Прекрасная. Соблазнительная. Идеальная.
Брукс протянул к ней руку:
– Я считаю, что ты выглядишь ровно так, как и должна выглядеть.
Она посмотрела на него с подозрением.
– Как это?
– Как женщина, которую я хочу.
У него все еще кружилась голова от новых знаний, но в одном он был абсолютно уверен. Он хотел Кару.
Выражение лица девушки смягчилось.
– Почему ты пришла сюда? – задал он вопрос, изо всех сил пытаясь не отводить взгляда от ее глаз, хотя его дико тянуло посмотреть на тело девушки. Ее грудь. Прекрасно подходящую по размеру к его ладоням… и идеальную для ласк и поцелуев.
А ноги… Брукс жаждал, чтобы они обвились вокруг его талии. И сжимали его, пока он будет двигаться в Каре.
– Я не просто брала твою энергию, Тодд. Ты для меня не жертва. – Она снова подошла ближе. – Я хочу, чтобы ты это понял.
Кара поднесла руку к груди Брукса и прижала ее там, где билось его сердце.
От этого прикосновения член Тодда начал пульсировать и наливаться кровью от возбуждения.
– Я считал, ты вынуждена этим заниматься. Отбирать силы.
– Мы можем как брать, так и отдавать. – Жар от ее руки жег сквозь тонкую ткань футболки. – Скажи, как ты себя чувствовал после того, как мы занимались любовью?
Так хорошо, как никогда за последние несколько недель. Даже месяцев.
– Неплохо, – настороженно ответил Брукс.
Ее губ коснулась улыбка.
– Это сделали мы с тобой. Энергия пронеслась по нашим телам, обновила нас… и сделала нас обоих сильнее.
Что ж, звучит просто замечательно.
– Значит, совсем не обязательно, чтобы все было так… как обычно происходит?
Как же ему не хотелось думать о других в ее жизни.
Улыбка угасла.
– В большинстве случаев мы берем то, что нам нужно. Люди получают удовольствие, но их тела становятся слабее. Силы восстанавливаются несколько часов, иногда дней.
– Почему же ты не проделала это со мной?
– Не знаю.
Вот так. Просто. Честно.
Опять же, уровень откровенности, на который Брукс не рассчитывал. Их губы были совсем близко. Ее глаза – бездонные голубые омуты. Обман. А Тодд устал от лжи.
– Покажи мне свои глаза.
Кара медленно опустила веки, а когда снова их подняла, ее глаза были чернее самой темной ночи. Брукс поднял руку. Провел пальцем под левым.
– Как красиво, – прошептал он, совсем не лукавя. Черные глаза Найла пугали до чертиков, но Кара осталась такой же привлекательной, как и раньше. Даже еще краше. В ее облике появилась нечто мистическое, необузданное.
– Я хочу тебя. – В ней не было ни грамма робости. – Обнаженным. Во мне.
Именно там хотел оказаться и Брукс.
– Я хочу, чтобы нас ничего не разделяло. Мне не страшны людские болезни, и я могу контролировать процесс зачатия по собственному желанию.
Удобненько.
– Хочу тебя. Плоть к плоти.
Она могла бы не продолжать, он согласился сразу после слова «обнаженным».
Брукс склонил голову. Поцеловал ее. Медленно, словно пытаясь распробовать. Когда Кара не сдержала стон – звук прокатился по ее горлу – каждый нерв в теле Тодда напрягся.
Она отодвинулась и облизнула красные губы.
– Но сначала я хочу узнать тебя на вкус.
Брукса окутал ее густой аромат. Секса. Женщины. Волшебства. Когда Кара опустилась перед ним на колени, у Тодда на пару секунд даже закружилась голова.
– Тебе не нужно…
Но она уже проворно боролась с пряжкой его ремня. Потом расстегнула ширинку и спустила грубые джинсы и боксеры, чтобы не мешали.
