«…Як на ті чорнобривці погляну Бачу матір стареньку, Бачу руки твої, моя мамо, Твою ласку я чую, рідненька…” (Із пісні)
Каждый новый день, проведённый в стенах Института Филатова, дарил мне новые и незабываемые встречи. Они первоочередно были непременно связаны с моими следующими сюжетами новых и новых глав наполняющейся книги. Смею ещё раз напомнить своему читателю, что я никак не ставил перед собой цель сделать книгу-хронологию, наполнив её страницы разного рода научно-исследовательскими фактами, цифрами и процентами сделанного и тщательно подсчитанного, показать в ней людей-ученых в образе своеобразных роботов, зациклившихся только на триедином - двигать вперёд науку... Нет и ещё раз нет! Меня интересовало совсем другое направление, когда я решился взяться за перо. У меня и теперь такое же осталось желание - создать живым, художественным словом собранный портрет великого коллектива, хоть где-то словом, но всё больше упомянуть тех, кто ежедневно, из года в год несёт судьбой дарённый крест добра и радости людям, кто через расстояния и вехи жизненного моря ничего не растерял, а только всё ощутимее накапливал то благородство, чему посвятил всю свою великую жизнь.
Вот в числе таких и она - милая и добросердечная, тихая и сосредоточенная во всех своих действиях Людмила Терентьевна Кашинцева. Я увидел её впервые в вестибюле главного корпуса Института на большом экране монитора, когда она вела свой неторопливый рассказ о главных направлениях своих методов лечения глаз. И теперь, когда я уже близко знаком с этим удивительным своей природой человеком, хочется сразу же послаться на её послужной список и заслуженные вехи научной деятельности - Заслуженный деятель науки и техники Украины, доктор медицинских наук, профессор, главный научный сотрудник Института глазных болезней и тканевой терапии имени академика В.П.Филатова, офтальмохирург высшей квалификационной категории, а за все эти достижения и проделанные её за годы операции своим пациентам, а таковых, даже за скромными подсчётам! накопилось более сорока тысяч (!), Людмила Кашинцева удостоена высоких правительственных наград - орденов «Дружбы народов» и «Знак Почета», награждена знаком «Отличник здравоохранения», а ещё Дипломом Академии медицинских наук за лучшую научную работу среди научно-исследовательских учреждений Украины, Почётной Грамотой за аттестационную работу по подготовке научных кадров высшей квалификации по специальности «Офтальмология». Окромя этих достойных наград эта женщина-ученый неоднократно награждалась и многими другими заслуженными её високого труда Почётными грамотами, Благодарностями от корпуса местной власти. А главными направлениями её научной деятельности все долгие годы работы остаются глаукома, офтальмоэндокринология, офтальмогериатрия. Обо всем этом можно вести рассказ до бесконечности, ведь столько сделано, столько привнесено в науку, что не сразу можно эту глыбу взворошить и выбрать сущность главного.
И всё же, как и обещал я читателю, мне хочется сказать всё-таки наибольше о самом человеке, углубиться в ее этапы житейского моря, ведь рассчитываю изложенный сюжет на самого рядового читателя, которому больше интересно, что за люди стоят у стерна такой науки, которая служит возвращению солнца и неба. Одним из таких учёных и остаётся Людмила Кашинцева, которая сегодня сполна гордится уже своими многочисленными учениками, на рассвете своей деятельности познав счастье быть ученицей великих умов времени - Владимира Филатова и Надежды Пучковской. А сегодня, с расстояния пройденного в жизни и науке пути часто многое вспоминается, шагнув уже за восьмой десяток прожитого и оставаясь всё такой же обворожительно молодой и жизнерадостной, кому впору могли бы позавидовать и значительно моложе возрастом женщины, которые тратят порой свою от природы данную им вечную молодость всякого рода «подрезками и подтяжками». Глянули б они на эту миловидную и красивую душой и внешностью украинскую женщину из праотцовской хлеборобской среды, из тех краёв, где привольно радуют глаз зористые мальвы под окнами белоснежных хат, где полыхают огни чернобривцев и настурций, в радужном убранстве астр и хризантем почти каждый огород да тучно-сочистые левады понадбережьем прудов и речушек... Вот где таится секрет молодости таких Мадонн и Берегинь нашего времени! Именно с такого живописного уголка, а это село Ксаверово, что в Шевченковом крае на Черкащине, и пришла с годами в великую науку - офтальмологию эта славная краянка и достойно пронесла сквозь долгие годы неистраченную любовь к родному краю, да и сегодня её так обворожительно греет тепло маминых чернобривцев. Ведь мама для неё была всё в этой жизни - советчица, первая учительница, спаситель, помощник... Невольно кольнуло память, как после нашей уже первой встречи, которая состоялась в кабинете Людмилы Терентьевны, она тихо, как мне запомнилось, где-то вполголоса сказала: «Непременно, когда задумаете что-то обо мне писать – о моей мамочке скажите первейшее слово, пусть это будет в светлость её высокой памяти. Она всю себя отдала мне, посвятила всю свою многострадальческую