Дом в центре города
Одноактная пьеса.
Г. Свердловск
1985 год
Один из тех старых, полуразвалившихся, полусгнивших домов в центре города, которые сумели сохранить в себе что-то деревенское, что почти неуловимо, и что-то городское - что тоже увидеть трудно.
Две комнаты, коридор, прихожая. Фотографии, цветы, стол, стулья – обычные предметы в них. Стены оклеены оранжево-ядовитыми обоями.
Еще не поздний вечер, но солнца в комнатах мало, его нет почти, светлые мальенкие пятнышки ползают кое-где по обоям и они неприятно отсвечивают.
По комнатам ходит старуха. На улице мелкий дождик стучит, льется сквозь солнце. Старуха долго не включает свет, все время что-то переставляет, поправляет.
Стук в дверях. Влетает Виктор. У него в руках дипломат.
ВИКТОР. Фу!... Откуда только взялось такое?
СТАРУХА. Слава богу, что дождик…
ВИКТОР. А вы чего в потемках, Тамара Васильевна?
СТАРУХА. Чего зря палить? Не видно – и не видно. Не на кого мне смотреть.
ВИКТОР. (раздеваясь.) Ну, вот я пришел, смотрите на меня, что ли…
СТАРУХА. На тебя насмотрелась.
ВИКТОР. Не в духе?
СТАРУХА. Нечего мне душиться. И так хороша.
ВИКТОР. Ну, тогда позвольте откланяться, пойду к себе…
СТАРУХА. Скоро за квартиру платить будешь?
ВИКТОР. Как договорились, Татьяна Васильевна, в начале месяца, после стипендии… А сейчас денег у меня нет…
Проходит к себе в комнату, достает из дипломата хлеб, молоко, тетради, зажигает свет.
СТАРУХА. Куда же ты их дел?
ВИКТОР. Это уже моя печаль. (себе.) Язвина Васильевна опять не в духе. (лег на кровать с книгой в руках.)
К нему в комнату входит старуха.
СТАРУХА. В кино не пошел со своей сегодня?
ВИКТОР. Как видите?...
СТАРУХА. А чего же. Надо было. Она дома что ль? Слышишь, нет, меня?
ВИКТОР. Не знаю.
СТАРУХА. Напрасно не знаешь. (пауза.) Можа она там с другим. А ты тут.
ВИКТОР. Можа и так. А можа и нет, а можа и не можа.
СТАРУХА. Поругались, что ли?
ВИКТОР. (вскочил с кровати.) Да вы не беспокойтесь, не беспокойтесь, Татьяна Васильевна! Заплачу в начале месяца, третьего числа! Заплачу!
СТАРУХА. (долго молчит.) Крыша течет. Крыша, говорю, течет! А заплатить не кому! Некому заплатить! Сама не полезу, сама не могу…
ВИКТОР. Ну, не сейчас же мне на крышу лезть!
СТАРУХА. Тебя никто не просит. Не думай. Это я так про себя. Про себя говорю. Никому не нужно. Одна. Развалюха, как этот дом. Одна.
ВИКТОР. Ну что за причитания?
СТАРУХА. Не твоя печаль. Не твоя печаль.
ВИКТОР. Ну дело ваше, как знаете.
СТАРУХА. Пущу вот к тебе в комнату еще человека – буду больше денег получать.
ВИКТОР. Пускайте.
СТАРУХА. И пущу. Пущу. Вот тебе крест.
Пауза.
СТАРУХА. На трамвае ехал?
ВИКТОР. На трамвае.
СТАРУХА. Много народу.
ВИКТОР. Много.
СТАРУХА. Город живет. Нас забыли. Живет. Говорят, на вокзале мужика убили.
ВИКТОР. Раз говорят – значит правда.
СТАРУХА. Нет, врут. (резко.) Ты вот пришел, а двери на шеколду не закрыл. Заберутся грабить – поубивают.
ВИКТОР. Еще рано – это раз, ко мне могут придти – это два. Грабить у меня нечего – это вы знаете лучше меня – три. И времена Раскольниковых давно прошли – это четыре.
СТАРУХА. Пять, шесть, восемь…. Умник. Кому нужен, кто придет к тебе…
В. Охо-хо…
Резкий стук в окно.
С. (кричит.) Господи, кто?! Кто?! Кто там?!
ВИКТОР. Да это ставня оборвалась, стучит.
СТАРУХА. Господи!
ВИКТОР. Пойти, поставить на место?
СТАРУХА. Сиди, сама. Сама. После.
Снова стук.
Господи! Господи! Сносят нас, сносят…. Сегодня приходили, сказали, что через неделю…. Переезжали чтоб….
ВИКТОР. Как сносят?
СТАРУХА. Через неделю.
ВИКТОР. А я куда же?
СТАРУХА. Куда хочешь, к черту на кулички….
ВИКТОР. Я же вам плачу… Куда мне?
СТАРУХА. Хоть под забором спи – твое дело….
Заплакала, пошла к себе. Встала на колени, принялась молится.
Открывается дверь, на пороге появляется кто-то закрытый зонтом.
НИНА. Ау! Есть кто живой?
ВИКТОР. (выскакивает в коридор, радостно.) Молодец, что пришла!
Молодец! Раздевайся, промокла вся….
НИНА. Это… кто?
ВИКТОР. (включил в коридоре свет.) А?
НИНА. А вы кто здесь?
ВИКТОР. Живу вот… Простите, я обознался… Вы к кому?
НИНА. Я? К маме…
ВИКТОР. К какой маме?
НИНА. К натуральной. (хихикает.) Татьяна Васильевна, где? Она здесь, дома? Нет?
ВИКТОР. А-а… (кричит неестественно громким голосом.) Татьяна Васильевна, к вам!
Старуха, уже давно прислушивается к разговору в коридоре. Быстро начала молиться.
Виктор ушел к себе в комнату.
НИНА. (входит в комнату.) Мамочка! Мама! Это я!
Бросается на колени, целует старуху, та резко отстраняется.
СТАРУХА. Кто такая? Что надо?
НИНА. Прости меня, мама, прости! Я не хотела!
СТАРУХА. Что надо?
НИНА. Можно… можно я немного поживу у тебя?
СТАРУХА. Нет.
НИНА (громко.) Мама! Ты должна меня понять! Должна! Ведь я твоя дочь! Вышло глупо, да! Да, я была глупа. Но теперь ведь я все уже поняла. Я понимаю теперь, только теперь, что кроме тебя у меня никого неть на белом свете, да, да, да, никого! Кроме тебя, моей доброй, славной, милой, самой-самой лучшей старушки! Нет ничего, ничего! А этот человек оказался… Ну, это не важно… Мама, ты меня понимаешь?
СТАРУХА. Чай поставлю…
НИНА. Ну, ну? Ты уже простила меня? Да? Да? Мамулечка моя, родненькая моя, солнышко моя…
СТАРУХА. Раньше таких слов не слышала от тебя…
НИНА. Господи! Ну, я же говорю, что я только теперь все поняла, только теперь мамулечка!
СТАРУХА. Ладно, я сейчас.