Член Брукса, резко вырвавшись из плена одежды, покачивался ей навстречу. Он был напряжен, а на кончике головки блестела капелька. Кара обхватила ладонями это набухшее великолепие. Сжала. Погладила.
Удовольствие пронзило Тодда.
– Расслабься, – тихо прошептала она, и Брукс понял, что зарычал от предвкушения. – Я всего лишь хочу сделать тебе приятно.
В этот момент Кара взяла его в рот. Нежные губы обхватили тугую плоть. Язык ласкал головку.
Тодд обхватил ее голову руками, зарывшись пальцами в шелковые пряди.
Мощный поток энергии двинулся по его телу. Ее рот был райским местом. Каждое страстное движение губ отправляло Брукса прямиком на небеса. Но было в этом нечто большее. Такого он никогда не чувствовал.
Эмоции бурлили все сильнее, спиралью прокатываясь по его нервам, каждой клеточке. Удовольствие отдавалось пульсацией в теле Тодда.
Она продолжала ласкать его член, ее губы порхали по всей длине возбужденного органа. Пальцы Кары сомкнулись вокруг основания и двигались в такт движениям языка.
Сводя. Его. С. Ума.
Под умелыми прикосновениями Кары член Брукса напрягся еще сильнее. Тодд сжал руки в кулаки, потянув за волосы девушки. Каждое движение ее рта заставляло молить о продолжении.
Но Кара отодвинулась. С легкостью вырвалась из его сильных рук, отклонилась, опершись на ладони, и подняла глаза на Тодда.
Нет, будь оно проклято, не сейчас, он не…
– Твой вкус мне нравится, Тодд. Очень.
Он выругался и даже услышал треск, с которым лопнул его самоконтроль. Брукс рухнул на колени рядом с Карой, его руки дрожали. В его ушах ревела кровь, а горло вибрировало от сдерживаемого рыка. Глаза застила красная пелена желания. Он потянулся к девушке руками, которые казались слишком грубыми, слишком сильными для ее деликатной кожи.
Кара страстно кинулась ему навстречу. Боролась с ним, стараясь как можно быстрее избавиться от блузки. Чтобы обнажить грудь, которую Тодд так любил. Брукс сорвал с нее лифчик. Захватил один сосок зубами, обхватив другую грудь рукой. Головокружительный аромат Кары сгустился в воздухе.
Брукс присосался к ее груди, жадно втягивая в рот нежную плоть, затем возвращаясь к самой вершине соска. Боже, у этой женщины просто великолепная грудь. Розовые соски. Приятная и упругая на ощупь. Не слишком большая. Идеально созданная для его рта.
Тодд провел пальцами вниз по ее телу. Ему удалось – с некоторой помощью со стороны девушки – стянуть с Кары брюки, которые та затем скинула вместе со своими туфлями одним резким движением.
Лизнув сосок последний раз, он поднял голову. На Каре теперь были только черные трусики. Клочок. Едва прикрывающий лоно. Пальцы Брукса обхватили бедра девушки, глаза впились в соблазнительный участок плоти.
Кара хотела иметь власть над его телом. Что ж, будет только честно отплатить ей тем же.
– Раздвинь ноги. – Требование.
Кара улыбнулась – само искушение – и развела в стороны длинные стройные ноги.
Брукс расположился меж ее бедер и склонил голову к темному шелку трусиков. Его ноздри затрепетали, когда Тодд уловил запах ее возбуждения. Обещание страстного секса.
Обещание ее.
Там, где он ее и хотел.
Сквозь трусики он чувствовал нежный бугорок клитора. Провел несколько раз языком по чувствительному местечку, наслаждаясь тем, как Кара выдыхает его имя с каждым прикосновением.
Но этого было недостаточно.
Пальцами правой руки Брукс схватил шелк. Потянул и разорвал тонкую ткань. Обнажил ее плоть. Такую открытую и готовую к его поцелуям.
