Новая Берлинская стена?
Еще в феврале Президент США Дональд Трамп объявил чрезвычайное положение в связи с ситуацией на южной границе США, где наблюдается рост числа мигрантов, въезжающих в страну.
Возведение девятиметрового бетонного забора на границе с Мексикой было одним из главных предвыборных обещаний 45-го президента. Доналд Трамп всячески убеждал своих сторонников в том, что оградительное сооружение должно защищать американцев от наркоторговцев и «плохих парней», а заплатит за проект мексиканское правительство. Время идет и выделенных средств из бюджета не хватает. Растет недовольство населения, которые не хотят платить за проект Трампа из своих налогов. Полемика по поводу возведения стены на границе не утихает, а иногда возрастает с новой силой. В ход идут любые аргументы.
Слишком часто американцы используют Берлинскую стену в дебатах о расширении стены на границе с Мексикой. Это сравнение не только приуменьшает историю Берлинской стены, но и является ужасной аналогией.
Большинство американцев думает, что Берлинская стена – это всего лишь одна разрисованная стена, отделяющая Восточную Германию от Западной. На самом же деле – это была обширная серия многослойных барьеров, включающих высокую восточногерманскую внутреннюю стену, нижний сигнальный забор из колючей проволоки с датчиками для обнаружения потенциальных беглецов, патрульную тропу для восточногерманских солдат с пушками и собаками, сторожевые вышки через каждые восемьсот футов или около того, скрытые стальные шипы и высокую внешнюю западногерманскую стену. Эта конструкция кардинально отличается от проекта Трампа.
Но главное различие двух стен – это цели их сооружения. Цель Берлинской стены была остановить бегство восточных немцев в Западную Германию, как это сделали примерно три миллиона человек с конца Второй мировой войны до ее возведения. Она разделила Берлин на двадцать восемь лет. Во многих отношениях Берлинская стена служила тюремной стеной для восточных немцев. По меньшей мере 139 человек погибли у Берлинской стены.
Цель американской пограничной стены состоит в том, чтобы удержать людей и контрабанду от незаконного проникновения в Соединенные Штаты, а не препятствовать бегству американцев. В отличие от Берлинской стены, применение силы на границе значительно ограничено законом, в том числе при взаимодействии с жестокими и хорошо вооруженными мексиканскими наркокартелями.
Даже сейчас южная граница Америки имеет сорок восемь мест, которые позволяют людям и товарам свободно перемещаться в любом направлении. Каждый день сотни тысяч людей и транспортных средств легально пересекают американо-мексиканскую границу с легкостью. Если кто-то в Мексике хочет приехать в США с законной целью, их мало что останавливает.
В то время как большая часть внимания средств массовой информации и противников расширения стены на южной границе сосредоточена на нелегальных трудящихся-мигрантах, эта группа является наименее важной из тех, кого длинная стена будет сдерживать, и с ней легко справиться с помощью визовых реформ. В конце концов, нет смысла тратить десятки миллиардов долларов на то, чтобы помешать людям незаконно
пересекать границу, чтобы собирать клубнику в Калифорнии или класть новую черепицу на крыши в Огайо.
Гораздо большую озабоченность вызывают наркокартели, международные преступные группировки, торговцы людьми и террористы. Поскольку Америка находится в тисках опиоидного и героинового кризиса, прекращение потока этих наркотиков из Мексики, основного источника героина, является критическим шагом в сокращении смертоносных линий поставок. Вместе с наркотиками обеспокоенность вызывает насилие как на границе, так и по всей Америке между конкурирующими картелями, дилерами, правоохранительными органами и наркоманами.
Наконец, число лиц из стран с высоким риском террористической деятельности, пойманных при пересечении границы, исчисляется тысячами, причем только в Техасе в 2015 году их было более 700. Менее года назад был опубликован доклад разведки, в котором отмечалось, что «суннитские экстремисты проникают в Соединенные Штаты с помощью иностранных контрабандистов в Южной Америке и легко пересекают границы США». По оценкам доклада, примерно 30 000 человек из стран с высоким риском въехали в Америку через южную границу в 2018 году.
Учитывая растущую глобальную нестабильность в Северной Корее и на Ближнем Востоке, нетрудно представить, что террористы могут получить в свои руки биологическое, химическое или радиологическое оружие. С небезопасной границей еще легче представить себе, что эти террористы несут это оружие через южную границу и начинают разрушительную атаку внутри Америки. Расширение физической и технологической стены вдоль южной границы дает американцам шанс обнаружить и остановить поток наркотиков, спасти людей, попавших в рабство, и предотвратить террор.
Разница между двумя стенами является колоссальной. Тем не менее, оппоненты, похоже, считают, что существует моральный эквивалент между берлинской стеной и пограничной стеной. Стоит ожидать, что полемика по этому поводу не утихнет до конца президентского срока Трампа, а в случае его переизбрания – до конца его следующего срока. Итог этих споров станет моментом истины для 45-го президента США. Возведение стены станет триумфом Трампа и победой политики Make America Great Again. Ее отсутствие – еще одним подтверждением, что Трамп – это несерьезный персонаж, который так и не выполнил свое главное обещание.
Уйти по-английски
Последние несколько лет Великобритания провела в грёзах о независимости. Но сладкий сон обернулся кошмаром. Теперь парламент должен не дать ему сбыться.
12 декабря в Великобритании состоятся досрочные парламентские выборы. Для партии консерваторов, возглавляемой нынешним премьер-министром Борисом Джонсоном, это возможность получить абсолютное большинство в палате общин.
Сейчас тори занимают 298 из 650 мест в нижней палате парламента, и этого недостаточно, чтобы претворить в жизнь главный политический проект последних лет – выход Великобритании из ЕС. Дело в том, что лейбористы (243 места в палате общин), представители Шотландской национальной партии (35), либерал-демократы (20), а также почти все независимые депутаты выступают против выхода из Евросоюза, а значит – коллективными усилиями могут отклонять инициативы консерваторов.
Именно так британский парламент дважды отверг проект Терезы Мэй о выходе из Евросоюза. Постоянные разногласия внутри Палаты Общин и бескомпромиссность оппозиции вынудили её уйти в отставку. О своём решении экс-премьер объявляла со слезами на глазах.
В 2017 году, незадолго после Референдума, Тереза Мэй тоже объявляла досрочные парламентские выборы. Причина всё та же – раскол внутри парламента сделал невозможным дальнейшее обсуждение процесса выхода из ЕС. Но оказалось, что переизбрать палату общин – ещё не значит избавиться от проблем: после перевыборов тори потеряли 13 мест в нижней палате, а вместе с этим и абсолютное большинство.
Следующие два с половиной года прошли под аккомпанемент непрерывных споров. Настолько жарких, что успокоить их не всегда удавалось даже знаменитому спикеру палаты общин Джону Беркоу с его протяжно-хриплым «Orde-er!».
Но что сейчас? Ущла Тереза Мэй. Ушёл даже Джон Беркоу. И только партии стоят на своём. Консерваторы – на радикальном выходе из Евросоюза любой ценой. Лейбористы и Шотландская национальная партия – на необходимости повторного референдума. Либерал-демократы в случае своей победы обещают вовсе отозвать уведомление по статье 50 Лиссабонского договора, иначе говоря – полностью отменить Брексит.
К изначальным проблемам дальнейшего экономического развития страны и контроля иммиграции добавились новые. Например, как быть с национальной системой здравоохранения? Ведь значительная часть медицинского персонала, особенно медсестёр, являются резидентами стран ЕС. Закрытие границ приведёт также к подорожанию лекарств, а ждать их пациентам придётся дольше.
Снова остро встал вопрос о границе между Северной Ирландией и Республикой Ирландия. Если первая в составе Великобритании выйдет из Евросоюза, между двумя странами вновь появится охраняемая граница с таможенным контролем. Во второй половине XX в. конфликт между британской армией и ирландскими националистами, которые стремились добиться воссоединения двух Ирландий, унёс жизни 3524 человек. Теракты ирландской республиканской армии прекратились только после подписания Белфастского соглашения в 1998 году, упразднившего военные контрольно-пропускные пункты на ирландской границе. Их возвращение неизбежно разбередит старую рану братоубийственной войны.
Опасаясь такого сценария, Тереза Мэй даже добавила в свой план Брексита так называемый «бэкстоп» – в случае, если Великобритания покинет Европейский Союз, Северная Ирландия останется участником единого рынка. С одной стороны, это позволит предотвратить появление полноценной ирландской границы, с другой – отделит Северную Ирландию от остальной части Соединённого Королевства в конституционном и экономическом плане. Но такие условия не устроили ни британский парламент, ни североирландских лидеров.
Заняв пост премьер-министра, Борис Джонсон должен был вывести переговоры из тупика. Так появился план «две границы на четыре года»: после того, как Великобритания покинет таможенный союз, Северная Ирландия ещё четыре года будет придерживаться норм единого европейского рынка. Затем парламент страны должен будет решить, каким нормам, британским или европейским, ей соответствовать дальше. Европейские парламентарии отвергли это предложение. По их мнению, такой сценарий слишком далёк от согласованного ранее «бэкстопа» и является опасным для островной экономики, которая может пострадать из-за дополнительных регуляций.
Тогда британский премьер придумал другой способ выкрутиться из неудобной ситуации. Новый план предполагал выход Северной Ирландии из Евросоюза и создание фиктивной границы между двумя Ирландиями. Это должно было работать так: если фирма в Северной Ирландии получает товары из Великобритании, она должна заплатить налог, который будет впоследствии ей компенсирован, если эти товары не будут переправлены дальше в Республику Ирландия. Если всё-таки будут, североирландская фирма просто останется без компенсации. Причём налогом изначально будут облагаться не все товары, а только те, которые «потенциально могут быть переправлены на территорию ЕС». Список таких товаров парламентариям ещё предстоит уточнить.
Так господин Джонсон умудрился приделать костыль к костылю. Вот только на костылях далеко не уйдёшь.
Выходя из Евросоюза, страна забрела в тупик. Три с половиной года парламентских обсуждений только породили новые проблемы, не решив при этом старых. В этой атмосфере всеобъемлющей непонятности ясно только одно: быстро и легко покинуть ЕС не получится.
По результатам последних опросов, 40% британцев считают выход из Европейского Союза правильным решением. Для 48% – это большая стратегическая ошибка. Такая перемена общественного мнения неслучайна: если раньше сторонникам «независимой Британии» достаточно было критиковать существующие порядки, то теперь им приходится доказывать нужность своего проекта. И напротив: лагерь Remain может успешно апеллировать к неэффективности своих оппонентов, которые за три с половиной года так и не смогли довести начатое ими дело до конца.
И, скорее всего, уже не доведут. Ведь для этого пришлось бы выиграть главную битву – против Палаты Общин, сила которой в самой форме её устройства, позволяющей путём объединения оппозиции блокировать инициативы популистов. К тому же время идёт, и на четвёртом году противостояния силы тори постепенно иссякают. Каждые следующие выборы стабильно забирают у партии несколько парламентских мест. Не смогла пробить невидимую стену и «сахарная леди» Тереза Мэй.
12 декабря Великобританию ждёт финальная битва за будущее в Евросоюзе. По состоянию на 5 декабря, за консерваторов готовы отдать свой голос 43% избирателей. Лейбористов и либерал-демократов в сумме готовы поддержать 45%, а общая поддержка партий, выступающих против немедленного выхода из Евросоюза, составила 54%.
Значит, впереди ещё много увлекательных сюжетов. Однако, как и любая популистская идея, Брексит силён своей сиюминутной романтикой. Это шаг в пропасть, на дне которой, может быть, окажется уютная лужайка. Но чем дольше смотреть в бездну, тем она страшнее. Кажется, момент для прыжка безвозвратно упущен.
Феминизм: «Мe too» или «мы – ту ту»?
Сейчас в России одной из самых популярных тем для обсуждения является принятие закона о домашнем насилии. Толчков к этому было достаточно, громкое «дело сестер Хачатурян», акция «Я не хотела умирать» и,конечно, ужасающая статистика: ежегодно 12-14 тысяч женщин в России погибают от насилия в семье, сколько выживает, но продолжают жить в подобном аде, сложно себе представить, а в тюрьмах 80% женщин- заключенных сидят за то, что оборонялись от мужчин – агрессоров. Уверена, у каждого, кто читает эти строки есть близкая или не очень женщина, которая подвергалась или подвергается домашнему насилию. И также я уверена, что тот, кто совершал или совершает эти противоправные действия не понес наказания. Необходим ли этот закон? Конечно – да! Оправдана ли в данном случае борьба женщин за свои права? Безусловно!
