В свою очередь обращаясь к Священному Писанию, можно утверждать, что в рамках Ветхого Завета никакой развитой концепции совести не существовало. Собственно говоря, не существовало даже слова, которым обозначалось бы это понятие. Среди причин отсутствия отдельного понятия называют большую ориентацию древнего сознания на чувства, а не на сознание, недостаточную сосредоточенность на внутренних самооценочных суждениях, в отличие от суждений внешних, которые описывались через понятие стыда, и кроме того, наконец в том, что все нравственное сознание человека было сконцентрировано на законе, в котором для человека выражалась воля Божия, перед лицом которого человек пребывал непрестанно. В свою очередь отсутствие понятия не означало, конечно, что совести, как явления древние израильтяне не знали. Специфика библейской антропологии заключалась еще и в том, что само представление о человеке и его внутреннем мире было совершенно иным.
В первую очередь стоит сказать, что многие святые отцы утверждали, что совесть явно действовала в жизни многих героев Ветхого Завета и при этом могла никак не называться. Например, свт. Иоанн Златоуст говорит, что Каин уходит в поле, чтобы убить Авеля именно под влиянием совести, которая еще до существования закона, свидетельствует о греховности его намерения. Подобным примером считают и переживания Авимелеха, который чувствовал себя виновным, коснувшись жены Авраама (Быт 20:2-12).
Впрочем, по мнению большинства современных исследователей, в Ветхом Завете существовало понятие, которое, хотя и являлось более широким, и которое включало в себя разумные, чувственные, волевые и нравственные аспекты, было сердце (евр. lev לֵב). В качестве примера можно привести свидетельства Священного Писания, в которых сердце явно исполняет функции нравственного сознания. Первым примером может быть прошение Соломона, который молится о даровании ему «сердца разумного», чтобы он мог «различать, что добро и что зло» (3 Цар. 3:9). Свт. Иоанн Златоуст, комментируя выражение псалмопевца «Гневаясь, не согрешайте: о чем говорите в сердцах своих, (о том) сокрушайтесь на ложах ваших» (Пс. 4:5), говорит: «Когда ты отходишь ко сну … начинай суд совести, требуй от нее отчета, и какие имел в течение дня порочные помыслы, задумывая обманы, или строя козни ближнему, или допуская развратные пожелания, все это во время такого спокойствия выставь на вид, поставь совесть судиею этих порочных помыслов…»[12]. Как представляется, именно о совестном чувстве говорит Соломон, обращаясь к Семею: «Ты знаешь, и знает сердце твое все зло, какое ты сделал отцу моему Давиду» (3Цар.2:44)
Впрочем, в отличие от египтян и стоиков ветхозаветные авторы не воспринимали сердце как безошибочный источник нравственных суждений. Так, Исаия свидетельствует о язычнике, поклоняющемся идолу: «Обманутое сердце ввело его в заблуждение, и он не может освободить души своей и сказать: «Не обман ли в правой руке моей?» (Ис. 44:20) Подобное свидетельство злых указаний сердца есть у Иеремии: «Они не послушали и не приклонили уха своего, и жили по внушению и упорству злого сердца своего…» (Иер. 7:24).
Однако сердце может не только укорять или свидетельствовать о собственном несовершенстве – напротив, оно может быть «чистым». Можно говорить об устойчивом словосочетании «чистота сердца» (3 Цар. 9:4, 2 Пар. 19:9, Пс. 72:1, Пс. 77:72.). На риторический вопрос «Кто может сказать: я очистил мое сердце, я чист от греха моего?» (Прит.20:9) существовал ответ «Сердце чистое создай мне, Боже…» (Пс. 50:12).
Находясь в контексте ветхозаветной языковой традиции, Иисус Христос и апостолы в Евангелиях слова совесть не употребляют[13]. Впрочем, в святоотеческой экзегезе можно встретить, в которых те или иные Евангельские выражения трактуются в контексте рассуждений о совести. В качестве примера можно вспомнить традиционную для Писания нравственную деятельность сердца (1Ин 3:19-21, 2Кор 9:7). Так же в качестве образных указаний на совесть, традиционно воспринимаются «соперник», с которым Христос призывает примириться до суда (Мф 5:25) и око, которое должно быть чистым (Мф. 6:22-23)
Само понятие совесть «συνείδησις» в Новом Завете преимущественно развивает ап. Павел. Рассуждая о способности язычников действовать праведно, апостол говорит, что «дело закона написано у них в сердцах», о чем «свидетельствует совесть их и мысли, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим 2:15). В данном случае совесть выступает в роли внутреннего свидетеля, оперирующего законом, который вложен в сердце. В похожем смысле он пишет о совести в первой главе Первого послании к Тимофею. Одним из центральных мест в богословии совести апостола Павла оказывается его подробное рассуждение о соотношении совести и верной интерпретации заповедей, которому посвящены восьмая и десятая главы Первого послания к Коринфянам. Судя по всем, для апостола совесть человека до крещения и принятия Духа Святого является неустойчивой и может брать пример с праведников и грешников. В то же время, апостол довольно часто говорит о своем личном опыте совестных переживаний и стремлении к чистоте и внутреннему миру (2Кор 1:12). В этом контексте одной из важнейших идей, связанных с совестью, которые мы найдем на страницах Нового Завета, оказывается исцеление совести в таинстве крещения (1Пет 3:21, Евр 10:22).
[1] Иероним Стридонский, блаж. Четырнадцать книг толкований на пророка Иезекииля. Кн. 1. // Творения 17 т. Т. 10. Киев., 1886. С. 10.
[2] Макарий Великий, прп. Творения. М., 2002. C 254.
[3] Bottero Jean Mesopotamia: writing, reasoning, and the gods – Chicago 1992 p 187.
[4] Breasted J. The Dawn of Conscience. 1933. C. 255.
[5] Там же. C. 255.
[6] Chadwick H. Studies on Ancient Christianity. Collected Studies. Ashgate / Variorum, 2006. C. XX,7.
[7] Еврипид. Трагедии. В 2-х т. Т. 2. М., 1999, С. 325. (Орест 396).
[8] Платон. Т. 2. СПб., 2007. С. 181. (Федр 242 с)
[9] Платон. Т. 3, ч. 2. СПб., 2007. С. 125-126. (Законы 653b)
[10] Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., 1974. С. 135. (Об обязаннстях 3,44)
[11] Menander Comic., Menandri sententiae, / Ed. Jaekel, S. Leipzig: Teubner, 1964. (TLG 541/42 Line 81)
[12] Иоанн Златоуст свт., Беседа на псалом IV // Творения в 12 т. Т.5. Кн.1. СПб., 1899. С.24.
[13] Единственное место в Ин.8:9 во всех древних переводах либо не встречается вообще, либо встречается без слова совесть, что позволяет предположить, что слово совесть является здесь поздней вставкой, поясняющей причину происходящего.