Сначала он прижался к ней губами. Исследовал. Двигался так медленно, словно хотел изучить каждый дюйм ее тела. Узнать, что ей нравится. От чего Кара стонет, выгибается, дрожит…
Потом Брукс принялся ласкать ее языком, проникая им меж нежных складочек, пробуя ее соки, даря наслаждение. Он жадно поглощал ее. Пробовал. Входил языком. Глубоко. Снова и снова…
Тодд почувствовал, как Кара задрожала, когда ее накрыл оргазм.
Он пил ее ароматную влагу, входя языком все глубже. Наслаждался стонами Карами.
Ему нравилось, как ее ногти впиваются в его плечи.
Когда последние волны дрожи угасли, Тодд поднял голову. Всего на пару сантиметров. Облизнулся и провел пальцами по ее лону, начав поглаживать клитор. О, проклятье, Кара была очень влажной и более чем готовой для него. Набухшая теплая плоть, так и ждущая, что ее сейчас отымеют.
Тодд вошел в Кару двумя пальцами. В такую узкую…
И почувствовал, как Кара напряглась от нахлынувшего удовольствия. Демоница хотела снова кончить для него. Ее плоть крепче сжалась вокруг его пальцев – знак, который Брукс не мог игнорировать.
Тодд оторвался от Кары, переместился и прижался к ее влажному входу головкой члена. Ох, ее теплая и возбужденная плоть, шелковая кожа… Брукс, стиснув зубы, двинулся в нее.
Кара подняла руку. Приложила к его сердцу. На секунду Тодд застыл.
Потом посмотрел ей в глаза. Черные. Глубокие.
Губы Кары дернулись в улыбке.
Брукс поймал ее ладонь. Прижал крепче к своей груди. Почувствовал, как воздух вокруг них начал пульсировать и мерцать.
Одним резким движением Тодд ворвался в нее, погрузившись по самое основание.
Потом начал двигаться. Вошел. Вышел. Вошел. Кара обхватила его ногами. Выгнулась навстречу.
Ее лицо начало слабо светиться. Изнутри. Чуть заметное дуновение прошелестело по лицу Брукса, потом по телу. Рука Кары – теплая и уверенная – оставалась прижатой к его груди.
Движения стали быстрее. Глубже.
– Хочу почувствовать, как ты кончишь, – смог процедить Тодд. Ему не терпелось ощутить ее разрядку, увидеть наслаждение на ее лице.
– Значит, так и будет, – прошептала Кара, потом всхлипнула, откинула голову назад и еще крепче сжала ноги вокруг его тела.
И тут его накрыли ощущения. Волны удовольствия, которое испытывал не он. Осколки экстаза по коже.
Ее экстаза.
Брукс не понимал, как такое возможно, но он действительно почувствовал оргазм Кары. Отдался на волю ее наслаждения, продолжая двигаться в ее теле.
– А‑а‑а‑а‑а, Тодд… Поцелуй меня!
Он поймал губами ее губы. Ворвался в ее рот языком.
И еще жестче задвигал бедрами.
Спустя мгновение кончил и он: мощный всплеск энергии яростно прокатился по его телу.
Когда Кара застыла под ним и застонала прямо ему в рот, Брукс понял, что она почувствовала то же самое.
Обмен. Не просто получить. Но и отдать.
Друг другу.
Тодд прижал ее крепче. Продолжил двигаться, стараясь выжать это чувственное удовлетворение до последней капли. Его кожа стала скользкой от пота, мышцы подрагивали. Но Брукс не хотел останавливаться.
Никогда.
Поэтому, даже после того, как волны оргазма утихли, Тодд продолжил скользить во влажной глубине Кары. Его член остался в боевом состоянии. Кара все еще обнимала Брукса ногами и не сводила с него своих полуночных глаз.
Их окружала магия. Давила. Порхала по коже.
Кара сияла от полученной энергии.
Он тоже.
Тодда переполняла сила, энергия, он чувствовал, что может свернуть горы, чего никогда раньше не было. Во всяком случае, не так быстро. Никогда…
Поэтому он продолжил двигаться.