жизнь тому, чтобы выучить меня, поставить на ноги, вывести в люди... Я в душе своей дала обещание, что как только хоть малейше определюсь в жизненном океане - маму заберу навсегда к себе и исполнила перед Богом это обещание...» Вспоминая свое детство, Людмила Терентьевна взволновано перебирает памятью самые трогательные моменты. Они никогда не исчезнут из её души. Ведь голодные годы вырвали и унесли в небытие её старшую сестричку и братика, рано из мира сего ушёл и отец, они с мамой остались вдвоем. А там была страшная война, которая прервала учёбу в школе, пришлось матери всячески перепрятывать дочь, когда фашисты стремились угнать на горькую чужбину даже подростков. Об этом можно выписать даже вполне отдельный волнующий рассказ. Эта страница легла на сердце Людмилы Кашинцевой довольно жёстким рубцом, а иногда и откликается незаживающей раной, особенно уже после ухода мамы, которая осталась в душе только светлой памятью. Ведь мама всё сделала для того, чтобы выучить дочку и она сумела окончить Одесский медицинский институт, получив квалификацию – «Врач-лечебник». И после этого, пожалуй, вся её жизненная стезя связана с любимым детищем - Институтом Филатова, где от ступеньки врача выросла до всемирно известного учёного-офтальмолога. Материнская душа на небесах Господних вполне спокойна за дочку, сердце которой и дотепера ласково и ощутимо согревает огонь маминых чернобривцев. А ночами часто приходят в сны Людмилы Терентьевны те высокие зористые мальвы, что мама под окнами хаты сеяла, помнится узенькая тропинка в огород, где они с мамой любили пахнущие чистой утренней росой колюче-пупырчастые огурцы выбирать, а осенью радоваться урожаю картофеля, золотистым бокастым гарбузам и полным стручкам фасоли...
Таким вдохновляющим душу соборам светлости преисполнена всегда надежда и людская любовь Людмилы Терентьевны, которая всю себя отдаёт благу людей. И сегодня она продуктивно трудится в отделе под номером «Один» - это «Глаукома и офтальмоэндокринология», которым заведывает талантливый учёный, свято продолжающий лучшие традиции филатовского наследия - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник Георгий Олегович Клюев. Своим младшим коллегой гордится известный учёный и всячески старается помогать Георгию Олеговичу в его повседневных благородных началах. А когда заходит речь о тех, кто с ней идет рядом в работе день у день, Людмила Терентьевна по-особенному веснеет на милом и добром лица, подчёркивая: «Все добрые люди, ведь каждый из них пришел сюда, чтобы возвращать людям радость видеть окружающий мир, а это, как говорится, сродни чистой поэзии... Прежде, чем сказать доброе слово о моих теперешних коллегах, хотелось бы вернуться памятью к моему добрейшему Учителю - Владимиру Петровичу Филатову. Одним из его учений была тканевая терапия. Это самое молодое и наиболее значимое для Владимира Петровича, начатое ещё далекого 1933-го года. Он любил всегда подчеркивать, что это его любимое детище. А дело в том, что Филатов начинал свою деятельность в период, когда в медицинской науке возникло понятие «Иммунитет» - общие защитные свойства организма от различных заболеваний. Основоположником этого учения был великий учёный
Мечников. А ведь первая научная работа Филатова (это его кандидатская диссертация) и была посвящена именно этому. Потому и часто акцентировал Владимир Петрович, что надо лечить не только орган, но и организм, в котором возникло заболевание. Вот здесь и пригодилась тканевая терапия, которая живёт и сейчас. Я это вспомнила к тому, что всё так остаётся и до сегодня, когда наш великий коллектив повседневно проявляет заботу не только о лечении или прибегая к необходимости оперировать глаза пациенту, а прежде всего думает обо всём организме в целом. А посему в нас всегда рядом и врачи, и медсестры, даже те же санитарочки и за одно все в ответе. Мне хочется сказать самые высочайшие слова хотя бы о некоторых из таких, кто отдал не один десяток жизни и вдохновения избранному доброму делу. Светлая память уже ушедшим к Богу, - это профессор Исаак Григорьевич Ершкович, Вера Николаевна Жукова - врач, отдавший институту не один десяток лет, спасший многие человеческие жизни, и ныне здравствующая моя наставница, доктор медицинских наук Людмила Дмитриевна Данчева, ведающая многие годы отделом; моя талантливая ученица Ирина Михейцева, кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник, с которой мы совместно занимаемся проблемами патогенеза глаукомы. Рядом всегда и талантливые учёные Лидия Мельник, Марта Дмитриева, Олег Перетягин, Ирина Чокова - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник и её дочь Екатерина Ромоданова - чуткий врач, а ещё врач отделения, она же и заместитель заведующего отделом Инна Панчешенко, врач и заведующая отделением №1 Виктория Кушнир, врачи отделения и поликлиники Института, которые всегда рядом - Сергей Шамбра, Юрии Нестеров, Алла Резниченко... Да, собственно, о каждом душа жаждет сказать наиболее светлые слова, которые будут обожествлять их благородный повседневный подвиг в медицине. Это люди чести и долга перед народом...»
В этих словах невольно улавливается и весь смысл жизни и научной деятельности и моей собеседницы, с которой мне выпало общаться несколько дней. Самое сокровенное в её природе характера я бы сейчас хотел подчеркнуть - это поражающее внимание к человеку! Людмила Терентьевна даже взялась меня сопровождать по некоторым отделам Института, многое мне поведала из дней прошлых и настоящих, познакомила меня со многими сотрудниками для облегчения моей дальнейшей творческой работы в стенах этого учреждения-легенды веков. Уже чуть позже я буду осведомлён, что моя чуткая и отзывчивая героиня данного сюжета, скромно умолчала о том, что многие годы она была учёным секретарём, заместителем директора Института по науке. А ещё именно она создала первое и единственное (!) в мире специализированное отделение по офтальмоэндокринологии. А вслед за этим: организовала специализированные курсы по подготовке офтальмологов данного профиля. К тому же, приятно было узнать, а она это тоже скромно умолчала, что Людмила Кашинцева автор пяти изобретений, нею создано более двухсот пятидесяти научных работ, которые стали достоянием гласности не только в нашей стране но и в далёком зарубежье. А это разве не промовистый факт из её гигантского труда, что Кашинцева взрастила для науки своих талантливейших последователей, которые под её скипетром защитили семь докторских и чуть ли не три десятка кандидатских диссертаций! Она является достойным членом правления Украинского общества офтальмологов и членом Европейского научного общества глаукоматологов. Свободно владея, кроме родного украинского и русского, французским и английским Людмила Терентьевна часто выступает на различного рода Европейских и Всемирных офтальмологических форумах, конгрессах, симпозиумах, конференциях, удивляя заокеанских коллег высотой своих знаний и научных достижений.
Бережно держу в руках случайно мне попавшуюся книгу, кто-то из сотрудников предложил для ознакомления, когда речь зашла о великом последователе Владимира Филатова - академике Святославе Федорове из Москвы. Это его монография «Имплантация искусственного хрусталика», вышедшая в свет в издательстве «Медицина» ещё 70-х годов уже прошлого века. На первой странице читаю слова: «Талантливому учёному с мировым именем, яркой представительнице Филатовской школы - Людмиле Терентьевне Кашинцевой на добрую память. 10. 03. 1978г. Москва».
Отложив книгу, мне сразу же подумалось: сколько же всего светлого и сокровенного держит память этого удивительного своей добротой и порядочностью умудрённого великой жизнью ЧЕЛОВЕКА?! С кем только не сводила Людмилу Терентьевну дорога за дорогой в этом огромном житейском море! И, наверняка, везде и повсюду о такой личности остались у каждого от общения с ней только самые лучезарные воспоминания. Ведь такие люди, какой мне предстала за дни общения Людмила Кашинцева, умеют оставлять без принуждения самое всё добропорядочное в сердце каждого, кому приводилось с ней общаться. Это великолюбящий человек, весь в гармонии доброты и неиссякаемой скромности. Не удивительно, что скромности она не лишилась с детских лет, навсегда сберегла в сердце напутствия добросердечной и тихой от природы мамы, которая не уставала ей повторять: «Будь, доню, до всіх людей серцем. Не оступися цього у найтяжчі хвилини життя, бо без людей нічого не будеш вартою, ким би ти не стала в житті...» Вот это душевнее завещание Людмила Терентьевна несёт годы сквозь годы и принесла и на алтарь уже своих весьма высоких прожитых лет и только по чести и совести.
Такому её учили великие наставники в науке Владимир Филатов и Надежда Пучковкая. Она остаётся им всегда не просто благодарна, но и свято гордится тем, что через напрессованность ушедших лет развивает идеи Одесской офтальмологической школы академика Владимира Петровича Филатова. Как образно кто-то заметил из её изречений, что она даже в солидном возрасте никак не позволяет душе лениться. Она вся на виду у людей, она счастлива тем, что в самых отдалённых уголках, пожалуй, и земного шара ее помнят, любят, благодарствуют за возвращённое синее небо, чистоту солнца, радость видеть жизнь! Этому она посвятила все лучшие годы прекрасной и мужественно-терпеливой жизни. И это у неё от великих Учителей. Она отличается в своей природе характера изощренным оптимизмом, на чём постоянно настаивал перед подчинёнными Филатов. В рабочем кабинете Людмилы Кашинцевой на видном месте - портрет любимого Учителя, под которым выписаны такие слова: «Пессимизм не уместен у постели больного, и не ему принадлежит будущее.» Таким врачевателям, как Людмила Кашинцева, присуще самое благородное, что должно доминировать в работе каждого, кто одел белый халат врача, а тем более с учёной степенью: она всегда любила своих больных! И умела ставить каждого из них на место своих родных, близких, и при этом призывала на память добрые мамины напутствия, спрашивая себя: «А что бы мама в этом случае сказала мне? Как бы она мне велела поступить?» И это придавало сил, убеждённости в дальнейших действиях. Часто вспоминала маму и в дальних странствиях по миру. Видела за океанами сладкую жизнь, чью-то беззаботность, надмерное жирование от богатства и ей помнилось, что мама её никогда не носила дорогих сапог, заморских туфель, не душилась изысканными духами, а всё только полынью степной горьковатой та пьянящим цветением картофеля, а ещё мамины руки всегда сладко пахли свежеиспечённым хлебом на капустных листах и ключевой водой из копанки-родника... И чернобривцами, от которых всегда тянуло теплом.
В минуты душевных раздумий всегда набегают на память Людмилы Терентьевны ее славные ученики, которых уже много разлетелось в разные уголки Украины и зарубежье. Гордостью мудрой наставницы стали с годами Иосиф Салдан, который ведает кафедрой офтальмологии в Винницком Национальном медуниверситете имени Николая Ивановича Пирогова, доктор медицинский наук, профессор, Алексидзе -заведующий аналогичной кафедрой в Тбилисском медицинском университете, Надежда Завгородняя в Запорожье, Ирина Гогина - во Львове... Всех, кого она выводила на путь великой науки, сегодня продолжают её наследие дальнейшими разработками в области лечения коварной болезни глаукомы глаз. Ведь это заболевание нередко является причиной потери зрения, если распознаётся поздно или неправильно выбран курс лечения. А уже если наступила при глаукоме слепота, то это необратимо - погибает нерв, который уже не восстанавливается никакими методами. Можно, пожалуй, очень многое рассказать об этом коварнейшем заболевании, но я взялся не за научное исследование, даже не пытаюсь вести своего читателя по ступеням научных достижений моей героини. Это тема, требующая иного стиля и формулировки изложения. А для меня основное рассказать о человеке, который занимается высокими трудами, несущими цветение весны многим страждущим. И это свято продолжают делать по всему миру её талантливые ученики.
...Не хлебом единым жив человек. Это присуще и моей героини, которая любит жизнь во всех её проявлениях. Не чуждо ей и посидеть за книгой научной или новинкой художественной литературы, понаслаждаться театральным представлением, поупиваться ностальгийными раздумьями в кругу единомышленников и добрых друзей, которых у Людмилы Терентьевны просто-таки не счесть. Она всех их близит к себе изысканной добротой души и сердца, молодостью, которая через годы и расстояния не совяла, а всё пламенеет, будто под окном детства мамины мальвы.
ОТ ПЕРВОГО МГНОВЕНЬЯ ДО ПОСЛЕДНЕГО….
«…Мгновенья раздают кому позору, Кому бесславье, а кому – бессмертие…»
(Из песни к кинофильму «Семнадцать мгновений весны»)
...Степь просыпается рано. Еще под тускнеющим небосводом только проклёвываются несмелые лучики солнца, а обширь степи, как и моря, уже живут своей жизнью. Переливчастая трель неугомонного жаворонка разносится по округе, а там, прислушайся, и непременно поймаешь посвистывание проснувшегося суслика
звенит далеко-далеко цикада, только, кажется, ещё спит ветер и потому даже тончайший стебелёк не шелохнётся. Всё в ожидании рождения нового дня.
Через гряду десятилетий всё это не забылось потомственному степняку Леониду Линнику. Когда мне выпало впервые встретиться с этим интереснейшим человеком, то, почему-то, показался он мне весьма многословен и, казалось, нашей беседе не будет конца. Но, увы! Где-то за минут 20 или полчаса нашего общения, я уже успел многое узнать об этом искреннем и душевном собеседнике. А ведь хотелось всё больше и больше проникнуться в глубину его таинства души, потому что люди такой природы, которым судила доля многое изведать на жизненном пути, часто не высказываются до конца. Может потому, что их восприниматели, а это уже как обычно значительно младшее поколение, иной раз принимают рассказы такого возраста людей за былины или надуманные легенды. А вот Леонид Андреевич и сам с годами стал живой легендой, ведь ему судилось столько пережить, столько повидать, перетерпеть на своём пути к утверждению.
Сейчас мне хочется об этом человеке поведать все так, как я старался уловить с его занимательного и проникновенного жизненного рассказа. А впрочем, думается, что и ему это будет весьма приятно, чтобы сюжет выдался правдивый без лишних эмоций и вычурной фантазии, к чему привыкли прибегать пишущие. И к тому же речь пойдёт не о рядовом труженике нашего бытия, а о великом учёном, чьё имя сегодня известно далеко за пределами не только Одессы или Украины. Речь ведь идет о профессоре, докторе медицинских наук, учёном, основателе научной школы лазерной офтальмологии. Забегая наперёд, хочется сразу акцентировать внимание своего читателя, что учёный Леонид Линник создал первый в СССР фотокоагулятор! Впервые в мире он использовал лазерное лечение пациентов! Сегодня на его творческом счету более трех десятков авторских свидетельств, а еще свыше 300 научных работ в его достоянии как ученого. Он считается по праву пионером в области использования лазерного излучения в пользу человека! Это было проделано впервые в мировой практике!
Но ко всему этому был длинный и упорный труд простого хлопца-степняка, который под знаменем великих научных открытий и достижений не утратил своей душевной простоты, человеческой скромности, любви к простым людям, верой и правдой которым служит вот уже высоких шесть десятков лет! Он и сегодня за толщенной напрессованного времени, ничего не забыл из пережитого, а особенно начала своей великой дороги в медицину. После окончания Днепропетровского медицинского института его спровадила судьба на самостоятельные врачевательные хлеба в глубинное село Старошведское. Это был рассвет 50-х годов уже минувшего столетия. Не трудно себе представить, что ожидало совсем еще молодого врача в сельской глубинке, где ни дорог, ни приличного жилья, ни одеться-обуться... Что не говори, а это были всё-таки первые послевоенные годы, когда вся страна поднималась с руин, причинённых фашистскими варварами. Всю тягость тогдашнего бытия пришлось испытать на себе и Леониду Линнику. Но такие как он не привыкли ползать на коленях перед прихотями судьбы, а упорно шли наперекор всему уготованному ею, и через терны терпения добивались просветления в пути. А Леониду Андреевичу выпало многое испытать попервах в той степной глубинке: как сельский медик он должен был принять на себя и холодные хлёсткие осенние дожди, не щадящие ветры, колючие морозы и снега, невмоготу раскаленной в лете степи... И все, что ему поручалось, он с ним справлялся вовремя и успешно. А попервах даже пришлось брать на себя обязанности прораба на строительстве сельской больницы. Вот так незаметно и пролетели первые годы испытаний. И кто его знает, как бы повернулась судьба этого труженика-врача, если бы не счастливый случай.
Как-то в эту глубинку завернул свою дорогу уже известный в те годы профессор Владимир Шевалёв. А из газет уже было известно об этом одержимом офтальмологе степной глубинки, которому выпало заниматься даже строительным работами. Вот и предложил тогда Шевалёв начинающему врачу-офтальмологу Линнику перебираться в Одессу, где уже широко развернул своё научно-исследовательское знамя в науке великий кормчий офтальмологии Владимир Филатов. Уникально-светлая память умудрённого научным и жизненным опытом профессора Леонида Линника до мелочей всё держит в его сознании с тех далеких лет, а особенно его взаимоотношения с великим ученым мира. Я был весь в плену его захватывающего рассказа.
