Эй, Джованни, а не ты ли
Пил вчера в термах Каракалы,
И забыл про излияния сердца, у омфала
В фригидарии, где страсти поостыли
Прошлых дней, увидев чудо,
Как боролась тень с рассветом,
А не ты ли пел и пил с поэтом, и кифару
Обнимал глазами, чувства спутав?
А не ты ли на Аппиеву дорогу
Вопрошая взгляд ссылал надежде,
Что не будет жизнь твоя никак, как прежде,
Теребя свою худую душу-тогу?
А не ты ли вспоминал приказы,
Те, что уводили прочь от Рима,
Занимая годы в отдаленьи нелюбимых
Прикрывая спины-вазы
Их изысканных желаний
Оказаться вновь в почёте,
У трибуны, вновь на взлёте,
Племенам оставив дюны
Опустевшей градной тиши,
Основанья преподав коллизий:
Недоступен тем Эллизий,
Кто в искусстве ратном юный,
Не способен лук держать и стрелы,
И не может биться в схватке,
Кто преступной глуп, не смело
Кто бежит в шальном припадке,
По забыв свои угодья,
К Набаиеям держа след...
Эй, Джованни, полноводен,
Был вчера, скажи, рассвет?
Помнишь рдяные потоки,
Как у Марция кипела кровь?
Помнишь к матери любовь
Его сердца, латинян пригнав истоки
Возвесщая интерцессию
За попранность закона,
Помнишь жён на год процессию,
Полных грусти по нему и стона?
Что скажи, тебе приснилось,
Возле Марсового поля, объясни,
Волен ль воин быть всегда спокоен
В момент распри нации, резни,
Императоров где споры
Ссорят мирный тот народ,
Что был рад служить лишь нимфам, Флоры
Всех иных законов предпочтя те звуки Нот,
Что знакомы всем по Идам,
Где повсюду скачки блажи,
Где разгулье всем голодным ртам,
Где нет сна конвойной стражи
Всей патриции сынам,
Где на склонах Авентина
В паланкинах, и на Палатине
Игры проводили, вспоминая сабинян,
И где Максимум был полон
Страсти день, и ночь?
- Ты, я, знаю, был б не прочь
Быть Ей снова атакован,
Чтобы Клавдия забыть
Птолимея все познания,
Опустить все предписания,
Так как знаю, ты взволнован,
Прочитав весь "Альмагест",
Но не видя в ней движения,
Ты нашёл, увы, сближенье
С камнем, что тепло всё ест.
Твоё сердце зачерствело,
Твои руки полны шрамов,
Ты забыл моленья в храмах,
Душу вверя только телу
-Был слугой ты господина,
Он ушёл туда, где реки
Серебрятся, и где веки
Тишины, но на Апинах
Нынче нет её, и ночью
Даже ходят вестники знамений,
Что из всех земных борений
Тяжелей всего быть точно
Хладнокровным там, где свет
В сердце чистом погибает,
И любви огонь сгорает,
Под напором дольных лет.
Ты, Джованни, весь согнулся,
Ты Джованни, постарел,
Вижу, много претерпел,
Ты Джованни, не проснулся,
И не смог забыть утрату
За года что так взросла...
На, Джованни, выпей граппу, -
Для тебя она росла,
И впитала солнце юга,
И прияла всё тепло,
От него, что к ней прешло, -
Пей, и жги глаголом вьюгу,
В сердце что твоём томится,
Спой со мной великий антифон
Комуннио, вспоминая лица
Тех, кому готов послать поклон;
И тогда, Джованни, ты не станешь
Ночью в одиночестве встречаться,
С тем, кому изречь боялся
Всё, чем сам себя ты ранишь,
Не давая волю слову,
Повязав свои все чувства
Маской грубого слепого
Гордеца, в чьих окнах пусто.
Где же мой Джованни, что новеллы
Написал себе в бессмертие?
Эй, друзья, мои, поверьте, -
Вот он, переспал с той Беллой,
Что врага его жена, -
Возвратился из похода,
И пирует уж со мной,
Вот герой мой, он живой,
Представитель он народа
Тех, кто знает как в ночи
С Фебом встретившись к рассвету
Описать любви приметы,
Всё её познав ключи.
Так, на утро захмелевший
Ты был призван Фебом в сад,
Где был призван средь наград
Ты, собою помладевший,
Получить триумф души,
Вдохновение, с наслажденьем изведав, -
Пей, смелее, не спеши,
Отойдут все тени-беды,
И как радостный восход
Озаряя светом нивы
Твой придёт вещать черёд,
Что поэты - живы!
Высота 776
Помню, кто-то сказал,
Мол, России развал
Начинается с низу…
Если предали Ризу,
Если бросили: «чёрт!» -
Значит, - не повезёт.
Если дух продадут,
И следы заметут,
Как же жить дальше тут,
Где ни память не чтут,
И не славу и честь, -
Как же выжить-то здесь?
Вам ответят лишь те,
Жизнь свою в простоте
Кто вёл, а затем
Положил насовсем,
Ради нашей судьбы,
В счастье жили чтоб мы -
Девяносто ребят,
Девяносто солдат, -
Защищали страну,
Что катилась ко дну…
Был открыт перевал,
Продан кем-то, давал
Командир приказания
Приготовить изгнание
Тех, кто дерзнул опять
Покой-мир расшатать,
Но проход получив,
И кого подкупив, -
Всё же встретить отпор
Суждено среди гор
Было им от Руси, – на века,
Что войдёт в память, как
Бой за высоту 776,
Где число это, – 6,
Оказалось, увы,
Смертельным, и сшес
Твие духа было, нет, не спроста, -
Потому высота, не была, нет, взята,
Бог что парням сдюжить помог, -
Он забрал их к себе, - тех, кто долг
Отдавал своей жизнью – России служить,
- Это значит даже умереть, а не жить…
Так в Козельске когда-то сражались, теперь
Время вроде иное, но увы, тоже ширит потерь
Список павших в боях за Россию-страну,
За неё, за родную, за неё лишь одну.
…Говорят, народ Ноя особый народ,
Он любит свободу, он железных пород;
Как же так получилось, что увы, – из него
Вышло это сплошное зёлёно-наёмное,
Что решило устроить в округе террор,
Захотев даже эхо присвоить у гор,
- Отстрелом рассветных очередей увещая
Пропустить банду боевую к воротам рая?
2500 вольнонаёмных ртов,
2500 раскалённых стволов,
2500 пар рук и ног налегли
На Россию внезапно, жгли
Её снарядами, кололи в рукопашную,
Кричали на своём невиданное, страшное,
Пытались запугать своим преимуществом,
Желали показать своё над Россией могущество.
Но дух сильнее чисел, плоти,
И сучок имеет свойство колоть,
А десантный строй шире, чем иные,
Потому в нём служат самые сильные,
Самые смелые, те, кто не сдаётся,
Те, кто даже, если очень придётся
Туго – всё равно горой станут друг за друга,
И даже в моменты, быть может, испуга,
За сердце, что билось рядом, не вскрикнут: «назад!»
Десантник навеки другому не только друг, или брат, -
Он особым образом связан кровным духом – родством,
- С небом было у всех ведь у них сватовство.
…Разве могут слова всё сполна передать,
Как катилась волна из атак, убивать
Где каждый умел, и хотел, – был готов,
Кто, быть может, замешан в отрезании голов?
И что нужно и важно сказать мне, - и как?
Разве я имею понятье и право? Мол, слово враг
- Такое понятное, такое содержательное, так,
Всем должно быть всё сразу ясно, и знак
Я должен поставить восклицательный
При дальнейшем слове повествовательном,
Но я хочу поставить знак креста в этом месте,
И минуту помолчать… и вы со мной вместе
Тоже, прошу, перекреститесь, ведь здесь
Сражалось русское мужество за славу-честь,
За страну, проливала не мало что слёз,
Ради правды и мира, завещал как Христос,
(Крест тяжёлый народ где столетия нёс)
Где стоят обелиски по всем городам, и во все времена,
Ведь память народа – не просто слово: война,
А гибель близких – сынов и мужей, отцов, и поверь,
У каждого в России есть свой герой, и тогда, и теперь.
Общее небо, как и Земля – должно быть свободно,
Можно многое говорить о проблемах, и сколь угодно
Рассуждать о том, что случится должно, и что будет,
Но я не об этом сейчас, а о том, что народ не забудет
Тех, кто стоял до конца, кровь свою проливая за нас, -
Кто живёт спокойно и мирно сейчас, в этот час,
Кто спит, и видит сны счастливые, и фраз
«Гоблин на прицеле» – быть может даже не слыхал…
Дай Бог всем мира и любви, - той самой всесвятой,
Которой Он нас в вечности создал.
Помню, кто-то сказал,
Мол, России развал
Начинается с низу…
Если предали Ризу,
Если бросили: «чёрт!» -
Значит, - не повезёт.
Если дух продадут,
И следы заметут,
Как же жить дальше тут,
Где ни память не чтут,
И не славу и честь, -
Как же выжить-то здесь?
Вам ответят лишь те,
Жизнь свою в простоте
Кто вёл, а затем
Положил насовсем,
Ради нашей судьбы,
В счастье жили чтоб мы -
Девяносто ребят,
Девяносто солдат, -
Защищали страну,
Что катилась ко дну…
Монопьеса «УРИДУ АН УК»
Пересохшими губами
Прошепчу твоё имя,
Начерчу на песке…
Море где-то остыло,
Там, за спиной…
Где волшебный закат;
Взгляд змеи из под камня,
Раскалён что от Солнца
Ранит сердце – досталось же мне!
-Мой Оазис набегом
Разорён кочевых
Полудиких племён…
Из каких же времён,
Из каких же глубин,
Мой волшебный рубин,
Что со мною всегда
Был рождён…
-где, в какой стороне?
Ярко алый закат
-полубред, -наугад
Плыть по морю, в песке…
Друг мой, верный верблюд,
Видишь, там вдалеке
Там вода – не живая!
Ты не пей из неё – пропадёшь,
- Это только обман,
Это снова мираж,
И полуночный страж
Вышел уж на обход
Своих безлюдных владений…
Месяц светлый, мне пой
В час последний с тобой
Скоротаю я жизнь…
Безмятежное мной
Овладело желание
Уйти на покой, - но трубы!
Я услышал вдруг крик, -
Это знак, что пришли уж за мной;
В этот миг
Пролетело всё детство моё,
И вся юность…Лицо!
Я увидел его, я узнал! И заплакал…
Сердце сжалось в комок
От воспоминаний
Былого, ещё бы, – я увидел - Её!
И себя, - рядом с ней.
И мы вместе стояли обнявшись,
Я вдыхал её аромат
И летел в пустоте…
Но эта пустота не была абсолютной,
В ней было наше дыхание, а ещё
-Отчётливо слышался стук сердца,
Нашего с тобой сердца…
Холодный ветер начинает
Засыпать моё изнеможенное тело,
Я почти уже зарыт,
Засыпан своими воспоминаниями,
И лишь только
Я вздрогну от неприятного ощущения,
-Это песок снова и снова
Атакует моё лицо,
-Картина меняется за картиной, и вот он,
Сон, -
Долгожданный, желанный,
Такой отчётливо явный
Сон:
Гелиополис, чудный город,
Мы привезли из Дамаска множество товаров,
Обмененных там, и купленных по выгодной цене…
Запах пряностей, Солнце и желание напиться
- Но не вина, а воды!
Простой, пресной,
Холодной воды!
А ещё, – 15 дней
По безлюдной Пустыне,
Я вспомнил: этот поход
Принёс мне множество страданий,
В нём – будь оно проклято, золото мира
-Я потерял своего отца!
… Первый глоток,
Ощущение жизни,
Прохлада по всему телу,
И ощущение неземной свободы
И облегчения!
Весь мир снова
Обретает краски, и…
-Где это я?
Дамаск? Снова?
Но как?
Я стою на базарной площади, людно,
Слышу отголоски фраз…
شجرة خضراء
الأسى قصير، أما السعادة فلا نهاية لها.
فريدريش شيلر, شاعر ألماني
И песня, старинная песня
Моего кочевого племени,
Она переходит от одного города к другому.
Где только я её не слушал
-И в Иордане, и в Омане – везде!
Благородные уже успели
Отведать запретных плодов,
А нищие и злые
Всё ещё метят на место богатых;
Есть два типа людей, и все они
- Это довольные, и не довольные…
Чем? -Своей жизнью,
А именно: занимаемым положением в обществе…
А что такое Общество с большой буквы?
…Я просыпаюсь в холодном поту.
Сон. Ещё один. Сон о сне.
Жизнь между жизнями.
Не ночь и не день.
Солнце ещё не прорвалось
Сквозь прочный заслон туч,
Но уже предчувствуется рассвет!
…Сколько лет?
- А всё одно и то же:
Пение птиц,
И первый луч
Солнца в глаза…
Ощущение воскрешения…
Да. Так оно и есть.
Ещё один новый шанс
- И хватит,
Мой верблюд
Уже готов отправиться в путь…
Туда где…Баракят…
وَمَا هَـٰذِهِ ٱلْحَيَوٰةُ ٱلدُّنْيَآ إِلَّا لَهْوٌۭ وَلَعِبٌۭ ۚ وَإِنَّ ٱلدَّارَ ٱلْءَاخِرَةَ لَهِىَ ٱلْحَيَوَانُ ۚ لَوْ كَانُوا۟ يَعْلَمُونَ
Смысл: «И здешняя ближайшая жизнь — только забава и игра, а обиталище последнее — это Жизнь, если бы они это знали» (сура «Аль-Анкабут», аят 64; 29:64).
23 мая 2013