Эта удивительная связь между ними стала крепче. Брукс понимал, чего хочется Каре. Точно знал, где дотронуться, куда поцеловать, хотя она не делала ни намека. Их дыхание участилось, сердца бились в едином ритме, как сумасшедшие, и бешеная потребность в новой разрядке скрепила их тела.
Так прочно, так сильно, что Тодд, казалось, мог коснуться души Кары.
Когда они кончили, то сделали это одновременно. Тело к телу.
Душа к душе.
Демон и человек.
Нет, женщина и мужчина.
Идеальное сочетание.
Брукс держал Кару в своих крепких объятиях и думал, что ради нее отправится даже в адское пекло, если потребуется.
Отрезвляющая мысль для человека, который однажды уже сражался с дьяволом… и имеет шрам, как доказательство этого.
– Я знаю, что ты не убивала Хауза. – Жар страсти остыл, но магия все еще согревала их кровь, когда Брукс начал говорить. – Как и остальных.
Тодд и Кара лежали в его кровати. Обнаженные. Он обернулся вокруг девушки, положил правую руку на ее грудь. На левой покоилась голова Кары.
Кара обернулась к Тодду, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Ты серьезно?
– Да. – Он смог коснуться ее так, как ни один мужчина до этого. Не физически. Дотянулся до ее сердца. Души. Тодд прочувствовал ее естество. В Каре не было зла. – Ты не убийца.
Он уже говорил это в участке, но хотел повторить. Именно сейчас, когда она лежала в его руках, а ее запах пропитал его кожу.
Кара сглотнула.
– Я с самого начала говорила, что не убивала Майкла. – В ее голосе звучала боль, когда девушка произнесла имя мужчины.
Кара что‑то чувствовала к Хаузу, может даже любила его. Тодд ощущал боль, которую испытывала девушка, и хотя змея ревности зашевелилась в его сердце, разделял с любимой ее переживания.
Но Хауз умер, несчастный ублюдок. Пусть даже и не заслуживал смерти.
Брукс собирался найти убийцу парня… во‑первых, это его долг, а во‑вторых, ему нравилось думать, что этим он возвращает мир в души покойных жертв.
Тодд лениво поглаживал тело любимой.
– Кара, жизнь со мной не сахар. Самое важное для меня – работа. Правое дело. Защита тех, кто не может за себя постоять. Я отношусь к этому очень серьезно. – Долгие годы значок полицейского был для него центром вселенной, кроме него ничего не имело значения. Бруксу хотелось, чтобы девушка поняла это. Приняла тьму, царящую в его душе. Мрак, который она не могла не почувствовать.
Прижавшись щекой к его руке, Кара посмотрела ему в глаза.
– Почему ты стал полицейским?
Тодд снова вспомнил крики матери.
– Мой старик был копом. Он восемнадцать лет проработал в полицейском управлении Атланты.
Для большинства этой информации хватило бы, чтобы сделать вывод: мальчику не терпелось вырасти, чтобы пойти по стопам отца.
Что ж. В чем‑то они были бы правы.
В чем‑то нет.
– Но почему ты стал полицейским? – Ее черные глаза видели его насквозь.
И Брукс вдруг понял, что рассказывает ей историю, в которую не посвящал никого. Даже деда, которому пришлось его растить.
– Отец работал под прикрытием. Внедрялся в преступные группировки. Иногда он не появлялся месяцами, а когда вдруг приходил, то был абсолютно другим человеком.
Жестоким, угрюмым чужаком, от которого разило выпивкой и сигаретами. С холодными глазами и неулыбчивым лицом.
– Он был хорошим копом. Это признавали все. – А в его комнате было невероятное число почетных знаков и медалей. Мама полировала их каждую неделю, на ее губах всегда была грустная улыбка. – Даже не знаю, сколько подонков отец отправил за решетку за все эти годы. Наркоторговцев. Грабителей. Убийц. Он обзавелся врагами. Из тех, что не забывают и не прощают измен.
