– Лейла! – воскликнул он радостно и добавил: – Не ожидал увидеть тебя в такую рань.
– Мне понравился вид из окна, и я вышла посмотреть…
– Ты умеешь кататься на лыжах?
– Конечно, нет.
– Почему «конечно»?
– Ты забыл, что я приехала из пустыни?
Он немного помолчал, глядя на нее, и сказал:
– Да, похоже, я забыл об этом. – Затем добавил:
– Хочешь, я научу тебя?
Это была заманчивая идея, можно сказать, – фантастическая. Лейла, которая еще не умела даже ходить по снегу, будет учиться кататься по нему!
– Конечно, хочу! – воскликнула она с радостью, охваченная безудержным детским порывом.
Решено было начать уроки сразу после завтрака.
Легкие облака, застилавшие утреннее небо, рассеялись, солнце взошло, и мир вокруг стал ослепительно белым. Снежинки ярко заискрились на солнце, все засверкало, засветилось, переливаясь, словно хрусталь: небо и сказочно белая земля, оконные стекла, людские взгляды, лица, воздух и даже звуки и чириканье птичек отзывались хрустальным звоном, эхо которого разносилось повсюду, не исчезая.
Андрей взял напрокат лыжи и лыжные ботинки и начал обучение с того, как надо надевать лыжи. Он помог Лейле надеть их и закрепить. Затем объяснил, как надо двигаться и поворачиваться, делая небольшой прыжок в нужную сторону. После этого он стал учить ее ходьбе на лыжах. Андрей воткнул палки в снег и, опираясь на них, подался вперед и легко покатился, затем поднял палки, снова воткнул их в снег впереди себя и, оттолкнувшись, поехал дальше. Занятие показалось Лейле совсем несложным.
Она воткнула свои палки в снег и оттолкнулась, но лыжи, которые нужно было держать параллельно, почему‑то перекрестились, ей не удалось их разъединить, и она, пошатнувшись, рухнула в глубокий снег. Лейла попыталась встать, но не сумела и звонко, безудержно расхохоталась.
Андрей подскочил и помог ей встать. Поднявшись на ноги, она повторила попытку, но, не проехав и метра, вновь упала в снег и засмеялась еще громче. На этот раз Андрей не сразу подал ей руку, а начал, тоже смеясь, забрасывать ее снежками, зарывая в снег еще глубже и не давая возможности перевести дух.
Наконец, он вытащил Лейлу, и она повторила свои попытки, но, пройдя несколько метров, снова упала и утонула в сугробе. Она больше не пыталась встать, а так и осталась лежать, закрыв глаза, погруженная в белый мир, не тот, снежный, ее окружавший, а мир собственный, внутренний, который неожиданно засиял ослепительной жемчужной белизной. Ей показалось странным, что мрак, в который она обычно попадает, закрывая глаза, может светиться – яркий, белый, искрящийся… Ей не хотелось открывать глаза, словно свет от этого мог померкнуть…
Она подумала, что, наверное, это и есть счастье – когда внутренний мир человека становится продолжением мира внешнего, столь же правдивого, чистого и светлого, – в точности так, как этим ранним утром небо сливалось с землей, а земля тянулась ввысь, и их ничто не разделяло.
До тех пор Лейла имела довольно туманное представление о том, что такое счастье. Но с этой минуты оно навечно соединится в ее памяти именно с этой картиной, которая уже никогда не повторится, хотя Лейла еще много раз будет падать в снег и тонуть в сугробах.
Андрей снова помог ей встать. Она поднялась, чувствуя себя переполненной чистотой и жизнью. С радостью взялась повторять попытки. Их шумная возня нарушила тишину леса, на деревьях закаркали вороны, перелетая с одной ветки на другую. Лейла падала, и Андрей каждый раз поднимал ее. И тут она заметила его взгляд: его глаза не просто смотрели на нее, а смотрели жадно, с обожанием…
Она смутилась и остановилась, словно мгновенно очнулась от своей мечты. Поспешно отойдя, начала снимать лыжи. Андрей удивленно спросил:
– Что с тобой?
– Я немного устала.
– Ладно. Отдохни, а потом продолжим.
– Нет. Я думаю, хватит на сегодня.
– Ну, тогда продолжим завтра.
– Завтра у меня не получится.
– Лейла, что случилось? Я чем‑то обидел тебя?
– Нет‑нет, не обидел…
– Тогда почему ты вдруг стала такой серьезной?
Она взглянула на него, не зная, как объяснить внезапную перемену в своем поведении.
Кожа у нее была нежная, щеки рдели пунцовым румянцем, глаза сияли чарующим блеском, а волосы растрепались и волнами рассыпались по плечам и спине… Андрей был заворожен!
– Никогда не встречал такой красоты, – сказал он, не отрывая от нее взгляда.
– Пожалуйста, пойдем отсюда, – попросила она и попыталась идти, но тут же упала и испугалась, что он поспешит ей на помощь. Так и случилось. Он схватил ее за руки и с силой потянул к себе: она чуть не упала в его объятия, едва удержалась на ногах, но почувствовала на лице его горячее дыхание…
Лейла поняла, что не обойдется без его помощи, потому что будет постоянно падать. Она попросила позволить ей опереться на него, и в ответ он поклонился в театральной манере, наподобие принца, и сказал:
– Сочту за честь, моя принцесса!
Лейла не удержалась от улыбки и подумала, что небо ближе ему, чем она, и, возможно, оно ближе ей, чем он. Вместе с тем она поймала себя на мысли, что ей хотелось бы провести с Андреем не только этот день, но и всю оставшуюся жизнь. Это была несбыточная мечта, но до чего прекрасная!
Обратно шли молча, и Андрей даже удивился сам себе: обычно в таких случаях он не молчал, а болтал без умолку, в то время как жертва восхищенно внимала его рассказам.
Он понял причину своего молчания и почувствовал всю горечь открытия: на этот раз жертвой оказался он, а не она. И еще больше замкнулся в молчании.
Через два дня он постучал в дверь комнаты Лейлы. Она знала, что некоторые из его друзей живут на одном этаже с ней, и подумала, что Андрей ошибся дверью. Но он спросил:
– Разве это не твоя комната?
– Да…
– Значит, я не ошибся…
Она смутилась и, не приглашая его войти, сбивчиво спросила:
– Чем могу быть полезна?
– Ты не пригласишь меня войти?
– Пожалуйста, – сказала она нерешительно.
– А почему ты так волнуешься?
– Я? Вовсе нет, отчего мне волноваться? Пожалуйста, присаживайся.
Она безуспешно пыталась скрыть свое замешательство. Андрей сел, и некоторое время они молчали. Он тоже был смущен.
– Я пришел поговорить с тобой, – произнес он, наконец, собравшись с духом.
– О чем?
– Послушай, Лейла, я знаю, что мы очень разные, но это ничего не меняет. Ты мне сильно нравишься, и мне кажется, что мы можем быть счастливы вместе.
Она не приняла всерьез сказанное им, поскольку считала, что Андрей слишком просто смотрит на увлечение и любовь. И сказала об этом.
– А как я должен смотреть? – спросил он удивленно.
– Это ведь очень серьезно, а не легкое развлечение.
– Да кто сказал, что я развлекаюсь?
– То, чего ты добиваешься, невозможно. Нас разделяет большое расстояние. Ты многого не понимаешь, и тебе трудно понять… К тому же я не хочу никаких помех учебе…
– Они вовсе не обязательны. Все мы учимся.
– У меня другая ситуация.
– Какая другая?
– Прошу тебя, давай не будем говорить о деталях. Даже не пытайся, все равно ничего не получится.