- Не забыть мне ранний март далекого 54-го года, - вспоминает мой задушевный собеседник Леонид Андреевич Линник. - Я собрался в дорогу, в Одессу. Помнится, стояла весенняя распутица, а у меня обуться, кроме валенок, ничего нет. Так и пришлось добираться, как говорят, на перекладных до своего великого будущего. Когда ранним утром я добился до Института, и мне было велено дожидаться встречи с Владимиром Петровичем в его гостинной, то я через какое-то время горел от стыда - от растаявшего с валенок набившего в пути снега стояла под ногами лужа. Потом это заметит и Филатов, который тут же распорядился, чтобы мне дали во что-то обуться и немного отдохнуть с дороги... Вот так я добивался своего пути в науку, а не на блюдечке она мне доставалась, как теперь можно услышать от других, как легко достаются и кандидатские, докторские... А мы шли к этому через упорный труд, голод, холод, главное - терпение во всём... Очень жаль, что мало времени выпало быть рядом с таким величием в науке, каким остаётся и по сей день Владимир Филатов! А он таких, как я обездоленных очень бережно вёл за собой, оставаясь человеком нежносердечным, но очень требовательным, точным и исполнительным, организованности можно было у него поучиться каждому... Он даже успевал, несмотря на свою занятость, проследить, кто и как часто из его подчиненных посещает библиотеку, а особенно уж те, кто был занят научными разработками, написанием диссертаций. Помнится мне даже такой эпизод из частных с ним встреч, а это было уже незадолго до того, как Владимир Петрович собирался уходить к Богу. Я говорю это без преувеличения, потому что мысленно он даже расписал свой судный день и отход в мир лучше. Он как-то мне сказал, что во время его последнего пути я должен буду нести подушечку с высшей правительственной наградой - орденом Ленина... Его предсмертное веление я свято исполнил. Многие мгновения наших общений не забылись и через часовые расстояния. От первого мгновенья нашей встречи я уже уловил то, что с этим человеком я смогу преодолеть всякие трудности, буду в науке...
И действительно от первого мгновенья до сегодняшнего дня, да, пожалуй, и до последнего земного мгновения всё самое светлое останется на душе у Леонида Линийка, потому что с этих мгновений соткан весь его длинный и упорный труд. Эти мгновения и принесли этому видному ученому мировую славу и, разумеется, принесут и бессмертие, ведь дело его будет жить и жить, усовершенствоваться во славу и благо спасения людей, возвращения им радости видеть жизнь.
- А ещё мне сильно запало в памяти, как умел осторожно, чтобы чем-то малейшим не обранить душу человеку, работать с каждым Владимир Петрович, - вслушиваюсь в дальнейшее повествование своего добрейшего собеседника, зная уже о том, что Леонид Андреевич многие годы пользуется в коллективе, как всеобщий любимец коллег. - Он умел вдумчиво выслушать собеседника, помнится, что таким свойством характера очень искусно владела и его добрейшая наследница Надежда Александровна Пучковская, с которой меня свела судьба того же памятного 1954-го. За годы нашего общения мне не привелось ни разу услышать от Владимира Петровича окрик или миг невежества к кому-то в голосе... Он любил людей, и они к нему закономерно тянулись, как всякий живой стебелёк тянется к дождю. И сейчас хорошо помню, как однажды со мной поделился Владимир Петрович воспоминаниями, что касались его личного общения с «вождем народов» Иосифом Сталиным. Тогда приехали за Филатовым из белокаменной столицы Родины и велели ехать с ними в Москву, в Кремль, где ожидал приезда Филатова лично Сталин. Ему нужна была срочно операция на глазах, совсем угасало зрение. Можно было понять состояние души Владимира Петровича! И всё же деваться было некуда - отказ мог стоить жизни. Операция, по словам Владимира Петровича, прошла весьма успешно, и ему довелось, чуть ли не полтора месяца ни на шаг не отходить от Сталина, который находился рядом с академиком Филатовым. Даже спал Владимир Петрович на уставленной в уголке комнаты, где находился Иосиф Виссарионович, розкладушке; места для кровати или дивана не было. Отходить от вождя он не мог, зная, что Сталин имеет немалую гвардию своих недругов, которые могли причинить своим присутствием непоправимое Вождю, а это легло бы тяжким бременем на академика Филатова. Визит благодейственности к Сталину принес утешительные результаты: ведь после удачной операции Иосиф Виссарионович распорядился всё сделать необходимое для успешной деятельности величайшего хирурга-офтальмолога времени. По его указанию и выросло на берегу Чёрного моря великолепнейшее архитектурное ваяние главного корпуса Института, другие важные здания для научной и врачевательной работы...