Кара молчала. Просто не спускала с него глаз.
– Однажды на свободу вышел один из них. Тони Коста. Отец когда‑то был внедрен в его банду. Арестовал его за продажу кокаина и убийство двух проституток.
– И его выпустили? – удивленно переспросила Кара.
Да уж, она явно не понимала систему правосудия людей.
– Он подергал за ниточки, ему были должны какие‑то шишки. Его осудили за непредумышленное убийство и дали семь лет. – Тодд сделал глубокий вдох. Он ненавидел вспоминать эти события. – Когда он вышел по условно‑досрочному освобождению, мне было четырнадцать лет. Я помню это, потому что был мой день рождения. Мама заказала по этому случаю торт в кондитерской, и мы как раз выходили из дома, чтобы поехать за ним. – Брукс собирался устроить для друзей вечеринку у бассейна. Они собирались забрать торт и вернуться до прихода гостей. – Коста ждал на подъездной дорожке. С пистолетом в руке.
– Тодд…
– Он заставил нас вернуться в дом. Приказал маме позвонить отцу, сказал: «пусть этот ублюдок придет и понаблюдает». Но отец опять был на задании, и мама не смогла его найти. Она предложила Косте позвонить капитану отца, но… – В горле застрял комок, мешая говорить дальше. – Но Коста знал: позвони она капитану, сразу нагрянут полицейские. Поэтому он улыбнулся маме… и убил ее. Ублюдок выстрелил ей промеж глаз.
Кара обняла Тодда и зарылась лицом в его шею.
– Мне так жаль.
Бруксу было холодно. Даже тепло ее тела, прижатого к нему, не спасало от этого треклятого холода.
– Потом он направил пистолет на меня.
Кара застыла. По комнате пронесся порыв ветра, всколыхнув простыни и скользнув по телу Брукса.
Девушка подняла голову:
– Он выстрелил в тебя.
Тодд взял ее руку. Прижал к старому, зарубцевавшемуся шраму на левом боку.
– Я побежал, но он все равно в меня попал. – Когда обжигающая боль пронзила его бок, он подумал, что сейчас умрет. Он не мог дышать, такой силы была агония. А потом увидел кровь. Много крови. Его. Его матери. Ему казалось, что он даже почувствовал запах ее крови на своей коже. И желал, чтобы этого не было.
– Но ты выжил. – Кара провела пальцами по белому шраму. – Выбрался из этого кошмара. Ты остался в живых.
– Сосед услышал выстрелы. Позвонил в службу спасения. Я очнулся в больнице, бок мне уже зашили. Рядом с кроватью сидел дед.
– А где был твой отец? – Брукс услышал в ее голосе нотки гнева… и слабый отголосок боли за него.
– Преследовал Косту. Один раз он все‑таки навестил меня в больнице. Обнял и сказал, что сожалеет о многом из того, что натворил за свою жизнь. – Отец был все тем же чужаком, но было в нем что‑то… отчаяние. Он снова стал носить обручальное кольцо, чего Тодд за ним никогда не замечал. – А еще сказал: «Если ты слишком долго живешь в мире дьявола, в твоей душе будет царить только мрак». Это последнее, что я от него услышал.
– Он поймал того, кто в тебя стрелял? – Тихие слова слетели с губ Кары, а ее лицо внезапно превратилось в маску смерти.
Окна квартиры все еще были закрыты. Магический ветер успокоился. Воздух застыл.
– Да, поймал. Даже не попытался его арестовать. Отец выстрелил Косте в голову и сердце. Потом приставил пистолет к своему виску.
Отслужив восемнадцать лет в полиции, его отец покончил жизнь самоубийством. Бросил его.
– Я ненавидел его за то, что он так поступил со мной. Долгие годы я не мог понять, почему он это сделал…
– Он считал, что все случилось по его вине, – тихо сказала Кара. – Люди… иногда творят сумасшедшие вещи, когда их пожирает чувство вины.
