Абу Суфьян ибн аль-Харис – предводитель молодёжи в Раю.
Мухаммад, Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует
Редко бывает, когда двух людей настолько тесно связывают узы дружбы и прочной взаимной привязанности, как это было у Мухаммада ибн Абдуллы, да благословит его Аллах и приветствует, и Абу Суфьяна ибн аль-Хариса.
Абу Суфьян был сверстником Посланника Аллаха, так как они родились примерно в одно время и росли в одной семье.
Он был двоюродным братом Пророка, а его отец аль-Харис и отец Посланника Аллаха Абдулла были братьями из рода аль-Мутталиба.
Кроме этого, Абу Суфьян был также молочным братом Пророка, так как их в младенчестве вскормила одна женщина по имени Халима из племени Саад.
Абу Суфьян был ещё и очень близким другом Посланника Аллаха до того, как тот стал выполнять свою пророческую миссию. К тому же они были очень похожи друг на друга.
Довелось ли тебе, о мой читатель, когда-нибудь слышать о таком ближайшем родстве и теснейшей привязанности, которые существовали между Мухаммадом ибн Абдуллой и Абу Суфьяном ибн аль-Харисом?
Исходя из таких предпосылок, может показаться, что Абу Суфьян должен был самым первым из всех людей ответить положительно на призыв Посланника Аллаха и стать его активнейшим последователем.
Однако в реальности дело обернулось вовсе не так, как это можно было ожидать.
Стоило только Посланнику Аллаха обратиться к своим соотечественникам со словами священного призыва, как в душе Абу Суфьяна вспыхнуло пламя ненависти и зависти к Посланнику Аллаха, дружба перешла во вражду, узы родства были разорваны, а былое братство превратилось в соперничество и противоборство.
* * *
В то время, когда Посланнику Аллаха снизошло повеление его Владыки, Абу Суфьян ибн аль-Харис был одним из известнейших рыцарей курайшитов и одним из лучших поэтов этого племени. Весь свой талант, пыл и искусство Абу Суфьян поставил на службу делу борьбы против Посланника и его призыва. Всеми силами он стремился ликвидировать Ислам и уничтожить мусульман.
Абу Суфьян был душой и вдохновителем любой враждебной вылазки курайшитов против Пророка, лично делая большой вклад в любое зло, причиняемое мусульманам.
* * *
Абу Суфьян сочинял стихи по вдохновению Шайтана, высмеивая Посланника Аллаха и делая в его адрес грязные и порочащие высказывания.
* * *
Почти двадцать лет продолжалась сильнейшая неприязнь Абу Суфьяна к Пророку, и за это время он использовал все известные козни и происки в своей борьбе с Посланником Аллаха. Не было такого вреда или ущерба, который бы не причинил Абу Суфьян мусульманам, полностью неся ответственность за этот грех.
* * *
Незадолго до покорения Мекки Абу Суфьяну было суждено принять исламскую веру. Его переходу в Ислам сопутствовала интересная история, которая приводится в книгах жизнеописания Пророка и пересказывается в различных исторических трудах.
Предоставим же возможность самому Абу Суфьяну рассказать историю его перехода в Ислам... Его личное восприятие является более глубоким, а описание всех событий — более точное и правдивое.
Абу Суфьян рассказывал:
“Когда Ислам окреп, обрёл силу и величие, и всюду начали распространяться слухи о выступлении Посланника Аллаха с целью покорения Мекки, земля стала тесной для меня при всей её обширности. Я спросил самого себя: “Куда же мне идти? Кого взять себе в попутчики? С кем же быть мне теперь?”
Я сказал жене и детям: “Приготовьтесь к отъезду из Мекки, так как скоро здесь будет Мухаммад. Я, несомненно, буду убит, если попаду в руки мусульман”.
В ответ на это они сказали мне:
— А не пора ли тебе понять, что арабы и иные народы начали повиноваться Мухаммаду, приняв его религию, а ты продолжаешь упорствовать в своей враждебности к нему, хотя был в своё время его лучшим другом и помощником?
Они продолжали склонять меня к религии Мухаммада и убеждать принять её, пока Аллах не открыл мою душу Исламу.
Я тут же поднялся и сказал своему слуге Мазкуру: “Немедленно приготовь нам верблюдиц и коня!” С собой я взял своего сына Джаафара, и мы во весь опор поскакали в аль-Абву, которая находится между Меккой и Мединой. Мне сообщили, что там остановился Мухаммад.
Подъехав к аль-Абве, я переоделся, чтобы меня не узнали и не убили прежде, чем я встречусь с Пророком и объявлю перед ним о своём переходе в Ислам.
Остаток пути я проделал пешком, примерно одну милю, а войска мусульман организованно отряд за отрядом выдвигались в направлении Мекки. Я старался держаться от них подальше, опасаясь, что кто-нибудь из сподвижников Мухаммада узнает меня”.
* * *
Далее Абу Суфьян рассказывал:
“И вот, когда я шёл по дороге, мне встретилась процессия с Посланником Аллаха. Направившись в его сторону, я остановился перед ним и открыл лицо. Когда его взгляд упал на меня, и он узнал, кто перед ним, то тотчас же отвернулся в сторону. Я опять встал перед ним, но Пророк снова отвернулся. Я вновь и вновь вставал перед ним, но он всякий раз отворачивался от меня”.
Абу Суфьян рассказывал:
“Встретившись с Пророком, я нисколько не сомневался, что Посланник Аллаха обрадуется моему переходу в Ислам, а с ним обрадуются и его сподвижники.
Однако когда мусульмане увидели, что Посланник Аллаха отворачивается от меня, то сурово нахмурились, и все также отвернулись.
Когда меня увидел Абу Бакр, то отвернулся очень сердито. Я жалобно посмотрел на Умара ибн аль-Хаттаба, чтобы смягчить его сердце, но увидел, что он сердит ещё больше, чем его товарищ.
Более того, он натравил на меня одного из ансаров, который сказал мне: “О враг Аллаха! Ты вредил Посланнику Аллаха и причинял страдания его сподвижникам. В своей вражде к Пророку ты прошёл всю нашу землю с востока и до запада”. Ансар продолжал осыпать меня ругательствами и проклятиями громким голосом, а мусульмане свирепо взирали на меня и радовались тому, что я испытывал.
Тут я увидел своего дядю аль-Аббаса и воззвал к нему: “О дядя, как я хотел, чтобы Посланник Аллаха обрадовался моему переходу в Ислам, так как я его родственник и знатный человек в своём племени, ну а что получилось из этого, ты видишь сам. Поговори с ним, чтобы он смягчился и простил меня”. Аль-Аббас ответил: “Нет, клянусь Аллахом! Я видел, как он разгневался, увидев тебя. Поэтому я смогу замолвить за тебя словечко только при подходящей возможности. Я очень высоко уважаю Посланника Аллаха и страшусь его”.
Тогда я воскликнул: “На кого же ты меня бросаешь, дядя?” Он ответил: “Ничем не могу тебе помочь, кроме того, что ты слышал”. Меня охватили тоска и глубокая печаль. Увидев своего двоюродного брата Али ибн Абу Талиба, я обратился к нему со своей просьбой, но он ответил мне точно так же, как и наш дядя аль-Аббас.
Я вновь обратился к своему дяде аль-Аббасу, сказав ему: “О дядя! Если ты не можешь смягчить сердце Посланника Аллаха по отношению ко мне, то избавь меня хотя бы от одного человека, который сам ругает меня и побуждает людей к этому”. Дядя попросил: “Опиши-ка его мне”. Когда я рассказал о нём, дядя сразу назвал его имя, сказав, что это Нуайман ибн аль-Харис аль-Наджари. Затем он послал за ним, и когда тот пришёл, аль-Аббас сказал ему: “Послушай, Нуайман! Абу Суфьян — двоюродный брат Посланника Аллаха и мой племянник. И если сегодня Посланник Аллаха гневается на него, то когда-нибудь простит его. Поэтому отстань от него и прекрати поносить”. Аль-Аббас продолжал его уговаривать, пока тот не успокоился и сказал, что больше не будет меня ругать”.
* * *
Далее Абу Суфьян рассказывал:
“Когда Посланник Аллаха остановился в аль-Джахфе, на расстоянии четырёх переходов от Мекки, я уселся у дверей его дома, а рядом со мной стоял мой сын Джаафар. Выходя из дома, Пророк, увидев меня, всякий раз отворачивался, но я не отчаивался заслужить его благосклонность. Поэтому всякий раз, как Посланник Аллаха останавливался где-нибудь, я усаживался у дверей этого дома, а рядом со мной стоял мой сын Джаафар. Видя нас, Пророк продолжал всякий раз отворачиваться.
Так продолжалось довольно долгое время, пока я не стал впадать в отчаяние. Когда положение стало почти невыносимым, я сказал своей жене:
— Когда же Посланник Аллаха смилостивится надо мной? Или же я возьму на руки сына и отправлюсь прочь, куда глаза глядят, пока мы не умрём от голода и жажды.
Когда Пророку передали эти слова, он смягчился по отношению ко мне... Выйдя в следующий раз из своего шатра, он взглянул на меня мягче, чем раньше. Я страстно желал, чтобы он улыбнулся мне”.
* * *
“Когда Посланник Аллаха вступил в Мекку, я покорно шёл за ним. Когда он входил в мечеть, я спешил за ним, стараясь быть у него на глазах и не отставать от него в любом случае.