Он ушел мрачный и расстроенный. Прошло два дня, и на третий день вечером он появился снова, опустошив перед этим бутылку водки. Пьяный, он постучался в дверь ее комнаты, но Лейла, увидев его стоящим на пороге в таком состоянии, закрыла дверь перед его носом, сказав: «Уходи, прошу тебя».
Но он не уходил, а продолжал стоять за дверью, громко декламируя:
– Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты…
– Ты понимаешь эти стихи? Пушкин не писал о красоте любимой… Он описал то мгновение, когда она появилась, и каким оно стало чудным от ее появления… Он ни слова не сказал о том, как она прекрасна… Дал нам самим догадаться, как ее красота превратила в чудо не только дом или сад, но и мгновения… Ты понимаешь? Со мной случилось то же самое: «я помню чудное мгновенье», я до сих пор околдован им!
Лейла слушала, не понимая многого. Ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она была безумно счастлива от любви Андрея и от того, как он объяснялся и вел себя. Ей даже взбрела в голову сумасшедшая мысль – бросить весь мир и убежать к Андрею, отдаться пламени любви, испытать хоть недолгое, но хмельное счастье. Почему Лейла должна лишать себя в угоду окружающему миру и условностям? Достоин ли этот мир, которому и дела нет до ее счастья или горя, страданий Лейлы ради выдуманных кем‑то законов? Почему она не распахнет дверь и не впустит радостно Андрея, чтобы с головой окунуться в тот, иной, белоснежный мир, простирающийся от земли до неба и от неба до земли?..
Но она не сделала этого, не посмела так поступить. И никогда не посмеет. Потому что, с другой стороны, она еще сильнее терзалась мыслью, как бы ее товарищи и земляки не увидели Андрея под ее дверью, декламирующего стихи. Несомненно, о ней тут же пошли бы сплетни и пересуды. Лейла тотчас представила, как эти разговоры доходят до ее родных, увидела недоумение на их лицах… Сплетни, не прекращающиеся днем и ночью, повторяющиеся везде и всюду и обрастающие новыми подробностями… В центре этой ужасной картины стоял обезумевший от горя отец Лейлы, который без колебаний приговорит ее к немедленному возвращению, не дожидаясь окончания учебы. И вот она возвращается, обремененная грехом и позором…
Возможно, действительность и не была до такой степени ужасной, но Лейла была не в силах вообразить ее иначе. Она почувствовала, как забилось ее сердце и тело затрепетало от ужаса. Боже! Как же заставить Андрея замолчать и поскорей уйти?
Лейла открыла дверь и сказала:
– Твое присутствие здесь может плохо обернуться для меня, постарайся это понять!
Но Андрей был не в состоянии понять какую‑либо другую правду, кроме своей собственной. И остался сидеть, тупо глядя на нее пьяными измученными глазами и бормоча:
– Когда это от любви кому‑то бывало плохо? Я знаю, что плохо бывает от ненависти…
– Уйди, пожалуйста.
– Ты мне приказываешь?
Она не удержалась от улыбки, глядя на его пьяное и невинное лицо.
– Да, приказываю.
– Ну, тогда слушаюсь и повинуюсь, принцесса моя, – он встал и пошел прочь, и она проводила его взглядом, полным любви, грусти и сожаления.
Лейла поняла, что если один из них не уедет отсюда, то у нее возникнут неприятности, и поскольку она не могла требовать от него покинуть дом отдыха, то решила вернуться в Ленинград, чтобы провести остаток зимних каникул в общежитии.
Узнав о ее бегстве, Андрей тотчас помчался следом. И сразу бросился к ней, даже не зайдя к себе.
Она была удивлена и счастлива одновременно:
– Зачем ты приехал?
– Просить прощения. Мне жаль, что так получилось и что тебе пришлось прервать отдых из‑за меня.
– Ладно. Но ты должен обещать, что такое больше не повторится.