Дальше говорить было совсем тяжело.
– Кара, я винил его. В смерти мамы. В моем ранении. Если бы он был дома, заботился о своей семье, как должно, ничего этого не случилось бы. – Эти слова принадлежали мальчику, которым он был когда‑то. Мужчина, которым он стал, думал совсем иначе.
Во всяком случае, Брукс себя в этом убеждал.
– Когда я очнулся и понял, что мамы больше нет, я от всей души желал, чтобы вместо нее умер отец. – И продолжать так думать, даже после визита отца в больницу. Мечтал об этом пока… – Через несколько дней после выписки, меня навестил его капитан. Я тогда жил у деда.
Отец матери вел замкнутый образ жизни. Он был богатым человеком и жил в старой, самой респектабельной части Атланты. Старик так и не простил единственную дочь за брак с полицейским и как раз собирался бороться за опеку над Тоддом, когда капитан принес ужасные новости.
– Что ты почувствовал, когда узнал о случившемся? – Кара прижималась к его обнаженному телу – кожа к коже – и этот контакт почему‑то успокаивал. Она продолжала поглаживать шрам: нежно, мягко… В таинственных глазах не было осуждения. Только сострадание. Тепло.
Тепло посреди мрака.
Его кожа уже не казалась такой холодной, но внутри… Брукс чувствовал, что его сердце все еще сковано льдом.
– Твою мать, я был так счастлив, что Тони Коста подох. Охренеть как счастлив.
Кара поцеловала его грудь. Прямо туда, где бьется сердце.
– А что ты почувствовал к отцу?
Дикую ярость.
– Кара, он не должен был умирать. Он мог сделать все, что угодно, но не должен был умирать.
– Может, ему казалось, что это единственный выход.
– Что ж, тогда он чертовски сильно ошибался. – Поступил как трус. Выбрал легкий путь.
– А вдруг он решил, что подвел тебя, твою мать. Он всю жизнь защищал других, и ему тяжело было смириться с тем, что он не смог постоять за самых дорогих ему людей.
Ага, мозгоправы тоже твердили что‑то вроде этого. Говорили, что отец сильно переживал, потерял способность мыслить здраво после убийства жены.
Но правда заключалась в том, что отец сам решил застрелиться. Это был его выбор.
Он захотел покинуть сына и весь мир.
Вот за это Брукс не мог его простить. До сих пор.
Глубоко в душе обида была жива.
– Ты ненавидишь его, да? – Опять никакого порицания. Осуждения. Простой вопрос. И пристальный взгляд.
– Долгое время так и было. Я до сих пор чертовски зол на него, но… – По правде? – Ненависть отнимает слишком много сил. Я хотел бы, чтобы отец был другим. Чтобы я был другим. Но ненависть к мертвому человеку не сделает мою жизнь лучше.
– А то, что ты его винишь, сделает?
Брукс дернулся, услышав прямой вопрос. Внезапно ему захотелось встать с кровати и оказаться как можно дальше от Кары. И в то же время обнять ее крепко‑крепко.
– Детка, это помогает мне засыпать каждую ночь.
– Нет, не думаю. – Теперь она целовала его в губы. Не страстно. Легкими прикосновениями, почти невесомыми, но успокаивающими. – Ничто не может облегчить горечь утраты. Ничто.
В ее голосе сквозила убежденность, будто она знала, о чем говорит. И боль потери.
Брукс откинул назад ее волосы и задался вопросом, что является причиной ее грусти. Почти такой же глубокой, как его собственная.
Ему хотелось спросить. Он рассказал об отце, потому что хотел, чтобы Кара ему доверилась... как он доверился ей.
Но сейчас было не время для расспросов, Тодд прекрасно это понимал. Может потому, что открыл слишком много о себе. Слишком быстро.
– Если ты винишь его, почему же стал копом?
Брукс решил, что скажет правду.
