Все исследователи сходятся во мнении, что Владимир Мономах был самым крупным полководцем и государственным деятелем Киевской Руси. «Слово о погибели русской земли» после смерти великого князя Ярослава (памятник XIII в.), посвященное монголо-татарскому нашествию, повествует о величии державы, достигшей расцвета при сыне Ярослава — Владимире Мономахе. Автор «Слова» восторженно описывает необъятные пределы «светло светлой и прекрасно украшенной земли Русской»: от венгров и до поляков и чехов, от литовцев до немцев и карелов, до Белого моря и Ледовитого океана, до болгар, черемисов и мордвы — все эти «поганые страны» повиновались киевскому князю50. Мстислав, сын Владимира, захватив в 1127 г. Полоцк, обозначил пик территориальных захватов киевской империи. В 1132 г., сразу же после смерти Мстислава, полоцкие князья отвоевывают свои владения. Начинается упадок Киева.
Оставшееся в русском языке выражение. «Тяжела ты, шапка Мономаха!» напоминает о том, что «шапкой» великого князя киевского Владимира Мономаха будут короноваться все московские цари, видевшие в ней связь с Древней Русью и Византией. Выражение напоминает о тяжестях царской власти и о заслугах первого владельца «шапки». Владимир расширил пределы своей державы, но, что еще важнее, сохранил внутренний мир — главное требование империи. В своем Поучении — предсмертном обращении к сыновьям (их было 8) — великий князь прежде всего предупреждает о необходимости согласия между братьями, между князьями, которые получили в наследство части державы. Мстислав, наследовавший киевский стол, опытный и решительный полководец, еще поддерживает престиж великого князя. Он правит семь лет (до 1132 г.) и власть в столице Руси переходит к его брату — Ярополку. К этому времени все князья выходят из подчинения Киеву.
Распад империи Рюриковичей будет длиться несколько десятилетий. Он был вызван многими причинами. Прежде всего политическими, связанными с государственным устройством — системой наследования. Князь Волынский Изяслав, внук Мономаха и сын Мстислава, бесцеремонно расширявший свои владения за счет родственников, первым сформулировал новый принцип: не место идет к голове, а голова к месту. Иначе говоря, не ротация, не личные доблести князя, становятся условием приобретения земли и власти. Авторитет Киева резко падает. Это было связано и с экономическими причинами — падением значения Средиземного моря после арабских завоеваний, а, следовательно, значения Византии. Падение Константинополя в 1204 г. было тяжелым ударом и для Киева.
Междоусобные войны меняют свой характер, приобретают значение конфликтов между враждебными государствами. В 1169 г. внук Мономаха князь ростово-суздальский Андреи Боголюбский организует коалицию князей и во главе огромной армии захватывает Киев. И раньше князья вступали с мечом в руках в стольный город — чтобы овладеть троном. Андрей Боголюбский имел иные планы. Город был разграблен, сожжен, население убито или взято в рабство. Летопись рассказывает о грабежах, насилиях, о пожарах предварительно ограбленных церквей. Андреем Боголюбским, отец которого Юрий Долгорукий трижды был великим князем киевским, очень нелюбимым горожанами, владела не только жажда мести, но и желание унизить столицу империи Мономаха, превратить ее в слабый, разрушенный город, не имеющий значения. Когда через полвека монголы Батыя взяли Киев, они разорили его меньше, чем христианский князь-рюрикович.
Андрей Боголюбский пришел с северо-востока. Уход с юга на северо-восток начинается во второй половине XII в. Владимир Мономах придавал большое значение своим владениям на Волге, унаследованным от отца Всеволода. Он часто посещал Ростов и делал многое, чтобы увеличить его экономическое и культурное значение. Историки расходятся в мнениях относительно того, кто основал Владимир — Мономах или первый Владимир, крестивший Русь. К тому времени, когда Андреи Боголюбский стал князем Ростово-Суздальским, Владимир был важным политическим и культурным центром. Вскоре он станет столицей Руси.
По словам летописи, Андрей Боголюбский, объясняя уход на северо-восток, сказал: «Здесь тише». Если князь это сказал, то легко понять, что он имел в виду; на юге положение было нестабильным, взрывчатым. На берегах Клязьмы и верхней Волги, в лесах и болотах было несравненно спокойнее, чем в открытых всем ветрам степях и на берегах Днепра. Был в желании «тишины» и несомненный другой смысл. Судьба Юрия Долгорукого, князя Суздальского, который трижды — по праву наследства — занимал великокняжеский стол в Киеве, и трижды покидал город в результате ссоры с горожанами, символизирует положение на юге. Недостаточно было иметь право на золотой киевский стол, необходимо было иметь согласие киевлян. Чувства свои они выражали бурно. После смерти князя Юрия в 1157 г. вспыхнуло восстание: горожане вырезали суздальцев, приведенных в город князем. Армия Боголюбского, разрушившая город 12 лет спустя, сводила, между прочим, счеты с непокорными киевлянами. «Тишина» северо-востока, где не было крупных городов с их вечевыми собраниями, позволяла князю править иначе, чем на юге.
Возникают новые отношения между подданными и князем. Анатоль Леруа-Болье видит исторический смысл в столкновении Суздаля и Киева. Это был конфликт между наследственным режимом Севера и патриархальной анархией Юга, первым триумфом автократии, зарождавшейся в лесах северо-востока, над родовой традицией князей и традицией независимости городов и племен51. Французский историк XIX в. не мог знать, что в 1954 г. в Москве, на Советской площади, будет воздвигнут памятник Юрию Долгорукому, ибо с его именем летопись связывает первое упоминание о Москве (1147). Украинский историк Михайло Грушевский, рассказывая в начале XX в. о разорении Киева Андреем Боголюбским, считает необходимым подчеркнуть: князь пришел из Владимира, лежащего возле Москвы. Украинский историк сознательно идет на модернизацию: он знает, что в 1169 г. Владимир был столицей княжества, а Москва — именем недавнего поселения. Для него важно подчеркнуть древние истоки конфликта между Украиной и Россией. Их исконное противостояние, подтверждающее, по его убеждению, наличие двух народов: украинского и русского.
Национализм, тяжелое наследие XIX в., не был знаком обитателям Киевской Руси. Русские историки единодушно считают, что распад державы был одновременно процессом интеграции. Распадалась государственная структура, но рождался народ, ощущение единства народа. Историк XIX в. приходит к выводу: «Русская земля, механически сцепленная первыми киевскими князьями из разнородных этнографических элементов в одно политическое целое, теперь, теряя эту политическую цельность, впервые начала чувствовать себя цельным народным или земским составом». Он заключает: «Последующие поколения вспоминали о Киевской Руси, как о колыбели русской народности»52. Леруа-Болье, не опасаясь упреков в пристрастности, разъясняет смысл понятия «народная цельность»: «Между новыми суздальскими русскими и первоначальными русами не было ни расовой борьбы, ни национальной розни, как позднее настаивали те, кто хотел представить русских и малороссов двумя разными народами»53. Для советских историков с конца 30-х годов представление о «колыбели русского народа» было строго официальной очевидностью, еще одним доказательством правильности исторических законов, приведших к Октябрьской революции. Обязательные цитаты из Маркса—Энгельса, необходимые в научных исследованиях на все темы, в данном случае были как нельзя более к месту. Основатель «учения», ненавидевший Россию, как главное препятствие на пути к социализму в Европе, очень положительно относился к Киевской Руси, подчеркивая «готический характер» империи Рюриковичей, и отрицал ее связь с дальнейшей историей России: «В кровавой грязи монгольского рабства, а не в славной суровости норманнской эпохи родилась Московия, из которой вышла современная царская Россия»54
Летопись регистрирует. 1132 г. «И раздася вся Русская земля». Это год смерти Мстислава Великого. Киевская Русь распадается. Леруа-Болье прав, не видя среди причин распада расовой или национальной вражды. XII в. их еще не ощущал. Генеалогия Андрея Боголюбского — свидетельство полного этнического равнодушия: мать — половецкая княжна, бабушка — дочь англосаксонского короля, прабабушка — греческая принцесса. В Приднестровье славяне смешивались с норманнами и степными племенами. Князья, уходившие на северо-восток, занимали земли, населенные финскими племенами, вливавшими свою кровь в славяно-норманно-половецкий коктейль.