– Обещаю, что не буду досаждать тебе больше. Только, пожалуйста, не запрещай мне видеться с тобой. Позволь мне навещать тебя время от времени.
– Я не могу.
– Почему?
– Потому что тогда станет только хуже. Нам лучше не встречаться совсем.
– Зачем так жестоко?..
– Это не жестокость. Так надо. К тому же я не хочу отвлекаться от учебы.
– Даже если бы на моем месте сейчас перед тобой стоял Рашид?
Она смутилась и торопливо проговорила:
– Даже если бы Рашид.
«Ах, если бы он был Рашидом, а Рашид – Андреем», – подумалось ей.
Андрей ушел с мыслью, что он окончательно заболел Лейлой и, возможно, никогда не излечится от этого недуга.
«А вдруг Рашид поможет?» – мелькнуло у Андрея в голове. Поначалу эта идея казалась ему чрезвычайно наивной и глупой, но со временем стала все настойчивее приходить на ум – ведь Рашид его верный друг. Правда, он критически относился к любовным похождениям Андрея, но это потому, что тот и в самом деле был безалаберным и безрассудным гулякой и теперь готов признаться в этом во всеуслышание.
Сейчас дело обстояло иначе. Он любит Лейлу. Любит так, как не любил никого раньше. Он настроен серьезно и готов немедленно просить ее руки и жениться на ней. «Если вы понимаете любовь не иначе, как в форме брака», – скажет он Рашиду со всей ответственностью. Не будет ли это самым веским доказательством искренности его чувств и серьезности намерений? Тем более что Рашид знает об отрицательном отношении Андрея к браку, поскольку друзья часто беседовали об этом. Рашид пытался убедить его, что семья – единственно правильная форма отношений между мужчиной и женщиной, и вот Андрей сам пришел к такому выводу, полюбив по‑настоящему. Он скажет Рашиду, что готов жениться на Лейле, и поклянется, что никогда ее не оставит, не изменит ей, не посмотрит ни на одну другую женщину, и сердце его будет биться лишь для нее одной.
Возможно ли, чтобы его доводы не убедили Рашида? Ведь Рашид – его верный друг, который всегда готов оказать посильную помощь.
И Андрей стал с нетерпением ждать его возвращения. В день приезда друга приготовил ужин, купил бутылку «Столичной».
– В честь чего такой праздник? – спросил Рашид, довольный и несколько удивленный.
– Присаживайся, дружище, у меня к тебе разговор, как говорится, по душам, – сказал Андрей, не подозревая о том, что душа Рашида открыта для разговора на любую тему, кроме той, что касается Лейлы.
Андрей медлил с разговором в ожидании действия водки, надеясь, что Рашид станет сговорчивее и мягче, и тогда будет легче объясниться с ним. Во всяком случае, так было все прошедшие годы, прожитые вместе.
Однако в этот раз уловка оказалась настолько неудачной, что Андрею пришлось потом горько сожалеть о ней.
Рашид, который, будучи трезвым, умел внимательно слушать и стыдился раздражаться, давать волю эмоциям, услышав о Лейле, потерял вдруг все свое самообладание.
– Что ты сказал?! Любишь ее? И хочешь, чтобы я поверил, будто ты знаешь, что такое любовь?!
– Да, так и есть. Я люблю ее, и очень сильно.
– Не морочь мне голову этой чепухой!
– Клянусь тебе, это серьезно. Мне так тяжело!
И тут Рашид громко расхохотался и крикнул с из дев кой:
– Кому? Тебе? Тяжело‑о?!
– Пожалуйста, не смейся над моими чувствами.
Эта фраза явилась последней каплей, переполнившей чашу терпения Рашида. Он набросился на Андрея, кипя от гнева:
– А тебе позволено пренебрегать чужой честью, не так ли? И ты хочешь, чтобы я тебе поверил, и рассчитываешь на мою помощь? Вот тебе, получай мою помощь! – и ударил Андрея раз, потом – другой. – Я тебя предупреждал, чтобы ты забыл ее имя, почему ты не сделал этого? Тебе нужно кое‑что посильнее слов, чтобы понять, да? Ну, так получай!