– Потому что хотел доказать, что он был неправ.
А еще ему хотелось помогать людям, так, как он не смог помочь матери. Но это он не стал говорить.
– В чем?
– Быть хорошим полицейским, не значит перестать быть человеком. Можно бороться с убийцами, монст… – Тодд оборвал себя на полуслове, ему не хотелось упоминать именно это слово. – Со злом. Для этого не обязательно и самому переходить на сторону тьмы.
– А еще тебе хотелось посвятить эту работу матери? Разве нет?
Проницательный демон.
Умная женщина.
– Да, и это тоже. – Брукс крепче обнял Кару. Прошлое было слишком тяжелым грузом для него. Он только приоткрыл туда дверь, а уже столько выползло на свет Божий. – Кара, хватит об этом. Поздно. Мы здесь, а покойники давно лежат в своих могилах.
– Иногда они не хотят там оставаться, – прошептала Кара.
– Что?
Она покачала головой и еще раз коснулась его губ.
– Ничего.
Обняла Тодда и прижалась к нему покрепче.
Впервые за долгие годы Тодд почти почувствовал умиротворение.
Закрывая глаза, он вдохнул и снова почувствовал ее сладкий аромат.
Сьюзан Доббс вышагивала туда‑сюда перед телефонной будкой. Девушка чертовски нервничала, но позвонить было необходимо.
Она улепетывала из города на всех парах. У него в Атланте слишком много друзей – шпионов – и Сьюзан боялась, что один из них увидит, как она звонит. Проклятье, она даже задумывалась о покупке дешевого подержанного телефона, чтобы сделать этот звонок. Но в тех двух магазинах, где Сьюзан была, таких не оказалось.
Все ее гребаная удача.
Но это неважно, так даже лучше. Этим телефоном каждый день пользуются дюжины людей, поэтому никто не сможет отследить, что звонила именно она. Кроме того, как только положит трубку, она поедет по этой темной дороге, и никто в Атланте никогда больше не увидит ее задницу.
Ладони Сьюзан вспотели, а сердце билось так сильно… до боли.
Он не знал, что она натворила. Последнего убийства не было в их планах. Когда узнает, то будет вне себя от бешенства.
Но, черт побери, неужели она не имела права немного повеселиться?
Задержав дыхание, Сьюзан потянулась к телефонной трубке. Локон светлых волос упал на глаза, и девушка откинула его левой рукой.
Потом она набрала номер того копа. Номер, который выучила несколько дней назад.
Глава 12
Пронзительный телефонный звонок вырвал Тодда из сна. Брукс пробормотал какие‑то ругательства и попытался дотянуться до прикроватной тумбочки. На нем спала Кара, ее тело совершенно безвольно обмякло, поэтому телефон прозвонил четыре раза, прежде чем Тодд наконец ухитрился его подцепить.
– Что?!
Иисусе, на часах высветилось время: четыре пятнадцать утра. Если это опять МакНил…
– Они врали тебе. – Женский голос. Высокий. Напряженный. Видимо, от страха.
Тодд моментально полностью проснулся от резкого прилива адреналина.
– Кто это?
Кара, которая уже лежала практически на боку, застыла.
– Они врали тебе, – повторила женщина. – Он их заставил.
– Послушай, уважаемая, я совершенно не понимаю, о чем ты толкуешь, но для розыгрышей сейчас слишком позднее время, черт возьми…
– Твоей демоницы не было в «Адском Раю», как она утверждает. Официантки солгали. И бармен. Она уходила, и все это знают. – Речь звонившей была сбивчивой.
В сердце Брукса полыхнула ярость.
– Проклятье, откуда ты знаешь?
– Потому что он заставил их соврать. Он хотел так же поступить и со мной.
– О ком ты говоришь? – Но Тодд уже и так знал.
– О Найле. – Шепот, наполненный ужасом.
– У тебя есть доказательства?