Возникший в XVIII в. «национальный вопрос» вызвал горячие споры, которые не прекращались с того времени. Неожиданную жгучую актуальность они приобрели в связи с распадом советской империи. В 1992 г. директор института истории Российской академии (выделилась из АН СССР в 1988 г.) признает наличие сомнений по вопросу, который был, казалось бы, давно и окончательно решен и официально утвержден, «Мы даже не знаем, — говорит он, — когда начал складываться русский народ, когда можно говорить о постепенном разделении так называемой древнерусской народности на три ветви — русский, украинский. белорусский народы. Одни утверждают, что произошло это еще в Киевской Руси (XI—XII вв.), Другие — эта точка зрения кажется более обоснованной — относят этот процесс к послемонгольскому периоду (XIV—XV вв.)»55.
Общая вера, общий язык, общая письменность создавали основу единства, которое ощущалось как «Русская земля». Нигде, ни в одном памятнике, — подчеркивает Василий Ключевский, великий знаток древнерусских источников, мы «не встретим выражения русский народ».
«Слово о полку Игореве»
«О, Русская земля! Уже ты за холмами».
Самое знаменитое, самое спорное литературное произведение Древней Руси заключает в себе свидетельство распада державы, тоску по единству, страхи и надежды. «Слово о полку Игореве», история похода князя маленького Новгород-Севере кого княжества Игоря Святославовича против половцев в 1185 г., рассказанная неизвестным поэтом, занимает особое место в русской истории: это первый общепризнанный литературный шедевр, это документ, происхождение которого остается неясным, вызывающим дискуссии, которые не прекращаются около двух столетий.
В 1795 г. в одном из рукописных собраний Ярославля был обнаружен список неизвестной поэмы — «Слово о полку Игореве». Его приобрел богатый любитель и собиратель русских древностей А.И. Мусин-Пушкин. В 1800 г. поэма была издана. В 1812 г. во время пожара Москвы сгорела рукопись. Печатное издание стало единственным свидетельством существования рукописи. В начале XX в. был обнаружен список, сделанный после открытия рукописи для Екатерины II, в котором имеются легкие разночтения с первой публикацией. Палеографическая и филологическая критика «Слова о полку Игореве» позволила быстро придти к выводу, что найденная рукопись была сделана не ранее XVI в., иначе говоря — отделена от оригинала более, чем на 300 лет.
2800 слов эпической поэмы стали предметом многочисленных исследований (написано более 800 работ), разноречивых оценок и интерпретаций, ожесточенных споров. Изучение текста и споры начались одновременно и продолжаются по сей день. Таинственность «Слова» связана со многими причинами. Прежде всего, если так можно выразиться, физическими: нет оригинала и нет ничего подобного в древнерусской литературе. История похода Игоря Святославовича против половцев высится как гора на равнине. Древнерусская литература богата летописной литературой, житиями святых, риторической проповедью, повествованиями паломников. Ничего подобного «Слову» — по литературной выразительности, богатству образов, символике, метафоричности, личному отношению к событиям — литература Киевской Руси не знает. Может быть, как считают некоторые, потому, что такие произведения были, но исчезли в пожарах времени. Может быть, считают другие, потому, что «Слово» было написано не вскоре после похода 1185—1186 гг., а значительно позже.
Три взгляда, если объединить мнения в группы, остаются непримиримыми: «Слово о полку Игореве» — памятник XII в., «Слово» — фальсификация, может быть XVII в., «Слово» было написано в XIII—XIV вв. Исследователи не согласны между собой относительно времени написания, относительно происхождения и места рождения автора. Многочисленные переводчики спорят о смысле слов и значений, употребляемых автором. Филологи выдвигают множество предположений по поводу происхождения языка. Все согласны с определением сверхзадачи поэмы, как патриотического призыва к русским князьям объединиться против общего врага, но идут споры относительно врага, против которого следует объединиться. Недоумение вызывает религиозный дуализм «Слова»; христианский автор употребляет множество языческих образов, символов, обращается — хотя Русь уже 200 лет христианская — к языческим богам, не упоминая, впрочем, главного. Защитники «Слова» объясняют это царившим еще «двоеверием», продолжавшимся в народе поклонением языческим идолам. Но нет никаких свидетельств популярности поэмы, ее распространения в народе, который, к тому же, вряд ли мог прочесть необыкновенно сложный текст.