Леонид Андреевич мне запомнился человеком весьма общительным и уважающим собеседника. За время наших общений, я ни разу не приметил на его лице и в глазах даже малейшей нотки раздражительности, а постоянно его лицо было озарено милейшей солнечной улыбкой. С такими людьми, где-то читал, очень приятно не просто общаться, но и жить рядом с ними - благость будней и праздников. Даже о такой возвышенной доброте этого человека свидетельствует рабочий кабинет, который уставлен с особенной любовью и эстетическим вкусом, пожалуй, это можно было заметить везде, в кабинете каждого из тех, к кому мне привелось заходить, разрешая свои текущие творческие проблемы. А вот в кабинете Леонида Линника я сразу же остановил свой взор на чучелах-муляжах обезьян. Мой интерес уловил хозяин кабинета и, вскоре, это вылилось в его рассказ-объяснение.
- То, что, донедавна, считалось плодом человеческой фантазии, и было невозможным с точки зрения науки, стало реальностью в действии, - начал издалека рассказ Леонид Андреевич. - Когда-то со мной пообщался один из героев минувшей войны и навел меня на интереснейшую мысль использования лазера в медицине. До этого ему было доступно ознакомление с лазерным оружием, потому позже он уже был начальником конструкторского бюро где-то под Москвой. Меня заинтересовало предложение военного и я занялся наблюдением лазерного применения на глазах обезьян. Для этого брались особи этих человекоподобных из Сухумского заповедника обезьян и проникали лучиком, прослеживая энергетику, чтобы не применять скальпель при возвращении человеку зрения. Позже начали проводить опыты на крупных человекоподобных экземплярах обезьян и опять же специальными приборами проникали лучиком в глаз животного. А со временем я был приглашён в США физиком-оптиком, он же был тогда, а это было начало 60-х годов, и начальником отдела лазерной безопасности Вооруженных сил США. Многому поведала мне для дальнейших исследований эта поездка. А вот эти чучела и до сих пор мне напоминают начало великого пути к лазерному лечению глаз больных. И опять же, в свое время толчком к таким исследованиям оставался Владимир Петрович, а все дальнейшие идеи и действия уже легли на плечи Надежды Александровны. Благодаря её неустанным хлопотам, она выходила с убедительными письмами на тогдашних кормчих СССР, обращаясь к Министру обороны СССР Дмитрию Устинову и лично к Генеральному Секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу. Благодаря таким усилиям руководства Института вскоре наши детища - лазеры для офтальмологов 0К-1 и ОК-2 были презентованы на Международных выставках в Японии, ФРГ, Канаде, Англии, Франции... Гордостью нашей были те мгновения из проделанного, что в то время никто кроме нас не мог продемонстрировать такие приборы для успешного использования в практической офтальмологии. А посему, и сегодня остаётся непоколебимое утверждение, что Надежда Пучковская по праву есть ярчайшим родоначальником лазерной эры для практической медицины во всём мире!
При этом очень скромно многое умалчивает о своих научных достоинствах Леонид Андреевич. Он во всём остается очень скромным и каждое слово для будущей оценки его научной деятельности надо буквально, как молвится, вытягивать из него. И даже, когда я решился упомянуть ему о том эпизоде с советской киноактрисой, которой в своё время он возвращал счастье видения мира, то он и тут списал все на других, а о себе как-то вскользь произнес: «Это заслуга не только моя, а многих, кто ежедневно рядом со мной...» А тогда актриса обратилась к Леониду Линнику, когда он был только кандидатом медицинских наук, жалуясь на ухудшение зрения. И когда он сказал, что это можно успешно решить путем лазерного проникновения в глаз, она была ошеломлена, мол, лазер - это вид оружия в руках врага. На что он ответил, что и скальпель может оказаться таким же оружием в руках безумца. И усадив больную перед квантовым генератором, зафиксировав надлежаще голову, приник к микроскопу-прицелу, проделав щелчки, мигнувшие гранатовым блеском. Вот так и была закончена операция, в которую не так просто поверила вначале пациентка, с радостью глянув на мир за окном.