В битве при Хунайне кочевые арабы-язычники собрали для войны с Пророком небывалую армию, приготовившись к бою самым тщательным образом. Они надеялись, что эта битва станет решающей для сокрушения Ислама и уничтожения всех мусульман.
Когда Посланник Аллаха выступил вместе со своими соратниками в поход против язычников, я отправился вместе с ним. Увидев огромное войско язычников, я воскликнул: “Клянусь Аллахом, истинно, я искуплю сегодня всё то зло, которое я причинил, враждуя с Посланником Аллаха. Пророк увидит мои дела, которые удовлетворят Аллаха и Его Посланника!”
В ходе завязавшегося сражения между двумя армиями язычники начали теснить мусульман, которые дрогнули, почувствовав близкое поражение. Начали редеть ряды мусульман вокруг Пророка, и мы оказались на грани позорного и сокрушительного поражения. Посланник Аллаха, клянусь отцом и матерью, подобно нерушимой скале, возвышался на своей серой мулице в самом пекле ожесточённой битвы. Его меч грозно сиял, и он стойко защищал себя и своих соратников подобно свирепому льву.
Тут я соскочил с коня и сломал ножны своего меча. Аллаху известно, как я хотел погибнуть, но чтобы Пророк остался в живых.
Мой дядя аль-Аббас схватил за уздечку мулицу Посланника Аллаха и встал рядом с ним...
Я занял своё место с другой стороны и с мечом в правой руке стал защищать Пророка. Своей же левой рукой я держался за его стремя.
Увидев, как я храбро сражаюсь с врагом, Посланник Аллаха спросил у моего дяди: “А это кто?” Дядя ответил: “Это твой двоюродный брат Абу Суфьян ибн аль-Харис. Смилостивись над ним, о Посланник Аллаха!” Пророк ответил: “Я уже сделал это, а Аллах простил ему вражду, которую он питал ко мне”.
Мое сердце радостно забилось оттого, что Посланник Аллаха смилостивился надо мной, и я поцеловал его ногу в стремени. Повернувшись ко мне, он воскликнул: “Клянусь жизнью, о брат мой! Иди вперёд и сражайся!”
Эти слова Посланника Аллаха вызвали в моей душе прилив отваги и энтузиазма. Я так яростно атаковал язычников, что они были вынуждены отступить со своих позиций. За мной в атаку бросились мусульмане, и мы отогнали врага примерно на милю, внеся сильнейшую панику и расстройство в его ряды”.
* * *
Со дня битвы при Хунайне Абу Суфьян ибн аль-Харис снискал глубокую благосклонность к себе со стороны Пророка и обрёл счастье быть среди его сподвижников. Однако даже после этого он так никогда больше и не осмелился прямо взглянуть в глаза Посланнику Аллаха или задержать взгляд на его лице, испытывая перед ним глубокий стыд и угрызения совести за всё то, что он причинил Пророку в прошлом.
* * *
Испытывая глубокое раскаяние за чёрные дни, проведённые в невежестве при отсутствии света Аллаха и Его Книги, Абу Суфьян теперь целые дни и ночи напролёт проводил над Книгой Аллаха, читая её аяты и упорно стремясь познать её законы, почерпнуть из неё наставление.
Он отрёкся от всего мирского, посвятив всего себя Аллаху. Даже Посланник Аллаха, увидев как-то раз Абу Суфьяна входящим в мечеть, обратился к Аише: “Знаешь ли ты, о Аиша, кто этот человек?” Аиша ответила: “Нет, о Посланник Аллаха!”.
Пророк сказал: “Это мой двоюродный брат Абу Суфьян ибн аль-Харис. Обрати внимание, он всегда первым входит в мечеть и последним выходит из неё, не отрывая при этом своего взгляда от собственных сандалий”.
* * *
Когда же Посланник Аллаха закончил свой путь, да благословит его Аллах и приветствует, уйдя к своему Владыке, Абу Суфьян ибн аль-Харис скорбел, как мать, потерявшая единственного сына, и оплакивал его как родного и любимого человека, посвятив ему касыду, явившуюся шедевром элегической поэзии, преисполненным печали и скорби, проникнутым горем и тоской.
* * *
Когда халифом был аль-Фарук, Абу Суфьян, почувствовав приближение своей кончины, сам вырыл себе могилу. Через три дня после этого он скончался, как будто он знал время встречи со смертью. Уже будучи в предсмертной агонии, он обратился к жене, собравшимся детям и родственникам:
— Не нужно оплакивать меня. Клянусь Аллахом, я не совершил ни одного прегрешения с тех пор, как принял Ислам...
Затем его чистый дух отошёл, а аль-Фарук благословил его в своём намазе, как и его благородные сподвижники.
Все они сочли его смерть огромным несчастьем для Ислама и всех мусульман.
Bottom of Form
СААД ИБН АБУ ВАККАС
Рази их стрелами, Саад, рази... Да будут выкупом мои отец и мать.
Мухаммад, Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, вдохновляет Саада во время битвы при Ухуде
Господь мой, упаси нас от проклятого Шайтана.
Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного.
“И Мы повелели человеку относительно родителей его — матерь его родила его в немощи на немощи, и отнятие его от груди — в два года. Принеси благодарность Мне и родителям твоим. Ко Мне есть конечное возвращение.
Но если они принуждают тебя, дабы заставить тебя приобщать ко Мне то, о чём ты не знаешь, не повинуйся им. Будь добрым другом им в мирских делах и следуй по пути того, кто прибегает ко Мне. Потом ко Мне возвратитесь вы, и Я поведаю вам о том, что вы сделали”.
(Лукман, 14—15)
Уникальная история связана с этими священными аятами, вызывающая своим величием целую гамму самых разнообразных чувств в юной расцветающей душе. Добро всегда одерживает верх в борьбе со злом, а вера побеждает безбожие.
Герой этой истории был юношей из знатнейших семейств Мекки и имел самых представительных родителей.
Этим юношей был Саад ибн Абу Ваккас, да будет Аллах доволен им.
На рассвете эпохи пророчества Саад был полным сил юношей в расцвете своей молодости. Он имел утончённую и чувствительную натуру, очень любил своих родителей, и в особенности мать. Несмотря на то, что Саад в то время встречал семнадцатую весну в своей жизни, он отличался не свойственной этому возрасту рассудительностью и мудростью зрелого человека.
Его душа, например, не была расположена к присущим для юношей его возраста развлечениям, а все его устремления были направлены на тщательную подготовку стрел и луков к стрельбе, а также тренировкам в этом искусстве, как будто Саад готовил себя к большому делу в своей жизни.
Кроме того, его душа не лежала к идейной распущенности и скверне, характерным для его народа в то время. Создавалось впечатление, что Саад ожидал того времени, когда сильная и решительная рука выведет его соплеменников из мрака невежества, в котором они пребывали.
* * *
И вот в такой ситуации Всевышнему и Всемогущему Аллаху стало угодно осчастливить всё человечество этой могучей, созидающей и направляющей рукой.
Это была рука вождя всех людей Мухаммада ибн Абдуллы, да благословит его Аллах и приветствует.
Она несла неугасимое Божественное светило — Книгу Аллаха...
Саад ибн Абу Ваккас тут же откликнулся на призыв встать на праведный путь истины, став четвёртым из тех, кто первыми приняли исламскую веру.
Поэтому он часто горделиво говорил:
— По прошествии семи дней я был четвертью Ислама.
Велика была радость Посланника Аллаха, когда Саад обратился в исламскую веру. Имевшиеся в нём признаки талантливости и черты мужества говорили о том, что в самом скором времени этот благородный юноша проявит себя в полной мере.
Саад происходил из знатного и могущественного рода, что должно было побудить молодежь Мекки пойти по его пути, руководствуясь его примером.
Кроме всего этого Саад был из рода дядей Пророка по материнской линии. Он принадлежал к роду Бану Зухра, из которого вышла мать Пророка Амина Бинт Вахб, да будет Аллах доволен ею. Известно, что Посланник Аллаха очень гордился этим родством по материнской линии.
Рассказывают, что как-то раз благородный Пророк сидел с некоторыми из своих сподвижников и, увидев входящего Саада ибн Абу Ваккаса, сказал всем присутствующим:
— Это мой дядя по матери, и кто может похвастаться таким дядей?
* * *
Однако переход Саада ибн Абу Ваккаса в Ислам вовсе не был лёгким и простым. Правоверный юноша подвергся одному из самых тяжких и жестоких испытаний на этом пути. Это испытание было настолько тяжким и жестоким, что Всевышний Аллах, хвала Ему, ниспослал по этому поводу священные аяты. Дадим же возможность самому Сааду рассказать историю, связанную с этим исключительным испытанием.
Итак, Саад рассказывал по этому поводу следующее:
“За три дня до того, как я принял исламскую веру, я увидел во сне, что я блуждаю в потёмках и мгле. И вот, когда я был в пучине этого мрака, передо мной засиял свет луны. Идя по пути этого лунного света, я заметил, что впереди меня в этом же направлении следует группа людей. Я увидел Зайда ибн Харису, Али ибн Абу Талиба и правдивейшего Абу Бакра. Я спросил их: “И как давно вы оказались здесь?” Они ответили: “Да только сейчас!”
На следующий день мне стало известно, что Посланник Аллаха негласно призывает людей к Исламу. Я сразу понял, что Аллах возжелал мне добра, стремясь вывести из мрака к свету через посредство Пророка. Я тут же поспешил к Посланнику Аллаха и обнаружил его молящимся после полудня в районе Джийад[50]. Я тут же принял исламскую веру, а затем оказалось, что раньше меня это сделали именно те трое, которых я видел во сне”.