Важным доказательством подлинности с точки зрения защитников «Слова», является чрезвычайное, нередко дословное, совпадение текстов о битве Игоря с половцами и о битве московского князя Дмитрия с татарами в 1380 г. «Задонщина», повествующая о победе Москвы над Мамаем в битве на Куликовом поле, дошла в нескольких списках, известна се популярность. Ряд исследователей полагает, что автор «Задонщины» использовал в качестве источника «Слово о полку Игореве». Ничто, однако, не препятствует возможности автору «Слова» использовать «Задонщину». Но это меняет дату написания «Слова».
История похода князя Игоря против половцев в 1185 г. рассказана в летописи. Следовательно, исторический факт сомнения не вызывает. В 1185 г. князь Игорь вышел в поход против половцев, первое сражение выиграл, во втором — на реке Каяле — потерпел поражение, потерял всю дружину, попал в плен. Затем бежал, приехал в Киев. Этот кратчайший сценарий оставляет в стороне поэзию, богатство языка и образов — литературные достоинства. Он сохраняет только неоспоримые исторические факты. Все остальное вызывает споры. Первая тайна: почему автор «Слова» выбрал в герои князя Игоря? Владетель небольшого княжества, он не выделялся ни доблестями, ни добродетелями, ни, что самое главное, силой. Никто не смог объяснить, почему Игорь внезапно отправился на завоевание всей половецкой степи, желая вернуть Руси некогда принадлежавшие ей земли, включая Тмутаракань. Вся его армия состояла из небольшой дружины, поддержанной войсками брата — князя черниговского Всеволода. К тому же с 1180 г. Игорь находился в союзе с половцами, был женат на дочери хана Кончака, который позднее взял его в плен. За год до похода Игорь отказался участвовать в военной экспедиции, организованной против степняков киевским князем Святославом.
Возможный ответ: автор «Слова» взял подлинный исторический факт и расцветил его, представив по-своему, ибо хотел выразить свои мысли и чувства о судьбе Руси, отправить Послание. Для такого ответа есть основание: поход Игоря — сюжет, который используется в качестве предлога для размышлений о 150-200 годах русской истории. В «Слове» названо около 40 князей. Но важной частью послания является автор, Споры о нем не прекращаются со дня публикации «Слова». Исследователи не могут согласиться ни относительно социального положения автора, ни относительно его территориального происхождения. Идут горячие споры по поводу языка, на котором текст написан. Предполагают, что автор был дружинником, но одни имеют в виду дружину Игоря, другие — Ярослава Галичского, третьи — Святослава Киевского. Есть мнение, что он был не дружинником, а придворным поэтом, неясно только, при дворе какого князя.
Сложность языка «Слова» побуждала исследователей искать его корни в народном языке и фольклоре, но также в древней греческой поэзии (Гомер, Эврипид), в средневековой византийской литературе, в скандинавских сагах, «Песне о Роланде», «Нибелунгах», французских романсах XII в. и т.д.56. В «Слове» обнаружены следы польской и чешской лексики. Ученые говорили о близости песни о Игоре к украинскому и белорусскому языкам. Многочислсные переводчики оказались бессильными перед «темными местами», которые не поддаются пониманию, либо в результате «графических» дефектов, возникших при переписках рукописей и от неопытности издателей, либо потому, что многие образы и понятия не находят эквивалентов в современности, а часть слов не имеет параллелей в других памятниках, остается загадкой57.
Попыткой найти ответ на «тайны» «Слова» является предложение датировать текст XIII в., исходя из того, что автор «говоря об одном, имел в виду совсем другое»58. Сторонники этого взгляда считают, что в действительности в «Слове» идет речь не о походе Игоря, но о первом столкновении русских с татарами, не о битве на Каяле, но о битве на Калке, где русские дружины были разбиты. В качестве аналогии приводится пример «Песни о Роланде», где басков заменяют мавры.
Гипотеза, переносящая время написания и действия «Слова» на несколько десятков лет вперед, не меняет главного — она согласна с тем, что Послание поэмы — призыв к единству для борьбы с внешней опасностью — половцами или татарами.
