Где-то её, Боже, слышали и видели,
Сура Ламия с главным королём бьётся,
Да бьётся так, чтобы его одолеть;
Ламия была одна одинёшинька,
А главный король предводительствовал
над тысячью душами, все на отбор,
Но пока не может Ламию победить;
Она не давала ему Белое море 14 перейти,
Чтобы выйти на большое поле,
Которое было пустое запущенное;
Где жила сама Сура Ламия,
Да не давала никому там пройти,
Ни самому королю, ни даже птице;
Лишь хочет смотреть на широкое поле,
Сама она через него во всю ширь,
Да пасётся там на зелёной траве,
И пьёт там студеную воду;
Говорит, да разговаривает с Юдой Самувилой.
Бог 15 наказал Юду Самувилу,
Что полюбила главного короля,
Она его любила лишь два года,
Да сказала ему, где есть широкое поле,
Чтобы там поселилась вся молодёжь;
Да построил бы им новый град,
Вспахали бы и вскопали бы широкое поле.
Юду послушал главный король,
Да собрал тысячу душ всех юнаков,
Чтобы привести их на самое широкое поле,
Да построить там большой град;
А когда победит Суру Ламию,
Тогда приведёт всю молодёжь со своей земли,
Чтобы они заселили широкое поле;
А что до пожилых и постаревших,
То они останутся на своей земле,
Там им будет где расширяться.
А мы пойдём, да совсем уйдём,
И достигнем Белого моря;
Да подумаем, как же миновать Белое море?
Как подумать, да как устоять,
Где выступить против Суры Ламии.
Тут пытает Юда короля, да спрашивает:
«Гой еси, король, где ты ходишь?
Что ли, охотился на мелкую дичь?
Или ходил на то поле широкое?
Не охоться на мелкую дичь,
Лишь иди на то поле широкое,
Там столицу свою заложишь,
Всю свою молодёжь на том поле поселишь;
Не будет поле там пусто, запущено.»
|
|
Как услышала их Сура Ламия,
Не постояла, да не подождала,
Лишь вышла из моря глубокого;
А в руках ничего не держала,
Только глядит на ясное солнце,
Глядит и его с мольбой просит:
«Солнышко, милое Солнышко!
Пусти, Солнышко твою ясную стрелу,
Ещё также пусти сильный огонь,
С той стрелой, чтобы врагов победить;
Не могли чтоб моё поле забрать;
Если, Солнышко мою мольбу услышишь,
Да пустишь свою ясную стрелу,
То есть у меня наименьшая сестра,
Выдам замуж и будет первой любовью.»
Ещё речь Ламия не закончила,
А с неба начала падать ясная стрела;
Ещё стрела не успела упасть,
А Ламия смеётся, надсмехается,
Да крикнула и позвала:
«Гой еси, король, мой вражина,
Иди сюда сейчас с тобой сразимся;
Лишь кто из нас в битве победит,
Тот займёт всё поле широкое.»
Она вылезла на сухую землю,
Тут полетела ясная стрела на младых юнаков,
Стрела ещё на землю не упала,
А все младые юнаки в огне сгорели!
Остался только один король на земле,
Да задумался, что же делать,
Что же делать, да что предпринять?
Что до Суры Ламии, то она ему говорит:
«Чего задумался, король, да стоишь?
Убегай скорей, а не то погибнешь!
Желаю не быть главным королём на земле,
В тебя стрела ещё не попала,
Тогда, чтобы ты в огне сгорел.»
Как услышал король, очень испугался,
Да оседлал своего борзого коня;
Вскочил на него, да быстро умчался,
Чтобы добраться до своего дома;
Да спросить свою любимую Юду Самувилу,
Как же можно победить Ламию?
Да забрать у неё всё поле широкое,
Что ещё пустое и запущенное.
Он приехал, а дом тёмный, претёмный.
Ворота были затворены;
|
|
Он постучал в ворота и хлопнул;
Никого нет, чтоб ему отворили!
Рассердился он, разгневался,
Да вскочить бы на коня с ногами,
И прокричать бы через высокую стену,
И конь был очень силён и юнак,16
Лишь вскочил на него с ногами,
Да прокричал через высокую стену;
Прогуливается кто во дворе,
Нет никого, кто бы его услышал!
К балкону на коне подскочил,
Тоже никого нет, чтобы его услышали!
Все они спят на постели.
Наконец, он влез в королевскую спальню,
Там же нашёл он свою
первую любовь Юду Самувилу,
Где она спала глубоким сном,
Да тронул её правой ногой,
Устами промолвил ей слова:
«Вставай, вставай моя первая любовь!
Ты сказала, что добьёшься той земли.
Бог покарает эту Суру Ламию,
Что лежит совсем глубоко в море.
Как увидит, что идём на широкое поле,
Из моря вылазит на сухую землю;
А в руках ничего не держит,
Лишь с мольбой Солнце просит,
Чтобы пустило ей с неба свою ясную стрелу,
Ещё, чтобы пустило сильный огонь;
Стрелой, чтобы нас в битве победить,
За это отдаст замуж свою малую сестру,
Да будет ему первая любовь.
Ещё речь Ламия не закончила,
Как ей с неба начала падать ясная стрела;
Ещё стрела не упала с неба,
А Ламия крикнула, позвала:
Иди сюда, король, сейчас с тобой сразимся;
Лишь кто в битве победит,
Тот займёт землю на поле широком.