Саад продолжал рассказывать историю своего перехода в Ислам:
“Услышав о том, что я принял Ислам, моя мать страшно разгневалась, а к ней я испытывал самую нежную сыновнюю любовь. Подскочив ко мне, она воскликнула: “Послушай, Саад, что это за религия, которую ты принял, отказавшись от религии своих родителей? Клянусь Аллахом, немедленно брось эту свою новую религию, а не то я перестану есть и пить, пока не умру! Твоё сердце разорвётся от скорби по мне, тебя захлестнёт мучительное отчаяние за то, что ты натворил, а все люди до конца дней будут стыдить и упрекать тебя”.
— Прошу тебя, не делай этого, о мама! — воскликнул я. — Я ни при каких обстоятельствах не откажусь от своей религии.
Тем не менее, мать исполнила свою угрозу, полностью отказавшись от приёма пищи. Шли дни, она ничего не ела и не пила, становясь измождённой и истощённой, теряющей всё больше сил.
Я ежечасно приходил к ней, упрашивая и умоляя её немного поесть и попить, чтобы поддержать свои силы, но всякий раз она категорически отвергала мои просьбы, снова и снова давая клятву в том, что не будет есть и пить, пока не умрёт, или же пока я не откажусь от своей религии.
Тогда я сказал ей: “О мама, как бы сильно я ни любил тебя, моя любовь к Аллаху и Его Посланнику ещё сильнее. Клянусь Аллахом, даже если бы у тебя и была тысяча душ, и ты бы тысячу раз умирала, я никогда не оставлю свою религию”.
Осознав, насколько я твёрд и серьёзен в своём убеждении, мать смирилась и с отвращением поела и попила”.
Всевышний и Всемогущий Аллах ниспослал в связи с этим следующий священный аят:
“Но если они принуждают тебя, дабы заставить тебя приобщать ко Мне то, о чём ты не знаешь, не повинуйся им. Будь добрым другом им в мирских делах, но следуй по пути тех, кто обратился ко Мне...”
(Лукман, 15).
* * *
Тот день, когда Саад ибн Абу Ваккас принял исламскую веру, стал самым благостным для всех мусульман и самым добрым для всего Ислама в целом.
Саад и его брат Умайр отличились в битве при Бадре. Умайр был тогда юношей, едва достигшим совершеннолетия. Когда перед сражением Посланник Аллаха производил смотр мусульманских войск, Умайр спрятался за спину Саада, опасаясь, что если его заметит Пророк, то изгонит из армии по причине малолетства. Но, несмотря на это ухищрение, Посланник Аллаха заметил его и прогнал из строя. Умайр так разрыдался из-за этого, что сердце Пророка смягчилось, и он разрешил ему остаться среди воинов.
Обрадованный Саад подбежал к Умайру, надел на него перевязь своего меча, подтянув её из-за малого роста Умайра, и оба брата бросились в бой, геройски сражаясь во имя Аллаха.
Когда сражение закончилось, Саад один вернулся в Медину. Его брат Умайр пал смертью храбрых в битве при Бадре, и Саад испросил у Аллаха награду для него.
* * *
Когда же в битве при Ухуде в души бойцов проникли слабость и смятение, а ряды мусульман вокруг Пророка настолько поредели, что рядом с ним осталось не более десяти самых преданных ему людей, Саад ибн Абу Ваккас стойко защищал Посланника Аллаха с луком в руках. Каждая пущенная им стрела насмерть поражала язычников. Пророк подбадривал и поощрял его, восклицая: “Рази их стрелами, Саад рази... Да будут выкупом тебе мои отец и мать”.
Всю свою жизнь Саад гордился этим, говоря: “Ни одного из людей Посланник Аллаха не заклинал именем своих родителей, кроме меня, когда обещал мне выкупом своего отца и свою мать”.
* * *
Однако вершины своей славы Саад достиг в то время, когда аль-Фарук принял решение начать войну с персами, чтобы уничтожить их государство, сокрушить трон персидского царя и искоренить на всей земле идолопоклонство.
Халиф разослал всем своим наместникам послания следующего содержания:
“Немедленно присылайте ко мне каждого имеющего оружие, коня или любое воинское снаряжение. Присылайте также всех, кто обладает поэтическим даром, красноречием или любыми другими достоинствами, пригодными на войне”.
Отряды муджахидов со всех сторон начали стекаться в Медину. Когда сбор войск был закончен, аль-Фарук созвал совет старейшин и всех знатных людей, обладающих властью. На этом совете решался вопрос о назначении командующего этой огромной армией, которому должна была быть передана полнота власти. В один голос все заявили, что этим командующим должен стать Саад ибн Абу Ваккас. Умар вызвал его к себе и вручил ему верховное знамя всей мусульманской армии.