Они сцепились, и завязалась драка. Стол опрокинулся, тарелки разлетелись в разные стороны. Друзья боролись до тех пор, пока их не разняли прибежавшие на шум соседи по этажу.
Андрей, разочарованный и полный отчаяния, решил, что Рашид ему не поверил. Хотя правда состояла в том, что Рашид не хотел ему верить, – правда, скрытая даже от самого Рашида. Он всячески избегал вспоминать случившееся и не пытался поразмыслить над словами Андрея или понять его. Он даже забыл обо всем, что говорил Андрей по поводу брака, верности и готовности пойти на любые уступки. Рашид понимал только одну видимую ему правду: Андрей хочет поиграть чувствами Лейлы месяц‑другой и наверняка мечтает заманить ее в постель, чтобы потом сказать ей: «Прощай, и давай расстанемся прежде, чем возненавидим друг друга».
Лейла… Благоухающий, едва распустившийся цветок… Рашид не допустит, чтобы злая рука, пусть даже его лучшего друга Андрея, дотронулась до нее.
После этого случая Рашид и Андрей охладели друг к другу. Они даже перестали здороваться, и Андрей подал заявление с просьбой переселить его.
Впервые после пяти лет, прожитых совместно с Рашидом, Андрей зажил один. Какой грустный конец! А хуже всего было то, что он стал сторониться женщин и почувствовал себя одиноким, как никогда раньше. Он потерял интерес ко всему, что составляло прежде смысл жизни, и только случайные встречи с Лейлой скрашивали его одинокую тоску. Оба пугливо оглядывались, украдкой обмениваясь взглядами или еле слышно здороваясь. Андрей видел, как при встречах дрожали уголки ее губ, словно Лейла хотела что‑то сказать, но тотчас отворачивалась от него.
Он не выдержал и снова пошел к ней. Она изумленно взглянула на него, стоящего за дверью, и спросила:
– Зачем ты пришел?
– Потому что я люблю тебя, и мне тяжело…
Она ответила по‑английски с примесью русских слов:
– Ты должен забыть обо мне и никогда больше не думать. И не приходи сюда, потому что от этого будет хуже не только мне, но и тебе. Ты не знаешь, как я переживала из‑за твоего разлада с Рашидом. Мне больно, что я была тому причиной, и я не хочу, чтобы такое повторилось… Пожалуйста, Андрей, выбрось это из головы… Я не для тебя, и ты не для меня, особенно после того, что произошло, и все об этом узнали, и все постоянно провожают меня глазами… Ты не можешь представить, как мне неприятно и больно, и как хочется, чтобы эта история забылась, прежде чем какой‑нибудь болтун донесет о ней моему отцу. Тебе трудно вообразить, что случится тогда… Я просто мечтаю, чтобы все забыли обо мне и тебе, чтобы я могла снова жить и учиться нормально, без этих любопытных взглядов. Я не собираюсь заводить никаких романов и вообще вычеркнула любовь из головы. Я хочу одного – закончить учебу и вернуться на родину, и если бы могла сделать это за один год, не пожалела бы сил.
– Но я люблю тебя! – воскликнул Андрей и застыл в ожидании ответа. А она молча смотрела в пол, ничего не отвечая.
Андрей спросил в глубоком отчаянии:
– Так, значит, никакой надежды?
– Нет, Андрей. Никакой…
Но, даже окончательно перечеркнув все надежды, Лейла не сумела побороть свое воображение. На протяжении многих лет подряд, ночами, перед тем как уснуть, она вспоминала голос Андрея, интонации, смех, представляла его лицо. Как она скучала по нему! Она прежде ни разу не призналась ему в любви, но она любила его! Любила до безумия!
