Выход артистов с соответствующим реквизитом :)




Действие I

Биография: был матросом на маяке, фрезеровщиком на заводе, помощником прозектора в морге, геологом в геологических партиях. Именно там к нему пришла первая известность.

 

Поёт К. Кривенченко и сводный хор геологов:

 

Прощай, позабудь и не обессудь.
А письма сожги, как мост.
Да будет мужественным твой путь,
да будет он прям и прост.
Да будет во мгле для тебя гореть
звёздная мишура,
да будет надежда ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели, снега, дожди,
и бешеный рёв огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен бой,
гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,
которым с тобой,

может быть,
по пути.

 

Вместе с известностью пришла и любовь. В 1961 году молодой Бродский познакомился с художницей Марианной Басмановой, которой будет посвящен его поздний сборник «Стансы к Августе», уникальный тем, что его целиком составили стихи, обращенные к одной-единственной женщине. Но сборник, посвященный «Августе», выйдет только в 1981-м, а начиналось всё так:

 

Читает В. Челпанов:

 

Я обнял эти плечи и взглянул
на то, что оказалось за спиною,
и увидал, что выдвинутый стул
сливался с освещенною стеною.
Был в лампочке повышенный накал,
невыгодный для мебели истертой,
и потому диван в углу сверкал
коричневою кожей, словно желтой.
Стол пустовал. Поблескивал паркет.
Темнела печка. В раме запыленной
застыл пейзаж. И лишь один буфет
казался мне тогда одушевленным.

Но мотылек по комнате кружил,
и он мой взгляд с недвижимости сдвинул.
И если призрак здесь когда-то жил,
то он покинул этот дом. Покинул.

 

Официальной советской литературе эти стихи Бродского были непонятны и даже страшны, как всё непонятное…

Процесс и суд над Бродским. Суд за тунеядство.

 

- Ваша профессия?

- Поэт. Поэт-переводчик.

- А вы учились этому?

- Чему?

- Ну, чтобы быть поэтом? Не пытались закончить институт, где готовят… где учат…

- Я не думаю, что это дается образованием.

- А чем же еще?!

- Я думаю, что это… от Бога…

 

Ссылка в Норенскую и «встреча с Богом».

 

Читает А. Филиппова:

В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.
В деревне Он — в избытке. В чугуне
Он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.
Он изгороди ставит. Выдает
девицу за лесничего. И в шутку
устраивает вечный недолет
объездчику, стреляющему в утку.
Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.

Оттуда, из этой деревни, он пишет письма к М.Б. Ему нужна ее нежность, ее любовь. А что нужно ей? – обеспеченное будущее, стабильность, психологическая устойчивость… Может ли он это дать? – не может и сам это понимает, отвечая от ее имени.

 

Читает А. Яхияева:

«Пролитую слезу
из будущего привезу,
вставлю ее в колечко.
Будешь глядеть одна,
надевай его на
безымянный, конечно».

 

«Ах, у других мужья,
перстеньки из рыжья,
серьги из перламутра.
А у меня — слеза,
жидкая бирюза,
просыхает под утро».

 

«Носи перстенек, пока
виден издалека;
потом другой подберется.
А надоест хранить,
будет что уронить
ночью на дно колодца».

Когда Бродский вернулся из ссылки, М.Б. его не ждала – закрутила роман с его другом. Отсюда – ощущение одиночества и покинутости, пребывания в пустоте, которое с той поры станет визитной карточкой «бродской» поэзии.

 

Читает Л. Ильина:

Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин

какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спасибо. Слава Богу.

Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.

Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.

Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.

Между тем душа Бродского все же менялась. Эта история с двойной изменой – любимой и друга – сильно подрывает веру поэта в любовь и благородство, а заодно – в чистые идеалы. В Норенскую он приезжает идеалистом; а уезжает, приобретя опыт разлуки, измены и – неизменной любви. Не таков ли был путь всего «бродского» поколения шестидесятников – путь «непуганости», невинности и тяжелого опыта, приобретаемого с годами?

 

«Песня невинности, она же – опыта»

Песня невинности   Настя Капустина Мы хотим играть на лугу в пятнашки, не ходить в пальто, но в одной рубашке. Если вдруг на дворе будет дождь и слякоть, мы, готовя уроки, хотим не плакать.   Дима Кивилев / Даша и Лиза Мы учебник прочтем, вопреки заглавью. Все, что нам приснится, то станет явью. Мы полюбим всех, и в ответ — они нас. Это самое лучшее: плюс на минус.   Мы в супруги возьмем себе дев с глазами дикой лани; а если мы девы сами, то мы юношей стройных возьмем в супруги, и не будем чаять души друг в друге.   Настя Капустина Наши мысли длинней будут с каждым годом. Мы любую болезнь победим иодом. Наши окна завешаны будут тюлем, а не забраны черной решеткой тюрем.   Даша и Лиза Мы с приятной работы вернемся рано. Мы глаза не спустим в кино с экрана. Мы тяжелые брошки приколем к платьям. если кто без денег, то мы заплатим.   Дима Кивилев / кто-то из девочек Нашу старость мы встретим в глубоком кресле, в окружении внуков и внучек. Если их не будет, дадут посмотреть соседи в телевизоре гибель шпионской сети.   Все вместе Потому что у куклы лицо в улыбке, мы, смеясь, свои совершим ошибки. И тогда живущие на покое мудрецы нам скажут, что жизнь такое.   Песня опыта   Андрей Фохт Мы не пьем вина на краю деревни. Мы не ладим себя в женихи царевне. Мы в густые щи не макаем лапоть. Нам смеяться стыдно и скушно плакать.   Нигина Самиджонова Мы дугу не гнем пополам с медведем. Мы на сером волке вперед не едем, и ему не встать, уколовшись шприцем или оземь грянувшись, стройным принцем.   Андрей Фохт Мы не видим всходов из наших пашен. Нам судья противен, защитник страшен. Нам дороже свайка, чем матч столетья. Дайте нам обед и компот на третье. Маша Аликова Зная медные трубы, мы в них не трубим. Мы не любим подобных себе, не любим тех, кто сделан был из другого теста. Нам не нравится время, но чаще — место.   Наши жизни, как строчки, достигли точки. В изголовье дочки в ночной сорочке или сына в майке не встать нам снами. Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.   Лера Исаева То не колокол бьет над угрюмым вечем! Мы уходим во тьму, где светить нам нечем. Мы спускаем флаги и жжем бумаги. Дайте нам припасть напоследок к фляге.   Все вместе Почему все так вышло? И будет ложью на характер свалить или Волю Божью. Разве должно было быть иначе? Мы платили за всех, и не нужно сдачи.

«Мы уходим во тьму…» Именно так Бродский воспринимал свою эмиграцию. 1972 год – высылка из страны. Он улетает, как впоследствии выяснится, навсегда. М.Б. его не провожает.

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2020-01-14 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: