и каллиграфически
писали, что в Японии создана школа для одаренных детей и принимают туда
четырехлетних ребятишек, что в Филадельфии существует институт по
исследованию человеческого потенциала, где сделали вывод: самый "правильный"
возраст, в каком следует учить ребенка читать, - это полтора-два года. Петра
I дьяк Никита стал учить грамоте примерно в три года. Мария Кюри была на два
года моложе своих подружек в гимназии, Н.В.Гоголь в три года писал слова, а в
пять пробовал сочинять стихи. В семье Ульяновых все дети к четырем-пяти годам
уже читали.
Все это поддерживало нас в наших поисках. Но главным подтверждением
правильности выбранного пути были наши дети. Они поражали нас своими
возможностями. Мы не поспевали за их развитием, мы постоянно ошибались в
своих прогнозах. Это было удивительно! И это заставило нас увязнуть в
проблеме раннего развития всерьез.
За восемнадцать лет мы заметно отклонились от традиционных сроков начала
развития детей, но теперь мы слышали новые возражения:
- Ну хорошо, действительно, дети могут развиваться намного быстрее, но нужно
ли это, не лишаете ли вы своих детей счастливого беззаботного детства?
Так говорят и думают многие, пока... не побывают у нас в гостях. А когда
увидят все своими глазами, поговорят и поиграют с нашими ребятами да еще и
привезут своих малышей в наш "детский сад", а потом никак не могут их
вытащить домой, вот тогда, расставаясь с нами, признаются:
- Счастливые у вас дети...
А иные вздыхают:
- Счастливые вы родители...
А мы и не отказываемся - действительно счастливые, только счастье наше не
само по себе к нам пришло, нет, не само...
Вот мы и решили написать обо всем, что узнали сами, с единственной целью:
может быть, наш опыт поможет кому-нибудь стать счастливее.
В своем рассказе мы постарались учесть те вопросы, которые нам чаще всего
задают в письмах, на встречах, во время посещения нашего дома. Когда слышат,
что мы оба работали, детей в ясли и садик не отдавали, няни у нас никогда не
было, а бабушки живут отдельно, нам непременно задают один и тот же вопрос:
- Как вы успеваете? Откуда берете время на воспитание? Тут с одним не знаем,
как управиться, а у вас семеро.
Ответом на этот вопрос служит вся наша книга. Мы расскажем вам, на что мы
тратим время, а на что не тратим, за счет чего экономим, а на что не жалеем
ни минут, ни часов, ни дней, ни целых лет.
И так же, как в беседах, мы, конечно, говорим не хором, а по очереди, так и в
книге каждый из нас будет рассказывать о том, в чем он больший "специалист".
А в случае надобности мы будем комментировать или дополнять друг друга и даже
иногда можем поспорить, как это бывает у нас и в жизни.
ГЛАВНАЯ ЗАБОТА - ЗДОРОВЬЕ
Л.А.: Поскольку основная доля хлопот и забот в первое время выпадет,
естественно, на долю матери, мне и придется начать...