Кара лежала абсолютно неподвижно рядом с ним, и Брукс осознавал, что она прекрасно слышит весь этот проклятый разговор.
– Он демон, как и она. Демоны врут. Вводят в заблуждение.
– Кто ты? – снова требовательно спросил Брукс, хотя и понимал, что дамочка не собиралась представляться.
– Я всего лишь женщина, уставшая жить среди зла. Убийства должны прекратиться. – Пауза. – Ее надо остановить. Не позволяйте ей пудрить вам мозги. Она насквозь гнилая. Как и все они.
Брукс был в таком бешенстве, что у него дрожали руки. Он крепче обхватил телефонную трубку.
– Я хочу знать, кто…
С тихим щелчком связь разъединилась. Тодд смачно выругался, услышав короткие гудки.
Твою мать!
Он тут же перезвонил. Один гудок. Два. Тодд ждал пятнадцать гудков.
Дамочка не собиралась поднимать трубку.
Дерьмо. Это его совсем не удивило. Брукс посмотрел на определитель номера. Запомнил высветившиеся цифры. Первым делом утром он дернет кое‑какие связи и выследит эту таинственную незнакомку.
Льющийся из окна свет падал на лежащую на кровати Кару. Она села и подтянула простынь, чтобы прикрыть грудь.
– Тодд?
Он провел ладонью по лицу. Это чертово расследование начинало реально действовать ему на нервы.
– Она обманывала, Тодд. В те ночи я не уходила из «Адского Рая», и уж точно не заставляла никого меня выгораживать.
А Найл? Ублюдок был скользким, как змея.
– Скажи, что ты мне веришь. – Кара дотронулась до его щеки. – Я не знаю, что за женщина тебе звонила, но врала именно она. Не я. – Ее голос дрожал от напряжения.
Брукс поймал ее руку. Поцеловал ладонь.
– Все в порядке.
Он доберется до самого дна этой бочки с дерьмом. Если дамочка врала, чтобы подставить Кару, он выяснит, зачем это было ей нужно. И найдет саму незнакомку.
– Спи.
Хотя Брукс сомневался, что сам сможет последовать своему совету. Его мысли были переполнены сомнениями и переживаниями.
Если Кара невиновна – а он мог поспорить на собственный значок, что так и есть – значит, кто‑то чертовски сильно старается выставить ее в дурном свете. А такое бывает, когда… когда кто‑то точит зуб по личным соображениям. Всегда.
Кто ненавидит его суккуба так сильно, чтобы попытаться разрушить ее жизнь? Готов даже убить, чтобы наказали именно Кару.
Он выяснит.
И Брукс точно знал, с чего начать охоту.
С разговора с Найлом.
Кара откинулась на подушки и закрыла глаза. Слова, произнесенные Тоддом, эхом отдавались в ушах.
А то, о чем он умолчал, болью отдавалось в сердце.
Когда они занимались любовью, Кара обнажила перед ним душу, позволила заглянуть в самые темные и дальние ее уголки. А Брукс ей все еще не доверяет.
Возможно, пришло время отступить. И дать копу жить спокойно.
Или пора показать миру, насколько сильным и могущественным может быть суккуб.
Потому что телефонному звонку может быть только одно объяснение.
Какая‑то сучка пытается повесить на нее убийство.
А подобного дерьма Кара не спустит никому.
Она могла вести себя как пай‑девочка. Делала это годами. И пусть даже это въелось в кожу, истинная демоническая сущность… осталась в самом сердце.
Кара собиралась найти того, кто решил пустить под откос ее жизнь. И заставит эту женщину платить по счетам.
За смерть бедняги Майкла.
За других мужчин.
За то, что Тодд сомневается в ней.
И за то, что испоганила лучшую ночь за много‑много лет.
Сука скоро узнает, что бывает с людьми, которым удалось разгневать суккуба.
Лучше бы ей валить из города. И быстро. Потому что, как только суккуб начнет выслеживать добычу, он не остановится, пока не растерзает ее.