Памятник древнерусской письменности, предмет научных исследований, с момента публикации был объектом политической полемики. Аргументом в спорах о характере русской истории, об уровне развития культуры в Киевской Руси, о самостоятельности или подражательности русской культуры. Ученые, отрицавшие подлинность «Слова» (их было не мало в середине XIX в.), ссылались на дикость и варварство Руси XI—XII вв. Значимость «Слова о полку Игореве» выражается и в том, что актуальность повествования о событии, имевшем место в XII в., не перестает увеличиваться. Крупнейший современный авторитет в «Слововедении» академик Лихачев категоричен: «Свое подлинное место в русской культуре нового времени «Слово» нашло только в нашу великую советскую эпоху. В наши дни «Слово» обрело свое третье рождение»59. Ученый не оставляет сомнений в причинах особой любви к подвигам князя Игоря, жгучей актуальности призывов автора героической песни. В предисловии к массовому изданию «Слова о полку Игореве» Дмитрий Лихачев перечисляет нетленные достоинства «одного из самых гуманистических произведений мировой литературы». Он начинает с эпохи написания: «Слово о полку Игореве» с гениальной силой и проникновенностью отразило в себе главное бедствие своего времени — слабость государственного единства Руси». Но идея единства Руси отнюдь не умирает — она провозглашается отдельными князьями. Она реально поддерживается культурным единством русского народа, общностью русского языка на всей территории Русской земли, общностью судебных постановлений. Эту идею единства и выражает автор «Слова», которого Д. Лихачев называет «подлинным выразителем интересов трудового населения», «интересов всего русского народа». Он обращается, — пишет Д. Лихачев, — «к прогрессивным представителям класса феодалов», объясняя им «необходимость крепкой защиты родины», но «занимая независимую от правящей верхушки феодального общества патриотическую позицию».
Констатируя, что «поражение Игоря Святославовича имело несчастные последствия для всей Русской земли», ученый находит, тем не менее, что хотя «Слово» посвящено теме поражения, «оно глубоко оптимистично». Модернизируя до предела прочтение старинного текста, Д. Лихачев превращает «Слово о полку Игореве» в образцовое произведение советской патриотической литературы. Любовь к нему становиться обязательной. Сомнение или равнодушие — идеологическим преступлением.
В какой мере это вина автора героической песни о походе князя Игоря? Вильям Шекспир, писавший в XVII в., не менее таинственней, чем поэт, сочинявший в XII или XIII в. Спорят не только о существовании автора «Ромео и Джульетты», спорят прежде всего о смысле текста, написанного на достаточно развитом языке. Обвинения Шекспира в клевете на бедного Ричарда III, в угоду Тюдорам, или в антисемитизме, в угоду бытовавшим нравам, выдвигаются или опровергаются, поскольку материал и для одного и для другого можно найти в произведениях драматурга. Если вынести за скобки выражения типа «интересы трудового населения», «прогрессивные представители», употребляемые Д. Лихачевым, то необходимо признать точность представления ученым идеологического смысла «Слова»: единство Русской земли, настоятельная необходимость борьбы с «погаными».
Сомнения вызывает другое: содержание, которое поэт вкладывает в слово «русский». Генрик Пашкевич, отрицающий подлинность «Слова», считает важнейшим доказательством подделки модернизацию понятия «русский», придание ему значения, которого оно не имело в XII в. В Древней Руси, — доказывает ученый, — слово «Русь» имело два значения. Первое — географическое и политическое — означало землю, на которой жили поляне и северяне, построившие города Киев, Чернигов, Переяславль. Второе — религиозное — объединяло все народы, славянские и неславянские, исповедавшие русскую религию, т.е. православие. В «Слово о полку Игореве» выражение «Русская земля» имеет этническо-национальный смысл, чуждый эпохе60.
Актуальность повествования о поражении князя Игоря на протяжении минувших 200 лет, актуальность, которая несомненно будет нарастать, связана именно с этим. В тексте «Слова» обращает внимание обилие географической номенклатуры: на юге — Крым и Дунай, на западе — Двина и Неман. Русская земля, которую исследователи называют главным героем песни, раскинута от Черного моря, венгерских границ до Литвы на западе, Великого Новгорода на севере, Волги — на востоке. Как выражается Генрик Пашкевич: главный герой «Слова о полку Игореве» — границы Руси. Героическая песня великолепно выражает «идею Мономаха» — идею могучего, единого государства, занимающего территорию Руси времен ее расцвета.