Когда все войска были готовы покинуть Медину, проводить их вышел Умар ибн аль-Хаттаб. Со своим напутственным словом он обратился к командующему:
— О Саад, не впадай в самообольщение пред Аллахом по поводу того, что говорят: “Дядя Посланника Аллаха... сподвижник Посланника Аллаха...”. Всевышний и Всемогущий Аллах не уничтожает плохое плохим, а плохое уничтожает хорошим. О Саад, пред Аллахом не имеет значения степень родства или знатности, а главное для Него — это повиновение. Знатный и простолюдин равны пред Аллахом. Аллах — их Владыка, а они Его слуги, которые соревнуются между собой и отличаются по степени их праведности. Аллах благосклонен к ним в зависимости от их повиновения Ему. Всегда помни великое дело, начатое Пророком, и продолжай его. Это и есть приказ, обязательный для исполнения.
Благословенная армия выступила в военный поход во имя Аллаха. В её рядах находилось девяносто девять участников битвы при Бадре, более трёхсот из тех, кто дали присягу верности Пророку, триста участников победоносного похода Посланника Аллаха на Мекку, а также семьсот сыновей сподвижников Пророка.
Войска мусульманской армии, возглавляемые Саадом, провели победоносную битву при Кадисийи[51], а в день “боевого клича”[52] мусульмане решили окончательно и бесповоротно покончить с противником. Они железным кольцом окружили врага и устремились на него со всех сторон, вознося боевой клич “Нет божества, кроме Аллаха” и “Аллах Велик!”. Голова командующего персидской армией Рустама была поднята на мусульманских копьях, а сердца врагов Аллаха были в такой степени охвачены страхом и ужасом, что мусульманин просто подзывал к себе персидского солдата, и когда тот подходил, то воин Ислама спокойно сражал его, зачастую его же оружием.
Что касается захваченных трофеев, то они просто не поддаются перечислению, а в отношении потерь врага достаточно сказать, что только просто утонувших персов было более тридцати тысяч.
* * *
Саад прожил долгую и счастливую жизнь, в которой Аллах ниспослал ему достаточно средств. Однако перед своей кончиной он потребовал принести ему изношенную шерстяную джуббу[53], а затем сказал:
— Пусть одежда станет моим саваном. Я сражался в ней с язычниками в битве при Бадре и хочу именно в ней предстать пред Всевышним и Всемогущим Аллахом.
Bottom of Form
ХУЗАЙФА ИБН АЛЬ-ЙАМАН
Верьте тому, что рассказал вам Хузайфа, и читайте то, что прочитал вам Абдулла ибн Масуд
Священный хадис
“Если хочешь, то можешь быть мухаджиром[54], а если хочешь, то можешь быть одним из ансаров[55]. Выбирай же то, что тебе по душе”.
Именно с такими словами Посланник Аллаха обратился к Хузайфе ибн аль-Йаману, когда встретил его впервые в Мекке.
Возможность сделать свободный выбор принадлежности к одной из двух почётнейших категорий людей у мусульман, предоставленная Хузайфе ибн аль-Йаману, имеет свою предысторию.
Отец Хузайфы аль-Йаман был мекканцем из рода Бану Абс. Однако, убив человека из своего рода, он был вынужден переселиться из Мекки в Йасриб. Там он породнился с родом Бану Абдель Ашхал, и у него родился сын, получивший имя Хузайфа.
Вскоре исчезли причины, мешавшие аль-Йаману вступать на территорию Мекки, и он начал периодически посещать её, предпочитая, однако, Медину для постоянного проживания.
Когда над Аравийским полуостровом воссиял свет Ислама, отец Хузайфы аль-Йаман был среди одиннадцати людей рода Бану Абс, прибывших лично к Посланнику Аллаха и провозгласивших перед ним свой переход в исламскую веру. Это случилось ещё до того, как Пророк переселился в Медину. Поэтому, мекканец по происхождению, Хузайфа стал мединцем.
* * *
Хузайфа ибн аль-Йаман вырос в доме мусульманина и получил заботливое воспитание родителей, которые были среди первых принявших религию Аллаха. Хузайфа стал мусульманином прежде, чем ему выпало счастье лицезреть Посланника Аллаха.
Всеми своими чувствами Хузайфа страстно стремился встретиться с Посланником. С тех пор, как он стал мусульманином, Хузайфа жадно ловил любую весть о Пророке и постоянно расспрашивал о том, какой он из себя. Однако то, что он узнавал, лишь только увеличивало его тягу и страстное стремление к Посланнику Аллаха.
