АКОП НАЗАРЕТЯН
Главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, главный редактор журнала «Историческая психология и социология истории»
Изменение практик питания в истории человечества связано с особенностями вмещающего ландшафта, климата, с популяционной генетикой, с культурными и политическими влияниями и прочими факторами. Особо выделю фактор эволюционный. В ряде случаев прежние способы хозяйствования заходили в тупик и приводили к экологическим кризисам и катастрофам – и тогда приходилось изменять образ жизни, а с ним и практики питания. Очень отчётливо это прослеживается, например, при переходе от палеолита к неолиту или от сельскохозяйственной культуры к промышленной.
Так, ещё 10–12 тысяч лет назад все люди были кочевниками, добывали пищу охотой, собирательством и, в лучшем случае, ещё рыболовством. Убивали столько, сколько могли, и ели только свежее. Мыслили они в узком временнóм диапазоне, на месяцы и годы вперёд задумываться не умели, надолго едой не запасались. Но к тому времени у них значительно развилась так называемая охотничья автоматика – копьеметалки, ловчие ямы (куда животные загонялись и гибли там целыми стадами), лук со стрелами. Люди стали убивать намного больше, чем нужно. Они ели только самое лучшее мясо – филейную часть – все остальное оставляли нетронутым (антропологи называют такую манеру охоты словом «перепромысел», overkill). И вообще относились к природным ресурсам сугубо потребительски. Например, они строили жилища из костей мамонтов – на одно жилище уходило 30–40 взрослых мамонтов.
К тому же лёгкая доступность пищевых ресурсов благодаря «высоким технологиям» того времени спровоцировала бурный рост населения Земли: согласно новейшим демографическим таблицам, за две тысячи лет оно возросло с 4 млн до 7,5 млн на пике верхнего палеолита. Вроде бы и не много, где‑то половина нынешней Москвы. Но для прокорма одного охотника‑собирателя требуется территория 15–20 кв. км, а вся суша планеты – около 148 кв. км, из коих от силы половина пригодна для обитания людей. Это типичная ситуация техно‑гуманитарного дисбаланса, когда качество культурно‑психологических регуляторов отстаёт от достигнутого технологического могущества.
|
|
В результате естественные экосистемы разрушались и наступил глобальный экологический кризис. Исчезли популяции и целые виды крупных животных: мамонты, мастодонты, пещерные медведи, некоторые породы лошадей и т. д. Обострилась конкуренция за ресурсы между родами и племенами, население Земли сокращалось.
Вот тогда люди стали переходить от присваивающего хозяйства к производящему. Они перешли к оседлому земледелию и скотоводству, научившись прогнозировать события на месяцы и годы. Историки назвали этот переход неолитической или сельскохозяйственной революцией. Неолит радикально изменил социальные отношения, мышление, духовную культуру, мифологии и, конечно, практики питания. В частности, с палеолитом уходило в прошлое людоедство. По крайней мере так было в большинстве регионов Евразии и Северной Африки. А в Америке ни неолит, ни последующее образование городов‑государств не устранило эту практику. Ацтеки, например, готовили из человеческого мяса самые изысканные блюда с соответствующими приправами и специями, доступные только высшей знати.
|
|
В целом, конечно, неолит – или новый каменный век – во многих отношениях можно считать «прогрессом» по сравнению с древним каменным веком (палеолитом). Эволюционный тупик был преодолён, экологическая ниша человека расширилась и углубилась, население при новом типе хозяйствования стало расти в десятки, сотни, а затем (с развитием ирригации) в тысячи раз. Но прогресс всегда был не движением «от худшего к лучшему», а «выбором меньшего из зол». Структура питания сделалась не такой «естественной», как прежде, продукты были не такими свежими, а физическая активность ограничилась. Массу неприятностей принесло регулярное соприкосновение со скотом: от животных к людям перешли микроорганизмы, которые мутировали, превратились в болезнетворные вирусы, бактерии, бациллы и запустили эпидемии, которые терзают человечество уже 10 тысяч лет. Судя по археологическим данным, первобытные охотники не ведали чумы, холеры, оспы и даже банального гриппа – всё это подарки неолита.
По сравнению с палеолитическими предками люди неолита сделались физически слабее, болезненнее и ниже ростом, их ожидаемая продолжительность жизни уменьшилась. Но здесь есть тонкость: ожидаемая продолжительность сократилась, а реальная – вероятно, даже возросла, прежде всего потому, что значительно снизился уровень социального насилия. Первобытные охотники‑собиратели гибнут от внешних причин, они редко умирают от старости и болезней – эта «привилегия» также унаследована нами от неолита…
|
|
Я привёл только один пример того, как изменение практик питания может быть сопряжено со всем комплексом эволюционных (или революционных) преобразований в обществе. Общий вектор прослеживается: общество и его природная среда (т. е. антропосфера) удалялись от «естественного» состояния, а эта тенденция отражалась и в практиках питания – человек последовательно освобождался от природных зависимостей и становился всё более зависимым от искусственной среды. Сегодня, слыша истерии по поводу генномодифицированных продуктов и прочих новейших заморочек (которые способствовали стратегическому освобождению человечества от тысячелетнего проклятия голода), я вспоминаю парафраз непревзойдённого юмориста Уинстона Черчилля: «Кто не сожалеет о прошлом, у того нет сердца, а кто жаждет вернуться к нему, у того нет головы».
Почему в России провалились экономические реформы начала 1990‑х?
ИВАН КОРОЛЕВ
Аспирант Стэнфордского университета (экономика), выпускник ВШЭ и РЭШ
Я бы не стал так однозначно говорить, что экономические реформы начала 90‑х провалились. Большинство экономических проблем 90‑х было вызвано не реформами, а ужасным состоянием советской экономики на момент распада СССР.
Простая аналогия: если у самолета в полете отказывают все двигатели из‑за того, что их неправильно обслуживали на земле, и пилоту приходится совершать аварийную посадку, то в аварийной посадке виноват не пилот, а техники, проводившие обслуживание. Пилоту же надо сказать спасибо за спасение пассажиров в критической ситуации. Правительство 90‑х было как раз в роли такого пилота: им достался неисправный самолет (т. е. прогнившая экономика), который хоть как‑то надо было спасти, и с этой задачей они успешно справились (в России не было гражданской войны, голода и прочих катастроф).
Еще не стоит забывать, что цены на нефть в 90‑е годы держались на уровне 15–20 долларов за баррель и стали расти только в 2000‑е годы, после прихода Путина к власти (но это совпадение, рост цен на нефть никак с приходом Путина не связан). Поэтому экономический рост России 2000‑х во многом объясняется везением: Путину повезло, что цены на нефть выросли и Россия безо всяких усилий получила огромное количество денег. У реформаторов 90‑х такой роскоши не было.
Более того, несмотря на все сложности, экономические реформы 90‑х заложили в России основы рыночной экономики, которые сохранились и по сей день. Именно благодаря этим реформам у вас есть возможность покупать иностранные автомобили и бытовую технику, ходить в «Икею» и «Макдональдс», покупать хлеб и колбасу без очередей.
Критика реформ 90‑х со стороны таких экономистов, как Стиглиц и Сакс, мне кажется необоснованной: критиковать реформы после их проведения легко, но вот на момент начала реформ никто не знал, как правильно проводить реформы (впрочем, думаю, не знает и сейчас). Ни в одной стране мира рыночная экономика не выстраивалась за один день; как правило, формирование рыночной экономики занимало несколько столетий. Поэтому ни один экономист не может дать идеальный рецепт того, как быстро и без проблем рыночную экономику построить.
У реформаторов не было ни теоретической или исторической базы, подсказывавшей, как правильно проводить реформы и строить рыночную экономику, ни времени на то, чтобы такую базу создать. И в этих условиях им удалось главное: избежать катастрофы и заложить основы рыночной экономики в России. Ну а те экономические проблемы, которые мы наблюдаем сейчас, вызваны не провалом экономических реформ 90‑х, а прежде всего политическими проблемами (и, в частности, катастрофической ошибкой Ельцина с выбором преемника).