Андрей был высокий, худощавый, голубоглазый, с вечно не стриженными светлыми и прямыми волосами.
К концу того года он окончил институт и уехал в родной город. Судьба унесла его далеко, и Лейла больше не видела его. Пока не встретилась с ним случайно в ту весеннюю пятницу, на улице, по прошествии почти десяти лет.
* * *
Взаимоотношения Рашида и Галины основывались исключительно на сексе, а любовные признания сводились к горячим репликам, произносившимся в сексуальном пылу. В них Галина вкладывала всю любовь, на которую была способна, особенно когда заметила, как сильно эти слова возбуждают Рашида. Ее тихий шепот будто задевал самую чувствительную струну, и трепет от нее разливался по его телу и вызывал в нем бурю желаний. В пылу любовной страсти, когда они уже задыхались от усталости, исчерпав последние силы, словно преодолев подъем на крутую гору, Рашид слышал вкрадчивый любовный шепот Галины. Этот звук как бы переносил его к подножью горы, на далекий зеленый луг, освещенный солнечными лучами и наполненный пением птиц и журчаньем ручья, к которому Рашиду хотелось прильнуть, напиться живительной влаги и затем, утолив жажду, крепко уснуть.
Но этот чудесный луг неизменно исчезал, едва заканчивался секс, особенно когда вместо нежного шепота раздавался привычный шумный и властный голос Галины, готовой по малейшему поводу перейти на крик.
Рашид понимал, что между ними лежит глубокая пропасть, которую заполняет только секс, но все же оставался верен своему обещанию жениться на ней, которое он дал по собственной воле, и обращался с ней как с неизбежной будущей женой.
В первый год их знакомства Рашид по непонятным причинам держал эту связь в тайне от всех – вдали от общежития, учебы, студентов и партийных товарищей. Галина не возражала, но не из повиновения Рашиду или уважения к его воле, а потому, что ее мало интересовала его жизнь за пределами двух выходных в неделю, которые он проводил с ней. Однако, появись у нее причины, она вторглась бы в этот мир, даже не удосужившись поднять руку, чтобы постучать в дверь, ведущую в него.
Андрей, сгоравший от любопытства увидеть даму сердца друга, познакомился с Галиной лишь спустя год после начала ее связи с Рашидом. Случилось так, что Рашид отчего‑то опоздал на встречу с ней – собирались в театр, – и она, потеряв терпение, без колебаний пришла к нему в общежитие. Дверь открыл Андрей и увидел перед собой высокую толстую белокурую женщину, кипящую от гнева.
Не обращая малейшего внимания на Андрея, она тотчас набросилась с упреками на застигнутого врасплох Рашида. Кроме того, что ей пришлось битый час простоять на морозе, – ругалась она громовым голосом, – пропали билеты, которые она достала с таким трудом за двойную цену.
И солидный усатый Рашид, лидер партийной организации, способный, казалось, выстоять не только перед женщиной, но и перед самой властью, вдруг съежился, пытаясь скрыть свою слабость и стыд за жалкой фальшивой улыбкой.
Андрей догадался, что лучшее, что он может сделать сейчас для своего соседа и друга, – это немедленно исчезнуть, прикрыв за собой дверь, будто ничего не видел и не слышал.
С того дня Андрей понял, что Рашид испытывает перед Галиной скорее страх, чем любовь, – страх, парализующий волю и до самой смерти ставящий человека в зависимое положение.