Он отправился в Мекку специально для того, чтобы увидеться с Пророком. Встретившись с ним, он почти сразу же спросил: “Кто я, о Посланник Аллаха: мухаджир или из ансаров?” Пророк ответил ему: “Если хочешь, то можешь быть мухаджиром, а если хочешь, то можешь быть одним из ансаров. Поэтому можешь сделать любой выбор, который тебе по душе”.
— Я хочу быть из ансаров, о Посланник Аллаха! — сказал Хузайфа.
* * *
С тех пор, как Посланник Аллаха переселился в Медину, Хузайфа, подобно тени, неотступно следовал за ним и участвовал во всех походах, кроме битвы при Бадре.
Историю по поводу того, что он не участвовал в этом сражении, Хузайфа рассказывает сам:
“Единственное, что помешало мне сражаться при Бадре, это то, что меня с отцом не было тогда в Медине. В дороге нас захватили курайшитские неверные, которые спросили нас: “Куда вы направляетесь?” Мы ответили им: “В Медину”. Они сказали: “Наверное, вам нужен Мухаммад”. Мы сказали: “Нам нужна Медина”. Они согласились отпустить нас только при том условии, что мы поклянёмся не помогать Мухаммаду вести войну против них и не сражаться с ними. Затем они освободили нас.
Когда после этого мы пришли к Посланнику Аллаха и сообщили о данном нами обещании курайшитам, попросив совета, он сказал нам: “Можете не соблюдать данного вами им обещания, и обратимся к помощи Аллаха в борьбе против них””.
* * *
В битве при Ухуде Хузайфа сражался вместе со своим отцом аль-Йаманом. В этом сражении Хузайфа проявил чудеса героизма и доблести, не получив ни одного ранения. Его же отец погиб на поле боя, но от рук мусульман, а не от мечей язычников. Далее мы рассказываем, как это случилось.
В день битвы при Ухуде Посланник Аллаха оставил аль-Йамана и Сабита ибн Вакша в крепостных укреплениях, где скрывались женщины и дети, поскольку оба они уже были преклонного возраста. Когда сражение достигло своего наивысшего напряжения, аль-Йаман сказал своему товарищу: “Послушай, приятель, чего же мы ждём? Клянусь Аллахом, нам и жить-то осталось всего ничего, помрём не сегодня, так завтра. А не взять ли нам в руки мечи и не присоединиться ли к Посланнику Аллаха? Быть может, Аллах дарует нам геройскую смерть в бою рядом с Его пророком”. Взяв свои мечи, оба старика присоединились к другим воинам и вступили в бой...
Сабиту ибн Вакшу Аллах даровал мученическую смерть от рук язычников. Что же касается отца Хузайфы аль-Йамана, то он погиб от мечей мусульман, не узнавших его. “Отец, отец!” — кричал Хузайфа, но никто не услышал его, и старик пал от рук своих же соратников. Единственное, что сказал им Хузайфа: “Да простит вас Аллах, Он Всемилостивейший из милостивых”.
После этого Посланник Аллаха хотел выплатить сыну выкуп за убитого отца, но Хузайфа сказал: “Он испрашивал смерти на поле боя и получил её. Свидетельствую пред Аллахом, что я жертвую выкуп за него мусульманам”. Это ещё больше подняло его в глазах Посланника Аллаха.
Всесторонне изучив и проверив в различных испытаниях Хузайфу ибн аль-Йамана, Посланник Аллаха отметил три характерных для него качества: острый ум, помогавший ему решать самые сложные вопросы, умение быстро и чётко схватывать суть, если того требуют обстоятельства, а также умение хранить тайну, поскольку никто не мог выпытать у него ни одного секрета.
Посланнику Аллаха было характерно выявлять у своих сподвижников положительные качеств, а затем использовать в полном объёме их скрытого потенциала. В результате этого Пророк расставлял на необходимых местах людей, соответствующих данному роду деятельности.
* * *
Сложнейшая проблема, стоявшая перед мусульманами Медины заключалась в том, что в Медине было много лицемеров[56] из иудеев и их сторонников, которые строили козни и плели интриги против Пророка и его сподвижников.
Пророк сообщил Хузайфе ибн аль-Йаману имена всех лицемеров, а это были сведения такой секретности, что об этом никто из сподвижников не знал, поручив ему тщательнейшим образом следить за всеми их передвижениями и деятельностью с целью обезопасить Ислам и мусульман. С тех пор Хузайфа ибн аль-Йаман получил титул “хранителя тайны Посланника Аллаха”.
* * *
Посланник Аллаха воспользовался дарованиями Хузайфы в одной из опаснейших ситуаций, где потребовались острый ум и сообразительность. Это произошло в разгар битвы у Рва[57], когда мусульмане были сверху и снизу блокированы противником. Блокада затягивалась, обстановка становилась всё более тяжёлой и в буквальном смысле слова удушающей для мусульман. Некоторые из них уже было начали сомневаться в Аллахе.