Тема борьбы за женские права стоит сейчас в мире очень остро. И, к сожалению, далеко не всегда эта борьба оправдана. Да, я тоже женщина, и я считаю, что в ряде стран и случаев права женщин откровенно и грубо нарушаются, но я так же считаю, что многие феминистки слишком заигрались в свою борьбу.
Женщины уже многие века борются за свои право. Подобное движение получило название феминизм. Под собой оно подразумевает «спектр идеологий, политических и социальных движений, направленных на достижение равенства политических, экономических, личных и социальных прав для женщинили преодоление сексизма.
И надо отдать должное, за несколько веков женщинам удалось добиться справедливости: право голосовать на выборах, занимать государственные должности, получать такую же зарплату как мужчины, в общем – иметь те же права, что и мужчины. И я абсолютно поддерживаю идею гендерного равенства, но я не поддерживаю женское сумасшествие. А по- другому я назвать то, что сейчас происходит во многих странах Запада не могу. Да, благодаря феминизму жизнь женщины становится лучше и проще, однако в любом деле важно вовремя остановиться. Именно это так сложно сделать феминисткам. Закусив удила, они смело бросаются на амбразуру здравого смысла и часто побеждают. Итоги неутешительны. Победы феминизма последних лет больше выглядят абсурдными и идиотскими и заставляют здравомыслящих просто покрутить пальцем у виска.
Несколько лет назад, в 2017 году, мир взбудоражила история Харви Вайнштейна. Актриса Алисия Милано написала в своем твиттере о том, что на заре своей карьеры к ней домогался знаменитый американский кинопродюсер Харви Вайнштейн.
«Если вы подверглись сексуальному домогательству или нападению, напишите «Я тоже» в ответе к этому твиту, мы увидим реальный масштаб проблемы», - написала Алисия.
Это породило начало движения «Metoo». За сутки миллионы людей использовали этот хэштэг в своих историях, а многие знаменитости подддержали актрису. Харви Вайнштейн был уволен из своей же компании, а на его дальнейшей карьере, да и в принципе нормальной жизни встал крест. После этого случая начался настоящий бум в обвинениях в насилии, получивший название «Эффект Вайнштейна». Это — феномен массовых частных публичных обвинений в сексуальных домогательствах и нападениях в адрес знаменитостей, за которыми следует реакция со стороны предприятий и учреждений, стремительная отставка многих мужчин во властных структурах как Соединенных Штатов, так и других стран. В индустрии развлечений обвинения пали на артистов и режиссёров, среди которых следует выделить актёра Кевина Спейси, комика Луис Си Кея и режиссёра Бретта Ратнера, контракты с которыми были разорваны. Более 300 женщин обвинили в домогательствах режиссёра Джеймса Тобака. Работу также потеряли деятели журналистской среды: редакторы, издатели, владельцы средств массовой информации. В других отраслях скандал ударил по шеф-повару Джону Бешу, а также руководителям в сфере финансов и связей с общественностью.
Конечно, это ужасно, когда женщины подвергаются насилию или домогательствам, но так и хочется спросить «почему вы молчали столько лет?», и главное – ведь все это уже никак не докажешь. То есть, да простят меня женщины на Западе, можно сказать про любого мужчину «он меня домогался» и все – «Авада Кедавра» – жизнь обвиняемого после этого считайте закончена: карьера, семья, деньги, уважение. Одна фраза, которую не надо ничем доказывать, и человек лишается разом всего.
Однако «Эффект Вайнштейна» - это еще цветочки в сравнении с другими акциями феминисток, набирающими популярность. Например, небритые подмышки. Женщины борются за то, что они не обязаны брить подмышки, и вообще интимные бритые части тела - это навязанный им стереотип о женской красоте. В честь поддержки этой кампании многие звезды первой величины,и по совместительству ярые феминистки, такие как Мадонна, Джиджи Хадид, Джулия Робертс выставили в своих аккаунтах фото с поднятыми вверх руками и богатой растительностью под ними. Ну а знаменитую фотосессию одной из самых красивых моделей современности Эмили Ротаковски в Harper’s Bazaar c,как видно по фото, давно не бритыми подмышками видели пожалуй почти все. Думали ли женщины, которые когда –то боролись за избирательное право, что все закончится подмышками. Или не закончится?