Внезапные повторные визиты Галины в общежитие – а она стала приходить, когда ей вздумается – еще больше убедили Андрея в том, что перед Галиной Рашид превращался в малое дитя, которое она пыталась воспитать и безжалостно пилила, заметив за ним какой‑нибудь недостаток или упущение, – от беспорядка в шкафу до партийной работы, якобы плохо отражавшейся на его учебе. И Андрей, лишь завидев ее, стал немедленно уходить из комнаты, – не ради того, чтобы оставить друга наедине с любимой, а побуждаемый искренним желанием дать ему шанс сохранить достоинство в чужих глазах. Он не возвращался в комнату, не удостоверившись в том, что Галина ушла. И каждый раз Рашид поспешно заводил разговор о ней сам, посмеиваясь, пытаясь оправдать свое поведение:
– У нее нервный характер, но она очень добрая. Я не спорю с ней, потому что глупо спорить с женщиной, когда она не в духе, особенно если знаешь, что еще немного – и она сама успокоится, примирится и попросит прощения.
Однако в действительности Галина никогда не мирилась с ним сама и не просила извинений. В большинстве случаев Рашиду приходилось идти на мировую первым.
Андрей слушал его и молча кивал, но однажды, выпив, набрался храбрости и высказал все, что думал по этому поводу:
– Слушай, друг, не знаю, есть ли польза от твоей национально‑освободительной борьбы, но уверен, что тебе не мешало бы побороться за свое личное освобождение от этой белокурой бестии.
В тот момент Андрею и в голову не могло прийти, что Рашид не только не прислушается к его совету, но в будущем отойдет от своей партийной борьбы и женится на Галине.
Рашид продолжал бы жить и дальше, безропотно покорившись судьбе, и эта судьба могла бы сложиться намного легче, не войди в нее однажды Лейла.
С ее появлением словно из пепла возродился почти забытый славный образ Матильды, но окрашенный теперь блеском, прелестью и таким очарованием, которое превосходило всякое воображение.
Рашиду не приходилось подолгу что‑либо растолковывать, чтобы она его поняла. От него не требовалось оправданий по поводу его занятости, потому что те же патриотические заботы занимали и ее. Она любила ту же музыку, что и он, испытывала ту же тоску при упоминании милых сердцу родных мест. Ей хотелось отведать ту же незатейливую домашнюю еду – оливки, оливковое масло и заатар[1].
Она будто была частью его самого, но какой нежной и прекрасной!
Но в той же мере, в какой она была близка Рашиду, он был далек от нее.
Рашиду казалось, что его связь с Галиной неразрывна и неподвластна его воле, ибо – Андрей, похоже, поставил точный диагноз его состоянию – он боялся Галины и ни за что не посмел бы признаться в том, что не любит ее. Более того, каждый раз, когда Галина заговаривала о браке и необходимости съездить в Воронеж, чтобы познакомиться с ее родителями, он спешил ответить: «Да‑да, конечно, надо сделать это поскорее».
Эта судьба довлела над его будущим, поскольку он не мог оказаться таким подлецом, чтобы бросить Галину после трех лет совместной жизни и обещания жениться, и уже представлял ее всем в качестве невесты, отчаянно пытаясь доказать Андрею, насколько их с Галиной отношения честны и чисты.
Он узник своей судьбы, и никакая сила на земле не спасет его от этой судьбы, кроме самой Лейлы. Лейла была подобна вольной птице, взиравшей на него через решетку в окошке его камеры. Он не мог достать ее, как бы ни тянулся, мысленно умоляя: «Подожди, дай мне лишь толику времени, пока не развяжутся сковывающие меня путы!»
Он откладывал объяснение с Лейлой в надежде на чудесное освобождение. А вдруг Галина сама объявит, что у нее новые планы! Хоть бы она изменила ему, тогда у него появился бы повод и моральное право покинуть ее! Он обдумывал все возможности, кроме одной – пойти и самому объявить ей о разрыве, вот так, без всякой причины! Это было исключено, но в то же время Рашид верил, что чудо должно произойти, потому что он любит Лейлу. Судьба не могла быть настолько несправедлива, чтобы навеки оставить его связанным оковами Галины.
Но случилось то, чего он никак не ожидал. Вольная птица улетела, оставив вместо себя жуткую зияющую пустоту.