Вот и истекает почти полвека с того памятного 1963-го минувшего столетия, когда, благодаря научным поискам простого парня из глубинного степного уголка, было представлено широкому миру его детище - лабораторию лазерной микрохирургии. Тогда впервые в мировой практике, уже не говоря, что в Советском Союзе, был применен лазер для лечения глазных заболеваний, что было отмечено выдающимся достижением науки того времени. Пожалуй, это достижений весьма остается актуальным и по сегодняшний день, когда уже крепко-накрепко седины пережитого покрыли мудрую голову величайшего учёного эпохи. Ведь со дня основания, с того первейшего мгновения, когда была основана такова лаборатория, её бессменным руководителем остаётся выдающийся учёный, профессор Леонид Андреевич Линник! Многолетние поиски истины, научных открытий с годами легли в основу и докторской диссертации Леонида Линника, которая открыла путь к величайшему достоянию ума человеческого, чтобы заставить оружие, способное нести смерть людям, а заодно и возвращать радость жизни в разумном его применении. Многолетнее накопление опыта лазерным лечением глаз человеческих нашло своё широчайшее продолжение в науке последующих поколений офтальмологов. Не удивительно, что благодаря тщательным исследованиям в лаборатории - детище Линника - многими сотрудниками под его благожелательством сумели с годами защитить научные труды на соискание учёных степеней кандидатов и докторов наук, а таковых свыше трёх десятков человек! Кроме того, благодаря упорным поискам получено более двадцати патентов! Ведь в результате изучения влияния лазерного излучения на орган зрения, центральную нервную систему, к тому же и ДНК и РНК разработаны всевозможные методы лечения на сегодня. Что не говори, а величайший гражданский подвиг ученого двух веков Леонида Линийка от первого мгновенья этой благости для человечества земли и до последнего будет служить людям, которые в силу разных причин обременены ropeм тьмы. Ведь он сумел грандиозностью своего ума, помноженного на кропотливый поисковый труд, все сделать, чтобы оставить по себе в науке наиблагороднейший след добра.
Такому он служит совестью и честью многие годы, ведя уже за собой многих и многих других последователей в науке. Повседневно рядом с ним трудится в одном коллективе и талантливый ученый, верная подруга его жизни, кандидат медицинских наук Ирина Борисовна Линник-Чокова. Она член коллектива Первого отделения офтальмохирургии при глаукоме. За годы совместной научной, и врачевательной деятельности нетрудно хотя бы мысленно прикинуть, сколько тысяч страждущих пациентов уходили в мир красоты и света благодаря усилиям этих замечательных людей в белых халатах! Они достойно годы, напрессованные из благородных мгновений, несут высочайшую идею - вернуть свет из тьмы! Это же красота весны, душевной радости, безбрежность высокого и синего неба, вместе с солнцем встречать каждодневно рассвет, жить высокими чувствами благодарности людям, которые полностью принесли себя на алтарь счастья людей.
Верности этому остаётся Леонид Андреевич Линник, когда-то избравший себе весьма трудный жизненный путь и не оступился ни перед какими бы то ни было трудностями. Жизнь его многому научила, но он идет и сегодня по ней с гордостью за достигнутые успехи, с радостью в душе, что он нужен людям и науке. А поэтому часто вспоминаются первые шаги, ностальгийно перебираются в глубине памяти сердца незабываемые мгновения степных впечатлений, когда судьба пыталась согнуть, отвернуть от задуманного, а он наперекор ушёл ей с пути. И сегодня радость переполняет каждый фибр его души, что дело, задуманное в начале пути, на рассвете большой жизни не растрачено, а служит людям.
Многое вспоминается, когда наедине с мыслями любит побродить берегом моря Леонид Андреевич, чаще с доброй и любящей Ириной Борисовной разделены эти душевные впечатления. Им обоим есть о чём вспомнить, о чём повести разговор. Каждый прожитый их день - это мгновения тревог за счастье людское.
СИМФОНИЯ СУДЬБЫ
...Вечерело. Синеватые сумерки заползали в узкие переулки, как бы готовясь к ночлегу. Но широкие бульвары и проспекты Одессы ещё были отчётливо охвачены золотавой дымкой, хотя и это было уже зримое свидетельство угасающего весеннего дня. С моря тянуло свежестью, которая, ближе к густеющим сумеркам, пьяняще наполнялась запахами сирени