Одной из основных побед феминисток за последнее время стали гендерно – нейтральные туалеты и писуары, установленные и там и там. «Формула – 1» отказалась от грид –герлс, девушек, которые традиционно держали таблички с именами пилотов и спонсоров. Многие женщины лишились из – за этого работы, о чем писали, бастовали, но ожидаемо в этой борьбе победили «волосатые воительницы». Манчестерская художественная галерея подчинилась феминистическим флешмобам Time's Up и #MeToo и была вынуждена убрать из экспозиции картину прерафаэлита Джона Уильяма Уотерхауса "Гилей и нимфы". Это полотно показалось феминисткам оскорбительным. Они назвали картину 19 века неоднозначной, и призывающей к педофилии. Теперь на месте привычного произведения искусства в картинной галерее висит объявление, объясняющее его отсутствие. Рядом - стикеры, которые оставляют посетители, рассчитывавшие увидеть картину. На них люди делятся своими впечатлениями. Большая часть из них - недоумением. Американская сеть супермаркетов Target отказалась от игрушек для мальчиков и для девочек после нападок феминисток. А вот участница Лондонского марафона, Киран Ганди, пробежала дистанцию расстоянием в 42, 2 километра без тампона во время ее месячных с целью показать, что естественное состояние организма женщины не может быть постыдным.
И на фоне этих масштабных феминистских акций, ничего не слышно о тех кампаниях по защите прав женщин, которые действительно важны, а для этих женщин просто жизненно необходимы. Особенно это касается стран Востока. Недавно в Саудовской Аравии Манал аль-Шариф стала первой саудовской женщиной, которая рискнула сесть за руль автомобиля. Стоит отметить, что закона, запрещающего представительницам слабого пола водить машину, в Саудовской Аравии нет. Но дорожная полиция не выдаёт женщинам права и не признаёт выданные им международные водительские удостоверения. За это в 2011 году аль-Шариф была арестована и провела в тюрьме десять дней. Однако её пример вдохновил других арабских женщин на подобный шаг. В поддержку аль-Шариф была устроена акция Women2Drive, в рамках которой женщины сели за руль и проехали по улицам Эр-Рияда. Согласитесь, подобная кампания по отстаиванию своих прав будет поважнее небритых подмышек.
Права женщин в Саудовской аравии, а если быть точнее их почти полное отсутствие – это отдельная большая тема. До 2016 года женщины не могли передвигаться самостоятельно без сопровождения мужа или близкого родственника, использовать общественные автобусы, общаться с мужчиной, не являющимся мужем или родственником. Хотя доля женщин с высшим образованием значительно выше, чем среди мужчин, качество образования для них хуже, ограничен спорт, а самих высших женских учебных заведений меньше. В результате многие женщины уезжают за границу, хотя стипендии от правительства им предоставляются в 3 раза меньшем количестве, чем мужчинам. Женщина не имеет права учиться, работать или уезжать за границу, если ей разрешения не даст муж или родственник. Женщина по закону получает в 2 раза меньше наследства, чем мужчина. Девочку позволяется выдавать замуж в любом возрасте, поэтому такие дети зачастую бросают учёбу. При подаче иска в суд, женщине необходимо иметь 6 мужчин-свидетелей, показания женщины имеют в 2 раза меньшую ценность. Если женщину изнасиловали, то она может быть наказана, за то, что «спровоцировала» мужчину на преступление (ранний контакт с мужчиной или нарушения дресс-кода). А что на счет темы женского обрезания, которое до сих пор практикуется более чем в 30 странах мира? По данным ООН, 200 млн девочек и женщин, живущих сейчас на планете подверглись этой чудовищной и калечащей операции. 200 миллионов девочек, в среднем от 5 до 16 лет, лежали в антисанитарных условиях, где их без анестезии живьем резали лишь потому, что мужчины там решили, что женщина не должна испытывать оргазм. Где же тут яростные феминистки?
Вот она политика двойных стандартов в чистом ее виде. В то время как в одном месте в мире женщины устраивают массовые акции протеста на тему небритых подмышек, в другом – пятилетней девочке лезвием вырезают половые губы. Так может стоит начать бороться за права женщин там, где это действительно нужно, а не «беситься с жиру» там, где мужчины скоро будут бояться уже улыбнуться противоположному полу, а слово «женщина» скоро станет оскорбительным? Писайте в мужской писсуар, ходите без тампонов, не брейте подмышки и ноги, если вы так хотите, но помогите тем, кого этой самой бритвой разрезают без суда и следствия.