Тут выползла на сухую землю,
И пустила ясную стрелу на юнаков,
Стрела ещё не упала на землю,
А вся молодёжь сгорела в огне!
Остался я на земле один одинёшенек,
Да задумался, что же делать,
Что делать, да что предпринять?
Только тогда Ламия слова продумала,
Да мне так отвечает:
|
|
Чего задумался, король, что стоишь?
Убегай скорей и ты, чтобы не погиб!
Желаю узнать, почему ты
главный король на земле,
В тебя стрела ещё не попала,
Так тебе, чтобы в огне сгореть.
Как услышал я, Юда, очень испугался,
Да вскочил на борзого коня,
Чтобы бегом во дворец добраться,
Да спросить тебя, что же делать,
Что же делать, да что предпринять?
Ты сейчас что мне скажешь,
Как в битве победить Суру Ламию?
Да у ней забрать широкое поле,
И поле моё, чтобы было;
Там осталась вся молодёжь.
Юда Самувила ему говорит, отвечает:
«Гой еси, король, моя первая любовь!
Вот способ, как победить Ламию;
Найди и получи стрелу огненную,
Да огнём её тогда спалишь;
Только стрелы ты не имеешь.
Возьмёшь чёрную индюшку, что летала,
Которую принесут младые юнаки,
Все пусть возьмут ещё птицу голубя,
Когда пойдут уже до Белого моря,
Да повторишь Божье имя,
В продолжении трёх дней и трёх ночей;
Потом воздашь требу
чёрную индюшку для Огнебога,
Чёрную индюшку, что только летала;
Чтобы послал ясный огонь с неба,
Ясный огонь, чтоб сгорела Сура Ламия.
А что относится к младым юнакам,
То пусть воздадут требу,
птицу голубя для Вышнего Бога,
Который может вам помочь,
Белое море тогда переплывёте;
Да пойдёте на то широкое поле,
Что ещё пусто и запущено;
Там построите новый град.»
Главный король её послушал
свою супругу, первую любовь,
Да собрал тысячу юнаков, все на отбор;
На требу дал им в руки птиц голубей,
А сам взял в руки чёрную индюшку,
Чёрную индюшку, которая летала;
Да направились идти на широкое поле.
Лишь только пошли на Белый Дунай,
Начали повторять Божье имя,
Да в продолжении трёх дней и трёх ночей;
Король тогда воздал требу,
чёрную индюшку для Огнебога,
Который пошлёт ясный огонь с неба,
Ясный огонь, чтобы сгорела Сура Ламия;
Лишь воздали требу чёрной индюшкой,
С неба упал ясный огонь,
Да загорелась Сура Ламия;
Еле переводя дух, её душа сказала:
«Бог покарает короля, Юда Самувила!
Что любил тебя уже два года,
Да тебе сказал, что требу воздаст.»
Свою речь Ламия не закончила,
Да бросилась на дно морское.
Остался сам король с юнаками,
Да думают, как же перейти это море?
Чтобы пройти на широкое поле.
Тут ему на ум пришло,
Да сказал своей тысяче юнаков,
Чтобы все клали птицу голубя,
Да послали требу Вышнему Богу.
Все юнаки клали требу
Вышнему Богу птицу голубя;
Всех их было тысячу душ,
И они клали тысячу голубей;
Все отправили требу Вышнему Богу;
Чтобы Вышний Бог им помог,
Белое море пешком перейти;
Чтобы идти на своё поле широкое,
Что было пустое запущенное.
Когда клали птиц голубей,
Белое море расступилось на две части,
Да стало сухо, как на земле!
Все пешком по морю перешли,
Да направились на своё поле широкое.
Поле это очень плодородное,
Да было захвачено Сурой Ламия,
Не давала там никому пройти,
Ни самому королю, ни даже птице;
Тут главный король построил новый град,
Что такого не было нигде на земле;
Град заселила вся молодёжь,
Вспахали и вскопали пустое поле запущенное;
Да стало поле теперь урожайным,
Что такого нигде нет на земле;
Там летают и порхают птицы,
Да поют и порхают над полем.
Бог покарал меньшую Суру Ламию,
Которая была сестра большой:
Как-то подняла она голову над морем
И поглядела на широкое поле,
Да увидела, как люди ходят по полю
И малые пташки порхают;
Позавидовала очень главному королю;
Захотела она погубить короля,
За то, что он погубил её сестру,
Которой уже нет нигде на земле.
Да вылезла она из Белого моря,
И пошла через широкое поле,
Кого найдёт, того съедала;
Однако, за короля спрашивала
Где он живёт, да где находится?
Приблизилась она уже к граду,
Град хотела уже опустошить.
Раздумывает король, что же делать
Что же делать, да что предпринять?
Снова схватил чёрную индейку,
И воздал требу для Огнебога,
Чтобы послал огонь с неба,
Да сгорела бы проклятая Сура Ламия;
Лишь только он воздал требу,
Упал сильный огонь с неба,
Да сгорела и эта Сура Ламия.
Только тогда уже поле было спасено.
Некому его уже опустошать;
Всё заселили от края и до края.
Оттуда люди выехали,
да заселили всю землю!
С того установили, чтобы эту песню петь,
От Бога вам здоровье, а от меня песня.