МАРИЯ СМИРНОВА
Литературовед, создатель блога о литературе Skippy Reads
Нужно или не нужно читать «Одиссею» для лучшего понимания «Улисса» – универсального ответа на этот вопрос, на мой взгляд, не существует. По большому счету, вполне можно обойтись и без «Одиссеи», и даже без комментария переводчика. Безусловно, литературный и исторический контекст в случае с «Улиссом» играет важную роль, однако Джойс ведь писал книгу не только для того, чтобы козырнуть своим знанием классики, побухтеть на тему сиротской судьбы Ирландии и высмеять чем‑то обидевших его знакомых. Несмотря на непростой нрав писателя, не поддающийся в общем‑то сомнению, «Улисс» – это книга не о том, какой Джойс умный, начитанный, наблюдательный, дотошный. И язвительный. И злой. И классный. О чем она?
Курсе на третьем университета я начала ходить на спецсеминар по американской литературе, в рамках которого мы проходили в том числе «Лолиту» Набокова. Вел занятия мой любимый, замечательный научный руководитель Павел Вячеславович Балдицын, который задал нам, студентам, простой вопрос: «О чем эта книга?» И мы с высоты своего юношеского литературоведческого максимализма начали изгаляться ко во что горазд. Приплели и проблему нравственности общества, и конфликт отцов и детей, и даже Богородицу с непорочным зачатием (хотя, казалось бы, она‑то тут при чем). В конце концов ПВ надоело слушать эту мутоту, и он, хлопнув книжкой по столу, сказал: «Да нет же! «Лолита» – это книга о любви!»
Так вот «Улисс» – это тоже книга о любви. Великая книга о любви. О любви к женщине, о любви к городу, о любви к миру вокруг. Последнее «Да» Молли Блум адресовано не только любовнику: оно адресовано огромной, бесконечной жизни, которая вспыхнула в чреве Молли, сжавшись до размеров одного‑единственного дня. И чтобы услышать это «Да», не нужны ни Гомер, ни Хоружий.
|
|
В то же самое время, на мой взгляд, читать «Улисса», имея хороший литературный бэкграунд, попросту интереснее. И под бэкграундом я подразумеваю не только «Одиссею». Во‑первых, начинать знакомство с Джойсом лучше, конечно, не с «Улисса», а с «Дублинцев». Они, несмотря на кажущуюся незатейливость, написаны гораздо более искусно, чем крупная проза Джойса. Собранные в «Дублинцах» рассказы дают о нем представление скорее как о писателе натуралистического и символистского толка и, в отличие от «Улисса», не потрясают нагромождением деталей и смыслов. Воннегут неспроста сказал, что его любимая строка у Джойса – из рассказа «Эвелин»: «Она устала». Для меня рассказ «Земля» – один из лучших образцов малой прозы в мировой литературе.
За «Дублинцами» хорошо было бы прочитать биографию писателя – в серии ЖЗЛ вышла вполне приличная, авторства Алана Кубатиева. Фрагментарный литературоведческий анализ в ней, по моему мнению, оставляет желать лучшего, однако о жизни, окружении и личности Джойса она дает хорошее представление. Без этого понять, из чего родился «Улисс», увы, невозможно.
Ну а непосредственным предисловием к «Улиссу» станет, разумеется, «Портрет художника в юности», в котором показано религиозное, философское, интеллектуальное и нравственное становление Стивена Дедала. В «Улиссе» есть множество отсылок и к «Дублинцам», и к «Портрету», и к событиям, которые случились в жизни самого Джойса. И не только к ним.
|
|
Так называемые революционные, фактически приравнивающиеся к манифестам, литературные произведения, как правило, либо аккумулируют в себе черты уже существующего, но формально никем пока не открытого литературного направления – как, например, было в случае с романами Стендаля и Бальзака, которые писали в жанре реализма, того не подозревая; самые строптивые, вроде Золя, еще и придумывают ему название. Либо предвосхищают литературное направление, которому только суждено появиться, – как было, в частности, с поэзией Верлена и Рембо: символизмом она, строго говоря, не была, но подтолкнула целый пласт поэтов к тому, чтобы он таки родился.
Уникальность «Улисса» в этом смысле заключается в том, что он сделал и то, и другое одновременно – продемонстрировав при этом грандиозный размах: собрал в себе литературный опыт не только предшествующих столетий, но и последующих. Одного, во всяком случае, точно – дальше уже время покажет. Именно поэтому мы и называем «Улисс» одним из главных романов не только XX века, но и последнего тысячелетия. Читая «Улисса», каким‑то чудом находишь в нем аллюзии не только на Шекспира и Гомера, но и на Фолкнера, Памука, Ерофеева и бог знает кого еще. Такое вот невероятное путешествие во времени – длиной, напомню, всего в один день.
К слову о Ерофееве. Как‑то раз, читая по двадцатому кругу «Москва‑Петушки» и топчась на отрывке про Горького и его волосатые ноги, я вдруг споткнулась о фразу: «Публика – смеялась» и внезапно поняла, что она является отсылкой к первому предложению рассказа Горького «Мальва». В этот момент мне показалось, что неохватная громада мировой литературы лежит вот здесь, у меня на ладони. И это чувство было не самолюбованием, а до дрожи пробирающим ощущением того, что между мной и всеми писателями мира на мгновение установилась непостижимая, невидимая связь.
|
|
«Улисс» полон таких волшебных озарений. Создавая «Улисса», Джойс, в конце концов, стремился потешить не только свое, но и ваше тщеславие, сделать вас участниками игры, показать, что литература – это не просто страницы, обложки и слова‑слова‑слова, а удивительное таинство. Так что читайте «Улисса», читайте Гомера, читайте Шекспира, читайте Ерофеева. Просто читайте. Это – огромное счастье.
Есть ли хорошие книги по истории России девяностых (90‑х) годов?
АНДРЕЙ ТЕСЛЯ
Доцент Тихоокеанского государственного университета
У нас, в России, очень слабы традиции «современной истории» – в отличие, например, от Великобритании – историки предпочитают держаться на дистанции от современности, нередко насыщая собственные тексты аллюзиями, относящимися к текущему моменту, но избегая говорить о современности непосредственно – или же, если позволяют себе последнее, то уже прямо выступают как публицисты. Поэтому выбор работ по современной истории не очень велик – в отличие от многочисленных материалов.
Из числа обзорных можно назвать полуофициозную (со стороны «либерального» лагеря) «Историю современной России. Десятилетие либеральных реформ. 1991–1999 гг.» (Р. Г. Пихоя, С. В. Журавлев, А. К. Соколов). Сходная, но более объемная трактовка дана в трехтомнике «История новой России. Очерки, интервью», вышедшем в 2011 г. под ред. П. Филиппова.
Из несколько более дистанцированных работ может быть любопытна недавно переведенная на русский биография Ельцина, принадлежащая Тимоти Колтону (М.: КоЛибри, 2013).
А для воспоминания/знакомства с «воздухом эпохи» хорошо для начала прочесть «Исповедь на заданную тему» Б. Н. Ельцина, «Хождение во власть» А. А. Собчака и, например, мемуары А. В. Коржакова («Борис Ельцин: от рассвета до заката», 1997) или В. В. Костикова («Роман с президентом», 1997) – за счет прошедшего времени они говорят гораздо больше, чем планировали их авторы.