Однако следует отметить, что положение курайшитов и их союзников из язычников в эти напряжённейшие часы было нисколько не лучшим.
Разгневанный на курайшитов Аллах ослабил их силы и наказал их тем, что послал против них сильнейший ураган, который снёс их палатки, опрокинул котлы и другую утварь, загасил их костры и швырял в их лица тучи песка и пыли, забивавшие глаза и ноздри.
В этот один из решающих моментов истории войн потерпевшей поражение стороной является та, которая потрясена морально, а победившей та, которая сохранила полное самообладание и хладнокровие.
В подобные моменты, когда решается судьба битвы, основная и важнейшая роль отводится армейской разведке, степени правильности её оценки сложившейся обстановки и истинности выдвигаемых ею предложений и рекомендаций.
Именно в подобной ситуации Посланнику Аллаха понадобились дарования Хузайфы ибн аль-Йамана и его опыт. Он принял решение под покровом темноты заслать в стан противника Хузайфу для сбора необходимых сведений, прежде чем предпринять какие бы то ни было действия.
Предоставим же слово самому Хузайфе, чтобы он рассказал нам об этой смертельно опасной вылазке.
Итак, Хузайфа рассказал следующее:
“В эту ночь над нашими рядами располагался Абу Суфьян с мекканскими язычниками, а ниже нас находились иудеи-курайзиты, нападения которых на наших женщин и детей мы очень опасались. Настала кромешная ночь с ураганно дующим и страшно завывающим ветром. Ночь была настолько чёрной, что никто из нас не мог разглядеть даже свои пальцы на руках...
Лицемеры начали отпрашиваться у Посланника Аллаха под предлогом того, что их дома подвергаются опасности нападения противника, хотя на самом деле их домам ничто не угрожало. Тем не менее, каждый, кто просил разрешения покинуть поле боя, получал его от Пророка. Они постепенно уходили, и вскоре нас осталось примерно не более трёхсот человек.
И тут Пророк встал и начал по одному обходить оставшихся, пока не остановился передо мной. От пронизывающего холода меня защищала только лёгкая накидка моей жены, не доходившая даже до пояса.
Я скорчился на земле, когда остановившийся рядом со мной Пророк спросил: “Кто это?”. “Хузайфа”, — ответил я. “Хузайфа?” — переспросил он. Не желая подниматься от сильного голода и холода, я ответил: “Да, о Посланник Аллаха”. Он сказал: “Необходимо узнать, что творится у противника. Поэтому проникни в их лагерь и разузнай, что там происходит, а потом доложи мне...”
В этот момент мне стало очень страшно, к тому же холод сковывал моё тело. Но тут Посланник Аллаха воззвал: “О Аллах, сохрани и обереги его спереди, сзади, справа, слева, сверху и снизу”.
Клянусь Аллахом, не успел Пророк закончить свою мольбу, как Аллах убрал из моей души страх, а тело совершенно перестало ощущать холод. Попутно Пророк позвал меня и сказал: “О Хузайфа, никому ничего не причиняй, пока не вернёшься ко мне”. “Слушаюсь”, — ответил я. Под покровом темноты я продолжал красться, пока не проник в лагерь язычников, прикинувшись одним из них. Через некоторое время поднявшийся Абу Суфьян обратился к своим воинам: “О курайшиты, я хочу сказать вам нечто крайне важное, что ни в коем случае не должно дойти до Мухаммада. Поэтому пусть каждый из вас посмотрит на того, кто сидит рядом”. И тут внезапно я схватил руку сидящего рядом со мной человека и спросил: “Кто ты?” Он ответил мне: “Я такой-то”.
И тут Абу Суфьян сказал: “О курайшиты, клянусь Аллахом, вы едва не оказались в загробном мире. Ваши верховые животные сгинули, и от нас предали иудеи Медины. Что причинил сильнейший ураган, вы видите сами. Поэтому разъезжайтесь, и я сам уезжаю”. После этого, подойдя к своему верблюду, он отвязал его, поднял и вскочил в седло. Если бы Посланник Аллаха не приказал мне ничего не предпринимать, пока я не вернусь к нему, то я убил бы его своей стрелой.
После этого, вернувшись к Пророку, я застал его совершающим намаз, накинув плащ одной из его жён. Увидев меня, он склонил меня к своим ногам, накрыл полой своего плаща, и я рассказал ему то, что разузнал. Услышанное чрезвычайно обрадовало Посланника Аллаха, который восславил и восхвалил Аллаха”.
* * *
В течение всей своей жизни Хузайфа ибн аль-Йаман свято хранил все секреты, касающиеся лицемеров. По всем вопросам в этой сфере халифы обращались за помощью к нему. Например, Умар ибн аль-Хаттаб, если уми<