Причиной тому стала любовь Андрея к Лейле. Тут Рашид увидел правду без прикрас: его мечты и надежды будут пойманы и раздавлены в тот момент, когда Лейла попадет в расставленные сети любви. Ловкий охотник поспешит освободить ее, но уничтожит сеть со всеми оказавшимися в ней заблудшими мечтами безымянных влюбленных. Да, таким будет конец его великой и тайной любви, и никто, даже сама Лейла, не узнает о том, как он любил ее и страдал.
Рашид, выдержав жестокую битву со страшным ураганом судьбы, направил тонущие корабли Лейлы в свою собственную гавань, безопасную и спокойную.
Но едва лишь с отъездом Андрея миновала гроза, и на Рашида повеяло дыханием уже умирающей любви, как он обнаружил, что стоит проигравший, в полном одиночестве, на пристани своей гавани, куда никогда не прибывал и не прибудет ни один корабль. Ему стало ясно, что сердце Лейлы, распахнувшееся перед Андреем, навсегда закрыто перед ним. Он понял, что она полюбила Андрея, совершенно искренне поверив в то, что отношения между ней и Рашидом исключительно братские, и тем самым опутав его еще более тяжкими цепями и наглухо приковав к земле. И теперь, случись даже чудо и избавься он от Галины, он не сделал бы ни одного шага по направлению к ней. Он был уверен, что путь к ней приведет лишь в глубокую яму, куда его бросит неминуемый отказ Лейлы.
Андрей
Андрей уехал из Ленинграда с разбитым сердцем, с тоской отвергнутого влюбленного и уверенностью в том, что Восток закован в слишком крепкие оковы, и там, чтобы суметь вырваться в настоящую жизнь, человеку нужно пройти через игольное ушко.
Он не мог понять все эти запреты и табу.
Он не понимал, как может человек жить подобным образом: ему остается быть либо отшельником, либо героем. А так как сам он не был ни тем, ни другим (да и не хотел быть), то положение казалось ему настолько непонятным, что он решил про себя: Восток находится где‑то за пределами человеческого мира.
Он не понимал и Рашида – почему того так задело его, Андрея, отношение к Лейле?
«Наверное, он сам любит ее», – думал он иногда и тут же отвергал такую возможность по той простой причине, что Рашиду ничто не мешало признаться в своей любви. «Возможно, все дело в страхе Рашида перед Галиной», – раздумывал Андрей, убежденный вместе с тем, что ни одна женщина на свете не может оказаться преградой для настоящей любви.
Если бы Рашид и впрямь любил Лейлу, он бы не думал о Галине. «Должно быть именно так», – думал Андрей, все больше путаясь в сомнениях.
Но самой большой загадкой, приводившей в отчаяние и усугублявшей его страдания, была сама Лейла.
Она любила его! Он был уверен в этом. Сколько раз он видел любовь в ее глазах, в ее смущении и нерешительности!
Тогда почему отвергла? Почему?..
На все оправдания, которые она приводила, он в глубине души отвечал вопросительно: «Ну и что? Что в этом опасного? Не пойму, что для твоих родителей плохого в твоей влюбленности?»
Он не мог объяснить, почему она предпочитала сидеть одиноко в своей комнате и страдать, вместо того чтобы открыть ему дверь.
Отчего весь этот страх? Он не понимал этого, тем более что видел в ее глазах так много невысказанной любви.
* * *
Андрей вернулся к себе в Смоленск в надежде излечиться от своей безумной любви. Он надеялся похоронить ее в будничной суете, вдали от Ленинграда и Лейлы. Но первые две недели провел так, будто отбывал тяжелое наказание в заточении, и весь мир вокруг стал вдруг тесным. Дни проходили в тоске и одиночестве, долгие часы не удавалось заполнить ничем, не было желания кого‑либо видеть, с кем‑либо поговорить. И все чаще Андрей приходил к выводу, что никто и ничто в этом мире не может рассеять дым страданий, застилавший ему глаза.