На развалинах
Ибо брат брату молвил: «То мое, а и то — мое тоже».
«Слово о полку Игореве»
Содержание столетия — от смерти Мстислава до появления монголов (1132-1223) — братоубийственные войны русских князей. Можно сказать, что эти войны привели к распаду империи Рюриковичей. С другой стороны, так же верно и то, что распад империи, вызванный многими, названными выше причинами, стал причиной вооруженных конфликтов между братьями, племянниками и дядьями. Содержание столетия это падение престижа и силы, точнее силы и престижа Киева, — это — колонизационное движение, прежде всего на северо-восток. По подсчетам историков в середине XII в. насчитывалось 15 княжеств, в начале XIII в. — их было около 50, в XIV в. — примерно 250. Наиболее сильными были княжества Владимиро-Суздальское, Галицкое, Волынское и республика Новгород.
Движение на северо-восток, где возникает центр русского государства, было прежде всего делом ростово-суздальских князей. Ростов и Суздаль — стариннейшие города Киевской Руси. Согласившись с Ипполитом Тэном относительно значения момента — народа — территории в истории, применим эти категории к Суздальской земле во второй половине XII — начале XIII вв. Момент, когда княжество, бывшее одним из составных частей киевской державы, выходит на страницы большой истории, — междоусобицы, вспыхнувшие после смерти Ярополка. Младший сын Мономаха князь Суздальский Юрий Долгорукий мечтал о киевском столе. Более 8 лет воюет он со своим племянником Изяславом, дважды занимая Киев и дважды его теряя, пока, наконец, не добивается своего, овладевая троном великого князя в 1155 г., за два года до смерти. В этих войнах принимают участие почти все ветви дома Рюриковичей, почти все русские области, а также соседи — половцы, венгры, поляки.
В XI в. центром территории был Ростов. Юрий Долгорукий предпочитает Суздаль, откуда он выходит на войны и куда возвращается. Овладение землей и расширение княжеских владений — лесов, болот и рек — происходит путем сооружения городов. Прежде всего города строятся по берегам рек: Волги и ее притоков — Оки, Клязьмы и их притоков. Среди новых поселений — крепости Переяславль, Юрьев, Дмитров и — Москва. Сын Юрия Андрей перенесет столицу в город Владимир, стоявший на реке Клязьме.
Война между Суздалем и Киевом была особой формой связи между юго-западом и северо-востоком. Другой формой было переселение населения из постоянно разоряемых земель вокруг Киева, Чернигова, Переяславля в междуречье Волги. Пришлое население завоевывало, оттесняло, поглощало и ассимилировало жителей — финские племена. Смена места проживания была для южан не только переменой климата. Местность вынуждала селиться небольшими группами, отвоевывая землю у леса и болот. Крестьяне уходили на северо-восток, в поисках спокойствия. Дружинники шли за князем в поисках добычи и славы. Князья шли за землей и свободой от вече и могучих бояр, правивших в Киеве и других старых городах Руси.
На новых землях возрождается идея Мономаха, идея единодержавия. Она находит наиболее полное выражение в личности и деятельности Андрея Юрьевича Боголюбского. В числе факторов, определивших успех переноса центра власти в междуречье Волги, важное значение имел случай: три выдающихся государственных деятеля правили Суздальской землей один за другим: Юрий Долгорукий и два его сына — Андрей и Всеволод. В 1149 г. Юрий впервые становится великим князем Киевским, в 1212 г. умирает его сын Всеволод. За эти 63 года, на протяжении жизни двух поколений, произойдет окончательное падение Киева, развал государства, которое начало строиться в IX веке, рождение новых центров власти. Андрей Боголюбский принимает титул великого князя Владимирского. Будущее новое государство приобретает новую столицу.
Историки по-разному объясняли причины переносов столицы: изменением торговых путей, внешней опасностью, варяжской кровью князей, мешавшей долго сидеть на одном месте. Оставляя в стороне споры о значении каждого из этих факторов или их совокупности, нельзя не подивиться феномену: Рюрик с братьями пришли из Новгорода в Киев, если бы не смерть, Святослав, наверное, перенес бы свою резиденцию в Переяславец на Дунай. Владимир сравнительно быстро уступил место столичного города Москве, которую Петр I оставил ради Петербурга, откуда снова власть переехала в Москву. Из степи в лес, из леса в болота. С берегов Днепра, впадавшего в Черное море, на берега Москвы, струившей свои воды в сердце континента, а потом на берега Невы, впадавшей в Балтику, столицы прыгали, меняя географию, климат, коренное население. Менялся центр притяжения, менялись враги и направление движения, которое могло, в силу различных обстоятельств, задержаться, но никогда не останавливалось. Сохранялась, оставаясь важным мотором движения, «идея Мономаха».
Особое место среди строителей Суздальско-Владимирского княжества занимает Андрей Боголюбский. Русские историки, хотя и писали о нем немало, не придавали ему того значения, которого он заслуживает. Возможно, что скудность исторических источников мешала им. Это не должно было бы отпугивать романистов, но образ первого из великих князей Владимирских не привлек их внимания. Василий Ключевский заметил: «от всей фигуры Андрея веет чем-то новым: но едва ли эта новизна была добрая». В жажде власти, единоличной, нераздельной, Андрей Боголюбский не был совершенно «новым» даже среди Рюриковичей киевского периода, не говоря уже о византийско-англо-половецких предках. Интересно другое: Андрей был в новом и хорошем, как и в «недобром», прямым предшественником Ивана Грозного и Петра I. Если бы Иван и Петр нуждались в модели, они не могли бы выбрать лучше.
Андрей родился в 1111 г. на Суздальской земле и первые 38 лет своей жизни не покидал севера. Получив в управление маленький пригород Суздаля — Владимир, он довольствовался им. Он впервые посетил Киев в 1149 г., когда его отец Юрий сел на великокняжеский престол. Начинается многолетняя борьба Юрия Долгорукого за Киев, в которой Андрей проявляет замечательную храбрость, выделяясь даже среди южнорусских князей, привыкших к постоянным потасовкам. Утвердившись в Киеве, Юрий дает сыну во владение маленький Вышгород (в 7 км от столицы). Андрей, невзлюбивший юг, нарушая приказ отца, тайно уходит к себе во Владимир, забрав святыню, икону Божьей матери, написанную по преданию евангелистом Лукой. Икона, которую называют Владимирской, становиться важнейшей русской святыней.
Андрей поселяется не в самом Владимире, не в старейших городах земли — Ростове и Суздале. Его резиденцией становится небольшое село в 11 км. от Владимира — Боголюбове. Оттуда он будет править сначала владимирским княжеством, а потом все землей русской. Юрий Долгорукий передал киевский трон в наследство сыну, который впервые — нарушая вековые традиции — предпочитает управлять Русью из собственной столицы, основанной на северо-востоке.
Андрей Боголюбский не любил юга, не любил Киева. Его отец, изгнанный из Киева, плакал от горя и не переставал воевать за него, пока, наконец, не добился своего. Андрей при первой возможности вернулся на родину, нарушив обещание, данное отцу. Внук Мономаха, Андрей отказался от владения «матерью городов русских» не потому, что его больше привлекал климат волжского междуречья. Он сознательно переносил центр власти, ибо понимал, что в Киеве его власть будет ограничена. Правление Андрея Боголюбского завершает первую главу русской истории, начинает вторую.
Разрыв между югом и севером, между Киевской Русью, пришедшей в упадок, и государством, которое являлось на смену, был реализован переездом князя Андрея во Владимир. Был сломан старый порядок. Андрей не отказался от титула великого князя — он решил осуществлять великокняжескую власть из новой столицы. Это было революцией. Разрушалась политическая система Рюриковичей: старший князь сидит в старшем городе. Андрей «взорвал» иерархическую лестницу. До него князь, переходивший в Киев, оставлял свое прежнее владение следующему по старшинству родственнику. Андрей, став великим князем и владея тем самым Киевом, сохранил в своей личной власти Суздальскую землю. Таким образом, она перестала быть родовым владением, а стала личным доменом одного князя. Суздальская земля вышла из круга русских областей, переходивших от князя к князю. Рождается новая система власти.